Glaube an Liebe_Том II

      Ночью мало кто спал. Если вообще это можно назвать сном.       – Алекс...       – Не надо повторов! – хриплым срывающимся шёпотом. – Я всё помню.       Они оба помнили. Многие слова, большинство жестов. Короткий спор, завершившийся в постели. И всё равно сохранился внутри зуд нервозности в виду грозящих событий.       Быстрый поцелуй, перетёкший в засос. Прижались затем лбом ко лбу, переводя дыхание.       – Вернись живым! – тихая просьба.       – Непременно! – в тон.              Солнца не было. Да и откуда? Самый конец октября, ещё тепло, однако небо всё чаще серое из-за множества облаков. Эта обстановка лишь усиливала нагнетание внутри. Интуиция подсказывала – день нормальным не будет.       Повезло особо не разминуться. С одной стороны заметили выход из дома, с другой – движение близ лесной прогалины.       – Ценю твою пунктуальность, брателло! – криво усмехнулся Александр, едва его близнец достиг предела умеренной слышимости.       – Где девочки? – напомнил тот о деле.       Развернулись, махнули кому-то, наблюдавшему через окно.       Спустя полминуты обе пленницы уже оказались во дворе.       – Привет, Лосяш! – помахала гостям Стефания. – Технарь, моё уважение!       В отличие от подруги, Анюта держалась скованно, настороже, чего-то опасаясь, то и дело оглядывалась на дом, ожидая любого подвоха.       – Вы целы? – вырвалось у Алексея, с плеч коего враз скала рухнула при виде невредимых девчат.       – Абсолютно! – подтвердила ему Стефания, не прекращая жевать конфету. – Нас даже накормили.       Обмен фразами оборвало клацанье затвора. Со стороны дома.       – Ну, что? – обратился Александр к брату в возникшей тишине. – Готов?       Тот сжал зубы, на миг оглянулся. Встретился глазами с Винтерфельдом, чьи руки были готовы в любую секунду вскинуть винтовку.       – Не забывай! – напомнил он тихо супругу перед тем, как шагнуть вперёд.       Девочек сообщник его близнеца слегка подтолкнул, когда братья поравнялись один с другим.       – Не паникуй! – проскальзывая мимо, подмигнула Лосеву Стефания. – Всё будет окей!       Во взгляде непривычно тихой Анюты выражалась лишь тревога за него и поддержка. Обе девчушки без задержек добрались до замершего поодаль Винтерфельда, остановились рядом и обернулись.       – Вот ведь любопытные! – цыкнул недовольно Александр. – Зрелищ подавай!       Он многозначительно положил ладонь на кобуру пистолета, выждал секунды три-четыре. После чего резким движением перехватил близнеца за шиворот и толкнул ко входу в дом с такой силой, что тот рухнул носом в осеннюю грязь.       – Вставай, трепло! – позволил он себе затем с наслаждением поднять брата за шкирку и встряхнуть. – Я ещё не закончил веселиться!       – Руки! – остановил Александра суровый возглас со стороны.       – Что – руки?! – он хитро улыбнулся Винтерфельду, мигом взявшего его на прицел. – Ты, красавчик, тоже на мушке. У меня тут четверо готовы тебя пристрелить. Хочешь рискнуть?       Стиснув зубы, инженер нехотя опустил винтовку. За неимением иного обхватил девчонок за плечи дрожащими от гнева руками.       – Алекс, мы вытащим тебя, – хрипло пообещал он, после чего двинулся обратно, уводя за собой недавних пленниц.       К слабому удивлению, никаких предупреждений либо угроз в спину не прозвучало. Разве что по пути домой Стефания в один момент произнесла:       – Они не убьют Лосяша.       – Почему? – хрипло со второй попытки смог спросить у неё Винтерфельд.       – Потому что я попросила, – улыбнулась девчушка.       От такого признания поневоле продрал мороз по коже. Потому что, в отличие от китаянки, Винтерфельд слишком хорошо понял, что предстоит пережить его супругу.              