Издательство «Альянс». Дом на холме

+++

Карин

+++

Это капец какой кошмарный кошмар. Орочимару-сама замечает состояние Карин и даёт ей пару дней отгула в благодарность за то, что она посидела с Мицуки. Карин предпочла бы снова посидеть с мальчиком и, желательно, на работе, а не дома, но взгляд начальника она понимает беспрекословно: торчать в клинике в таком раздрае она не будет. Вообще-то, Карин всегда хвалила себя за хладнокровие и умение в любой ситуации держать себя в руках. Но из-за рыбины всё, конечно, пошло по пизде. Самое поганое, что она сама к нему полезла с поцелуями — это Карин помнит прекрасно, как и, собственно, сами поцелуи, которые длились, наверное, около часа. Какое счастье, что их при этом никто не застукал. Не застукал же? Суйгетсу хватило мозгов об этом её эпизоде съехавшей кукухи не заикаться, по крайней мере, при ней. Он любезно на следующее после дня рождения Накику утро принёс ей забытую у Мангетсу сумку, а ещё какие-то порошки от похмелья. Ладно хоть не рассол от капусты, а то она, чего доброго, ему бы банку надела на голову. Карин было настолько стыдно, что она просто выхватила сумку, чуть не оторвав ручку, и захлопнула дверь перед его любопытным носом. А потом целую неделю ездила домой на такси, лишь бы он не торчал вечером возле клиники. Теперь у неё целых три свободных дня, не считая двух выходных, и Карин не знает, что ей с ними делать. Может, забаррикадироваться в комнате? Первый день, впрочем, проходит относительно спокойно: Суйгетсу, по словам его брата, работает и вернётся скорее всего уже под утро, потому что ему надо сделать какие-то ночные снимки. Карин выдыхает и занимается уборкой: Дейдара опять везде наоставляла свою глину, ладно хоть в мешках, а не на стенах и потолке. Когда квартира начинает напоминать стерильную палату, Карин садится на диван, зачем-то включает телевизор, который никогда не смотрит, и прячет лицо в коленях, зарываясь пальцами в волосы. Долбанный. Тунец. Не выходит. У неё. Из головы. Карин никогда в жизни не влюблялась. То, что у неё было с Саске даже страстью нельзя назвать — ей понравился его холодный образ и то, что он был таким же интровертом, как она сама, но очарование красивым парнем быстро сошло на нет, и никаких особых бабочек в животе она так и не ощутила. Она их и сейчас не чувствует, зато имеет ощущение какого-то узла, который грозит размножиться по внутренним органам брюшной полости. И это каждый раз, как у неё встаёт перед глазами смазанная картинка удивительных синих глаз Суйгетсу и его влажных приоткрытых губ… Странно, что она себе язык не располосовала о его заточенные клыки, учитывая с каким напором пыталась его засунуть в рот рыбины. Позорище, что она там так яростно искала? Клад? Карин стонет и пытается проанализировать всю эту ситуацию. Ей нравится Суйгетсу? Определённо нет, что там может нравиться вообще?! Тогда почему она на него накинулась в пьяном состоянии? Всё просто — из-за алкоголя и длительного воздержания. Почему она думает об этом последнюю неделю? Да хуй его знает почему. Что с этим делать? У мозга перезагрузка, он если и ответит, то явно не сегодня. И не завтра, скорее всего. Он вообще не хочет отвечать, а Карин не хочет видеть Суйгетсу, потому что совершенно не представляет как теперь ей с ним себя вести. Она понимает, конечно, что игнорить его вообще не вариант — этот конкретный её сосед уже, скорее всего, и так понял, что она от него шухерится, так что в ближайшее время предпримет коварную попытку её где-то подловить. Тунец ведь обожает её смущать, дразнить и вообще приводить… в недоувлетворённое, то есть, неудовлетворительное состояние. Вот прямо как сейчас. Кошмар, позор, ужас. Карин хочется сквозь землю провалиться раз и навсегда, лишь бы избавиться от отвратительных мыслей и желаний. Была бы таблетка, отшибающая