Hostis humäni generis | Враг рода человеческого

— Все, не могу больше… Медея отодвинула от себя шаткую стопку рунических словарей вперемешку со справочниками по Нумерологии и устало прикрыла глаза. В такой поздний час в гостиной не было ни души, да что там — поленья давно выгорели, а домовики уже не стремились зажечь камин снова. А потому Фоули сидела в зеленоватом полумраке комнаты, освещаемой лишь масляной лампой и старалась нагнать материал, который не успела изучить на выходных. Зелье для отборочного заняло куда больше времени, чем она думала — пришлось сидеть безвылазно с утра до вечера, а из-за испарений опасного зелья сил оставалось ровно на то, чтобы доползти до кровати и погрузиться в глубокий сон. Про эти побочные эффекты умолчала и книга, и Слизнорт, и Реддл. По последнему даже не было видно, чтобы он хоть как-то подвергался тому же состоянию, что и Медея. Чертов змей! Специально ведь посадил девушку ближе к котлу, чем он сам. Наверняка знал об этом! Но на злость сил не было тоже. Поэтому, приоткрыв глаза и хмуро покосившись на дверь, ведущую в спальню старосты Слизерина (конечно, у змеиного принца и отдельная спальня есть!), Медея свернула незаконченные нумерологические расчеты. Взгляд упал на напольные часы, своим тиканьем разбивающие глухую тишину ночи. Время близилось к двум часам ночи. «Я просидела так долго…» Жутко хотелось принять ванну. Но так уж вышло, что до общих комнат идти было далековато, был риск того, что ее поймают. Да и особо расслабиться там не выйдет, слишком уж она не располагает к этому. А вот ванная слизеринских старост была соседней от гостиной. И на счастье Медеи, она даже знала пароль — как хорошо, что ее подружка Юфимия обладала серебристым значком и с удовольствием поделилась привилегией. Немного подумав, Фоули поняла, что сейчас самое время насладиться роскошью и покоем престижной ванной комнаты, ведь обе старосты спят, а значит, что никто ее не побеспокоит. Она наспех собрала все книги со свитками и тихонько поднялась в комнату, чтобы взять все необходимое. А потом так же тихо, тенью выбралась из гостиной. Благо, ученикам Слизерина жутко повезло, что их вход не охраняет болтливый портрет, а всего лишь стена. Путь до ванной оказался без неприятностей. Прошептав пароль статуе Персиваля Рэкхема — «Гордость и амбиции», Медея прошмыгнула внутрь. Все-таки стоило быть старостой хотя бы из-за ванной! Потрясающая, с роскошным убранством, вокруг золотые статуи Келпи. Пройдя по небольшому коридору, она зашла за ширму и принялась стаскивать одежду с ободряющей мыслью о долгожданном купании. Оставшись в одном только белье, девушка услышала приглушенный звук. Как будто бы… всплеск. — Вот черт!… И кому не спится ночью… — прошипела едва слышно Фоули, выглянув из-за ширмы. А в следующее мгновение оторопела от шока и сковывающего страха. Нет. Да кто угодно! Лучше бы это был Слизнорт, да даже Дамблдор. Но не этот заносчивый змееныш! Реддл полулежал в бассейне, оперевшись на бортики руками. Капли воды скользили по бледной влажной коже, в искусственном лунном свете она словно бы светилась. Мокрые темные кудри упали на лицо, что выражало безмятежность и умиротворение. И как раз это и приковало внимание девушки. Она и не помнила, когда в последний раз видела у него такое спокойствие. Зрелище невероятной красоты. Очнулась Медея, когда услышала новый всплеск воды, и сразу же юркнула за ширму. Нужно было тихонечко и очень быстро возвращаться. Не дай Мерлин Том увидит ее здесь! Но не успела она надеть до конца блузку, как услышала тихий, зловещий смех. Очень близко. — Так-так-так… Мисс Фоули, какая неожиданность увидеть вас в такое время, в таком месте и… таком виде! — прошелестел ехидный голос. Сердце девушки сжалось, дыхание перехватило. Судорожно схватив края блузки, Медея прикрыла переднюю часть своего тела и слегка повернула голову в сторону Реддла. — То же самое могу сказать про тебя, Реддл, — стараясь унять дрожь в голосе, произнесла она. Шлеп-шлеп. Медея не видела, но почувствовала всеми фибрами, как он подошел к ней ближе. — Ну… — протянул