Напустились не сразу. Впрочем, кое-чего из ожидаемого Алексей вскоре дождался. Разве что связали его не чем-то, а плотной рыболовной леской. Способной выдержать вес даже взрослого человека. Более неприятной, чем верёвка, из-за впивания глубже в кожу. И оставили лежать на холодном полу химической секции. Надолго. Учёный даже успел подремать не один раз, устав от ожидания. Лишь когда стемнело за окнами, к Лосеву наконец пожаловали гости. В силу положения и слабого освещения он не мог видеть полностью вошедших, но различил на их лицах детские маски зверей.       – Блять, а Лосяра был прав! – подметил один, в маске то ли собаки, то ли волка. – Этот хоть и волосатый, но сейчас будет проще его бить.       – Поэтому босс и дал нам его в командиры, – обронил второй, в маске зайца. – Мозги у Лосяры на месте.       – Ладно, – осадил их третий, скрывавший лицо за маской птицы. – За дело, пацаны.       Из услышанного Алексей успел понять главное – побои ждут его прямо сейчас.       Сколько это длилось – пинки, тычки, вбивание и вытирание об пол, – он не считал. Достаточно непосредственно процесса. Вдобавок, избивали его умело, со знанием болевых точек. Одежда не спасала, наоборот – порвалась от бесконечных избиваний. Отчего холод, исходящий от пола, становился приятен, остужая многочисленные синяки.       Потом его опять оставили терзаться от боли одного. Четверть часа? Полчаса? Больше? Неизвестно. Пока опять дверь химической лаборатории не открылась.       – Так, так, – протянул до рези знакомый голос, обладатель коего заодно включил боковую лампу. – Какая картина: светило науки в таком виде! Брателло, тебе помочь?       Алексей насилу сглотнул кислый комок в глотке, кое-как облизнул пересохшие губы.       – Свали отсюда на хуй! – хрипло обронил он, не пытаясь даже изображать из себя интеллигента. Ситуация не та.       – Не свалю! – с садистским удовлетворением протянули, сев на корточки слева от него. – Я хоть и обещал кое-кому тебя не прирезать, но шанс поиздеваться не упущу. Так что давай развлечёмся как в старые добрые времена!       Стиснутые челюсти мало помогли. Увы, Александр отлично знал, куда нажать, чтобы удалось пропихнуть стилизованный кляп в рот близнецу. Того чуть не вывернуло наизнанку: тряпица отчётливо воняла ссаньём. И так после побоев в горле сплошная сухость, а от комбинации оной с мочой...       – И ты зовёшь себя химиком?! – прозвучало ехидным тоном над головой Алексея. – После того, сколько гадости перенюхал? Ничего, потерпишь! Вот это – тоже.       При виде продемонстрированной ему кожаной перчатки с когтями на кончиках пальцев учёный сразу сообразил, что ожидает на сей раз. Отчего наличие ссаного кляпа уже не казалось излишним.       ... Когда близнец наконец отступил от него, вполне довольный результатами очередной серии пыток, Лосев чувствовал себя хуже, нежели после побоев. Зуд после яростной щекотки всюду утихал медленнее, чем простая боль. Казалось, сдвинься немного – и обнажённого тела снова где-то коснётся "кошачья лапа". Однако отдых ему в принципе давать уже не стали.       – Пацаны! – отойдя ко входу в комнату, позвал Александр своих приспешников. – Порезвиться немного не хотите?       – Ты про кого? – раздался голос того, кто ранее носил маску волка.       – Про братца моего! Вам ведь девок ранее хотелось? Вот и спустите пар на нём. Лёхе только нравится, когда в него хуй пихают!       ... Последовавший ад запомнился как ничто ранее. Не столько жестокостью бандитов, сколько их неожиданными методами. То один предложит использовать реторты не по назначению, то другой часть препаратов решит испробовать на восприимчивость. Пару раз испытатели обожглись сами и, к счастью для Алексея, плюнули на использование химикатов. Взамен, правда, практикуя множественное проникновение. Если бы не кляп, ставший для жертвы почти родным, бандиты узнали бы про себя много нового. А так они вволю порезвились, спуская неутолённое желание до новых шрамов и вскрытия ранних, пока их "игрушка" не потеряла сознание окончательно от превышения болевого порога.       – Эй, Лосяра! – один из испытателей, в маске волка, рискнул выбраться в соседнюю секцию биотехнологий. – Мы там это,.. перестарались немного.       – И? – лениво листая порно-журнал, не глядя уточнил Александр.       – Ну, там твой... брателло, кажись, в отключке.       – Сдох, что ли? – он заинтересованно повернул голову.       – Не-а, именно в отключке! Дышит ещё.       – Понятно, – Александр таки встал с двухместного дивана, бросил на тот журнал. – Щас гляну. А вам спасибо, братцы!       – Ты ж сам предложил... развлечься! – чуть виновато оправдался "волк" и ретировался, дабы заранее убрать приятелей из химического отсека.       Взятой наугад вонючей дряни в какой-то колбе хватило, чтобы привести близнеца в чувство. Поморщившись, тот зло глянул на брата, что-то промычал сквозь кляп.       – Моя твоя не понимай! – повторил Александр фразу из какого-то полузабытого фильма. – Так что не рыпайся, Лёха. Лучше лежи смирненько, пока я не закончу.       После этих слов он нарочито неспешно выудил из кармана брюк электробритву, прихваченную из уборной под влиянием одной ранней мысли, показал её брату.       – Как думаешь, что я с её помощью сейчас сделаю? – многозначительным вкрадчивым шёпотом выдал он, присев рядом.       Щелчок кнопки включил бритву. Та загудела, слегка вибрируя в руке. Несколько секунд Александр увлечённо разглядывал прибор, потом поднёс к лицу близнеца.       – Ну, что? – с садистским наслаждением уточнил он. – Испробуем игрушку в деле?       Он аккуратно поднёс бритву к самым глазам брата, почти коснувшись ресниц,.. а потом резко поднял её выше.       * * *              Места себе не находили многие. Но лишь одному было хуже всех. По той же причине, что и ранее.       – Папе скоро полегчает? – не впервые тихо переспросил Бертиль, вывёртывая голову назад ради взгляда на сидящего рядом Рабэнхерца.       – Нет, мальчик мой, – покачивал старик головой, бросая взгляд через всё помещение. – Поэтому мы рядом.       Бертиль с пониманием кивал, тоже поглядывая в дальний угол, где за некими чертежами якобы сидел его опекун. Якобы потому, что вместо работы все мысли того убегали в ином направлении. Но вот в один момент плечи Винтерфельда дрогнули раз, другой.       – Берти, давай к нему! – шепнул Рабэнхерц, несильно подтолкнул мальчика.       Бертиль сам насторожился, заметив реакцию опекуна, а уж лёгкий толчок ускорил его. В три прыжка оказавшись рядом, он тронул чужой локоть, тихо позвал:       – Папа, тебе помочь?       От него отвернулись, скрывая лицо, неловко зарылись при этом ладонью в волосы.       – Nein, Bibi, – сдавленный шёпот на немецком в ответ. – Nicht nötig¹.       Понимая, что опекуну сейчас тяжко на душе, Бертиль не удовлетворился ответом, сам обвил шею того руками.       – Папа, всё будет хорошо! – проговорил он негромко. – Я уверен.       Бертиль нарочно не переходил на родной немецкий, чтобы его слышал и понимал сидящий поодаль Рабэнхерц. Пусть старик тоже знал немецкий, но сейчас что-то подсказывало, что лучше говорить на русском. И то ли этот подход повлиял, то ли нечто иное, но парнишка вздрогнул, едва под ним прозвучал отчётливый всхлип, а затем порывисто опёрлись локтём на стол, скрыв лицо ладонью.       – Папа! – Бертиль испуганно вцепился в рубашку того, затем оглянулся на звук шагов. С благодарностью посмотрел снизу вверх на Рабэнхерца, подошедшего ближе и положившего жилистые ладони им на плечи.       – У многих народов есть поверья, что пока наши мысли и любовь пребывают с близкими людьми, то им ничего не угрожает, – нараспев произнёс старик, отстранённо глядя в окно напротив. – И так по всему земному шару. Независимо от национальности. И я давно убедился: это действительно помогает.       Сдавленный всхлип, кивок через силу.       – Дядя,.. – искажённый эмоциями ответ. – Спасибо. Всем вам.