Mon ange gardien

***

Гермиона с изумлением наблюдала, как Малфой садится за круглый стол. Он положил на стол небольшую стопку пергаментов, перо, чернильницу и учебник, старательно игнорируя возмущенный взгляд Гермионы, которая не произнесла ни слова. Она задалась вопросом, заметил ли он ее вообще и не подскочил ли он, когда понял, что столик занят.     - Этот столик занят, Малфой, - сказала она сдавленным голосом.     Малфой даже не поднял головы и ответил тихим голосом:     - Я знаю.     - Тогда почему ты здесь сидишь? - ошеломленно спросила она.     Наконец, он поднял свои серые глаза, которые бесцеремонно впились в Гермиону, приподняв бровь:     - Прости, эта библиотека принадлежит тебе, Грейнджер?     - Нет, но...     - Фанатки Крама заняли все места. - сухо сказал он. - Это единственный свободный столик, так что я буду сидеть здесь.     - Ты не возражаешь, что я уже здесь?     Она никогда не слышала, чтобы Малфой произносил так много фраз подряд, не сказав при этом что-нибудь обидное в ее адрес, и это было так удивительно, что она не почувствовала угрызений совести, сказав ему об этом так прямо. Он просто пожал плечами:     - Это зависит от того, собираешься ли ты задавать мне еще много подобных вопросов или я смогу приступить к работе?     - Э-э, нет. Извини.     Он больше ничего не сказал, открыл учебник по чарам и начал переписывать различные заклинания из годовой программы. Гермиона была настолько ошеломлена тем, что оказалась за одним столом с Драко Малфоем, что целую минуту смотрела на пергамент, на котором он что-то писал, не веря своим глазам. Затем она вспомнила о своем собственном романе и начала читать снова. История внезапно стала гораздо менее интересной, чем раньше, вероятно, потому, что то, что только что произошло, было настолько шокирующим, что она не могла вернуться к ней.     Малфой сидел довольно долго. Отсюда никто в библиотеке не мог их видеть, они были хорошо скрыты полками с книгами, окружавшими их со всех сторон. Через полчаса ей, наконец, удалось полностью расслабиться. Она боялась, что Малфой внезапно изменит свое поведение и начнет оскорблять ее. Но он этого не сделал. Он молча учился, механически записывая одну магическую формулу за другой. Иногда он заглядывал в свой учебник или переворачивал страницы, чтобы прочитать определение определенного заклинания, которое затем записывал. Гермиона поняла, что это был лист для конспектов.     Она была на середине предложения, описывающего Эдинбургский замок, когда Малфой внезапно встал и собрал свои вещи. Затем он повернулся и ушел, не сказав ни слова.     Гермионе показалось, что этот момент ей приснился. Она даже ущипнула себя под швами своего шерстяного джемпера, чтобы убедиться, что не спит. Может быть, Гарри даже не выбрали, и она будет рассказывать свой сон веселым Рону и Гарри за завтраком. Но сколько бы она ни щипала себя, пока кожа не покраснела, Гермиона твердо сидела за дальним библиотечным столом.                               Крам ходил в Библиотеку каждый вечер, приводя с собой целый фан-клуб хихикающих девчонок, которые занимали все свободные столики. Каждый раз, когда Гермиона покидала Большой зал и отправлялась в библиотеку позаниматься, они уже были там, как будто пропускали ужин, чтобы успеть до прихода Крама.     Малфой тоже приходил каждый вечер. Как и в прошлый понедельник, он сел напротив нее вскоре после ее прихода и не сказал ей ни слова, даже "привет" или "до свидания", а потом внезапно ушел без предупреждения. Через неделю Гермиона почти привыкла к его присутствию, хотя это все еще было странно.     Он никогда не изучал одно и то же, он менял предметы каждый вечер. Иногда она замечала, что он зацикливался на каком-нибудь упражнении, на котором задерживался надолго, и это оставляло многочисленные царапины на его пергаменте. Но Гермиона не стала ему помогать, хотя каждый раз умирала от желания дать ему ответ.     В пятницу вечером Гарри пошел с ней в библиотеку. Каким-то чудом они нашли свободный столик, единственный, который еще не был занят фанатами Крама, сидевшими чуть поодаль. Весь вечер их беспокоило непрерывное хихиканье, но Гарри умудрялся не обращать на это внимания.     Малфой не пришел в ту ночь, как будто уже знал, что она будет не одна.     