юноша, обойдя слизеринку, чтобы взглянуть в глаза. — Я староста, если вдруг ты забыла. И это ванная именно старост, Фоули. А вот что делаешь здесь ты, я понять не могу. Первый шок сошел, и Медея еще глубже закуталась в блузу, но голые ноги так и покрывались мурашками. Девушка отвела взгляд, только бы не сталкиваться с темной бездной, плексавшейся в глазах Реддла. Взор ее скользнул по мокрой груди, подтянутому животу и полотенцу, что, казалось, едва держалось на мужских бедрах. Медея вмиг вспыхнула — впервые она видит практически обнаженное мужское тело. Да и куда ей, ведь возраст совсем еще нежный! Но что-то предательски потянуло в районе живота, так сладко и маняще, заставив щеки зардеться еще сильнее. Реддл же, по всему своему невозмутимому виду, нисколько не смущался как своей почти что наготы, так и полураздетой Медеи. Напротив, в глазах загорелся огонь, стоило ему спуститься взглядом вниз по надежно прикрытой груди, животу, округлым бедрам, бледным худеньким ногам, смущенно перекрещенным меж собой. — Как странно… — продолжил Том, сделав шаг ближе к Медее. Кожей девушка ощутила исходящее тепло от распаренного тела юноши. Переборов странные чувства и оцепенение, Фоули отошла, сохраняя дистанцию. — Как так вышло, что рок, судьба нас с тобой снова сводят на одну дорожку, малышка Меди? — он сделал второй шаг, а ей уже некуда было отходить. — Ты о чем?… — быстро спросила Медея, вжавшись в стену и искренне сожалея о том, что не умела просачиваться сквозь твердые поверхности. Властные пальцы Реддла сомкнулись на тонких запястьях около груди и резко развели их в стороны, открывая вид на небольшую грудь, прикрытую бюстгальтером. Медея едва сдержала вскрик и вовремя взяла себя в руки. Не стоило показывать вида, что она боится, поэтому, нацепив на лицо маску равнодушия, Фоули зло бросила: — Реддл, что тебе нужно от меня? Том едко рассмеялся, вставая вплотную к ней. Наклонившись к шее, он глубоко вдохнул воздух, а затем на выдохе прошептал: — До чего ты стала хороша, чертовка! Я и не заметил, как ты выросла из милой маленькой принцессы в юную змею-обольстительницу… — губы его под конец скользнули по тонкой коже шеи, спустившись вниз от линии ушей. — Я… тебя не понимаю, — с трудом выдавила из себя Фоули, сдерживая уже казавшейся приятной истому. — Чего ты пристал? Это ведь ты виноват в том… что я теперь тебя терпеть не могу! — она резко дернула острым плечом, и точным ударом врезала им прямо в нос Реддлу. Он зашипел от боли и выпустил запястья, а Фоули не упустила возможность и выскочила из ослабевшей хватки юноши. Быстро застегнув треклятую блузку, пропуская пуговицы, она натянула юбку и только после этого решилась поднять взгляд на Реддла. Тот с холодной, страшной усмешкой наблюдал за ней, не обращая внимания на разбитый нос и стекающую струйку крови из него. Поскорее отвернувшись, девушка дрожащими руками сунула гетры с остальным скарбом в сумку и поспешила на выход. — Минус двадцать очков за брождение после отбоя, минус пятнадцать за незаконное проникновение на закрытую территорию и еще минус двадцать за нападение на старосту, Фоули! — в спину ей прозвучал насмешливый голос. — Да пошел ты! — зло и тихо прошипела Медея, уже подходя к двери. — И минус десять за оскорбление старосты. «Сукин сын!» Медея не заметила, будучи в глухой ярости, как добралась до спальни. Что это вообще было только что? Какого черта он к ней начал лезть? Разве он сам не растоптал ее чувства еще тогда, в конце первого курса? Ну нет, так не пойдет. Не станет она прогибаться под Реддла. Он может подмять под себя своих дружков-однокурсников, пустоголовых девчонок, что тают от одного его вида. Но не ее. Не после всего того, что он ей сделал. Погруженная в свои мысли, Медея поднялась по лестнице наверх к спальням. И там ее схватила жуткая головная боль, простреливающая виски. Пошатываясь и закусывая губу до крови, она доковыляла до кровати и рухнула в нее, не раздеваясь. К голове будто раскаленную кочергу приложили — настолько сильной была боль. Она поглотила разум Медеи, отправив в болезненные сновидения…

