Hostis humäni generis | Враг рода человеческого

Первый месяц учебы в Хогвартс пролетел, словно миг. Закончилась пора остаточного летнего тепла; над замком все чаще сгущались тучи, деревья сбрасывали свою сухую, охра-золотую листву. Заметно похолодало. В подземельях тут и там накладывали Согревающие чары, слизеринцам в комнаты принесли грелки. Конечно, ведь на цокольных этажах температура была ниже на несколько градусов, чем в остальной части школы. И неудивительно, что из заболевающих подавляющее большинство были ученики «змеиного» факультета: то и дело студенты приходили на занятия чихающими и шмыгающими носом, а преподаватели чуть ли не толпой отправляли их к мадам Видд (школьному целителю) за Бодроперцовым зельем. Не обошла простудная болезнь и Медею. Поэтому, когда девочка уже заходила в библиотеку после занятий, чтобы провести время с Томом, из ее ушей до сих пор был заметен исходящий пар — эффект от противопростудного варева. Прошмыгнув мимо строгой библиотекарши, она направилась в самый дальний угол библиотеки, излюбленное место Реддла. Мальчик, начиная с первой же недели обучения, плотно засел за книги, все свободное время находясь здесь. Медея была слегка удивлена, но в то же время мысленно восторгалась этим стремлением к учебе. Да и преподаватели с первых занятий отметили его острый ум и незаурядный талант ко многим дисциплинам, оттого Том негласно был назван новым любимцем школы и не сказать, что это как-то его не устраивало. Хотя его репутация на факультете пока была не очень — было ясно, что он не из чистокровной семьи, а это очень ценилось в Слизерине, но этот момент был лишь вопросом времени. Ум, прилежность и идеальная репутация среди педагогов здесь ценилась почти так же, как и чистота крови. Том не заметил подошедшую Медею. Или сделал вид, что не заметил. Их общение не сказать, чтобы улучшилось с момента их знакомства. Наоборот, казалось, что они отдалялись друг от друга, хотя Фоули старалась сохранить их «дружбу» — часто проводила с ним время в библиотеке, садилась рядом на занятиях и в Большом зале. Реддл не был против — точнее, ему было все равно, он совершенно ничем не реагировал на свою недоподружку: зачастую коротко и обрывисто отвечал, иногда просто игнорировал, не здоровался и не прощался. Однако позволял ей быть всегда рядом. А уж учитывая, что пока что он не смог наладить общение с остальными однокурсниками, его вполне устраивало, что есть рядом Медея. Опустившись на свободный стул по левую руку от Тома, Фоули взглянула на книги, которыми был заставлен стол. Глаз зацепился за пару названий — среди талмудов были «Природная знать. Родословная волшебников» и «Справочник чистокровных волшебников». Девочка нахмурилась — что же такого тут пытается найти Том? И тут же мысленно хлопнула себя по лбу. Она ведь даже не в курсе его семьи! Он ей так ничего не рассказал. — Привет, Том! — наконец, поздоровалась Медея. Том, не отрываясь от чтива, лишь коротко кивнул. Он был погружен в книгу с названием «Расцвет и упадок знаменитых чистокровных родов», и лишь хмурился, изучая материал. — Что изучаешь? — осторожно поинтересовалась девочка, аккуратно заглядывая в книгу. Реддл поднял взгляд на нее и слегка раздраженно ответил: — Тебя так это волнует? — Я бы не спрашивала, если бы мне было все равно, — безмятежно пояснила Медея, глядя в темные глаза мальчика. Реддл по обычаю закатил глаза и снова обратил внимание в книгу. — У тебя эссе по зельеварению вроде как не дописано. — И что? — Так дописывай, вместо того чтобы отвлекать меня разговорами! — прошипел Том, отодвигая книги, которые рассматривала Медея. Она лишь отмахнулась. — Там нечего делать, мне скучно его писать, тем более в одиночку. А так, я хотела провести с тобой время, поболтать… Может быть, даже помочь с поисками… — Фоули была готова на любые уловки, только бы привлечь внимание этого мальчика. Реддл снова поднял взгляд на однокурсницу, прищурив глаза. — И чем же ты собралась мне помогать? — Ну… — девочка была рада, что наконец целиком и полностью завладела вниманием Тома. — Я смотрю, ты всерьез начал углубляться в тему чистокровных родословных. А моя семья хранит в себе огромное количество книг по этой тематике, ведь род Фоули является… — …одним из «Священных двадцати восьми», указанных в «Справочнике чистокровных волшебников», — отрапортовал, заканчивая за Медею, Том. — Я в курсе. — Все верно. У нас много редкой литературы дома, в нашем семейном архиве. Если хочешь, я напишу родителям, они пришлют книги или поделятся информацией. Только скажи, что именно ты ищешь. Реддл затих. Рассказывать о своей цели он не планировал, да и вообще думал, что пока не узнает о своей семье, будет молчать о том, что вырос в нищем магловском приюте и даже не имеет представления о своем происхождении. Но здесь был отличный шанс получить ценную информацию, поэтому… рассказать стоило? Хотя