***

- В библиотеку? Опять? - спросила Пэнси. - Но я не видела тебя всю неделю!     - Это неправда, я провел с тобой вчерашний вечер, - ответил Драко.     - Что ты там делаешь? - подозрительно спросила она.     - учусь. Мой отец оказал на меня большое давление, чтобы я хорошо учился в этом году, и я не собираюсь возвращаться, чтобы на меня снова кричали. Ну что, допрос окончен? Я могу идти?     Драко только что нагло солгал, потому что его отец не сделал ни малейшего замечания по поводу его места в прошлогоднем рейтинге, но Пэнси поверила ему и кивнула, прежде чем вернуться к своему разговору с Блейзом и Дафной.     Драко развернулся на каблуках и направился в библиотеку.     То, что он сидел напротив Грейнджер, было для него в новинку, но он все еще не осознавал, что осмелился на это. Когда он сделал это в первый раз, он сказал себе: "В конце концов, у меня есть право сидеть там, где я хочу, не так ли? Если я захочу посидеть с Грейнджер, я это сделаю, это ничего не значит". И все же Драко не мог считать нормальным заниматься в нескольких дюймах от нее. Они никогда не были так близки физически, чтобы не ссориться.     Сначала он сказал себе, что это ничего не значит, что он сидит здесь только потому, что у него нет другого места. Однако тот факт, что он не зашел, увидев, как Поттер входит с ней, противоречил его собственным мыслям. Если быть до конца честным с самим собой, ему нравились эти моменты. Он даже с нетерпением ждал возможности провести с ней весь день в библиотеке, хотя они никогда не разговаривали. Что мешало ему наслаждаться этим в полной мере, так это страх, что его родители узнают.     Он составил целый список правдоподобных оправданий на случай, если его отец или мать узнают об этом. Однако прошла неделя, а Малфои так и не сообщили ему о случившемся. В любом случае, он не понимал, как они могли узнать, учитывая, что никто не мог их видеть за столом в дальней части библиотеки, а если бы их заметили, то было мало шансов, что ученик, о котором идет речь, рассказал бы его родителям. Это не мешало ему каждое утро с тревогой наблюдать за совами, летающими над Большим залом.     Грейнджер уже устроилась, когда он вошел в библиотеку. Перед ней стояла чашка с дымящимся чаем, и она, нахмурившись, углубилась в учебник. Когда он отодвинул стул, она подняла на него глаза, но ничего не сказала и снова уткнулась в учебник. Драко не мог разглядеть название книги, но понял, что это, должно быть, ее учебник по рунам, потому что в тексте перед ней не было ни одной буквы алфавита.     Он начал молча работать над зельями. Это был его любимый предмет, поэтому он воспринимал его не как работу, а скорее как дополнительное обучение. Ему нравилось читать, это расслабляло его.     Прошел час. На улице шел дождь, и капли, падающие на крышу и окна, издавали очень приятный звук. Время от времени Грейнджер отхлебывала чай, не отрывая глаз от текста. Затем она закрыла учебник и сменила предмет. Теперь у нее была большая карта неба со звездами, вероятно, из курса астрономии.     Драко читал абзац о пользе любистка, когда Грейнджер нарушила молчание, которым они наслаждались несколько дней:     - Твое имя происходит от созвездия.     Это был не вопрос, а скорее констатация факта. Драко поднял глаза, застигнутый врасплох. Грейнджер не смотрела на него, она все еще изучала большую астрономическую карту.     - Э-э..... Что? - спросил Драко.     - Твое имя. Оно происходит от созвездия, не так ли?     Прежде чем Драко успел ответить, она достала из сумки стопку книг и разложила их на столе:     - Я провела небольшое исследование. - сказала она как можно серьезнее. - И я поняла, что семья Блэк всегда использовала названия созвездий или звезд, чтобы дать имена своим потомкам. Андромеда, Орион, Кассиопея, Сигнус и Драко - это созвездия.     - Ты изучила мое имя? - озадаченно спросил Драко.     - Да. - сказала она, как будто это было очевидным делом субботним вечером. - Я узнала, что твоё созвездие — Дракон, и что четыре звезды в его голове находятся прямо над созвездием Геркулеса, а в сентябре метеорный поток Дракониды освещает голову Дракона.     - Я...     - Но твоя мама, Нарцисса, верно? Она единственная в вашей семье, кто родился не в честь созвездия, звезды или кометы. Она единственная в семье Блэков, кого назвали в честь цветка, нарцисса. И все же она продолжила традицию, назвав своего единственного сына в честь созвездия. Почему?     - Ты слишком любопытна, Грейнджер. - сказал он, скрывая свое удивление.     Она нахмурилась, как будто этот ответ ее не удовлетворил.     - Я просто спросила об этом, вот и все. Я никогда не думала, что твое имя произошло от названия созвездия, мы еще не изучали его на уроках астрономии, - проворчала она, убирая книги.     - Если мы его еще не видели, почему оно тебя так интересует?     Она ответила, не глядя на него:     - Я просто забегаю вперед.     - Тебе что, больше заняться нечем? - спросил он с неожиданной насмешкой. - Например, помочь Поттеру не погибнуть на турнире?     Она слегка вздрогнула, услышав это, но притворилась, что ей все равно:     - Я делаю это тоже. Я способна работать в режиме многозадачности, Малфой.     - Рад за тебя. Должно быть, это утомительно - постоянно помогать своему знаменитому другу, который сам попадает в беду.     - Он не сам вляпался в неприятности, - педантично поправила она. - Кто-то кинул его имя в Кубок Огня.     - О, конечно! - рассмеялся Драко. - Это он тебе так сказал?     - да.     - И ты ему веришь?     Она наконец подняла голову, ее глаза сверкали:     - Конечно, я верю в это. Он мой лучший друг, и когда он мне что-то говорит, я этому верю.     - Тогда ты наивна. - он сказал.     - Если бы имя Пэнси Паркинсон прозвучало в "Кубке огня", и она заверила тебя, что никогда не кидала свое имя, ты бы ей поверил? - она спросила.     Драко даже не подумал:     - нет.     - Тогда ты, должно быть, не очень доверяешь своим друзьям. - Спросила Грейнджер.     - я доверяю. Я просто не дружу с Поттером, с которым, кажется, происходят всякие необычные вещи без его ведома.     - Потому что ты действительно думаешь, что это что-то необычное? Это очень опасный турнир! - запротестовала Грейнджер.     Несмотря на их жаркие споры, они не повышали голоса, что было довольно странно. Обычно они всегда заканчивали ссорой, и Драко снова выходил из себя. Здесь он был совершенно расслаблен. Возможно, благодаря дождю, который все еще барабанил по окнам.     - Я просто думаю, что это странно, что из всех учеников этой школы выбрали именно Поттера, вот и все, - заявил он.     - Если бы ты отбросил свою болезненную зависть, то увидел бы, что в этом нет ничего удивительного.     - Моя болезненная зависть?! - повторил Драко, смеясь. - Я, я болезненно завидую Поттеру? Ты несешь чушь, Грейнджер. Ты не знаешь, чем оправдать своего дружка, которому слепо веришь. Открой глаза Грейнджер, никто не кидал его имени в Кубок Огня, он сделал это сам, чтобы привлечь к себе внимание, как обычно.     - Гарри никогда бы так не поступил, - возразила она, уверенная в себе.     - Тогда зачем кому-то понадобилось кидать его имя?     - Может быть, потому что Тот-Кого-Нельзя-называть хочет отомстить? - выпалила она.     Драко тут же перестал улыбаться. Внезапно воцарилось неловкое молчание. Он и представить себе не мог, что разговор может принять такой мрачный оборот. Грейнджер высморкалась и снова склонилась над картой, явно встревоженная.     После долгого молчания Драко сказал:     - В любом случае, я за Диггори. Вчера я поспорил с Блейзом и Пэнси, что его выберут.     Он понятия не имел, зачем делится этой информацией с Грейнджер. Возможно, чтобы разрядить этот напряженный момент, или просто заинтересовать ее настолько, чтобы в ее темных глазах появился заинтересованный блеск.     - И вы заключили пари, что он выиграет? - спросила она.     - нет. Не знаю, поставил бы я на него... Крам тоже опасен.     Он машинально повернулся к Краму. Он не мог разглядеть его из-за библиотечных полок, но знал, что он здесь, потому что в последнее время он всегда сидел за одним и тем же столом.     Когда он повернулся к Грейнджер, ее глаза озорно искрились. Драко знал ее достаточно хорошо, чтобы понять, что она что-то задумала.     - Итак, я ставлю на то, что Гарри выиграет. Держу пари... Сколько ты поставил с Паркинсон и Забини?     - 10 галлеонов.     Она слегка округлила глаза, удивленная большой суммой, которую они поставили. Она подумала и объявила:     - Я ставлю пять галлеонов.     - У тебя недостаточно денег. - Драко ответил с озорной ухмылкой. - Твои родители - магглы, ты заплатишь мне фунтами стерлингов или чем-то еще.     Вопреки тому, что он мог подумать, ее не задело это замечание, она просто пожала плечами с озорным видом. Уголки ее рта приподнялись.     - У меня есть гораздо больше, чем это, - спокойно сказала она. - Но если ты боишься проиграть, ты всегда можешь отказаться.     Он тут же протянул руку:     - Нет, нет. Я ставлю на Диггори.     - Не на Крама?     - Давай просто скажем, что если это будет Крам или Делакур, то ничья, и мы друг другу ничего не должны. Договорились?     Она согласилась и пожала его руку. Это был второй раз, когда они заключали пари, и это был второй раз, когда он взял ее за руку. Она была на удивление теплой и намного меньше, чем ладонь Драко, но при этом идеально обхватывала его ладонь. Он попытался сделать вид, что это прикосновение никак на него не повлияло, но на самом деле он вздрогнул и сжал кулак под столом.     

