Hostis humäni generis | Враг рода человеческого

— Ну так что? — Том с трудом скрывал нетерпение, испепеляя девушку взглядом. — Что «что»? Раньше рождественских каникул ничего не будет. Отец не станет по почте присылать ценнейшие бумаги из архива, поэтому я займусь ими сама, как только приеду домой, — устало оборвала его Медея, вновь склоняясь над пергаментом и старательно выписывая список ингредиентов для Икотной микстуры. Они сидели в библиотеке. Снова, как и четыре года назад. Вроде детская мечта девушки исполнилась — они снова общаются. Но за исключением того факта, что теперь она совершенно не рада этой компании. — Нет, Фоули. Не ты, а я. Медея едко улыбнулась, поднимая взгляд на юношу. — Неужели? И как же ты собираешься копаться в бумагах, которые находятся в моем доме у моего отца? Том отзеркалил ее улыбку и подался чуть вперед. — Все очень просто, малышка Меди… — негромко ответил он. — Мы снова отметим Рождество вместе. — Ну уж нет, — безапелляционным тоном заявила Медея, резко отстранившись, и принялась собирать вещи. — Я сказала, чтобы ты от меня отстал. И в нашем совместном времяпрепровождении на каникулах нет никакой нужды. Я и без этого справлюсь со своей частью сделки и наконец избавлюсь от тебя. — М-м-м, я, пожалуй, не соглашусь, — довольный как наевшийся кот рассмеялся Реддл. — Мне необходимо самому ознакомиться с нужной информацией. Без посредников, так сказать. А поэтому… Время писать родителям и готовить мне гостевую спальню! — Не надоело вести себя, как последний подонок, а, Реддл? — прошипела Фоули, с глухой яростью заталкивая вещи в сумку и абсолютно не желая продолжать разговор. Очередной поход в библиотеку был испорчен. — Что с тобой стало? Ты не был таким. — Почему ты так уверена в этом? Ты никогда не знала меня, — в глазах Тома засверкали злые огни, а голос становился все тише — верный предвестник скорой бури. — Я не знала? — обманчиво мягко переспросила Медея. — Тогда ответь мне на один-единственный вопрос, Томми. Твои Рыцари в курсе твоего… прошлого или знают только о том, что ты со стороны матери наследник Слизерина из рода Мраксов? Том резко подался вперед, хватая девушку за запястья и притягивая к себе в стальные объятия, не имеющие ничего общего с дружбой или романтикой. Хотя если бы кто-то сейчас зашел в этот закоулок библиотеки, непременно подумал бы о том, что эти двое состоят в близких отношениях. Так казалось со стороны. На деле же Реддл больно скрутил тонкие запястья и склонился к ее уху. — Вот кто-кто, а ты действительно изменилась. Такой стала стервой, Медея! Где же та милая добрая девочка с первого курса? — Ты… ее и уничтожил! — задыхаясь от гнева прохрипела она. — Это последствия твоего решения, Том. Я пыталась дать тебе то, чего лишили… Но ты не принял. Как же спасти того, кто не желает этого? — Потому что меня не нужно спасать. Том выдохнул последние слова ей на ухо и выпустил запястья. — Это ты так думаешь, Реддл. Когда-нибудь ты поймешь, что глубоко ошибаешься. Главное, чтобы не было поздно. Медея подхватила вещи и спешно скрылась из библиотеки, оставив тяжело дышащего Реддла наедине со своими темными мыслями.