***

— Книга переведена, к ритуалу почти все готово. Лора кивнула, стараясь не показывать животный страх, сковавший все тело. Оглядев присутствующих, она вздрогнула. — А где Дамиан? — Убит. Его люди вышли на Аркетта и избавились от него. Но память его мы успели подчистить, так что он не в курсе. Это было сказано с таким убийственным спокойствием, что становилось не по себе. Но эти люди видели столько смертей, что уже было привычно. — Лори… через неделю. Ритуал состоится через неделю. Подготовь Аннет. Она должна четко понимать, что ей нужно будет сделать. Только… не пугай ее заранее. Потихоньку. Рассказывай ей о нем. О детстве. О том, что Гарри и Дамблдор рассказывал. И ни о чем плохом, ты поняла? И не о том, кем он стал. Иначе ничего не выйдет. — Я п-поняла. Хорошо…

***

— Медея, а чего ты вчера прямо в одежде спала? — поинтересовалась Лукреция за завтраком, с наслаждением облизывая ложку с клубничным джемом. — Да засиделась вчера допоздна за домашней работой… Очень устала и быстро вырубилась, — невозмутимо ответила Фоули и между тем внимательно следила за своими рукавами. На утро она обнаружила цветущие синяки на запястьях — фиолетово-красные отпечатки от мертвой хватки Реддла. Не то чтобы он настолько грубо зажимал ее вчера, но кожа девушки была тонкой и чувствительной, из-за чего любое жесткое прикосновение оставляло болезненные следы. — Да, нагрузил же вас с Томом старикашка Слиззи! Хотя по Реддлу и не скажешь, что он хоть что-то не успевает… — Юфимия провела взглядом по направлению к обсуждаемому объекту. Он сидел как обычно в окружении своих прихвостней и поглощал завтрак. Но словно почувствовав на себе чей-то взор, медленно повернулся в сторону девушек и уставился прямо на Медею. Губы его растянулись в усмешке. Прямой нос был в абсолютном порядке, по всей видимости Том либо посетил лазарет, либо сам уже хорошо умел исцелять раны. Фоули на его улыбку лишь закатила глаза и отвернулась, снова переключая внимание на подруг. — Похоже, Том оттаял по отношению к тебе? — шепнула Роули, слегка толкнув подругу локтем в бок. — Ага, конечно… Пусть что хочет делает, но я уже не настроена с ним хоть как-то контактировать ближе делового общения, — буркнула Фоули, ковыряя вилкой омлет. Есть перехотелось от слова совсем. Знали бы девочки, что было вчера! Взглянув на часы, Медея вздохнула и отложила вилку в сторону. — Я пошла на Нумерологию… Передавайте привет Флимонту и Игнотиусу! — она махнула рукой на прощание и поспешила на выход. Быстро шагая по коридору, Медея вновь окунулась в мучительные думы. Думы, конечно, о Реддле. Тот явно неспроста резко начал идти на контакт. Какие у него могут быть цели? Ведь Том четко дал понять — он не нуждается в ней. Что могло поменяться? Из мыслей ее наглым образом выдернули, схватив за запястье и задевая синяки. «Легок на помине!» — Чего надо? — поморщившись от боли, недружелюбно спросила Фоули. Мерлин, неужели теперь он не отвяжется?! Не зря говорят — бойтесь своих желаний. — Повежливее, Фоули, наш факультет и так от тебя ночью пострадал очков на шестьдесят, — скривил губы Реддл. — По твоей же милости! — вырвав руку, процедила она. — Так не я же нарушил правила, Фоули. Я просто выполняю свои обязанности и только, — обманчиво примирительно отозвался Том. — Слушай, что ты ко мне привязался? Решил все-таки подружиться? Так это ты зря, потому что я уже передумала! — вскинулась Медея и резко остановилась. Том на секунду замер, а потом заливисто рассмеялся. — Меди, ты просто чудо, когда злишься! — Ты ответишь на мой вопрос или нет? — М-м… Пока не знаю, — протянул Реддл. — Но нам все равно еще целую неделю сидеть вдвоем над зельем. Так что думаю будет лучше и мне, и тебе, если между нами будут хоть сколько-нибудь доверительные отношения. А то кто знает… Что может случиться? Зелье-то довольно опасное… В словах звучала едва уловимая угроза, от которой стало не по себе. Конечно, Том вряд ли что-то сможет сделать ей в стенах школы, но что-то пугало ее. В угрожающих нотах звучало некое предостережение. Слегка подумав, Фоули медленно кивнула. — Вот и славно, — приподнял уголок рта Реддл. — Сядем вместе на Нумерологии. — А это еще зачем? — подняла брови девушка. Вопрос был оставлен без ответа.

