Сегунат.Инк

Альбедо подходит ближе, неловко опираясь на стену рядом с Сиканоином. — Тогда зачем пришел? — Поговорить с тобой хотел. — О чем? — Хэйдзо резок, в какой-то степени груб, но даже так подавляет агрессию внутри себя. — Ты ведь уже все понял… ну, в плане меня и его. — Ну, — утвердительно кивает брюнет. — Думал… Может, ты поговоришь с ним, вы вроде неплохо ладите. — Что он сделал? — любопытство берет верх, и если напарника спрашивать жалко, то этого, вроде, не очень. — Хотел бы я знать, — Альбедо опускает голову, начиная рассматривать асфальт под ногами. — Зачем вы устроили эту клоунаду? — Трудно сказать… после смерти брата он как будто бы с ума сошел. Сначала топил горе в алкоголе, а потом решил, что лучше сам «умрет»… и, почему-то, меня с собой потащил. — Ты-то зачем согласился? — Я… не знаю. Кроме него и мамы у меня никого нет. Не было. — Понятно, — выдыхает вместе с дымом Хэйдзо. — Ты ведь давно понял, почему не сказал Кэйе? — Это не моя тайна, значит, меня это не касается. А тебе бы лучше Кэйе рассказать, тот сейчас сидит и убивается из-за тебя. — Он меня ведь не отпустит уже. Не думаю, что нам с Кэйей получится быть вместе, — Альбедо скатывается по стенке вниз, практически садясь на землю, и обнимает себя руками. — Я понимаю, мы не так давно знакомы, но с появлением Кэйи я наконец чувствую себя живым, чувствую, будто больше не утопаю в огромной яме, но мне страшно, что он все еще там, на самом дне. А я тут, счастлив… как же это эгоистично. — А то, что он тебя обратно тянет на дно этой «ямы», разве не эгоистично? Ты не его собственность. — Н-наверное… На краткий миг они так и остаются в тишине, мягкой и обволакивающей. Хэйдзо так и продолжает досасывать несчастную сигарету, пока Альбедо старательно пытается прийти в себя. — Хах, ты ведь первый, кто понял. Что же, действительно приятно познакомиться, — усмехнулся Альбедо, вспоминая день их знакомства. Сиканоин кратко усмехнулся, этот Альбедо тоже не такой уж и плохой. — Слушай, расскажи мне про Каэдехару. — Про Казу? — Альбедо проворачивается к Хэйдзо, вопросительно смотря. — Вы знакомы? От этого пресловутого «Казу» в груди поселилось странное чувство, всепоглощающее и всепожирающее. Ничуть этот Альбедо не хороший. — У меня скоро обед закончится, говори давай. — Ну… Они встречались с Альбедо, вместе были такими счастливыми, прямо жили душа в душу. Но после смерти… он запретил мне общаться с Кадзухой, да и сам разругался с ним: видимо, боялся, что тот раскроет эту аферу. В общем, за Казу обидно. — Ясно. Если захочешь поменять что-то в жизни, я помогу. Удачки. Сиканоин подрывается с места, обеденный перерыв уже закончен, работа не ждет. К тому же стоит зайти к Рейндоттир. Конечно, вряд ли заключение уже готово, но, зная трудолюбие этой женщины, она точно что-то да расскажет. Но на пороге морга его ждет первое препятствие: замогильный холод пробегается по коже, оставляя след из мурашек. Рейндоттир кажется Хэйдзо подозрительной, обманчиво обольстительной и просто слишком улыбчивой для человека, который вскрывает трупы, как консервные банки. Не то чтобы у Хэйдзо были доводы в пользу ее подозрительности. С кратким выдохом детектив дает предупредительный стук и входит. На его счастье Рейн не занята над чьим-то телом, а просто, лежа на столе для вскрытия, заполняет какие-то бумаги. — Здравствуйте… — начинает Сиканоин, но быстро оказывается перебит. — О, Хэйдзушка! Не думала уж, что зайдешь ко мне, — Рейн кувырком встает со стола на пол и быстро подходит к детективу. — По делу или чаек попить? — По делу Лайлы. — Эх-эх, а я уж понадеялась. Вон видела, ты с моим сынушкой разговаривал, может, расскажешь чего, а то мы в последнее время общаемся поскольку постольку. — Извините, у меня много работы. Дело Лайлы, — напоминает Хэйдзо. — Ах да, ах да, совсем уже из головы вылетело, — она подперла указательным пальцем щеку, стараясь вспомнить показания. — Бумажка будет готова в ближайшие дни, ага. — Я думал, вы сможете мне и без бумажки рассказать. От этих слов Рейндоттир хитро улыбается, дотрагивается до кончика носа Сиканоина и победно произносит: — Только за чашечкой чая! — и сразу отходит, выискивая глазами сервиз, специально запрятанный для таких случаев. Понятное же дело, что детектив не откажет составить ей компанию. Сервиз находится быстро, столь же быстро вскипает чайник, и Хэйдзо присаживается рядом, заведомо понимая, что не притронется к