Glaube an Liebe_Том II

             Следующие три дня было тихо. Захватчики из дома Лосева если и выбирались, то не показывались на глаза обитателям Ромашково. Последние же развлекались тем, что испытывали эрзоскоп на выполнение различных запросов. Как выяснилось опытным путём, этот приборчик был многофункционален и мог воспроизводить предметы в несколько раз крупнее себя. Например, Карпатьеву в канун дня рождения эрзоскоп запросто укрепил теплицы и помог создать кибернетическую собаку-сторожа. Агроном нарадоваться не мог на этого Страшилу, как окрестил пса Костя. Всё потому, что пёс стал первым, кто умудрился обнаружить и прогнать мальчишку за пределы огорода, когда Костя решил тайком слазать за очередной порцией поспевших ягод. Впечатляющие челюсти и то, что Страшила мог тихо оказаться рядом, быстро отбило у всех ребят стремление полакомиться чем-то вкусным прямо с грядок.       Нашлось применение эрзоскопу и в медицинской сфере. Софья Викторовна, весьма находчивая и упорная в своих стремлениях, смогла добиться модификации оборудования в лазарете, и теперь всё там было, как говорится, по последнему слову техники. Этой же особенностью эрзоскопа воспользовался и Винтерфельд, преобразив самоделки в мастерской и лаборатории в высокоточные приборы, способные на сложнейшие вычисления. И ему же приходилось спорить с Лосевым на тему общего вооружения: об угрозе со стороны бандитов забывать не следовало.       –... Даже если мы перебьём дружков Сашки, дело этим не кончится! – горячился инженер, отстаивая свою точку зрения. – Если кто-то из них остался в городе, то сюда приедут и будут разбираться, как и кто убил остальных!       – Не могут все там быть коррумпированны! – настаивал на другом Лосев. – Думаешь, Карл решил бы войти в состав совета, будь там всё засижено кровопийцами, тянущими налоги из людей?! К тому же, у него свои связи есть!       – Которыми он сильно рискует, если надо будет защищать нас! Я не забыл, как он просил когда-то пореже использовать его связи!       – Зато, если мы избавим хотя бы наш городишко от влияния мафиози, нам только спасибо скажут! Всегда приходится с чего-то начинать!       – Но этим будет не производство оружия!       – Да я спрашивать тебя не стану!       – Хочешь, чтобы тебя посадили?!       – Я хочу избавиться от уродов, сломавших мне жизнь!       – Часть её!       – А то, что они тебя недавно косвенно убили?..       В таком ключе и протекали эти разговоры на повышенных тонах, часто заканчивавшиеся примирением в постели, причём, весьма бурным, устраивающим обоих. До следующей словесной стычки.       За эрзоскопом не забывали приглядывать. Для надёжности Винтерфельд запирал прибор в мини-сейф, скрытый под двойным дном ящика в лабораторном столе. Пароль знали только он и Бертиль, как наиболее технически продвинутые. Это невольно подгрызало гордость Лосева, считающего, что его гениальный ум, недавно спасший жизнь супругу, также достоин знать пароль от заветного сейфа. Увы, как раз от него данные скрывали подобно сверхсекретным разработкам. И это бесило, поскольку учёный не желал, чтобы между ним и Винтерфельдом были секреты, поэтому стремился разбить эту стену отчуждения между ними. Дошло до того, что он начал слежку за собственным супругом, продумав весьма оригинальную систему наблюдения. Получил заветные данные спустя невероятно долгих четыре дня. И воспользовался ими на следующие же сутки, проявив первоклассные хакерские навыки, дабы обойти меры безопасности, предпринятые инженером.       – Прямо ключ ко всем тайнам вселенной! – заполучив долгожданный эрзоскоп, невольно подметил Лосев, заперевшись потом в производственной лаборатории. – Чего Пим так не хотел его отдавать? Понятно, что это штука – из будущего: ни одна вещь из нашего века не способна на такую производительность. Разве что – из насколько отдалённого будущего?       В задумчивости он установил эрзоскоп на выемку сверхточного сканера, вычисляющего содержимое любой вещи до нано-частиц – кстати, тоже порождение пресловутого прибора, – передал через компьютер запрос на доскональное изучение оного. Сканирование отняло немало времени, а распечатка данных потребовала аж трёх блоков бумаги. Просматривая показатели, Лосев крепче утверждался во мнении, что создатель эрзоскопа был, по меньшей мере, Эйнштейном своего периода.       –... Четыреста пятьдесят миллионов кубитов,.. кошмар, сколько информации! Криогенный охладитель – от пяти десятых Кельвина до нуля... Ещё и на микрочипе всего четырнадцать сотых нанометра¹!.. Чёрт! – от невероятных данных Лосев хватался за голову, не в силах поверить, что это – реальность, явившаяся из будущего. – Это невероятно! Это просто феноменально! Ещё! Я хочу знать ещё! Что ты скрываешь в себе? – Он выхватил эрзоскоп из сканера, благо считывание данных завершилось, это распечатка длилась поныне, и принтер продолжал пожирать бумагу как оголодавший голубь – зерно. – Эрзоскоп, запрос – точная дата твоего изготовления! Из какого ты века?       