***

Гермиона видела, что Гарри несчастен, но понятия не имела, как помочь ему почувствовать себя лучше. Он и Рон всё ещё твёрдо решили не разговаривать друг с другом, поэтому ей приходилось всё время лавировать между ними.     - Мне все равно, кинул он свое имя в кубок или нет, Гермиона. - Рон сухо говорил ей за завтраком: - Мне просто надоело, что меня считают лучшим другом, который следует, как собачонка. Если ты хочешь назвать это ревностью, валяй, но я уверен, что на моем месте ты отреагировала бы точно так же.     - На самом деле меня не волнует, что он не хочет со мной разговаривать, - тихо уверял ее Гарри во время уроков. - Если он думает, что мне приятно, когда на меня указывают пальцем каждый раз, когда я с кем-то встречаюсь, если он собирается поменяться со мной местами, ничто не доставит мне большего удовольствия.     Гермиона решила просто слушать, не моргая, потому что, как бы она ни старалась примирить их, это было бесполезно. Единственными, кто не принимал участия в споре, были Невилл, Джинни и Малфой. И, что удивительно, именно с последним она проводила больше всего времени.     Рон общался с Фредом и Джорджем, а Гарри оставался с Симусом и Дином. Поэтому, когда Гермиона была в Библиотеке, она часто оставалась одна. И Малфой всегда присоединялся к ней. Фан-клуб Крама всегда был настороже и наблюдал за его занятиями, хотя, казалось, это его сильно расстраивало, и Малфой пользовался этим, чтобы занять свободное место за ее столом.     В воскресенье вечером, после ужина в Большом зале, Гарри встал, и Гермиона предложила:     - Хочешь пойти со мной в библиотеку? Мне нужно написать несколько сообщений, чтобы побудить людей присоединиться к Г.А.В.Н.Э...     - Нет, спасибо. - Гарри тут же ответил. - Я собираюсь пораньше лечь спать.     Гермиона была вынуждена признать, что не была особенно разочарована его отсутствием, потому что знала, что Малфой устроится за дальним столиком в библиотеке, если Гарри не составит ей компанию.     Она почувствовала на себе пристальный взгляд слизеринца, но когда повернула к нему голову, то увидела, что Малфой увлечен беседой с Пэнси Паркинсон. Она покинула Большой зал вместе с Гарри, который попрощался с ней у подножия лестницы, а Гермиона направилась в библиотеку. Когда она вошла, то быстро кивнула миссис Пинс, а затем прошла через главный зал, полный занятых столиков. Когда она проходила мимо Крама, он поднял голову и помахал ей.     Гермиона была так удивлена, что оглянулась, чтобы убедиться, что это адресовано ей. Затем, увидев, что он действительно поздоровался с ней, она помахала в ответ. Продолжая идти, она поймала несколько сердитых взглядов от девочек, которые наблюдали за ней издалека. Она не обратила на них внимания и продолжила пробираться зигзагами по проходам, чтобы найти свой любимый столик на данный момент.     Она села и разложила на столе свои списки по физкультуре, тетрадь и коробку со значками. Гермиона намеренно разложила все на своей стороне стола, чтобы не занимать пространство Малфоя. Затем она взяла экземпляр "Прав низших магических существ". Когда она вернулась к столу, за ним уже сидел Малфой.     - Добрый вечер, Малфой.     Это был первый раз, когда она поздоровалась с ним. Обычно они не разговаривали, за исключением предыдущего вечера. Он приподнял бровь и сказал, растягивая слова:     - Добрый вечер.     На нем не было формы, и он был одет исключительно в черное, с водолазкой. Его бледная кожа контрастировала с цветом его одежды и еще больше выделяла его серые глаза, когда он сосредоточенно изучал домашнее задание по арифмантике.     Гермиона снова села перед ним и принялась за работу. Она составила список членов Г.А.В.Н.Э., затем принялась за составление своего рода листовки на пергаменте, чтобы побудить людей присоединиться, записав в заголовок меры, которые она хотела бы принять.     Первыми были "Оплачиваемая работа", "Право на выходные дни и отдых в течение недели", "Количество рабочих часов, установленное контрактом" и "Недопустимость применения насилия ни при каких обстоятельствах". Она тщательно записала их на бумаге, затем заглянула за вдохновением в раздел "Домашние эльфы" книги, которую взяла, когда пила мятный чай, потому что у нее закончились пакетики с корицей.     Вероятно, именно настойчивый стук металлических значков о коробку заставил Малфоя посмотреть, что она делает. Он, не колеблясь, удивленно спросил ее:     - Что, черт возьми, ты делаешь, Грейнджер?     - Я работаю над своей ассоциацией.     - ,,Блевотина"? Что это, ассоциация защиты от твоего...     - Тссс! Не комментируй название "блевотина", Рон его уже исчерпал. Извини.     Малфой молчал. На самом деле, у нее сложилось впечатление, что он хотел сослаться на ее кровь, но она не хотела об этом слышать. Она продолжила писать свой буклет, и Малфой заговорил снова:     - ,,Оплачиваемая работа"? - прочитал он вслух. - ,,Количество часов, установленное контрактом?" Что это, черт возьми, такое?     - Это Г.А.В.Н.Э., Гражданская Ассоциация Восстановления Независимости Эльфов, которую я основала, чтобы защищать права домашних эльфов.     Она знала, что ее щеки порозовели, когда она это сказала, но она гордо подняла голову, чтобы показать, что ей не стыдно за свой проект. Малфой все равно рассмеялся:     - Что?! Нет, ты шутишь?     - Вовсе нет. Я защищаю бедных волшебных созданий, у которых нет никаких прав и с которыми плохо обращаются!     - но... Это в их природе! - возразил он.     - Каждый день подвергаться насилию? Работать как проклятый, день и ночь, не получая никакого вознаграждения? - парировала она.     - да!     Гермиона бросила на Малфоя тот же взгляд, что и на Рона.     - Как бы ты отреагировал, если бы тебя попросили делать все это? - спросила она все более нетерпеливым тоном.     - Меня бы не попросили, потому что мне повезло родиться не в теле домашнего эльфа.     Гермиона вздохнула, заранее устав от этих бесконечных споров.     - В любом случае, я даже не знаю, зачем рассказываю тебе об этом. Ты один из тех, у кого есть эльф, и ты всю свою жизнь плохо обращался с Добби. У тебя нет к ним жалости.     Он нахмурился:     - Мои родители плохо обращались с Добби, это правда. Но почему ты думаешь, что я плохо обращался?     - Потому что ты такой же, как они.     Казалось, его искренне задела эта фраза:     - Неужели? Ты действительно так думаешь?     - Ты веришь в чистоту крови или что-то в этом роде, и ты участвуешь в порабощении домашних эльфов. Если бы ты был против этого, ты бы давно восстал против этого и не воспользовался бы бедственным положением эльфов для собственной выгоды.     - Если бы я действительно верил в чистоту крови, ты действительно думаешь, что я сидел бы здесь сегодня вечером? Как ты думаешь, мой отец поступил бы так же?     Услышав это, Гермиона внезапно замолчала и с любопытством посмотрела на Малфоя. Казалось, он не ожидал, что тот скажет такое, и быстро вернулся к своему учебнику по арифмантике. Но Гермиона не упустила такой возможности задать ему вопросы:     - Если ты в это не веришь, тогда зачем повторяешь мне это каждую неделю на протяжении трех лет?     Малфой вздохнул и продолжил говорить, все еще склонившись над формулами:     - Потому что, что касается домашних эльфов, то я вырос с этим. Так же, как и Пэнси, и Блейз, и Крэбб, и Гойл. Если бы ты жила в тех же условиях, что и я, не думаю, что тебя удивила бы жизнь эльфов.     - И тебя это не беспокоит? Зная, что ты так с ними поступаешь?     Малфой вздохнул во второй раз:     - Ты слишком любопытна, Грейнджер.     - Да, я часто это понимаю. Это не ответ на вопрос.     - Нет. Потому что для меня это нормально.     - Но посмотри! - настаивала Гермиона, тыча книгой ему в нос. - Посмотри, через что они проходят! Как ты можешь не испытывать к ним ни капли сочувствия? Посмотри, как с ними обращаются! Ты должен видеть это каждый день дома! Как бы тебе понравилось, если бы тебя так оскорбляли и заставляли работать?     - Забудь об этом, Грейнджер. - холодно сказал он, отодвигая книгу. - Мне это не интересно.     Гермиона раздраженно проворчала и вернулась к своей книге. Она никогда не разговаривала ни с кем, кто пользовался бы услугами эльфа, и, услышав его, пришла в еще большую ярость.     Малфой долго молчал, поэтому Гермиона сделала то же самое и прочитала несколько статей о домашних эльфах, которые смогла найти. Она записала несколько идей на клочке пергамента, чтобы дополнить свой проспект. Внезапно, когда их часть библиотеки погрузилась в тишину, Малфой громко фыркнул и отложил перо.     - Ты поняла урок по арифмантике, который был в прошлый понедельник? - спросил он тихим, дрожащим голосом.     Гермиона заметила, что он с трудом справляется с этим предметом. Она заметила это еще в прошлый понедельник, потому что он продолжал зачеркивать все, что писал, и бормотать неразборчивые слова, потому что не понимал. Она продолжила писать "Возможность отказа в просьбе от вашего работодателя", отвечая:     - Конечно, я поняла.     - А ты можешь... Я не знаю, помочь мне?     Гермиона видела, чего ему стоило обратиться с такой просьбой. Драко Малфой, должно быть, действительно был на грани нервного срыва, раз опустился так низко, что попросил Гермиону Грейнджер, девушку, которую он презирал, о помощи. Но она не дрогнула:     - да.     - действительно?     - Да, если ты вступишь в Г.А.В.Н.Э., это два сикля на каждого члена, что дает тебе право на значок. И ты можешь приглашать других людей присоединиться к нам таким образом...     Но ее прервал смех Малфоя.     - Я сказал "нет", Грейнджер.     Несмотря на его отказ, Гермиона не смогла удержаться от улыбки. Его смех был заразительным, это был не тот злобный смех, который был у него всегда, на этот раз он был искренним, и Гермиона не могла не подражать ему.     Он продолжал писать, или, скорее, грубо перечеркивать формулы, которые писал, пока кончиком пера не проделал дырки в пергаменте. Гермиона больше не могла сосредоточиться, она была слишком занята, разглядывая работу Малфоя. Через некоторое время она больше не могла этого выносить:    - Дело совсем не в этом, ты выбрал неправильный метод.     - Я это заметил! - огрызнулся Малфой, бросая перо на стол.  - Но я ничего не понимаю, в этом нет никакого смысла! Эта чертова книга...     - Эй, эй! Успокойся, так не поступают! - вмешалась Гермиона.     Малфой отложил книгу, застигнутый врасплох. Гермиона глубоко вздохнула и спросила:     - Ты знаешь, что такое арифмантика?     Малфой воспринял это плохо. Он откинулся на спинку стула и прошипел:     - Ладно, ладно, смейся надо мной. Я понимаю. Девушка-всезнайка, которая...     - Малфой! Заткнись и послушай меня, Боже мой!     На этот раз его глаза расширились, и он повиновался. Гермиона продолжила свои объяснения:     - Арифмантика похожа на прорицания, но с числами. Ты можешь предсказать будущее с помощью формул, ты можешь предвидеть событие, за исключением того, что, поскольку это математика, она закреплена.     