Грешная страсть, или сын Первосвященника

      Остаток ночи принц и Первосвященник провели вместе в маленькой комнатушке на чердаке. Постелив теплые пледы на пол, молодые люди уснули ближе к утру, большую часть ночи, даря друг другу поцелуи и объятия.       Оба не могли найти в себе сил оторваться друг от друга. Хуа Чэн, который наконец смог выразить свои долго томившиеся внутри чувства, и Се Лянь, вдруг осознавший, что он не просто привязан к принцу, а влюблен. Причем сильно и, как ему казалось, бесповоротно. Это одновременно и радовало, и немного пугало.       Никто из молодых людей не хотел думать о будущем, но оба догадывались, что где-то «потом» будет непросто. Спроси кто Хуа Чэна как наследного принца, а Се Ляня как Первосвященника, было ли их поведение безответственным, оба бы, не задумываясь, ответили «да». Но сейчас они хотели наслаждаться обществом друг друга и тем временем, что было в их распоряжении.

***

      Проснувшись поздним утром, Се Лянь обнаружил, что лежал на полу, положив голову на плечо принца и тесно прижавшись к нему. События вчерашнего вечера тут же всплыли в его памяти, заставив ощутить какой-то неописуемый восторг и одновременно смущение.       Услышав где-то над своим ухом, как Хуа Чэн усмехнулся, Се Лянь поднял на него сонный взгляд. — Доброе утро, гэгэ, — голос альфы спросонья звучал ниже обычного. — Доброе, Сань Лан, — омега, сладко потянувшись, потерся щекой о плечо альфы, устраиваясь поудобнее.       «У него всегда был такой низкий голос?», — пронеслось у Се Ляня в мыслях.       Хуа Чэн с улыбкой наблюдал за Се Лянем: сейчас тот вел себя как и подобало омеге, и его природная нежность была видна невооруженным глазом. Это не умаляло его силы, но дополняло общую картину. — Кто бы мог подумать, что наш холодный Первосвященник может быть таким ласковым, — поддразнил омегу принц. — А то ты раньше этого не знал, — Се Лянь, прищурившись, взглянул на Хуа Чэна. — Знал, но не до такой степени.       Слова альфы тут же вогнали Первосвященника в краску, но он промолчал. Подняв глаза, Се Лянь задумчиво посмотрел на альфу: его волосы были в полнейшем беспорядке из-за их полуночной возни. Омега протянул руку и попытался пальцами немного уложить непослушные локоны.       Хуа Чэн издал негромкий звук, говоривший о том, что он был доволен. Се Лянь мягко улыбнулся: он почувствовал, как в груди разливалось приятное тепло. Ни разу в жизни он не испытывал подобного.       С удивлением отметив, что лоб Хуа Чэна был увенчан мысом вдовы, Се Лянь провел по нему подушечкой пальца.       «Как я раньше этого не замечал?», — удивленно подумал омега. — Гэгэ выглядит задумчивым, — заметил принц. — Тебя что-то беспокоит? — Нет, — Се Лянь отрицательно качнул головой. — Просто ты очень красивый.       Щеки альфы тут же заалели. Се Лянь довольно улыбнулся: наконец-то ему удалось смутить своего нагловатого альфу.       «Своего?»       От этой мысли Се Лянь так и подскочил. Поднявшись на ноги, он попытался привести свою одежду и волосы в порядок. Хуа Чэн удивленно изогнул одну бровь, наблюдая за ним.       Настало время подумать о том, как им незаметно вернуться в жилые помещения дворца. — Гэгэ, давай не пойдем вниз, — почти простонал принц. — Хочешь остаться тут жить? — Если с тобой, то да.       Се Лянь рассмеялся. — Я хочу есть, и ты, наверно, тоже голоден. Ты не поужинал вчера. — Да, а еще я не выспался, — принц нарочито тяжело вздохнул. — Тут уж ты сам виноват, — усмехнулся Се Лянь, проводя рукой по волосам. — Ты первый начал. — Не буду спорить, — был ответ.       Встав с их импровизированной кровати из шерстяных пледов, принц аккуратно сложил все пледы и убрал их на место. Се Лянь уже ждал его у двери. — Подожди, — тихо позвал Хуа Чэн.       Подойдя к Се Ляню вплотную, принц коснулся его щеки и наклонился ближе. Их губы соприкоснулись и тут же разделились. В запахе омеги отразилось легкое недовольство. Хуа Чэн еле заметно ухмыльнулся. Привстав на цыпочки, Се Лянь потянулся за еще одним поцелуем, который, к его большому удовольствию, продлился намного дольше.       Перед тем, как запереть дверь маленькой комнатки, Се Лянь вдруг застыл и принюхался к своей одежде. — Сань Лан! — осуждающе воскликнул омега. — М-м? — Ты пометил меня своим запахом! — Вчера ты был не против…       Се Лянь смутился. Вчера он буквально купался в запахе альфы, и это было настолько приятно, что он совершенно позабыл об осторожности.       «Впредь стоит быть осмотрительнее», — отметил про себя Первосвященник.

