Двойная игра

Небольшая комната отдавала легким холодом. В ней не было ни единого окна, ни даже предметов мебели, за исключением круглого стола и пара стульев. Собеседник поднимается, собираясь покинуть комнату, которая на первый взгляд, кажется, словно и вовсе без дверей. — И это все, что ты можешь?! — Тенесвет поднимается следом. — Берешь и вот так уходишь? Но Снегоухий молчит, ничего не произносит. — Как ты можешь бросать меня, Снегоухий? — продолжал надрываться парень. — Нам стоит остудить пыл, а не раскаляться еще больше, — мужчина тихо выдохнул. — Не раскаляться? Не ты ли избегаешь разговора? Встаешь и молча уходишь за дверь, оставляя меня в надеждах, что вернешься, — голос дрогнул, а дыхание участилось. — Ждать и в итоге так не дождаться. Дверь закрылась навсегда. — А зачем ты нужен мне? — достаточно прямо спросил Снегоухий. Тенесвет от неожиданности даже отступил, словно получил пощечину. — Похитили или сам не против был? — продолжил мужчина. — Если позволял касаться себя, значит не так и противно было. — Что ты такое говоришь? — еле слышно спросил Тенесвет, ощущая, как слезы подступают к глазам. — Хочешь сказать, что я не прав? — Снегоухий лишь тяжело вздохнул. — Тебя пометили, Тенесвет. Ты никому не нужен. Теперь ты порочный, пользованный, грязный. — Я не мог найти даже силы встать, Снегоухий… — Но это не мешало тебя умолять о том, чтобы я сделал это с тобой, когда в комнате были твои сестры, Уголек и Ежевика. Тенесвет обнял себя, крепко сжимая пальцами плечи. То, что говорил Снегоухий, причиняло невыносимую боль. «Неужели я и правда такой порочный? Неужели… я не достоин и капли сострадания?» — Будем честны, Тенесвет, — мужчина невольно начал жестикулировать. — Ты сам виноват в том, что с тобой случилось. Сердце пропустило удар, отзываясь болью под ребрами. Тенесвет и вовсе потерял дар речи, не желая верить в услышанное. Снегоухий развернулся, следуя к выходу. — Не оставляй меня! — Тенесвет схватил мужчину за руку. — Давай поговорим. Давай обсудим. Но только не бросай меня одного. — Нам нечего обсуждать, — Снегоухий выдернул руку, исчезая за дверью, откуда бил яркий, белый свет. Тенесвет безнадежно упал на колени, глядя на дверь, которая в тот час же закрылась. Сердце бешено колотилось в груди, вызывая приступ не только паники, но и панической атаки. Он вдруг потянулся рукой, громко вскрикнув: — Пожалуйста, вернись! Комната резко исчезает. Тело моментально пронзает дрожь, взывая ко всем рефлекторным мышцам: ноги дергаются, тело на мгновение сводит. Тенесвет открывает глаза, резко присаживаясь. С губ слетает тяжелое дыхание. Он все еще ощущает осевший страх в грудной клетке. — Тенесвет, — совсем глухо раздается голос Когтистой, которая мгновенно подрывается, отгоняя остатки сна. — Ты проснулся. Тенесвет молчит. Глаза неприятно щиплет от слез, которые скатывались по щекам. Старшая сестра нежно берет его лицо в ладони. — Снова кошмар? — и мягко проводит пальцами по щекам. Но ответа не последовало. Тенесвет опустил взгляд на собственные ладони, которые прижал к щекам, спешно вытирая слезы. Приступ истерики только нарастал. — Тенесвет, пожалуйста, поговори со мной, — совсем тихо взмолилась Когтистая. — Я не нужен ему, — сквозь слезы прошептал Тенесвет. — Я совсем ему не нужен. Когтистая вздохнула, погладив его по волосам. — Снова тот кошмар? — Позови Снегоухого, — попросил неожиданно Тенесвет, сжимая пальцами одеяло. Он словно не до конца понимал, что происходит. Глаза старшей сестры засияли. От услышанной просьбы она даже растерялась. — Неужели ты говоришь? — Когтистая не смогла скрыть своей радости. — Последнюю неделю ты только и делаешь, что спишь, просыпаешься от кошмаров, и обратно засыпаешь. Но Тенесвет больше ничего не сказал. Лишь упрямо смотрел на свои