Внезапно перед ее мысленным взором возник образ хрустального шара Малфоя, плачущего, согнувшегося пополам. Но она отогнала его и продолжила:     - Формулы, которые ты видишь здесь, служат примером. Как только ты поймешь, как они работают, ты сможешь создавать свои собственные ряды чисел. И после этого все само придет к тебе в голову!     - Хорошо... - тихо сказал Малфой, как будто боялся, что она снова расстроится. - Но проблема в том, что я не понимаю ни одной из этих формул.     - Нет, ты понимаешь. Ты просто не понимаешь, для чего они нужны.     Она отодвинула свой стул, чтобы подойти к нему поближе и помочь ему писать. Он чуть не подпрыгнул, когда увидел, что она подалась вперед, но она не обратила на него внимания и начала записывать несколько строк цифр, каждый раз объясняя ему, к чему они относятся. Он внимательно выслушал ее, ни разу не перебив. Казалось, он искренне заинтересовался и в конце концов все понял.     - Вот и все. - подбодрила Гермиона. - А теперь возьми упражнения на завтра и попробуй их выполнить, и я скажу тебе, правильно ты их выполнил или нет.     Он поменял листы пергамента, и Гермиона вернулась на свое место напротив него. Она слышала, как он несколько долгих минут царапал что-то в своей тетради, но заставила себя не смотреть, чтобы не потревожить его. Он пробормотал:     - Я чувствую себя Лонгботтомом.     Она понятия не имела, что он имел в виду, и оторвала взгляд от книги:     - Что? Невилл не занимается арифмантикой.     - Я знаю, - сказал он. - Я говорю о ваших небольших занятиях по субботам. Я чувствую, что у меня есть репетитор или что-то в этом роде.     Она сделала круглые глаза.     - Откуда ты знаешь, что я помогаю Невиллу?     Он ухмыльнулся:     - О, Грейнджер. Ты встречаешься с ним каждую субботу в одно и то же время, чтобы поработать, начиная с первого курса, все заметили.     Она нахмурилась. Даже Рон и Гарри не знали об этих занятиях с Невиллом. Не потому, что она никогда им не рассказывала, а потому, что они не могли вспомнить. Начиная с первого курса, каждую субботу, когда она вставала, чтобы пойти к Невиллу, Рон спрашивал ее: "Куда ты идешь?"     Тот факт, что Малфой знал об этом, сильно расстроил ее. Но у нее не было времени подумать об этом, потому что Малфой с пренебрежительным видом подтолкнул к ней свой пергамент.     - Ну что? Правильно?     Она мысленно прочитала формулы. Она заметила, что у него очень красивый почерк, слегка выделенный курсивом.     - Да, все хорошо.     - Ах, я не могу дождаться, когда увижу лицо Тео завтра! Он тоже ничего не понимает. - сказал он с усмешкой.     - Тогда ты должен сказать ему, чтобы он тоже пришел, - сказала она, не задумываясь. - Я могла бы помочь ему.     Малфой посмотрел на нее со странным выражением лица:     - Нет, это и так уже достаточно странно.     Он убрал свои вещи, оставив Гермиону в нерешительности. Затем он встал, перекинул сумку через плечо и, казалось, не знал, что сказать, прежде чем уйти. Обычно он никогда не прощался с ней, просто уходил, не сказав ни слова. Но на этот раз он задумался, а потом выпалил:     - Увидимся позже, Грейнджер.     Она смотрела, как он уходит и исчезает за книжными полками. Она подозревала, что он не скажет "спасибо", потому что это было совсем на него не похоже. Драко Малфой никогда никого не благодарил.     Гермиона осталась сидеть за столом, но читать как следует она больше не могла. Все ее мысли были заняты Малфоем и его странным поведением в последние несколько дней. Она задавалась вопросом, изменились ли их отношения, которые были конфликтными с первого курса.     Может, он перестанет оскорблять ее, или Гарри, или Рона, и они смогут стать друзьями? Она надеялась на это, потому что впервые за все время, что она его знала, в нем не было ничего высокомерного.                                                                      - Разложите свои упражнения на партах, и я исправлю их, пока вы будете работать над новой последовательностью чисел, которую я собираюсь написать для вас на доске.     Гермиона кивнула и достала домашнее задание по арифмантике. Она искоса взглянула на Малфоя, который сидел рядом с ней в другом конце классной комнаты, но он не подал ни малейшего признака того, что они занимались этим вместе накануне. Он достал свой пергамент и отложил его.     Затем Гермиона начала писать продолжение, которое профессор Вектор вывесила на доске, проходя по рядам. Учительница зачеркнула несколько мест на пергаменте Теодора Нотта, который поморщился, а затем быстро взглянул на пергамент Малфоя:     - Очень хорошо, Малфой, отлично. - прокомментировала она, продолжая идти в конец класса.     Теодор икнул:     - Что?! Дай-ка я посмотрю!     Он выхватил пергамент из рук Малфоя и ошеломленно уставился на него:     - Как, черт возьми, тебе удалось все это сделать? Ты же полный ноль в этом деле!     - Эй, я только что работал над этим. Тебе следует сделать то же самое, - с усмешкой ответил Малфой.     Теодор выглядел крайне оскорбленным:     - Работать... Это все, что я делаю, работаю! Я провожу все свое время за чтением учебника по арифмантике, а ты умудряешься сделать это за ночь? Мне все равно, ты объяснишь мне все это еще раз. Я уже много раз помогал тебе, и ты у меня в долгу.     Он дулся до конца урока, а Гермиона с трудом сдерживалась, чтобы не рассмеяться, как Малфой.     