бы что-то. — Ладно, — наконец, решился Том. — Я… ищу информацию о своей семье. — О семье? — недоуменно переспросила Медея. Реддл кивнул. — Ты хочешь узнать про своих предков? Том скривил губы. Да как же она не поймет! Неужели придется самому все сказать… — Медея… — с ноткой шипения произнес Реддл. — Мне нужна информация о моей семье. Полностью. И о родителях в частности. Наконец, до Фоули дошло. Не стоит упрекать девочку в тугодумии — для ребенка с огромной кучей родственников тяжело представить, что есть такие дети, которые выросли в полном одиночестве. Медея в толикой жалости взглянула на Тома. Так вот в чем дело! Вот почему он не говорил про семью. Он даже их не знает… — Кхм… Хорошо, я тебя поняла. Мы опираемся только на твою фамилию? Других данных… нет? Том кивнул. Однако чуть поразмыслив, добавил: — Еще на мое второе имя. Марволо. Девочка на миг поморщилась. Голову снова простреляло болью. Такое бывало сейчас редко, однако постоянная «фоновая» боль преследовала ее почти всегда. Лишь к вечеру она успокаивалась, давая Медее спокойно уснуть. — Опять мигрени? — послышалось от Реддла. Медея лишь кивнула, прикрыв глаза. Затем на ощупь порылась в сумке и тяжело вздохнула. — Вот и еще один повод написать родителям. Зелье закончилось… Боль усилилась, и Медея, не в силах терпеть, не смогла удержать крохотную слезинку, скользнувшую из глаз на бледные щеки. Том непроницаемо глядел на Фоули. И в один момент что-то в его представлении переменилось. Перед ним сейчас была не надоевшая, как серая каша на завтрак в приюте, однокурсница. А миниатюрная, очень симпатичная девочка, которая единственная во всем его маленьком мире протянула ему ладонь. Которая предложила помощь. Которая всегда рядом. И которая сейчас мучается от, очевидно, очень сильной боли. Внутри него снова зажегся какой-то непонятный огонек. А потом и вовсе… Не совсем понятно каким, но резким порывом, Том подсел ближе к Медее и медленно поднес ладонь к ее лицу. Легким движением холодных пальцев стер мокрую дорожку с щек, а потом приложил тыльную сторону к ее лбу. Кожа под его рукой ошпарила жарким огнем. — Ты вся горишь, Медея… Мне кажется, ты все-таки заболела, — тихо произнес Том, не убирая руку. Медея сидела, не шелохнувшись. Она, мягко говоря, совсем не ожидала такой заботы от своего друга. Молчания, шипения, закатывания глаз — все, что угодно, но явно не это. Не его руки, заботливо и аккуратно перемещавшейся по лицу. Да еще и заметил, что ей в последнее время нездоровилось. Как же ему объяснить, что Медея горит вовсе не из-за болезни, а от его внимания и прикосновений? Оттого, что его лед хоть немного, хоть на пару мгновений, оттаял? И голова, как ни странно, прошла. Совсем прошла, даже привычной тупой боли не наблюдалось. — Н-нет… Не думаю, — едва слышно ответила Фоули, стараясь не нарушать идиллию. — Наверное, эффект от Бодроперцового зелья… — Ясно, — просто сказал Том и убрал руку. Медея только усилием воли не попросила его вернуть ее обратно к себе на лоб. Реддл отвернулся и начал собирать книги. — Я здесь закончил на сегодня. Ты в гостиную? — М-м-м… Нет, наверное… — до сих пор не придя в себя, ответила девочка. — Я все-таки допишу эссе по зельям. Иначе никогда себя не заставлю это сделать… А быть двоечницей не хочется. — Ясно, — вновь сказал Реддл, и, собрав оставшиеся книги, скрылся за полками. Фоули выдохнула. Даже она сама не могла никак понять эту реакцию на Тома. Почему ее так тянет к этому мальчику? Где искать на это ответы, если они вообще найдутся? И что с этим делать? Так много вопросов, и как всегда, ноль ответом. С тяжелым сердцем и грузом размышлений, Фоули достала наполовину исписанный свиток, перо с чернилами и справочник по ингредиентам для зелий. Хотелось поскорее с этим разобраться. Едва она успела расправить эссе и открыть чернильницу, как почувствовала, что рядом на стул кто-то сел. Повернувшись, Медея даже не скрыла своего удивления. — Том… Ты разве не закончил? — Закончил, — кивнул мальчик. — Но решил подождать тебя. Ты же всегда меня ждешь. Чувство глубокой радости и восторга наполнило Медею с ног до головы и окрылило настолько, что еще чуть-чуть — и она воспарит над книжными полками в библиотеке. Он. Ее. Подождет. Это вообще возможно? Фоули резко подалась к Тому и крепко-крепко его обняла, да так, что Реддл не скрыл изумления (ого, и такие эмоции у него бывают?). — Ты чего, Медея? Медея покачала головой, уткнувшись в мантию Тома. — Ничего… Просто… Спасибо. Том не понимал ничего. Да и понимать, собственно, не хотел. Этот огонек внутри ему… нравился. Пусть горит. Пока что. Все равно это вряд ли надолго. Том аккуратно, едва касаясь, и слегка неуверенно обнял девочку в ответ. В этот вечер Том Реддл впервые почувствовал себя кому-то нужным. И это чувство было таким… приятным. — Тебе спасибо, Медея. И в этот же вечер Том Реддл стал искренне благодарен кому-то.