***

Медея стремительно неслась по коридорам, совершенно не замечая ничего и никого вокруг. Не было ясно ничего. Неужели Реддл прав, и всегда был таким заносчивым? Нет, определенно не так. Будучи одиннадцатилетним мальчишкой, он был потерянным, одиноким, озлобленным на весь мир. Грубил людям, не особо осознавая это. И таким он и остался, только подрос да и узнал, как пользоваться дарованными ему талантами, чем заработал уважение среди студентов и преподавателей. Но и Медея, в отличие от его дружков, не собиралась терпеть такое отношение к себе. Не будет тряпкой, об которую можно вытирать ноги. А поменялась ли она сама? Да не особо. Только по отношению к Реддлу, в чем он и был повинен, с остальными же проблем не было, все абсолютно так же, как и четыре прошедших года. Погружаясь все глубже и глубже в пучину тяжких мыслей, на повороте Медея совершенно случайно влетела в кого-то. Лишь хорошее равновесие смогло удержать ее на своих двоих. — Прошу прощения! — воскликнула Фоули и подняла взгляд на предмет столкновения. Высокий молодой человек спортивного телосложения улыбался, глядя на растерянную Медею. Это был Джулиан Маклагген, гриффиндорец-шестикурсник и по совместительству капитан сборной по квиддичу своего факультета. — Ничего страшного… Это я виноват, не заметил тебя. Ты ведь Медея, верно? «Это точно — не заметил… Он же выше меня головы на две!» — отметила про себя Фоули, скользнув взглядом по его фигуре. Она по сравнению с ним выглядела еще миниатюрнее, чем обычно. — Да, все так. А ты Джулиан, капитан команды Гриффиндора по квиддичу. Флимонт много рассказывал, он тебя очень уважает, — пояснила Медея, улыбаясь в ответ. Маклагген рассмеялся и чуть смущенно прочесал пальцами русые кудри. — Флим и сам заслуживает уважения. Отличный игрок! Рад, что в нашей команде есть такие бриллианты. — Согласна, — кивнула Медея, а затем обратила внимание на метлу у него за спиной. — У вас сейчас тренировка? — У меня индивидуальная, с самим собой. Отрабатываю новые приемы, на этой неделе матч со Слизерином, а у вас тоже хорошие игроки… — задумчиво отозвался Джулиан. — Да, чувствую, будет жаркая игра! — Обязательно, — обворожительно растянул губы в улыбке юноша. — Не хочешь со мной пойти? Посидишь на свежем воздухе, развеешься. А то выглядишь… загруженной. Прости, если лезу не в свое дело! — поспешил в конце добавить он. Медея думала над предложением недолго. Она любила смотреть квиддич (а вот играть — совсем нет, боязнь высоты брала свое), да и действительно, ей стоило расслабиться и освободить голову от мыслей о Реддле. — Я с радостью. Спасибо за приглашение, Джулиан, — радостно согласилась девушка и поспешила за Маклаггеном, чей шаг был соразмерен с ее тремя. — Ой… — спохватился Джулиан пару минут спустя, сбавляя шаг. — Прости, не подумал. — Ничего, твоей вины тут нет. Не повезло мне родиться коротышкой, — усмехнулась Медея, переводя дыхание. — Не коротышкой вовсе, а изящной, словно фея! — вернул ей улыбку юноша. Фоули чуть зарделась, смущенно опустив глаза. Такой контраст — еще двадцать минут назад она выслушивала грубости и терпела болезненную хватку Реддла, а сейчас принимала комплименты и наслаждалась свободой от тяжелой сумки в компании Джулиана. Они вышли во двор, ведущий к стадиону. Медея поежилась, чувствуя прохладу осеннего ветра. Обходительный Джулиан тотчас же это заметил и быстро стянул с себя мантию, накидывая на озябшую девушку. — Спасибо! Но ты ведь замерзнешь сам… — грустно заметила Фоули, на что Маклагген лишь отмахнулся. — Мне все равно переодеваться в спортивную форму. Да и как начну тренироваться, сразу согреюсь. А ты без движения совсем в ледышку превратишься. — Ну ладно. Спасибо еще раз, — повторила Медея, кутаясь в огромной для нее мантии. Оставив Джулиана у раздевалок, девушка поспешила на трибуны, занимая лучшую позицию. Не