руки. Девушка поднялась с кровати, поспешив покинуть палату. Тенесвет даже не заметил, что рядом нет Светогривки. И не только в палате, но и в самой больнице. Как только дверь повторно открылась, на пороге появился Снегоухий. Вид у него был обеспокоенный. Тенесвет мелко дрогнул. Снова эта встреча взглядов: такие голубые и манящие. Как в первый день на ярмарке, как в первый вечер знакомства в переулке, как в первое рабочее утро. Никто не осмелился сделать шаг, продолжая играть в игру взглядов. Тенесвет крепко сжал одеяло, резким взмахом руки отбрасывая в сторону, и поднялся с кровати. Слабость в ногах дала о себе знать, равновесие в миг было утеряно. Но от падения на пол спасла мгновенная реакция Снегоухого, который крепко перехватил в свои объятия. Следом мужчина прижимает Тенесвета к себе, положив ладонь на затылок, и тихо выдохнул. — Ты проснулся. — Проснулся? — Тенесвет от неожиданности даже моргнул. — После приезда скорой ты все время спал, — пояснил Снегоухий, не выпуская из объятий. — Когтистая и Светогривка поочередно дежурили у твоей кровати, не отходили ни на шаг, периодами спали. По ночам сидел я. В морге было слишком невыносимо. Сестры жаловались, что тебя мучают сильные кошмары, но после пробуждения сразу вырубаешься обратно, даже не разговаривая. Ты практически ничего не ел. Листвичке пришлось вводить в твой организм хоть что-то через препараты. — Так это был… кошмар? — он вновь моргнул, ощутив прилив еще большей слабости. Отсутствие нормального питания и постоянный сон дали о себе знать. — Ты не считаешь меня виноватым? — О чем ты? — мужчина отстранился, помогая сесть обратно на кровать. — Ты не виноват в том, что произошло. Никто не мог знать, что ты станешь жертвой фотографа-извращенца. Тенесвет уперся руками в край кровати, опуская взгляд в пол. Мелкая дрожь визуально проскользнула в виде подрагиваний. Он нервно покачал головой, раздражаясь от собственной слабости, которая стала видна остальным. Воспоминания слишком хаотично всплывали в памяти, принося сплошь дискомфорта. Он невольно прикоснулся к шее, куда чаще всего вводили тонкой иглой наркотический препарат, который лишал возможности даже соображать. И все, что мог, лишь безвольно чувствовать, но не шевелиться. Некоторые участки кожи неприятно жгло, как от раскаленного огня. Там, где чаще всего касались, чтобы настроить верное положение для очередного снимка. Снегоухий осторожно присел рядом, не решаясь нарушить молчание. Тенесвет также вспомнил, как просил его сотворить с собой не самые гуманные действия из-за действия афродизиака. — Извини, что тебе пришлось пережить весь этот кошмар, — неспешно начал Снегоухий, не имея больше сил выносить эту неловкую паузу. — Я виноват, что не оказался рядом в нужный момент. И не смог помочь, когда ты просил. — Ты не виноват, — начал отрицать Тенесвет, поворачиваясь к мужчине лицом. — Я думал, ты больше не захочешь знать меня. — Откуда такие мысли? — удивление проскользнуло в голосе. — Ну… как же… — он неловко отвел взгляд. — Я теперь порочный. Ко мне прикасались. Непонятно, что творили. Я — отвратительный. Снегоухий от подобного опешил, садясь полубоком. Рукой он уперся в кровать, а сам наклонился к Тенесвету, который слегка отпрянул. — Значит твои кошмары — это страхи и события произошедшего, — мужчина старался говорить ровно, но легкая дрожь проскальзывала в голосе. — Малыш Тенесвет, ты никогда не станешь для меня отвратительным. Особенно после событий, в которых был не властен что-либо сделать. — Мне очень неловко за мою просьбу, — Тенесвет смущенно дернул носом. — Разве я мог такое сотворить со своим другом? — Снегоухий тихо усмехнулся. «Даже если и хотелось. Я не до такой степени аморален, чтобы насиловать под действием наркотика.» — Во мне еще остались остатки