воспоминания, она бы её тут же приняла, а так остаётся только головой постучать об стенку, только не факт, что оттуда не вылетит что-то нужное. Например, рабочее, поэтому придётся терпеть. Карин вздыхает и трёт лицо, уныло глядя на экран телевизора, где как назло крутят рекламу жвачки с каким-то светловолосым актёришкой, отвратительно похожим на Суйгетсу. Он куда более накачанный, чем её рыбина, но… Блять! Да почему её рыбина-то?! Никакого отношения к ней он не имеет. Не имеет же? И думает о нём она просто потому, что он её с толку сбил, а не потому что… потому что… Врать себе Карин не любит. Но она ведь умная и внимательная, умеет разбираться в людях и в себе, поэтому вынуждена с очень большой — на самом деле огромной, размером с их дом, если не больше, — неохотой признать, что Суйгетсу ей не противен. Рыбина рыбиной, но она как-то привыкла к его присутствию, к тому, что он встречает её после работы, и ей понравилось с ним целоваться. Карин противоречит сама себе, каждый раз повторяя, что это вина алкоголя и отсутствия секса. Она надеется, что если повторить это достаточное количество раз, то оно каким-то чудесным образом превратится в столь желанную правду. Если бы всё было так просто! Карин отвлекается от невесёлых мыслей и тянется за телефоном, потому что кто-то упорно названивает. Номер незнакомый, но трубку она берёт, полагая, что это курьер. Так оно и оказывается: юноша обещает быть через десять минут с её заказом. Новый коврик взамен спалённого «готовкой» Дейдары, и купленного ею же, который Карин не понравился. Вот не подходила Дея к плите никогда, не подходила бы и дальше! Кто вообще надоумил её в тот день приготовить что-то сложнее бутерброда? Карин сама не мастер-кулинар, но у неё таких фиаско в жизни ещё не было. Зато она буквально трахнула в рот Суйгетсу, что вполне можно поставить в один ряд с пожаром. Чёртова белобрысая рыбина; с красивыми глазами, мягкими губами, ловким языком и неожиданно сильными руками. Карин уверена, что в тот день нащупала на его теле достаточно мускулов, чтобы воображение легко дорисовало всё то, что обычно скрыто под слоями одежды. Ей точно нужно отвлечься и с кем-то переспать. Дейдара вроде собирается на выходных в клуб, так почему бы Карин не пойти с ней? Подцепить кого-то и сбросить напряжение, идеально! Другое дело, что она так не умеет, но ради того, чтобы не думать о Суйгетсу, готова научиться. Дейдара вечно обзывает её занудой и советует попробовать что-то новое. Снять какого-нибудь придурка в клубе — будет тем самым новым опытом, который так необходим Карин. — Главное, не забыть про резинки, — бормочет она себе под нос, подходя к двери после требовательной трели звонка. Увидеть там Карин ожидает рандомного юношу, чьё лицо не запомнит, но вместо этого перед ней возникает лучащийся самодовольством Суйгетсу. Пользуясь напавшей на неё оторопью, он буквально просачивается в квартиру вместе с посылкой, которую несёт в руках. — Я встретил курьера внизу и решил, что донесу сам, — делится Суйгетсу, пока Карин проклинает себя за то, что не взглянула в глазок. Дура, дура, дура! Надо же было так бездумно открыть. — Тем более, что ты от меня гасишься. — Неправда, — тут же отвечает Карин, громко захлопывая дверь и идя следом за парнем в гостиную. — Глупости. — Не неправда и не глупости. Гасишься! И глаза отводишь! Ты так всегда делаешь, когда врёшь. Карин вспыхивает от смущения и злости разом, тут же переводя на него смурный взгляд. Он её знает. К сожалению, слишком хорошо, хотя она понятия не имеет, как и когда он успел её изучить. Проклятье! — Я не… да, хорошо, ладно! Мне сложно! — выплёвывает она, всплёскивая руками. — После того… короче, да! — После чего? После того, как ты попыталась забраться на меня, как на дерево? — вежливым тоном интересуется Суйгетсу, распаковывая посылку. Карин