***

- Ты не умеешь ничего объяснять, Драко. - Тео вздохнул.     Он скомкал пергамент, над которым работал.     - Ты единственный, кто ничего не понимает! - защищался Драко.     Они обе сидели на полу, рядом с маленьким столиком перед диваном, который они часто использовали в Общей комнате, где сидели Пэнси и Блейз, погруженные в дискуссию. Тео разложил все свои книги по арифмантике и изо всех сил пытался понять урок, который он пытался усвоить, и который Драко преподносил очень плохо.     Он не мог признать, что именно Грейнджер помогла ему понять, поэтому изо всех сил пытался снова объяснить это Тео, как это делала она, но безуспешно. Как ни странно, когда ее не было рядом, ему было гораздо труднее сосредоточиться и запомнить советы, которые она ему давала.     - Забудьте об этом, - вмешалась Пэнси с насмешливой улыбкой. - Он ничего не смыслит во всем, что связано с предсказаниями судьбы, гороскопами, гаданиями...     - Это не гадание! - раздраженно возразил Тео. - Это цифры, логика, это не имеет никакого отношения к предсказанию!     Это было полной противоположностью тому, что сказала ему Грейнджер, но Драко не стал этого отрицать, потому что не смог бы внятно объяснить, почему.     В этот момент к их столику подошла Дафна:     - Эй, я слышала, вы, ребята, немного поспорили друг с другом о чемпионах Хогвартса? - сказала она, усаживаясь рядом с Пэнси.     - Да! Ты тоже хочешь поспорить? - предложила Блейз.     - Да, - сказала Дафна. - Держу пари, Флер выиграет турнир. 10 галлеонов.     Блейз удивленно поднял брови:     - Рискованная ставка, но ничего страшного.     - Рискованная? Почему? - спросила Пэнси. - Она очень сильная.     - Пэнс, Крам и Диггори участвуют в соревновании. - сказал Блейз.     - Да, но у Флер есть потенциал, - с улыбкой сказала Дафна. - Когда я с ней разговаривала, она была уверена в себе.     - Ты разговаривала с ней? - внезапно спросил Блейз, очень заинтересованный. - Какой она тебе показалась? Как ты думаешь, я мог бы...     - О, Забини... - сказала Пэнси, улыбаясь. - Ты же не думаешь, что у тебя есть шанс с ней, правда?     "О, да, у меня есть, - гордо сказал Блейз.     - Ты так говоришь, потому что она красивая блондинка, - прокомментировала Дафна.     - Ну, он бы так не сказал, если бы она была рыжей уродиной, - заметил Тео.     Все расхохотались.     - Мне нравятся рыжеволосые. - прокомментировал Блейз. - Но Флер... она совсем другая. Тебе не кажется, Дрей?     Услышав свое имя, Дрей поднял голову, взглянул на Пэнси, чтобы понять, не ревнует ли она, и просто пожал плечами:     - Да, я думаю, с ней все в порядке. Но мне не так уж и нравятся блондинки.     Услышав это, Пэнси с явным облегчением пожала плечами. Драко предпочел сменить тему разговора:     - Я не знал, что вы увеличили ставки на победителей.     - Неудивительно, что ты теперь почти не приходишь сюда по вечерам, все время проводишь в библиотеке. - проворчала Пэнси.     Он проигнорировал ее и спросил:     - Итак, на кого вы поставили?     - На Крама. - объявил Блейз. - 10 галлеонов.     - Как Дафна, на Флер. - сказала Пэнси.     - Хорошо, тогда я ставлю на Диггори. - сказал Драко во второй раз за неделю. - Никто не ставил на Поттера?     Все засмеялись во второй раз:     - Поттер? С таким же успехом ты мог бы бросить свои галеоны в Черное озеро. Невозможно. - сказал Блейз.     - Это Диггори, настоящий чемпион Хогвартса. Поттер - вонючка! - сказала Пэнси.     Драко несколько раз повторил это предложение про себя.     - Звучит как лозунг. - уклончиво ответил он.     - Да, так и есть. поняла Пэнси. - Поттер вонючка. Это следовало бы написать на плакате и повесить в Большом зале, чтобы Поттер мог наткнуться на него за завтраком.     Драко усмехнулся, и, пока остальные продолжали болтать, он вспомнил глупую ассоциацию Грейнджер "Г.А.В.Н.Э." и ее маленькие значки, которые она повсюду носила с собой.     - нет... Не плакат... У меня есть другая идея.     