морали, каким бы не было прошлое. — Но я просил тебя об этом. Так нелепо и странно. — Что в этом странного? Под действием наркотика чего только не скажем. — Но я просил тебя об этом, а не кого-либо еще, — продолжал настаивать Тенесвет. — Почему ты загоняешься из-за этого? Считаешь стремным делать это со мной? Столь прямой вопрос слетел неожиданно и негаданно. Снегоухий и сам отстранился, ударяя себя по губам. Мысли, которые должны были остаться в недрах памяти, были переданы огласке шаловливым языком. Тенесвет от услышанного даже завис, не представляя, какую лучше всего выдать реакцию. Они смотрели друг на друга, не нарушая молчания. В голубых глазах Снегоухого проскальзывала легкая неловкость, за которой словно скрывались истинные мысли и намерения, а в янтарных глазах Тенесвета отражалось сомнение. Тихий вздох слетел с уст. Он подался вперед, совсем легко касаясь чужих губ. Сердце Снегоухого мгновенно сменило ритм, отдаваясь звучанием в висках. Тенесвет неуверенно поджал губы, собираясь вернуться в прежнее положение, но мужчина мягко обхватил одной рукой за талию, а вторую положил на затылок, прижимая обратно к себе. Их губы вновь соприкоснулись. Чувства мгновенно обострились, срывая с уст тяжелое дыхание обоих. Тенесвет мягко обхватил шею Снегоухого, который опустил руки и уперся ими в мягкую кровать. Своим действием он невольно вынудил юношу отклониться назад. Их мягкие губы вновь сплелись в легком поцелуе. Таком воздушном и одновременно требовательном. Пальцы Тенесвета то и дело легко подрагивали, иногда «царапая» белый халат. Казалось, они боялись проявить истинную волю чувств, чтобы не спугнуть. Снегоухий терпеливо сминал столь желанные губы, не давая Тенесвету и секунды на перерыв. Он был в меру настойчив, но внимателен. Не делал лишних действий, которые могли бы напугать или напомнить о пережитом. Снегоухий сжимал пальцами одеяло, борясь с желанием. Касания Тенесвета были подобно раскаленой стали. Больно, но удивительно приятно. Он мягко покусывал губы парня. Все эмоции и чувства сорвались в единый хаос, заполняя мысли и сознание. Вспыхнувшая между ними страсть и вовсе одурманила. Вскружила голову до безобразия. Желания обнажились, не имея возможность скрыться. Их поцелуй был наполнен нежностью, лёгкой неуверенностью с примесью настойчивости. Лепестки губ раскрылись в томном выдохе, соприкасаясь вновь. Тенесвет совсем приглушенно выдохнул в губы Снегоухого. — Так странно, — прошелестел он. — Давай исправлю эту странность, — так же тихо ответил Снегоухий, целуя в губы. Затем в уголок губ, в щеки, в нос. Куда только мог дотянуться. — Нет, нет, — покачал головой Тенесвет, положив ладонь на щеку мужчины. — Не так. — и накрыл чужие губы своими, несильно прикусив. Снегоухий в ответ тихо зарычал, посмотрев на него через полуоткрытые глаза. Легкая смешинка отразилась во взгляде Тенесвета, который пальцами приласкал мужчину в области подбородка. Снегоухий неожиданно делает резкий упор вперед, но Тенесвет не позволяет уложить себя на лопатки. — Какой непослушный, — вполголоса произносит мужчина, убирая с его лица волосы. Взгляд зацепился за слегка опухшие губы после поцелуя, которые были приоткрыты. Тяжелое дыхание заставило Снегоухого даже на мгновение закрыть глаза, нахмурившись, а затем он уперся головой в плечо Тенесвета. — Твою ж мать… — Что такое, моя луна? — тихо засмеялся Тенесвет, поглаживая мужчину по волосам. — Такой слабый, но такой доминирующий, — тихо бурчал Снегоухий. — И как тебе только удается? — Солнце еще не зашло. Такой странный, на первый взгляд, ответ, но понятен лишь им двоим. Снегоухий неспешно отстранился, проведя пальцем по губам Тенесвета, и вновь поцеловал. Желанная страсть поутихла, оставляя место нежной романтике. Такой мягкой, с намеками на