его даже не останавливает, потому что плевать она сейчас на неё хотела. — Такого не было! — Такое было! Просто признайся, что я тебе нравлюсь! — Ещё чего, чтобы ты потом ходил довольный, что развёл меня?! — На что? — На секс, придурок конченный! — Но у нас же его не было. От подушки, которую она в него швыряет, Суйгетсу легко уворачивается и каким-то быстрым хитрым движением скручивает девушку, роняя на диван и нависая над ней. Карин бьёт его ладонью по плечу, но больше от досады, чем от страха. На самом деле она его совсем не боится, потому что это же Суйгетсу. Ну вот что он ей сделает, если встречает после работы как раз для того, чтобы с ней ничего не случилось? Это мило. Это ужасно мило. Это ужасно. — Знаешь что… — Селёдочка, если ты перестанешь истерить, я скажу, что мне понравилось с тобой целоваться. — Карин моргает раз, другой и закрывает рот. Суйгетсу удовлетворённо хмыкает. — Хорошо. Так вот: если тебе нравится целоваться, мне нравится целоваться, нам нравится целоваться друг с другом, то в чём проблема? У Карин была дюжина подготовленных на такое заявление аргументов, но ни один, как назло, не приходит на ум. Она смотрит на лицо Суйгетсу, на то, как приподнимается уголок его губ и понимает, что ей становится душно. Действительно, а в чём проблема-то? Карин не знает, кто первым тянется вперёд, но они снова целуются, и в этот раз трезвыми. Она зарывается пальцами в его волосы и раздвигает ноги, чтобы он мог устроиться между ними. Никаких проблем, думает она, выгибаясь и прижимаясь грудью к его груди. Абсолютно никаких… — Паразит проклятый! Стой, говорю, скотина безобразная! Петрушка! Моя петрушка! — раздается крик с улицы. Суйгетсу и Карин вздрагивают и отрываются друг от друга как раз тогда, когда его ладонь оказывается у неё в шортах. — Стоять! Стоять! Караул! Маньяк! Извращенец! Верни панталоны, сволочь! В окно они выглядывают одновременно и видят потрясающую картинку: какого-то мужчину в тёмно-синей куртке с капюшоном, несущегося прочь в вечерних сумерках от разъяренной Шиё, размахивающей панталонами как флагом и кричащей ему вслед проклятия. — А ты говорила, что маньяк — это бред, — бормочет Суйгетсу, обнимая её рукой за талию. Однако, не бред.

+++

Канкуро

+++

Работать с Хинатой оказывается на удивление комфортно, потому что сама Хината очень комфортная. Спокойная и застенчивая, но стоит ей привыкнуть к Канкуро и освоиться, как она начинает вести себя если не увереннее, то живее точно. Они обсуждают персонажей и ход сюжета, прорабатывают план, в соответствии с которым будут писать. Он искренне сомневается, что всё будет так, как они продумали, но пока и это неплохо: им главное начать, а дальше разберутся, как удобнее писать. Сейчас они решают поделить главы, хотя Канкуро предлагал разбить на отрывки и дописывать друг за другом. Сложнее, но интерактивнее. Впрочем, в процессе всё ещё двадцать раз поменяется, так что он не сильно об этом парится. На очередную встречу Хината приносит ему ещё тёплое домашнее печенье, которое буквально тает во рту. Канкуро мычит, настолько оно вкусное, и замечает, как польщённо девушка улыбается. — Знаешь, — прожевав, говорит Канкуро, глядя на неё веселыми глазами. — Если не получится с писательством, ты всегда можешь попробовать себя в роли пекаря или кондитера. — Я не настолько хороша, — смущённо отвечает Хината, чьи щеки заметно розовеют. Будь на её месте кто-либо другой, Канкуро мог бы посчитать это кокетством или желанием получить больше комплиментов, но Хьюга для этого слишком искренняя и простая. — К тому же, у меня уже есть любимая работа, которая не связана с книгами. Надеюсь, Акеми-чан тоже понравится печенье. Канкуро невольно кидает взгляд на экран своего смартфона и вздыхает. Если Хината поняла, что они с Акеми вместе, то какого хрена его девушка всё ещё делает