***

Остаток недели пролетел незаметно, и Гермиона каждый вечер проводила в библиотеке. Гарри ходил с ней в обеденный перерыв, чтобы попрактиковаться в маняших чарах, с которыми у него не совсем получалось. А по вечерам Малфой сидел за ее столом и работал с ней.     Иногда они вообще не разговаривали, а иногда обменивались парой фраз. Малфой всегда подшучивал над ее ассоциацией, когда она доставала свою коробку со значками, но она старалась не обращать на него внимания и продолжала работать.     Во вторник и четверг Гарри пришел с ней, потому что ему было одиноко и он не хотел возвращаться в Гриффиндорскую башню без нее. И в эти два вечера Малфой не пришел в Библиотеку. Гермиона удивилась, как он узнал, что она не одна, даже не зайдя внутрь, чтобы проверить.     В пятницу днем Гарри был особенно подавлен. Он был настолько не в духе, что не мог делать никаких упражнений, и хотя Гермиона говорила, что для этого нужно изучать теорию, в глубине души она знала, что он не мог этого сделать, потому что ему было грустно. Она знала это, потому что год назад, когда Рон и Гарри игнорировали ее, она стала гораздо хуже справляться с уроками. Она хотела объяснить Гарри, что магия во многом мвязана с моральным духом, но побоялась, что он неправильно это поймет, и предпочла промолчать.     Они молча поели и отправились на урок зелий. С тех пор как Рон перестал с ним разговаривать, Гарри, казалось, страдал еще больше на этих занятиях, поэтому он неохотно отправился через подземелья на зельеварение.     Вдалеке Гермиона увидела группу слизеринцев, состоящую из Драко Малфоя, Пэнси Паркинсон, Блейза Забини, Теодора Нотта, Крэбба и Гойла, а также нескольких девушек, которых Гермиона не знала.     Все они смеялись и обернулись в их сторону, когда они приблизились. Затем Гермиона увидела несколько значков, приколотых к их волшебным мантиям. На них красными буквами было написано: "Поддержите Седрика Диггори, настоящего чемпиона Хогвартса!”     Она почувствовала, как Гарри напрягся рядом с ней.     - Тебе нравится, Поттер? - спросил Малфой, растягивая слова. - И это еще не все, смотри!     Он нажал на свой значок, и сообщение о поддержке Седрика исчезло, уступив место другому сообщению, написанному зелеными буквами: "Поттер вонючка". Все слизеринцы сделали то же самое, и внезапно все значки стали зелеными от сверкающего сообщения, и они расхохотались. Гермиона заметила, что Теодор Нотт был единственным, у кого не было значка: он стоял, прислонившись к стене в подземельях, и не принимал участия в разговоре, погрузившись в книгу.     - О, очень смешно. - Гермиона зашипела на Пэнси Паркинсон, которая громко смеялась. - Действительно остроумно.     - Хочешь, Грейнджер? - спросил Малфой, поворачиваясь к ней. - У меня их много. Но не трогай мою руку, я только что вымыл ее, не хочу, чтобы Грязнокровка испачкала ее.     Гермиона подняла брови, уставившись на Малфоя. Она вспомнила те два раза, когда они пожимали друг другу руки, заключая тайные пари. Тогда он не сделал ни малейшего замечания о том, что она может быть "грязной". И что он сам протянул ей руку, чтобы поставить на Диггори.     Более того, она была уверена, что он скрыто намекал на ее ассоциацию, что раздражало ее еще больше.     Кроме того... Она посмотрела на значки. Они были точно такими же, как те, что она сделала, те, что лежали в ее металлической коробке, которую она спроектировала в библиотеке, перед ним. Она почувствовала, как в ней закипает гнев: он черпал вдохновение в ее работах, чтобы сделать это, и насмехался над Гарри! И вдобавок ко всему, он оскорблял ее, чтобы всех рассмешить!     Она хотела сказать ему что-нибудь в ответ, что-то, что причинило бы ей такую же боль, какую он причинял ей прямо сейчас. Гермиона смотрела в его холодные, злые серые глаза, думая о том, что бы такое в него бросить, когда Гарри толкнул ее. Она повернулась к нему и увидела, что он вытащил свою волшебную палочку и направляет ее на Малфоя.  Она редко видела его таким сердитым за всю свою жизнь.     - Гарри! - закричала она, яростно хватая его за руку.     - Давай, Поттер, - холодно сказал Малфой, тоже протягивая палочку. - На этот раз Грюма здесь нет, чтобы защитить тебя. Сделай это, если у тебя хватит смелости...     Гермиона не узнала стоявшего перед ней мальчика. Он был совсем не похож на того мальчика в Библиотеке, который никогда не повышал голоса и никогда не говорил ей гадостей. Этот мальчик был холоден и излучал ледяной гнев, что немного пугало ее.     Они оба произнесли заклинание одновременно:     - Фурункулус! - крикнул Гарри.     - Дантисимус! - крикнул Малфой.     Струи света из обеих палочек вылетели одновременно, сталкиваясь друг с другом и сильно срикошетируя. Гермиона увидела, как розовый луч Малфоя отскочил назад и ударил ее прямо в середину лица. В тот же миг она почувствовала сильную боль, как будто у нее раскалывались десны.     Она застонала от боли и успела заметить беспокойство на лице Малфоя, прежде чем закрыла глаза.