возможную искру. Их поцелуй был наполнен настоящим трепетом и волнением. Каждый боялся сделать лишнего действия, словно это могло разрушить столь сладкий сон. Снегоухий и Тенесвет наслаждались каждой секундой, проведенной вместе, и в этом прерывистом поцелуе. — Так странно, — снова прошептал Тенесвет. — Давай исправлю, — тихо повторил Снегоухий. — Я вроде должен адаптироваться после произошедшего, но по поведению будто ничего и не произошло, — он виновато опустил взгляд. — Период адаптации у всех разный. Ты пережил это в кошмарах, — мужчина мягко улыбнулся и оставил легкий поцелуй на щеке Тенесвета. — События были не столь травмирующими. Ты не должен испытывать чувство вины за свое состояние. — Ты правда так считаешь? — Конечно, малыш Тенесвет. Есть события, не зависящие от нас. И я не отвернусь от тебя. — Мне постоянно снился кошмар, — Тенесвет на мгновение замолчал, покачав головой. — Видимо, я тяжело отходил от пережитых событий. Но каждый раз сюжет един: комната, где только одна дверь. Ты встаешь, осуждаешь. И… и просто… — голос заметно задрожал, становясь совсем тихим. — Уходишь. Снегоухий с особой нежностью коснулся губами волос Тенесвета. — Я никогда не уйду от тебя, малыш Тенесвет. — Не давай громких обещаний, — парень тихо вздохнул. — Когда-то Уголек также клялся, и где мы теперь? Два незнакомца, знающие друг друга наизусть. — Луна и солнце способны создать затмение раз в полтора года, — Снегоухий заметно нахмурился. — Как давно вы разошлись? — Ревнуешь? — Тенесвет совсем мягко улыбнулся, поднимая голову. — Если это возможно, я бы хотел стать для тебя единственным затмением. От услышанного перехватило дыхание. И так неприятно защемило под ребрами. — Луна и солнце никогда не смогут быть вместе, — Уголек поднял голову к ночному небу. — Им суждено вечно страдать порознь. — Не говори глупостей! — Тенесвет обиженно стукнул возлюбленного недавно выигранной мягкой игрушкой. — Луна поднимается — солнце опускается. — И тогда солнце оказывается снизу, — Уголек перевел взгляд на парня. — Еще одна причина, почему ты солнышко. Щеки Тенесвета от подобного обдало жаром, и он вновь обрушил всю мощь мягкой игрушки на голову партнера. — Но знаешь, — Уголек обхватил его за талию, притянув к себе, — раз в полтора года им удается пересечься буквально на минуты. Ощутить друг друга, увидеть. Если позволишь, я бы хотел стать для тебя единственным затмением. — Не надо быть затмением, — покачал головой Тенесвет. — Оно случается раз в полтора года. А я бы хотел видеться с тобой как можно чаще. — Тогда мы создадим аномальное солнечное затмение, — улыбнулся Снегоухий. — Оно будет каждый день. И луне с солнцем больше не придется находиться порознь. — Звезды максимально осуждают, — голос Когтистой мгновенно отрезвил. — Облака тоже, — поддакнула Светогривка. Тенесвет и Снегоухий отсели друг от друга и посмотрели в разные стороны, как шкодливые котята. На щеках обоих подступил совсем легкий румянец смущения, и они одновременно провели ладонью по губам. Когтистая пересекла расстояние между ними, обхватив пальцами Снегоухого за подбородок: — Хоть одна слезинка упадет с лица моего брата и пожалеешь, что выжил после того случая с Коршуном. — Когтистая! — Тенесвет смущенно пискнул, прикрывая от неожиданности рот ладонью. — И не попискивай, — кивнула Светогривка, поправляя очки. — Раньше мне не приходилось иметь дело с семьей моего партнера, — Снегоухий отмахнулся от Когтистой. — Но интересно будет послушать после извинения за все подозрения, которые вы на меня навешали. — Сможешь завоевать наше уважение, считай, что получил благословение, — Когтистая убрала руку. — Сделаешь брату больно — узнаешь, на что способен лучший детектив этого города. — Не позорьте меня, — тихо взмолился Тенесвет, ощущая себя