Над шаром невозмутимо высветилась голограмма надписи: "Запрос отклонён. Введите коды доступа".       – Коды доступа?! – взорвался Лосев, саданув кулаком по столу. – Какие ещё коды!? Мне просто нужно знать, из какого ты времени!       "Доступ к конфиденциальной информации запрещён", – изменилась светящаяся надпись. – "Необходимы коды доступа".       – Чёртова железка! – Лосев схватил парящий шар, со всей силы швырнул тот в стену – впустую: прочный корпус защищал прибор от любого физического воздействия. – Мне нужна лишь информация, только и всего!       Прибор, явно наделённый искусственным интеллектом, взмыл в воздух и отобразил надпись: "С важной информацией так не обращаются!"       – Да это курам на смех, а не!..       Дверь в лабораторию внезапно распахнулась. Обернувшись, учёный помимо воли ощутил мороз по коже: в помещение вошёл мрачный как гроза Винтерфельд, окинул своего коллегу тяжёлым взглядом.       – Алекс, верни его, – коротко потребовал тот.       – Что вернуть? – даже сообразив, о чём речь, Лосев нарочно включил режим непонимания.       – Эрзоскоп.       Сперва захотелось чисто по-детски поиздеваться, однако хватило здравомыслия не строить из себя дурака слишком долго. И всё равно он не смог отказать себе в удовольствии заявить, сложив руки на груди:       – Попробуй забери!       Сверкнув на него предостерегающим взглядом, Винтерфельд шагнул мимо, дабы добраться до парящего у стены эрзоскопа, надпись над которым успела деактивироваться. Однако дальше шести шагов пройти не дали, сперва схватив за плечо, а затем с решительным видом преградив дорогу.       – Что за коды доступа? – прозвучало прямо в лицо, позволяя этим требованием понять, насколько пытались углубиться в секреты заветного прибора.       – Алекс, насилие тебе не поможет, – честно предупредил инженер коллегу.       – Значит, ты их поставил! – проницательно прищурился Лосев, подозревавший подобное, затем порывисто вцепился в ворот чужой рубашки, рванув коллегу за тот ближе к себе: – Чего ради? Что ты пытаешься от меня скрыть?       – То, что тебе рано знать, – смело посмотрели ему в глаза.       – Рано знать?! Я и так давно понял, что это штука – из будущего! Знаешь, сколько информации в ней хранится?!       – Знаю.       – А что тогда пытаешься скрыть?! – сорвался окончательно на крик Лосев. – Пим, мы ведь давно как работаем вместе! С каких пор ты мне не доверяешь?! Что я сделал такого, раз ты избегаешь делиться со мной информацией?       Инженер крепче стиснул зубы, смотря на него. Выражение боли в родных синих глазах драло собственное сердце, но и выводило из равновесия, доказывая: Винтерфельд готов молчать до последнего ради сохранности неведомой тайны, отчего учёного сильнее тянуло разобраться в её истоках.       – Алекс, – после недолгой паузы глухо заговорил тот, подбирая слова. – Мне самому было непросто принять такое решение. Я слишком хорошо знаю тебя, поэтому поставил защиту на некоторые данные. Тебе их лучше не знать. Прости.       С полминуты Лосев потрясённо взирал на супруга, произнёсшего столь жестокое признание. Не хотелось верить, что его, самого близкого человека, так подставили, пусть и из благих побуждений, но факт оставался фактом. И это – после всего, что он сделал ради этого предателя?!       Ладонь сама сжалась в кулак. Быстрое движение без замаха снизу, хруст кости, грохот падения. Звуки шагов, снова вздёргивание за шиворот. – Простить?! – искажённым от ярости и горечи голосом прошипел Лосев в лицо человека, коего в глубине души ещё отчаянно любил и считал ближе некуда. – После того, как я вытащил тебя с того света, а ты взамен – это?! Неужели так сложно всего-навсего поделиться информацией, которая нужна чисто для ознакомления?! Я всего лишь хочу знать, откуда этот чёртов эрзоскоп, вот и всё! А вместо этого слышу лишь пустые отговорки и ни одного внятного объяснения! Пим, чёрт тебя дери, почему? Я что, никто для тебя?! Ты даже Биби доверяешь больше, чем мне! Какого чёрта?! Чем я это заслужил?! Дьявол,.. ненавижу тебя!       Ещё раз со всей силы врезав кулаком по лицу Винтерфельда, на коем отражались безмолвные боль и вина, учёный вскочил, швырнув того на пол, выбежал из лаборатории, забыв обо всём. Душу глодали настолько болезненные острые крючья, что, не помня себя от обиды и ничего не видя, он в таком состоянии выбрался из дома, добежал до первых деревьев близ опушки. Заметив очертания ближайшей сосны, с силой ударил по её стволу. Зашипел от боли, тряхнув кистью руки: дерево было гораздо твёрже человеческих костей. Рухнул на колени, тщетно борясь со слезами горечи и досады, грохнул уже левым кулаком по земле, покрытой жухлой травой: костяшки правого саднили после не одного удара по разным мишеням.       – Почему? – сдавленно прохрипел Лосев, жмурясь до рези в глазах. – Пилимунд,.. почему?       Спина, как назло, ощущала чей-то упорный взгляд, но оборачиваться не хотелось. Смысл, если и так многое понятно?       Разве что взгляд был не один и не с одной стороны.