было ни души, а с высоты она разглядела несколько точек-студентов во внутреннем дворике, видимо, не желавших сидеть в помещении. Спустя пару минут она заметила Джулиана, заходящего на стадион наперевес с квоффлом, метлой и волшебной палочкой. Он остановился на середине и поднял голову, выискивая Медею, а обнаружив, помахал рукой. Заколдовав мяч для самостоятельной левитации, Маклагген взобрался на метлу и взмыл ввысь. Пролетев пару кругов по стадиону, он приблизился к трибуне, где сидела Медея. — Ты как, не замерзла? — заботливо спросил он, оглядывая девушку внимательным взглядом. — Совсем нет! — Ну хорошо. Тогда наслаждайся просмотром и отличным полетом! — шутливо склонил голову в поклоне капитан и рванул к кольцам. Фоули не отводила взгляда от парящего в небе Джулиана. Ему словно не нужна была метла для полета — он был словно птица на невидимых крыльях, а широкие плечи загораживали собой чуть ли не все три кольца разом. Она завороженно следила за каждым его изящным движением, четким отбиванием мяча и рисковым перелетам с кувырками, от которых у Медеи кружилась голова. Хотелось прыгать от восторга — Маклагген действительно был потрясающим летчиком. Фоули даже не заметила, как прошел целый час. И только услышав колокольный звон, отбивавший семь часов вечера, она очнулась. Маклагген, тоже услышав звон, вооружился палочкой и мягко спустил квоффл вниз, а затем вновь подлетел к девушке. — Это было потрясающе! Я и на матчах видела, как здорово ты играешь, но в сольной тренировке это замечается куда сильнее, — от всей души похвалила Медея юношу. — Не представляешь, как приятно это слышать от тебя, Медея, — Фоули не успела уточнить, почему, как он добавил: — Не хочешь сама полетать? Воздух и скорость здорово прочищает мозги. — Я бы наверное хотела… Но боюсь высоты, — с ноткой грусти ответила Медея. — Да брось. Давай вместе. Я не дам тебе упасть. Он протянул ей руку, и Фоули неуверенно положила свою поверх. Джулиан потянул девушку на себя, помогая залезть на метлу позади него. — Держись за меня. Ага, вот так, — Медея смущенно обняла юношу за талию, розовея от близкого контакта. Своим продрогшим телом она ощущала жар, исходящий от натренированного тела. — И запомни — страх не имеет власти, если ему не подчиняться. Они взмыли наверх, к темнеющему небу. Медея едва сдержала вскрик, обхватывая Джулиана крепче и напрочь забывая про свое смущение. И через пару секунд радостно улыбнулась и расслабилась — она переборола себя. Острые порывы ветра играли в ее волосах, свистом отдавая в ушах. Они уносили из ее головы все мысли, оставляя лишь ощущение невесомости, за гранью всего приземленного. Хотелось расплакаться от счастья или рассмеяться от удовольствия — девушка не могла определиться. Джулиан через пару-тройку кругов по стадиону свернул в сторону Черного озера и повел метлу вокруг замка. — Это невероятно! — крикнула Фоули, смаргивая слезы от сухого ветра. С высоты открывались все красоты громадного замка и прилегающих территорий. — Такого не увидишь с земли, — отозвался Джулиан. — Одна из причин, почему я так люблю летать… — Теперь могу понять, — улыбнулась Медея. — Нам пора возвращаться, к сожалению… До ужина десять минут. Маклагген повернул метлу и понесся обратно к стадиону. Спустив Медею обратно на трибуны, он поспешил в раздевалки. Будучи в огромном впечатлении, Фоули всю дорогу обратно без умолку делилась им с Джулианом, который в ответ только улыбался и не отводил взгляда от девушки. Подойдя к дверям, ведущим в холл замка, он остановился. — Я зайду в гостиную, отнесу метлу и форму. А ты поспеши в Зал, ужин уже начался. — Джулиан… — она протянула ему мантию и мягко улыбнулась. — Не знаю, как тебя благодарить за этот вечер. Я и вправду словно бы перезагрузилась. — Абсолютно не за что, Медея. Я просто подумал, что тебе это не помешает. Но если ты