***

      Держась за руки, молодые люди направились в жилую часть дворца. Стоило им оказаться на этаже, где могли встретиться придворные или прислуга, Се Лянь отпустил руку принца. Хуа Чэн не стал возражать и только вздохнул. — Сань Лан, нам стоит смыть следы запаха друг друга, насколько это возможно, — предупредил Се Лянь, остановившись у дверей своих покоев. — Я опоздаю к ланчу. — Не беспокойся, я прикрою тебя, — ободряюще улыбнулся принц и проводил взглядом омегу, скрывшегося за дверьми.       Со вздохом Хуа Чэн развернулся и стремительно направился в свои покои. Он знал, что так надо, чтобы никто не заметил их близости.       Стоило принцу приоткрыть дверь своей просторной комнаты, как он сразу понял, что кто-то его ждал. — Хэ Сюань, нахал, кто тебя сюда пригласил? — шутливо оскалившись, проговорил Хуа Чэн, обращаясь к бледнолицему юноше, развалившемуся на диване, обитом алым шелком. — Явился не запылился, — сонно промычал Хэ Сюань. — Что так рано? — Сдурел совсем? Уже почти час дня, — ответил принц, бросив быстрый взгляд на часы. — Приношу свои извинения, я ждал тебя полночи, вот и не выспался. — Лжец! — взяв первую попавшуюся под руку подушку, Хуа Чэн запустил ей в брата.       Поймав подушку на лету, Хэ Сюань сложил ноги по-турецки и сел на диване. — От тебя за километр разит запахом омеги, — прокомментировал он. — Полагаю, я могу догадаться, где и с кем ты был.       Хуа Чэн невольно усмехнулся. — Твоя довольная мина вгоняет меня в состояние депрессии, — Хэ Сюань состроил недовольную гримасу. — Мог бы порадоваться за меня, — ответил Хуа Чэн. — О, знал бы ты, как я за тебя рад, братец! — У тебя скверный характер. — Как и у тебя, — повеселев, заметил Хэ Сюань. — Итак, ты переспал с ним?       Хуа Чэн ошарашенно уставился на брата. — Я что? — От чувств оглох совсем? — Ой, заткнись, а? — Хуа Чэн упал на кровать, раскинув руки в стороны. — Разумеется, нет, — добавил он. — Скучно…       С этими словами Хэ Сюань потянулся и сладко зевнул: — Тогда одевайся, и пойдем на ланч. — Угу, только ванну приму, — ответил принц, поднимаясь. — Просто умойся, после ланча накупаешься.       Хуа Чэн отрицательно качнул головой: — Нет, нужно смыть запах.       Хэ Сюань поднял на брата удивленный взгляд. — Зачем?.. — Затем, — огрызнулся принц. — Нельзя, чтобы люди узнали, что мы провели эту ночь вместе. Слухи пойдут.       От бледнолицего юноши не укрылась тень грусти в выражении глаз брата: — То есть вы будете состоять в тайных отношениях, хочешь сказать? — Нет. Точнее, не знаю, — ответил Хуа Чэн, вынимая из шкафа чистое полотенце. — Не понял… — Хэ Сюань изумленно смотрел на друга, не моргая. — Тут нечего понимать. Мы с ним не говорили об этом, ясно? — Нет, неясно.       Принц со вздохом повернулся лицом к другу: — Мы с ним не обсуждали, что будет дальше. Но я признался ему, и он принял мои чувства. Это главное. — Как ты это понял? — Хэ Сюань недоверчиво прищурился. — То, что он поцеловал меня, сойдет за подтверждение, милорд? — Хуа Чэн театрально поклонился, заведя одну руку за спину. — Ну наконец-то подробности! А куда он тебя поцеловал? — А куда, по-твоему, обычно целуют? — Хуа Чэн раздраженно взглянул на брата. — Ну, знаешь ли… — Болтун, — пробормотал Хуа Чэн, и, закинув полотенце на плечо, толкнул дверь в свою личную купальню, которая была соединена с его покоями.

***

      Погрузившись в теплую воду с огромным количеством аромамасел, чтобы перебить сладкий запах омеги, Хуа Чэн шумно выдохнул.       «Неужели нам в самом деле придется ото всех скрываться? — пронеслось в голове принца. — Тогда я не смогу официально объявить о наших отношениях… А гэгэ вообще этого хочет?».       От этих мыслей на сердце стало тревожно. Хуа Чэн сразу вспомнил, как около года назад он говорил об этом с отцом. Ну как, говорил… Они тогда жестоко поругались из-за того, что принц хотел навестить Первосвященника в монастыре перед очередным отъездом в военный лагерь.       Тогда-то король и узнал об истинной природе привязанности сына к Наставнику. — А-Чэн, ты должен понимать, что он никогда не ответит тебе взаимностью. Он — Первосвященник. И этим все сказано, — увещевал король. — А если все-таки ответит? — возразил ему Хуа Чэн. — Даже если вдруг такое и произойдет, он не станет твоим. Сердце Первосвященника принадлежит лишь народу и его королю. — Я и хочу, чтобы его сердце принадлежало мне. — Я не об этом тебе говорю! — Тогда что ты имеешь в виду? — рассердился принц. — Со временем ты все узнаешь, — ответил Его Величество. — Я знаю Се Ляня с самого детства, как и его отца. Этот омега тебе не по зубам, у него сильные инстинкты альфы. Едва ли найдется альфа, который сможет с ним совладать. Всё, что для него имеет значение в этой жизни, — это долг и обязанности. Такова судьба Первосвященника — отдавать всего себя и служить, но при этом никому не принадлежать, неся миру волю Небожителей. Так что забудь этот свой романтический бред.       То был первый раз, когда Его Величество твердо сказал сыну «нет». Это ужасно разозлило юного принца.       «И несмотря на все это я держал его в своих объятиях вчера, — упрямо подумал Хуа Чэн. — Он ответил мне, а значит, у нас есть будущее».       Расплескав немного воды из ванны, Хуа Чэн поднялся и вышел из купальни.