вид, что это не так? Вот ведь упрямая, явно у пигалицы нахваталась! Канкуро точно помнит, что несколько лет назад она такой не была. Когда они только начали встречаться, — от слова «спать» он себя отучает, потому что сам же настаивает на том, что у них отношения, — Акеми была намного наивнее и невиннее, что ли? Его ужасно забавляло и умиляло, как она развешивала уши и верила чуть ли не каждому сказанному им слову. А потом Акеми выросла окончательно, съехалась с Накику и стала катать ему скандалы, особенно настойчиво открещиваться от отношений с ним и время от времени пытаться с кем-то сойтись. Канкуро очень хочет сказать, что это влияние пигалицы, но он вынужден признать, что обычно, если Акеми накручена, то это целиком и полностью его вина. Но он, блять, исправляется же! — Канкуро-кун, а ты читал книги Саске-сан? — вдруг спрашивает Хината. Канкуро удивлённо выгибает бровь, не понимая, почему речь зашла об Учихе-младшем. Вроде работали над книгой, а тут он всплыл. — Одну пытался, но для меня… ммм… — он думает, как бы помягче сказать, что это лютейший пиздец, но Хината сама приходит на помощь. — Мрачновато? — она вздыхает, подпирая голову рукой. — И для меня, но в этом что-то есть. Что именно — Хината не уточняет, а Канкуро не находит в себе силы спросить. Что бы то ни было, до того, чтобы понять Саске, ему как до луны пешком. Он вообще не очень-то и хочет его понимать, испытывая иррациональное раздражение при упоминании парня после той дурацкой аварии. Виновником он не был, а всё равно Канкуро как-то подбешивает. С Хинатой он работает ещё пару часов, а потом провожает, потому что у неё на вечер какие-то планы. У него у самого они тоже могут возникнуть, если Акеми явится домой пораньше. Он пишет ей, что ждёт, но в ответ получает какой-то дурацкий смайлик. Да, вот этому она точно не у пигалицы научилась. Та просто-напросто не ответила бы. Пока он набирает ещё одно сообщение, телефон начинает звонить, а на экране появляется фотография Темари. — Слушай, можешь завтра мою машину забрать из мастерской? — вместо приветствия спрашивает сестра. — Я не успею. — Ты опять у Нара, что ли? — хмыкает Канкуро, выуживая из кармана пачку сигарет. Она почти нетронутая, потому что с Акеми, переселившейся к нему, — временно, как она повторяет; основательно, как считает он, — курить не может. Девушка терпеть не может запах табака, хотя её отец вроде как дымит. — Это из-за наследничка рогатого или свежего воздуха? — Нахер пошёл, — ласково советует Темари. — Так что, заберёшь? — Заберу. Вы там чем хоть заняты? — Я гладила оленя, — тон у неё становится неожиданно девичьим: умиленно-глупым, ей совершенно несвойственным. — Они такие милые! — А лося ты не гладила? — Лося, ага. По одному твёрдому рогу, который… Вот теперь Темари посылает его с чувством и от души, что гогочущего Канкуро ничуть не пугает. На всякий случай он ставит себе напоминалку в календарь и открывает чат «Раменной», потому что Акеми почему-то ему не отвечает, а туда строчит. Канкуро лениво прокручивает переписку, которая инициирована Ино: она предлагает собраться в баре «АНБУ» в пятницу, чтобы отпраздновать день рождения Темари. Вообще-то, сестра не любитель громких празднований, и в этот раз отметила с семьёй, но Яманака упёрлось потусить где-нибудь и она зачем-то выбрала байкерский бар. Канкуро уже был там — в основном, тусовка состояла из людей постарше, за тридцать, половина из которых, если не больше, были владельцами мотоциклов. Туда, вроде как, часто наведываются Учиха-старший и кое-кто из начальников «Альянса». А, ну да, точно, Яманака же сохнет по начальнику кадров — Канкуро постоянно забывает его имя, но Киба всё ржёт над этим её помешательством. Акеми, естественно, втягивается и обещает притащить ещё «кое-кого». Вряд ли она говорит про него, скорее всего, про пигалицу, которую