так хочешь отблагодарить меня, — он легким движением поправил ее растрепавшиеся от ветра волосы. — То разреши мне пригласить тебя на свидание. Медея замерла. Ноги вмиг подкосились, а сердцебиение участилось. Впервые ее пригласили на свидание! Не то чтобы Фоули была какой-то невзрачной девушкой, совсем наоборот, но она как-то и не общалась особо ни с кем из противоположного пола — только с Флимом и Игнатиусом, с кем были исключительно дружеские отношения, да и с Альфардом, который вообще ей был как младший брат. А тут — интерес совершенно в другом плане. Да еще и от кого — от Джулиана Маклаггена! Того, на кого вешается половина школы, ведь вторая вешается на одного очень мерзкого змееныша. О котором она, кстати, не вспоминала всю прогулку с капитаном. Наконец отмерев, она медленно кивнула. Джулиан заметно расслабился и радостно улыбнулся. — Это лучшая благодарность из всех, которые я получал. Тогда как насчет воскресенья? Сходим вместе в Хогсмид? — Да… да, конечно. Буду рада, — слегка дрожащим от волнения голосом ответила Медея. — А в субботу буду искать тебя глазами во время матча. Конечно, ты будешь поддерживать свой факультет, но мне будет очень приятно, если ты и за меня немножко поболеешь… — подмигнул Джулиан. — До встречи, Медея. Он сжал ее руку на прощание и скрылся в замке. А Фоули так и простояла с глупым, но счастливым видом минуты две, и только потом вспомнила, что безбожно опаздывает на ужин.

***

Том никак не мог уснуть. Уже вторую ночь он мучался от чересчур реалистичных кошмаров — он в окружении оживших безликих мертвецов, подступающих со всех сторон. Одни стонут, моля о помощи, вторые обвиняюще шепчут, говоря о том, что Реддл убил их всех. А он не может убежать. Но вот он прорывается из плотного круга трупов и стремглав несется, во тьме не разбирая дороги, пока не видит слабый огонек света, который отзывается знакомым голосом. «Том… Пожалуйста, не делай этого!» Он лишь кивает, готовый на все, лишь бы сбежать от мертвецов, выйти из этого затхлого мрака. Но его настигают и валят на холодный пол. Том разворачивается на спину, но вместо безликих трупов видит множество копий мертвого себя — окровавленных, без глаз, со снятым скальпом, с раздробленной головой и с колотыми ранами. «Том! Я тебе помогу, только позволь мне!» Голос становится тише, а огонек гаснет. И Том просыпается. Холодный пот ручьями стекал по влажной кофте и мокрым волосам. Кожа, во сне горевшая огнем, заледенела. Он встал и нетвердой походкой подошел к столу, чтобы выпить стакан воды. По центру лежали «Тайны наитемнейшего искусства» на развороте с изготовлением крестража, а именно параграфом об убийстве. Перед глазами вспыхнуло видение из кошмара. Реддл резким движением захлопнул книгу и упал на стул, тяжело дыша. Что с ним происходило? Неужели… он боится убить? Иначе трактовать свой сон он не мог. А голос, исходящий из слабо дребезжащего света? Он сразу его узнал. Голос Фоули он отличит в любом состоянии и любой ситуации. Но к чему он там вообще был? Из-за их последнего разговора в библиотеке? Реддл тяжело выдохнул, роняя лицо в ладони и пальцами вжимая глаза внутрь. Да, разговор вышел, мягко говоря, неприятным. Но сюсюкаться с ней у него нет совершенно никакого времени! Ему так хотелось посмотреть в глаза отцу, который бросил его на произвол судьбы, узнать о выживших родственниках со стороны матери. Может быть, они даже не в курсе о его существовании. И Том хотел покончить с этим как можно скорее, сколько уже можно ждать?! Но наверное, подумал Том, он зашел не с той стороны. С Медеей нужно было обходиться мягче — она девушка нежная и слабая, и не может простить их ссору на первом курсе. Реддл заметил, что с таким презрением она общается только с ним, по всей видимости, держа обиду на него до сих пор. А значит, нужно было искоренять ее, начиная с самого