слишком неловко. — После того, что сотворил Уголек, мы больше не позволим всяким там проходимцам лезть в сердце, в душу и особенно в постель, чтобы нанести очередной непоправимый вред, — прошипела Светогривка. Снегоухий лишь смешно фыркнул, взяв Тенесвета за руку, и провел пальцами по мелким шрамам. В голове сразу всплыли воспоминания на лайнере и разговор с Частоколом. «Частокола мало кто понимал в группировке, — мужчина заметно нахмурился, поглаживая руку. — Благодаря Тенесвету я многое переосмысляю каждый раз. Частокол — злодей, вынужденный играть неподходящую роль. Самую сложную роль не только в жизни, но и в этой шахматной партии. Лишь сейчас до меня дошло, как же сломлен он извнутри, если считает единственным решением — вредить себе, чтобы справиться со всем, что на душе.» Зрачки Снегоухого медленно сузились. Он несильно сжал руку Тенесвет, поднимая взгляд. Осознание огромным снежным комом обрушилось на голову, заставляя продрогнуть до самых костей. — Ох, малыш Тенесвет, — болезненный вздох сорвался с уст Снегоухого. — Как же я сразу не придал значение твоим словам? — и следом сгреб в свои объятия, прижимая. — Рядом со мной ты можешь позволить быть себе слабым. Но только, прошу тебя, больше не причиняй себе боль. Я в состоянии позаботиться и о тех, кто тебе дорог. Тенесвет так и замер, медленно переводя взгляд на не менее ошеломленных сестер. Но в груди совсем трепетно забилось сердце. Светогривка вызывающе фыркнула, отвернувшись, а Когтистая подозрительно сощурилась. Тенесвет начал совсем быстро моргать, ощутив покалывание в глазах. — Теперь ты можешь быть слабым, чтобы я стал для тебя сильным, — прошептал в самое ухо Снегоухий. Этих слов хватило, чтобы сломать невидимый барьер в душе такого самоотверженного и сильного парня. Тенесвет не сразу осознал, что произошло. Слезы бегло скатывались по щекам, не желая останавливаться. Он неуверенно обнял Снегоухого, утыкаясь носом в плечо, и совсем тихо разревелся. Снегоухий в ответ поглаживал, приговаривая бархатистым голосом успокаивающие слова. Эта сцена до такой степени тронула Когтистую, что она смахнула подступившие слезы, быстро приходя в себя. Даже взгляд Светогривки заметно смягчился. С момента, как Тенесвет самолично взял на себя тяжелую и непосильную ношу, сестры грезили, что однажды смогут добиться того уровня силы, чтобы младший брат рядом с ними перестал играть роль самоотверженного парня, который не может дать слабину. И справляется со всем через самоповреждения, от взгляда на которых сердце болью отдавалось под ребрами. Каждый раз, когда Когтистая и Светогривка перебинтовывали руки Тенесвета, в голове роем шумели разные мысли и фразы, но ни одна так и не слетела с губ. Каждая хотела выступить тем самым сильным плечом, рядом с которым Тенесвет перестанет быть хоть на секунду слабым, скрывать все в себе и переносить переизбыток душевной боли на кожу. И ни одна из них не могла даже представить, что появление Снегоухого так круто повернет их жизни на все 180 градусов. Они впервые видели Тенесвета уязвимым. Полностью «обнаженным». Не было масок и барьеров. Фальшивых улыбок. Младший брат был чист, невинен и самым настоящим. Тихо плачущим в объятиях мужчины, которого Когтистая и Светогривка не раз гнали веником как можно дальше, а он упрямо делал шаги навстречу. — Знаешь, о чем я вдруг вспомнила? — шепотом начала Светогривка. — «Я сделаю все оставшиеся шаги, но только если ты сделаешь хотя бы один». — Думаешь, его действия действительно искренние? — Когтистая обернулась через плечо. — Лишь время покажет истину. Нам остается только довериться и отпустить Тенесвета. Снегоухий коснулся губами макушки Тенесвета, прислоняясь щекой. В этих объятиях чувствовал себя максимально защищенным от бренного мира. Впервые Тенесвет