чашке. — Такс, и что же такого мне тебе поведать… — женщина вновь прикладывает палец к щеке. — Мм, у нее было сильное истощение, что ж еще, что ж еще… А, да-да, отсутствует теменная доля мозга. В основном. Там, конечно, еще и от других доль кусочков недостает, но больше создается ощущение, что голову раздавили, ага. Хэйдзо сглатывает и поджимает губы, знал же и так, что в том месиве в переулке было и чего недоставало, успел заметить. — Что послужило причиной смерти? — осипшим голосом произнес детектив. — А вот и правильный вопрос! — взгляд Рейн засиял. — Она умерла совершенно безболезненно! — Что ты тут делаешь? — раздраженный голос послышался на входе в морг, что заставило переговаривающихся обернуться. Кэйа сердито смотрел на Рейндоттир, скрестив руки на груди. — О, и Кэйюшка пришел! — снова в своей манере вскинула руки женщина, явно радуясь приходу еще одного детектива. — Хэйдзо, оставь-ка нас с Рейндоттир, дальше я сам разберусь. Кэйа казался раздраженным, да так, что и перечить, и пререкаться не хотелось. — Не уж то будете меня анально допрашивать, детектив? — пролепетала сама невинность, подливая метафорического масла в метафорический огонь. Хэйдзо бросает взгляд на женщину, та спокойно кивает, подмигивая, как бы говоря, что все нормально и тот может идти. И под тихое угуканье все же покидает помещение, лишь напоследок слыша: — Не смей его в эту секту заманивать, — от Кэйи. Но дверь хлопает, окончательно перекрывая все звуки морга. Хэйдзо же переминается с ноги на ногу, да думает, стоит ли сейчас звонить Мико, договариваться о встрече с Райден в неформальной обстановке. Понятное дело — под протокол такое не спросишь. *** Доктор открывает дверь в темную мастерскую. Он все прекрасно видит, потому и находит женщину в углу помещения, скрючившуюся за столом, откуда доносится тусклый свет настольной лампы. — Идем, она закончила, — кричит ей, обходит все препятствия на полу, пробирается вглубь. — Так быстро? — удивляется Сандроне, отставляя в сторону инструменты. — Видимо, мальчишка не был готов к ее навыкам. Дотторе схватился за ручки на кресле и покатил женщину к выходу мастерской. — Амбиции у тебя, конечно, большие, но мне стоит напомнить, что если бы ты не вмешивался сейчас, то мальчонка прожил бы спокойно хотя бы остаток жизни. А то и полную жизнь. — Хах, вижу, ты вспомнила тот проект, — они движутся по коридорам, минуя бесконечные дверные проемы. — С другими детьми все-то понятно, но проект 2501 не должен был попадать сюда. Вместо ответа доктор остановился, бесшумно открыл дверь в полумрак, откуда доносится лишь шум вентиляторов да электронный свет монитора. Посреди комнаты, на подобии кровати, лежало тело девушки. Темные волосы раскинуты во все стороны и свисают на пол, перемешиваясь с проводами, что расходятся к стенам, расположившись на манер паутины. По всему периметру расположены сервера, к которым подключены те самые провода. Рядом с ней стоит экран, служащий единственным источником света, который подчеркивает бледность девушки. Он аккуратно покатил Сандроне, останавливая у тела девушки, сам же подошел к экрану. Сандроне робко обхватила прохладную ладонь девушки, глядя ей в лицо и понимая, что это бесполезно. Ее глаза накрыты легкой вуалью, так или иначе ей уже не суждено воспользоваться ими. — Здравствуйте, Мастер, здравствуйте, Доктор, — доносится с потолка пока настоящий рот девушки остается неподвижен. — Здравствуй, золотце, — оживляется Дотторе, — как самочувствие? — В ближайшие дни нужно будет поставить аппарат искусственной вентиляции легких. Все остальные показатели в норме. — Принято. Так быстро закончила? — У нас с ним идентичные системы. Было нетрудно разобраться. Вот подробный график показателей. Под экраном размеренно зашумел принтер, распечатывая все то, что находится сейчас на экране. — Умница, Коломбина. — Могу поинтересоваться зачем вы вспомнили о первом эксперименте? — Столько времени прошло, наверное, мальчишке тяжело уже. Так что возобновляем исследования, — просто слетело с уст доктора. — Меня вам уже недостаточно? — Золотце, ты бездвижно лежишь, у тебя отсутствует осязание, обоняние и слух, говоришь и видишь через колонки и камеры на потолке. Скоро дышать самостоятельно не сможешь. Он же функционирует наравне с обычным человеком, хоть и с искусственно сниженной мощностью. Я стремлюсь к совершенству, чтобы и ты смогла двигаться и не быть ограниченной, понимаешь?