основания… Том медленно приподнял голову, продумывая план по возвращению расположения Фоули к себе… И желательно с исполнением его до начала каникул. И в этот раз он сделает все в лучшем виде. По-другому у Тома Реддла не получается. На утро он выглядел не самым свежим образом, но юноша подумал, что это может сыграть на руку. Будет выглядеть как побитый щенок — и девушка сама по себе начнет оттаивать. Быстро собравшись, он прикинул, что в это время Медея уже на завтраке, а оттого поспешил, чтобы успеть выловить ее до начала занятий. В гостиной его поприветствовали немногочисленные Рыцари, которые по каким-то своим причинам не спешили в Зал, но он проигнорировал их и вышел в подземелья. За завтраком было как обычно шумно и многолюдно. Тут и там были слышны разговоры о завтрашнем матче Гриффиндор-Слизерин и все активно обсуждали, кто же победит в такой нелегкой борьбе. На это Том лишь мысленно закатил глаза — эта бессмыслица совершенно его не трогала. Заметив сидящего за столом Антонина с Теофилом, он присоединился к ним. Те безропотно подвинулись, освобождая королю место. — Ты припозднился сегодня, Том. Неважно выглядишь, — подметил Долохов, оценивающим взглядом окидывая юношу. — Ничего. Был занят полночи, — легко солгал Реддл, наливая чай. — Может, снадобья тебе бодрящего? Мне отец тут прислал, ценные экземпляры от Фоули. Вмиг поставят на ноги, и без пара, как от Бодроперцового, — предложил Нотт. Том резко качнул головой, услышав режущую слух фамилию. — Спасибо, Тео, не нужно. Я в норме, — негромко отозвался он и бросил мимолетный взгляд на Медею, сидящую на противоположной стороне стола вместе с однокурсницами. Та что-то им рассказывала, на что остальные реагировали эмоцией между шоком и восторгом. Едва нахмурившись, Реддл отвел взгляд и занялся завтраком. Спустя несколько минут, когда Том только-только притронулся к омлету, он заметил Фоули, которая поднималась со скамьи, слава Мерлину, в одиночестве. Мигом отложив приборы, Реддл поднялся следом. — Том? — вопросительно взглянул на сокурсника Теофил. — Ты даже не поел толком!… — воскликнул было Антонин, на что Том лишь махнул рукой и направился следом за Фоули. Нагнал он ее возле двери и вышел за ней в холл. — Медея! Он остановилась, но лишь на одно мгновение. А потом продолжила движение, как ни в чем не бывало, и абсолютно не обратив внимания на Реддла. «Вот ведь гордячка!» — Медея, постой, — предпринял очередную попытку Том, быстрым шагом нагоняя ее и едва сдерживая себя от того, чтобы опять пригвоздить ее к стене. Чтобы не убегала. Медея старательно игнорировала его и не сбавляла шага. — Мерлин… — прошипел Том, кое-как собирая остатки терпения. — Медея, прости меня! — крикнул он ей в спину. Уловка сработала. Фоули остановилась, но оборачиваться не стала. Наконец догнав ее, Том обошел ее и сложил руки на груди. — Почему ты не остановилась до этого? — недовольным голосом спросил он. — Я не обязана отчитываться перед тобой. Извинения не приняты, — отрезала Фоули и хотела было уйти, но почувствовала на своем запястье его пальцы. Опять. Что же у него за страсть к тому, чтобы постоянно ее так хватать! Но в этот раз ощущалось это по-другому. Он не хватал ее, наоборот, держал, не крепко, очень нежно и аккуратно, чтобы не оставлять новых синяков. Это заставило ее вновь остановиться. — Что еще? Том выдохнул, успокаивая себя и наступая на горло грубостям, что так и хотели вырваться из него. Но нельзя было грубить ей, только не сейчас! — Медея, выслушай меня, пожалуйста. Я… правда прошу прощения. За тот разговор в библиотеке… Не хотел называть тебя стервой, и ты права — я вел себя как подонок. Прости. — Так ты просишь у меня прощения только за последний разговор? — Медея смерила его ледяным взором. — А за ту сцену в ванной? А за все твои грубости? А за твои слова в начале второго курса?! За это ты