хрен куда вытащишь, если приглашение исходит не от её соседки. Он уже готовится написать ей в личку, отчитывая за то, что она тут пишет, а ему нет, как слышится поворот ключа в замке, и девушка самолично влетает в гостиную, махая рукой и продолжая что-то печатать. В конце концов до пятницы всё у них относительно гладко, Сора, слава Ками, куда-то пропадет, а вечером последнего рабочего дня они идут в «АНБУ». Гаару вытащить не удалось даже Акеми, зато Темари здесь, причём вместе со своим лосем, с которым у них нет никаких отношений, но который ей явно нравится. Насчёт Нара Канкуро ничего сказать не может — этот парень довольно умело скрывает все чувства за ленивым и чуть пренебрежительным фасадом. Здесь же пигалица со своим утёнком, а ещё их соседка Дейдара с целым набором коллег — они сидят за отдельным столом. Акеми тащит его ближе к барной стойке, где висит большой экран, на котором транслируют какую-то местную игру бейсбольных команд. Канкуро припоминает, что её брат, в числе прочего, вроде состоит в какой-то команде по бейсболу, он как раз учится на спортивном. Канкуро заказывает себе пиво, Акеми берёт сладкий лёгкий коктейль, чтобы не наклюкалась раньше времени и наблюдает за тем, как она отчаливает в сторону Ино, тут же начиная о чём-то с той шептаться. Накику — что довольно удивительно — сидит в компании Хатаке и двух молодых темноволосых женщин, которые Канкуро не знакомы. Кажется, они обсуждают рабочие вопросы, связанные с её наконец-то законченными курсами повышения квалификации. Сай скромно сидит в углу в компании Чиву и секретарши Тсунаде-сан, Шизуне, одетыми в специальные мотокостюмы — видимо, позже планируют куда-то свалить на выходные. К самому Канкуро подходит вездесущий Киба в компании пухленькой, невысокой, но довольно миловидной девушки с буйными, кудрявыми волосами. — Это Наоми, — Киба приобнимает пухляшку за талию и та довольно хихикает. — Переехала к нам из Щимо, новая сотрудница отдела организации мероприятий. Канкуро хмыкает, про себя заключая, что это, видимо, новая пассия Инузуки. Интересно, как долго у них продержатся отношения? Киба не сказать, что ветреный, но характер у него тоже своеобразный, не каждая девушка вытерпит. — Приятно познакомиться! Следующие минут десять девушка, как ни в чём ни бывало, делится кучей планов, среди которых — организовать для желающих из билдинга поездку на лыжный курорт в декабре. Канкуро казалось, что Яманака много болтает, но эта бьёт все рекорды. Ино, к слову, как-то незаметно смещается к ним, прислушиваясь к щебетанию их новой коллеги и задумчиво поглядывая в сторону высокого мужчины в бандане и кожанке. Канкуро наконец-то вспоминает имя главного кадровика — Генма. — О! Я тоже хочу на лыжи, да! — орёт со своего места Дейдара. — Куда тебе? Ты же все конечности переломаешь, — вздыхает рядом с ней арендодатель дома, в котором живёт Акеми. — А ты поедешь со мной, чтобы убедиться, что я отлично катаюсь на сноуборде! — Ты же про лыжи говорила, дура? — встревает сероволосый парень с малиновыми линзами. — Надо пробовать новое в жизни, и не только в постели, ушлёпок! — Да ты самая озабоченная тут. — Можно потише, я смотрю! — раздаётся недовольный голос откуда-то со стороны барной стойки. — Ты, блять, в баре чувак, хочешь в тишине смотреть, пиздуй к себе и не еби другим мозги! Канкуро хмыкает и подмигивает Акеми, которая как раз переводит на него задумчивый взгляд. Он хлопает по колену, приглашая её присесть, но девушка не торопится, вместо этого обращая внимание на какого-то рыжего парня из группы бюро «Акацки» и принимаясь с ним о чём-то восторженно болтать. Канкуро напрягается, пытаясь припомнить, сделал ли он что-то в последние пару дней, но нет — он нигде не прокололся, так какого хера она флиртует с этим, у которого на лице нет живого места без