ощутил себя словно маленьким котенком, который искал утешения и заботы. Снегоухий совсем мягко приласкал его пальцами в области шеи, вызывая легкую дрожь. — Полегчало? — Вполне. Тенесвет не спешил вылезать из объятий, начиная и вовсе засыпать. Но Снегоухий не позволил провалиться в сон, проведя пальцами по заживающим порезам. — Что сподвигло? — Долгая история, — отозвался Тенесвет, наблюдая за движениями. — Я бы хотел послушать, — Снегоухий еле чувственно коснулся губами порезов. — Это и правда долгая, но тяжелая история, — вмешалась Когтистая, поставив стул напротив кровати. — Не думаю, что стоит тревожить Тенесвета по такому поводу. — Она связана с Угольком? Но сестры не ответили. Снегоухому и не нужен был их ответ. За них все сказал взгляд — легкое удивление, сменяемое открытым осуждением. Светогривка спрятала очки в карман кофты, встав позади старшей сестры. Тенесвет вздохнул, присаживаясь на кровать, и сложил ноги «бабочкой». — Я бы хотел прежде знать, — начал он, глядя куда-то сквозь собственные руки. — Я слышал, что к вам на допрос попадал Частокол. — Шахматная партия активно начала разыгрываться, — кивнула Когтистая. — И ты — король с нашей стороны. Частокола пришлось отпустить. Ежевика сказал, что это самое верное решение, которое мы могли принять. — Не смотря на мое отсутствие, вы сделали верный ход, — Тенесвет задумчиво почесал затылок, поймав на себе озадаченный взгляд всех троих. — Ладья не представляет опасности, пока на поле множество фигур. Но она дает понять, когда король загнан в угол. Частокол не из тех, кто станет лгать. Он лишь жертва обстоятельств, не более. — Ты хорошо знаешь его, — Снегоухий осуждающе сощурил глаза. — Поверь, Снегоухий, Частокол действительно не тот, кого стоит ненавидеть. — Ты всегда проявлял сочувствие даже к убийцам, — Светогривка недовольно хмыкнула. — Я знаю Частокола, — пожал плечами Тенесвет. — Он сбился с пути и потерял дорогу к свету. Свою роль ладьи получил от Звездоцапа, который был королем до падения. Но, если роль сохранилась, тот, кто ведет со мной игру… Нет, не так, — он напряженно свел брови к переносице, заводя одну руку за спину. — Если Частокол удостоился и дальше быть ладьей, значит король его слишком хорошо знает и доверяет. А из группировки подходят лишь двое: Коршун и Остролап. Оба приближенные к Звездоцапу, знающие все иерархию изнутри. Кто-то из них ведет игру. — Осталось раскрыть короля и его мотив, — хмыкнул Снегоухий. — Это не так просто, — Когтистая закинула одну ногу на другую. — Игра настолько умело ведется, что выйти прямо на убийцу не предстает возможности. Все трое крепко задумались, как дверь в палату отворилась. На пороге появилась Листвичка, которая по началу замерла, но после мягко улыбнулась, подходя к мини собранию. — Оставьте свои игры в детектива на потом, — попросила она. — То, что Тенесвет пришел в себя и столь бодр, не иначе, как чудо. Но ему нужен все же покой. — Ты не можешь прогнать их, — взмолился Тенесвет. — Еще как могу. Время посещения уже давно подошло к концу, — Листвичка показала пальцем на свои наручные часы. — А Снегоухому пора возвращаться к работе. Тебя, Тенесвет, ждет обед. Когтистая нехотя поднялась со стула, обнимая младшего брата, и последовала прочь из палаты. Светогривка обняла следом, потрепав по макушке. Листвичка смерила Снегоухого строгим взглядом, покидая палату, чтобы сопроводить девушек к выходу из больницы и убедиться, что они ее точно покинут. Снегоухий и Тенесвет остались вновь вдвоем в одиночной палате. Находиться вне диапазона чужих глаз навевало легкое волнение, которое покалывало подушечки пальцев. Тенесвет невольно зашевелил коленями, не решаясь посмотреть. — Думаю, мне стоит вернуться к работе, — совсем тихо проговорил Снегоухий. — Думаю, да, — кивнул