не хочешь извиниться? Нет уж, Томми… Решил свернуть с кривой дорожки, начинай с самого начала, — она усмехнулась и вытянула без особого труда свою руку. Том прикрыл глаза. Что ж, это оказалось сложнее, чем он думал… Гордячка Меди оказалась орешком покрепче, чем на первый взгляд. Тогда будем давить жалостью. — Да… да, ты права, Медея. Прости меня за все. Я правда совершил много ошибок и сделал тебе больно, не один раз, о чем искренне сожалею, — он с глубокой грустью посмотрел ей в глаза. — Я после последнего нашего разговора не спал целыми ночами, мучился от вины… И понял, что хочу исправить свои ошибки. Прими мои извинения, и еще кое-что, — он решил окончательно растопить глыбу льда. — Ты больше не обязана мне помогать. Считай твое спасение моим жестом доброй воли и искренним желанием помочь. Медея непроницаемым взглядом смотрела куда-то мимо Реддла, однако легким воздействием легилименции Том ощутил глубокие размышления и анализ всего сказанного им только что. И, наконец… — Хорошо. Извинения приняты, Том, — ровным голосом ответила Медея, все так же не глядя на юношу. — Но мое требование остается в силе. Оставь меня в покое. — Что? Но я же… — Том, не начинай, пожалуйста. Ты причинил мне так много боли, что я не знаю, сколько еще могу вытерпеть, — устало перебила она. — Я приняла извинения и может быть, у меня получится отпустить все неприятные ситуации, но точно не сейчас. Дай мне время и не трогай меня, хорошо? Том хотел было еще что-то сказать, но одернул себя. Давить сейчас нельзя было однозначно. А так процесс запущен… и осталось лишь немного подождать. Он кивнул. — Для твоего успокоения, Медея. Но если передумаешь — ты всегда знаешь, что можешь ко мне подойти. И будь уверена, не услышишь ни слова грубого, — Том мягко улыбнулся. — Надменного выражения лица, надеюсь, тоже не увижу, — криво усмехнулась она и вдруг, завидев кого-то за спиной Реддла, улыбнулась куда радостнее, а в глазах ее засверкало счастье. Том и не помнил, смотрела ли Медея на него так хотя бы раз… Конечно, смотрела. На первом курсе. Реддл обернулся и увидел предмет радости Медеи. Это был Маклагген, спешивший к ней. — Медея! Я думал, ты дождешься у дверей… — Я тоже так думала, но решила не толпиться там, — Фоули улыбнулась и приобняла одной рукой Джулиана. Он в свою очередь забрал ее сумку и взял за тонкую ладонь. И только потом заметил стоящего рядом Реддла, который с отрешенным видом смотрел на них. — Том Реддл, надо полагать? — вполне мирно уточнил Маклагген. Том не ответил, лишь повел бровью. Маклагген оказался повыше и пошире него, сказывалась физическая нагрузка. Да и они контрастировали только так — бледная кожа Реддла и загорелая Джулиана, темные кудри и светло-русая шевелюра, бездонные черные глаза и ярко-голубые… Так можно было продолжать до бесконечности. Это было практически незаметно, но между ними словно молния разразилась. — Медея, надеюсь на твой положительный ответ. До встречи на занятиях, — промолвил Реддл и скрылся из холла, оставив сладкую парочку наедине. Как он сдержался объяснению не поддавалось. Но как его захлестнули эмоции в момент, когда он увидел их рядом! Хотелось рвать, метать. Хотелось… убить. Стараясь утихомирить разразившуюся бурю, он вернулся в Большой зал и застал еще не ушедшего Антонина. Том стремительно к нему приблизился и сел рядом. Долохов сразу уловил изменения в настроении своего короля и лишь спросил: — Кто? — Маклагген. Завтра на матче. Обставьте так, чтобы это выглядело как несчастный случай. И надо сделать так, чтобы его повредил кто-то из своих, без привязки ко мне или слизеринцам. — До какого состояния? — Чтобы провалялся в лазарете неделю-две. Пока этого будет достаточно… — задумчиво ответил Реддл. Есть шанс, что за это время ему удастся завоевать внимание Медеи. А если нет — что ж, придется действовать по-крупному.