пирсингов? Наоми он больше не слушает, показательно-расслабленно поднимается со своего места и придвигается в сторону своей не-девушки и её непонятно откуда вылезшего хрена, то есть, собеседника. — Ну надо же, какое совпадение! Тот же универ, цвет волос, имя, вы даже внешне чем-то похожи! Только мой брат повыше будет. — Я тоже был в университетской команде по бейсболу! — радостно делится мужчина, чокаясь с девушкой. — За знакомство! — Я тоже не против выпить за знакомство, — оскалившись, влезает Канкуро. — Яхико, я правильно понял? — Ага, — молодой человек чуть растерянно смотрит сначала на Ако, потом на него. — А вы… — А я её парень, автор в «Альянсе», — представляется Канкуро, приобнимая мигом напрягающуюся девушку за плечи. — Может, слышали? Сабаку но Канкуро. — Куро… — Что? — Ничего, — Акеми наклоняется к нему и шипит куда тише и прямо на ухо. — Веди себя прилично! — А я что-то плохое сказал? — почти искренне удивляется Канкуро. Акеми нервно мотает головой, встаёт и отходит к стойке — то ли за новым коктейлем, то ли подальше от него, то ли чтобы поболтать с пигалицей, которая тоже туда дислоцировалась вместе с Темари. Надо бы сестре хоть оплатить пару напитков, в конце концов, они же тут типа ради её дня рождения. Час спустя Канкуро всё ещё не успевает никому ничего оплатить или заказать, зато ввязывается в драку, наверное, первую на его памяти, где столько участников, и среди них не только мужики.

+++

Дейдара

+++

Дейдара шумная, громкая, хамоватая моментами, но драки она не сказать, что сильно любит. Точнее, любит, но красивые по телевизору, а не хаотичный мордобой. И тем более не когда рискуют задеть её красивое личико. Конечно же, причиной опять является дебил Хидан, который как напьётся, начинает творить хуйню. В этот раз, правда, у него ещё и конкурент объявился — какой-то длинный и тощий парень в синей позорной куртке с капюшоном, который решил ущипнуть за попу именинницу. Дейдара с Темари не знакома, но слышала о ней от Накику и Акеми, да и за вечер успела уже понять и разобраться чего это вдруг её соседи со знакомыми по работе припёрлись в тот самый бар, где «Акацки» праздновали долгожданное прибытие Яхико — старого друга Нагато и Конан, который долгое время работал за границей. В общем, Темари отреагировала быстро — замахнулась и впечатала кулаком в рожу нахала, только вот не совсем того — Хидан как раз решил, что он куда больше может кому-то понравиться со своими сомнительными подкатами. А ещё у него какой-то пунктик на светловолосых девушек с хвостиками. Первый извращенец как-то подозрительно скрытно сгинул, Хидан растерянно сидел на полу, потирая щёку и осознавая происходящее, и тут в бар вошла странная компашка под предводительством довольно красивой светловолосой девушки, — не с хвостиками, а с косой, — которая Дейдаре сразу не понравилась своим выражением лица: ей словно под нос насрали. Дейдара зачем-то глянула искоса на Сасори — но тот только скользнул по «диве» равнодушным взглядом, тяжело вздохнул и выразительно посмотрел сначала на Итачи, потом на Конан и, в конце, на Нагато. Разбираться он не хотел, он хотел сгинуть отсюда домой и запереться в своей квартире. Ничего нового, скучный старикашка, да! Дейдара хватает его за колено, едва Сасори начинает приподниматься со своего места и каким-то образом пропускает начало конфликта. Точнее, продолжение, если считать, что Хидан наконец-то сообразил что произошло и, покачиваясь, встал на ноги. Новоприбывшая со своей свитой из четырёх смазливых парней уже тоже что-то спровоцировала у бара, и Дейдара только глупо хлопает глазами, когда ей чуть не прилетает локтем в лицо. Сасори, поражая стремительной для такого тормоза реакцией, обхватывает Дейдару за талию, дёргает на себя и… суёт под стол. Она оказывается где-то между его разведённых ног, нервно облизывая