он, глядя куда-то в сторону. Повисла неловкая пауза. Словно чего-то недоставало в этой странной беседе, которая не желала хоть как-то склеиться. Тенесвет ощущал сильное волнение, которое отзывалось ритмом сердца в груди. Несмотря на пережитые события, рядом со Снегоухим они перестали иметь вес, роль и хоть какие-либо краски. Словно находились за барьером и были недостижимы для превращения в травмирующие воспоминания. Снегоухий осторожно уперся ладонью в кровать, а пальцами второй руки повернул голову Тенесвета к себе. — Я бы хотел знать о твоем прошлом. — Об Угольке. — поправил Тенесвет. — Это так очевидно? — мужчина неловко вздохнул. — Как и твоя ревность. От последнего Снегоухий и вовсе опешил, смущенно улыбаясь. — Но нас ничего не связывает, — продолжил Тенесвет. — Отношения с Угольком в прошлом и навсегда там остались. — Но что послужило причиной расставания? — Снегоухий нежно провел большим пальцем по щеке парня. — Я бы не хотел повторить его ошибок. — Он сам… бросил меня, — с небольшой заминкой произнес он. — История нашей любви и правда походила на вымысел. Но даже сладкие грезы способны превратиться в кошмар. — Он сделал тебе больно? — Даже очень. Во взгляде Снегоухого отразилась печаль. Тенесвет выглядел таким чистым и невинным, как маленький ангел, которому оторвали крылья и заставили ходить по земле. В янтарных глазах умело скрывалась боль, а улыбка была слишком фальшивой, чтобы поверить. Воспоминания неприятно заскребли по душе, заставляя Тенесвета даже приуныть. Снегоухий совсем легко коснулся его губ, словно боялся сделать большего. Обходился с Тенесветом, как с самым нежным и хрустальным цветком, который мог рассыпаться в любой момент, если неправильно прикоснуться. — Я не сахарный, не бойся, — засмеялся Тенесвет прямо в губы мужчины, мягко чмокнув. — Я уже такое дерьмо пережил, что вряд ли ты сможешь сломать меня еще больше. — Моей целью никогда и не стояло ломать тебя, — осуждающе фыркнул Снегоухий. — Может… — его голос сошел совсем на шепот. — Ты действительно станешь тем, кто покажет мне мир, где нет боли. Хоть наше знакомство и началось со лжи, но уверен, мы научились доверять друг другу. И отныне ты честен. Ведь так? Снегоухий нервно поджал губы, мысленно радуясь, что Тенесвет не смог подметить изменившееся настроение, и лишь ответил тихое: «мгм», чувствуя себя паршиво. Все же была тайна, которую он так и не решился раскрыть. И слишком много осталось недосказанности. «Обещаю, я расскажу тебе обо всем, но, когда буду убежден в твоей безопасности.» — Не хмурься, — Тенесвет коснулся кончиком носа до чужого. — Тебе не к лицу. — Как котенок ластишься, — Снегоухий обхватил его лицо ладонями, завлекая в поцелуй. Сладкий, с примесью горечи. Страх лишь плотнее обвил тело, сжимая до фантомного хруста костей. Теперь Снегоухий особенно боялся потерять столь прекрасного мальчика, в которого влюбился без памяти и сил. Один лишь взгляд на него вызывал сильный трепет в груди и желание защитить от всех напастей этого мира. Даже от Уголька. Снегоухий прекрасно осознавал, что, если ложь вскроется раньше и в неподходящих условиях, Тенесвет сочтет все эти отношения лишь обманом. Попыткой поиграть ради достижения цели, от которой уже давно отказался. Это еще сильней вызвало чувство страха потери. — Я расскажу тебе об Угольке, но позже, — Тенесвет поднялся с кровати, ощутив сильную слабость в теле из-за недостатка сил и витаминов. — Сейчас… я не готов говорить об этом. — Я буду ждать столько, сколько понадобится, — пообещал Снегоухий, поднимаясь следом. — Я помогу тебе добраться до столовой. — Не опекай меня так сильно. Я такое не люблю, — он тихо вздохнул, но противиться не стал. — Позови потом ко мне Воробья. Психолог мне сейчас явно лишним не будет после всего произошедшего.