***

Следующие несколько дней прошли на удивление тихо. Работа над зельем вовсю кипела, и Медея даже перестала чувствовать слабость во время его варки. Но тут стоило отдать должное Тому — тот все же поменялся с ней местами, чтобы она не вдыхала ядовитые пары. Юноша стал более обходительным, перестал смерять ее взглядом, полным ненависти, но и не набивался в друзья. Скажем так, сохранял нейтралитет. Медея облегченно выдохнула, ведь так работать стало гораздо проще. В последний день приготовления зелья они по привычке спустились в их класс сразу после ужина и приступили к работе. Завершающий этап требовал огромной концентрации, что оказалось тяжелым для Фоули — ночью она почти не спала, мучаясь от туманных беспамятных кошмаров и мигрени. Сдерживая зевоту и потирая уставшие глаза, она вымеряла настойку полыни. Реддл же помешивал варево, то и дело поглядывая на однокурсницу. — Выглядишь просто отвратительно, Медея. — Ну спасибо, — язвительно отозвалась Фоули. — Вежливости и правилам этикета ты так и не научился за эти годы. — Ну-ну, не ворчи. У тебя такие мешки под глазами, что впору картошку складывать. — Реддл! — Что? Медея поджала губы, ничего не ответив. В конце концов, она должна была привыкнуть к манере общения Тома. Хотя за четыре года полного отсутствия контакта было неудивительно, что она от такого отвыкла. — Тебя до сих пор мучают головные боли? Медея утвердительно кивнула: — Да. — И ты так и не выяснила, с чем они связаны? — поинтересовался Том. — В Мунго молчат, говорят лишь, что это врожденные мигрени. — Ну, а сама-то как считаешь? — Том отложил черпак и внимательно взглянул на девушку. Фоули задумчиво всматривалась в плошку с настойкой. Помолчав с полминуты, она неуверенно подала голос: — Иногда боли сопровождаются… видениями. Обычно они смутные, я из них не помню ничего. Поэтому никак не могу связать их с настоящим. — Хм. А провидцев в вашем роду не было? — Нет. — Любопытно, — протянул Реддл, откидываясь на спинку стула и не отводя заинтересованного взгляда. — А они у тебя возникают просто в хаотичное время? Или, может, что-то становится катализатором этих болей? Вот про это Медея даже никогда не задумывалась. Действительно, она никогда и не пыталась привязать возникающие мигрени к событиям в жизни и всегда думала, что они проявляют себя в разное время. — Хороший вопрос для размышления. Надо подумать, проанализировать… — Обязательно. Может, наведет на какие-то мысли, — туманно согласился Реддл и перевел взор с Фоули обратно на котел. — Кажется, пора добавлять полынь. — Что?… А, да. И, получается, все. Оставляем зелье настаиваться сутки — и оно готово. Облегчение поселилось в душе Медеи. Это задание далось и вправду тяжело: много времени, много сил оно забрало. Да и в моральном плане было сложно — до той поры, пока Том не успокоился и не перестал ее донимать. С приподнятым настроением она склонилась над котлом и осторожно влила настойку. Пар над зельем завихрился и кручеными спиралями начал подъем наверх. — Фоули, осторожнее! На этом этапе пары очень опасны… — Я знаю! — откликнулась Медея и начала отстраняться от котла. Но вдруг голова закружилась, и ручная опора, держащая тело на весу, начала ослабевать. Опасно наклонившись над парами, она сделала пару глубоких вдохов, дабы головокружение прошло. И лишь потом, чувствуя подступающую слабость, с ужасом поняла, что натворила. — Фоули! — как-то издалека послышался голос Реддла. Тело отключалось, переставало слушаться. Съехав вниз по столу, она непременно бы ударилась головой, если бы не подхватившие ее сильные руки. — Мерлин, ну ты и дура! Я же сказал тебе… — Угу… — только и удалось вымолвить в ответ Медее, а потом ее поглотила тьма. Такая манящая, легкая и спокойная. Наконец-то можно отдохнуть.