губы: нет, она, конечно, шутила про извинения отсосом, но не тут же при такой толпе народа! И вообще… Что вообще — её несколько затуманенный алкоголем мозг пока не успевает сообразить. Дейдаре, впрочем, любопытно, так что она игнорирует попытки коллеги надавить ей на затылок, задвинуть дальше за стол и подняться: она обхватывает его обеими руками под колени и высовывает нос из убежища. У стойки куча мала, орущий бармен и пытающийся хоть что-то сделать охранник, который тут один: в «АНБУ», насколько слышала Дейдара, никогда не происходит ничего из ряда вон выходящего, видимо, звёзды так сошлись, что сегодня сюда припёрлись самые неадекваты. Хахаль Акеми пытается врезать какому-то громиле выше и шире него, сама Икимоно вцепилась в волосы звездульки, у которой грудь рискует выпасть из короткого топа. Хидана пытаются то ли сдержать, то ли отделать Темари и парень со странной причёской, похожей на листья ананаса; Накику шипит на Сая, у которого красуется синячина на скуле и тоже, видимо, готовится запихать его под стол. Блондинка Яманака, которая часто тусит у Сакуры, решила сыграть актрису погорелого театра и имитирует что-то похожее на обморок в руках жилистого, но накаченного байкера в бандане с зубочисткой в зубах. Выражение лица у него что надо — мужчина, видимо, не знает, то ли расхохотаться, то ли присоединиться к балагану, то ли звонить в полицию. Остальных Дейдара рассмотреть не успевает, как и достать телефон, чтобы заснять потасовку на камеру: её за шею крепко, хоть и не больно, хватают ловкие пальцы и заставляют повернуть голову. — Ногти свои убери, — шипит Сасори. — И хватит меня… трогать! — Да сдался ты мне, зануда! — фыркает Дейдара. — Там же куда веселее, да! Или нет. Она внезапно понимает, что сжимает уже не его ноги под коленями, а бедро, а щекой до этого практически полулежала на… кхм. — Дейдара, чёрт тебя дери, ты… — закончить Сасори не успевает, потому что совсем рядом с ним аккурат на угол стола приземляется кем-то брошенная бутылка: осколки разлетаются в стороны, попутно царапая ему щёку, и весь он оказывается облит виски. — Моя. Новая. Рубашка. Я урою Хидана. Засажу его, блять, за решётку, никакой адвокат не поможет. Дейдара выпучивает глаза и кое-как отползает, чтобы Сасори мог наконец-то встать. Ей ужасно хочется понаблюдать за происходящим дальше, поэтому она очень осторожно высовывается из-под стола. Раз уж Хидан начал кидаться бутылками, лучше быть в любой момент готовой спрятаться. Ей совсем не улыбается быть покалеченной, спасибо большое, особенно ни за что. Она вообще не поняла, как началась эта всеобщая драка, да! Сасори с неожиданным для него бешенством накидывается на Хидана. Тот, даром, что выше и объёмнее, меньше всего ожидал, что в него вцепится мёртвой хваткой собственный коллега. Он издаёт разъярённо-удивленный вопль, но ничего не может сделать с вертким и трезвым Сасори, когда тот начинает колотить его попавшим под руку деревянным меню. Кажется, приговаривая, что отдаст Хидана на съедение Какудзу, но Дейдара не уверена. За всем этим шумом и гамом ни черта не слышно. В её сторону летит металлическая тарелка, и Дейдара ныряет в своё безопасное убежище. — Охренеть, — говорит Яхико, подползая откуда-то сбоку. У него разбита бровь, но в остальном он, вроде бы, цел. — Охренеть! Я только вернулся и… вот. — А ты чё не дерёшься? — Я всё, я закончился. Нагато должен разрулить это до того, как вызовут полицию. — Не успеет, — с сомнение тянет Дейдара, снова решаясь выглянуть. — Ты погляди-ка! Они на барной стойке дерутся! Или танцуют? Да не, точно мутузятся, да! — Да? — Яхико тоже высовывает голову, чтобы посмотреть. Два незнакомых Дейдаре парня фехтуют непонятно откуда взявшимися битами, почти как бейсболисты на чудом оставшемся целым экране. У одного шрам в половину лица, а его соперник непримечательный, с крупным приплюснутым носом. Он у него такой был или стал из-за того, что по нему прилетело? Впрочем, неважно. Дейдара переводит взгляд в сторону двери как раз тогда, когда в баре появляются до кучи Суйгетсу, Мангетсу и Карин, которую она пригласила присоединиться два часа назад. Братья Хозуки тут же кидаются то ли разнимать дебоширов, то ли наоборот, а вот её соседка оперативно начинает эвакуацию. Первым на выход отправляется совершенно дезориентированный Сай, который в драке не участвовал, но которому прилетело, кажется, сильнее всех. Накику, которая обычно где-то рядом с ним, Дейдара находит не сразу: та пошла помогать Акеми, точнее, оттаскивать её от соперницы, но попутно сцепилась с каким-то парнем. Хорошо поставленным ударом Накику отправляет его лететь за барную стойку, отпихивает противницу подруги ногой и тащит взъерошенную рыжую, продолжающую кричать проклятия, к выходу. Яманаку её байкер выносит на руках, потому что та всё ещё изображает обморок. Или она действительно в него грохнулась? Да вряд ли, вон как шаловливые наманикюренные ручки крепко обвились вокруг шеи героя. — Пиздец, — тянет Карин, добираясь и до стола. Дейдару она дёргает за ухо, поднимая на ноги. — Пиздец! Это что вы тут устроили, идиоты?! Взрослые люди! — Мы?! — охреневает Дейдара. — Я? Я ни при чём! Я сидела под столом, Яхико… А Яхико уже рядом нет. Он помогает этому, как его… Дейдара не помнит, как зовут мужика в маске с серебристо-серой копной волос. В общем, ему он помогает разнимать дерущихся. Краем глаза Дейдара замечает зелёный вихрь мечущийся по всему бару, узнавая в нём мужика из «Альянса», с которым вроде как трахается Анко. А она тоже тут? Проверить Дейдара не успевает, потому что Карин вытаскивает её на улицу и велит сидеть на жопе ровно. А следом за ней вываливается Хидан, которого Сасори с явным удовольствием пинает ногой под коленку так, что тот заваливается на асфальт возле облезлого заборчика. — Я буду жаловаться! — верещит Хидан, на что Сасори только закатывает глаза. — Я тебя… — Я сам тебя засужу, — обманчиво-ласково говорит Сасори. Дейдара находит это ужасно страшным и, почему-то, возбуждающим. Какая ж жуть, да! Но почему-то жуть при этом горячая. Она даже понять не может почему, ведь это же Сасори: скучный и правильный настолько, что аж тошно. Хидан, видимо, тоже решает, что трансформация его хладнокровного коллеги жуткая, и с матюками отползает, падая в ближайших кустах. Дейдара собирается было проверить, не впал ли он в алкогольную кому, но решает, что хрен с ним. Вместо этого она подходит к Сасори и рассматривает царапину у него на лице. Рядом всё верещит Акеми, но Дейдара только морщится и не оборачивается. — Поздравляю с первой пьяной дракой? — шутит Дейдара, на что Сасори выгибает бровь. — Кто сказал, что она первая? У Дейдары от этого откровения открывается рот, но миллион вопросов — где, как, когда, с кем, — она задать не успевает. Сасори снова дёргает её на себя, крепко прижимая к груди, и Дейдара разворачивается в кольце его рук, чтобы посмотреть, как Карин отправляет рядом в полёт какого-то тщедушного пьяного забияку, никак не желающего успокаиваться. — Махай кулаками подальше от моего парня! — рявкает она и следом свирепо глядит на светловолосую соперницу Акеми. У «дивы» сломаны каблуки, поэтому туфли на ней смотрятся странно. А ещё у неё, кажется, вырван клок волос. — А ты!.. — Селёдочка, мы пацифисты! — голосит Суйгетсу слишком довольным и весёлым тоном, который скорее намекает, что он не против посмотреть на продолжение спектакля. — Я не пацифистка! — Хватит, Акеми! — Не затыкай меня, Киба! — Мендоксе, как же я затра… — Мой жуб! Кто-то выбил мне жуб! — Сейчас ещё выбью, если не умолкнешь! — Онээ-сан, мы можем пойти домой? — Я буду жаловаться! Все дальнейшие возгласы тонут в вое полицейской сирены.