Душа

Внутри что-то давит. Я не понимаю, с чем это может быть связано. Дышать тяжело и спать не хочется. Я счастлива, однако всё равно грустно. Ворочусь в кровати. В голове перебираю все события сегодняшнего дня — и это не даёт мне покоя. А что если бы я была увереннее? Если бы до последнего хотела остаться в Снежнеграде, как бы тогда повела себя Ториэль? Я переживаю. «Пить хочу,» — подмечаю про себя и убираю в сторону одеяло. Покидаю комнату и медленно иду по коридору, чтобы не шуметь. Приближаясь к гостиной, я замечаю свет и слышу треск костра. Ториэль зажгла камин. Женщина сидит в кресле и читает книгу. Она выглядит напряжённой: хмурится и часто отвлекается на огонь. Я подхожу к ней. Видя меня, Ториэль удивляется, а потом улыбается и закрывает книгу. — Что такое, моё дитя? Не спится? — спрашивает она. — Ага, — я протираю глаза. — Такой насыщенный день, что и мне не спится, ха-ха! — посмеивается женщина. Ториэль ведёт себя иначе после встречи с Сансом и Папирусом. Она словно держит со мной дистанцию, как и раньше, когда я рассказала правду о своём проживании в доме братьев. — Вам, — начинаю я с неуверенностью, — получается, нравятся шутки Санса? Женщина кашляет, ударяя кулаком в грудь, и отворачивается от меня. Я хмурюсь. — Это не правда, милая! — возражает Ториэль в сторону. — Но вы же смеялись, — наклоняю голову на бок. — Нет! Я не смеялась! — так же отрицает женщина. — Смеялись. Я видела. — Ох… При чём тут вообще чьи-либо шутки. Кто угодно может так глупо шутить! — Ториэль вскакивает на ноги и смотрит вниз, на меня. — Даже я смогу! Хм… О! Что такое сверхосторожность? Это когда улитка тормозит на повороте! Смешно же, скажи? Я поджимаю губы, щурясь. Она подтвердила свои же слова: кто угодно может шутить так же глупо, как и Санс. Может поэтому я и не считаю их смешными? — Если бы в Снежнеграде водились улитки, то Сансу было бы с кем побороться в работоспособности, — выдаю я. Ториэль испускает смешок. — Улитки куда полезнее, чем этот мальчишка, — надменно вскидывает она носом, скрестив руки на груди. — Улитки вкусные и обладают множеством полезных свойств. «А она упрямая. И почему мы говорим об улитках?» — не понимаю я, тяжело выдыхая. — Вы всё ещё ненавидите Санса? — я сжимаю в кулаках край футболки. — Дитя, — Ториэль с мягкой улыбкой садится напротив меня. Её рука касается моей щеки и опускается на плечо. — Я не могу просто взять и забыть все обиды. Не за один день. Я опускаю глаза в пол, ощущая, как они заполняются слезами. Мне обидно. Обидно, что она не может дать Сансу второй шанс. У меня была надежда, что ради меня она сможет постараться. Получается, это не произойдёт настолько быстро. Шмыгаю носом и хочу прикрыть глаза ладонями, как Ториэль прижимает меня к себе. Я не замечала это раньше, но от неё исходит невероятное тепло. Такое приятное и… родное. Я хватаюсь за ткань её платья и сильнее обнимаю. — Ох, Фриск, я поняла, что эти братья важны для тебя, просто не могу до конца это принять. Ты прости меня, — проговаривает Ториэль. — Я плохая мать, ха-ха! Ха… Я выползаю из её объятий и обхватываю своими пальцами её большую руку. Мотаю головой и говорю: — Нет, вы… вы хорошая мама, просто… Эм… Она хорошая, правда. Мне сложно придумать ещё что-то. Она вкусно готовит, поддерживает чистоту в доме, заботится обо мне и Лютере, нравоучает постоянно, может рассказать интересную историю из книжки. Одним словом хорошая мать. Смотря на Ториэль, я понимаю, что моя собственная совершенно другая, однако это МОЯ мама, и я хочу к ней вернуться. Когда я пыталась дополнить свои слова, Ториэль погладила меня по голове и поцеловала в лоб. — Спасибо, Фриск, мне приятно это слышать, — женщина выглядит так, словно ей никогда такого не говорили. Она медленно рассматривает меня. В глазах видно, что Ториэль не желает отпускать. Ни в Снежнеград, ни домой, никуда. Но вдруг женщина выдыхает, прикрыв веки и тихо произносит: — Знаешь, я бы хотела больше узнать о твоей жизни с теми братьями. Возможно, это поможет изменить моё отношение к ним. У меня округлились глаза. Не думала, что она решит сделать мне шаг на встречу. Я даже успела отчаяться. — Да, конечно! — улыбаюсь я. — Хорошо, тогда я заварю чай, — Ториэль встаёт и отходит к кухне. Я рассказала всё. Мне нечего было скрывать. Начала я с первой встречи с Сансом. Чем больше рассказывала, тем больше понимала, что я пережила с ними столько всего. Прошёл же месяц где-то. Ториэль слушала меня внимательно и кивала головой. Иногда она улыбалась. Но больше всего её смутило, что Санс выпросил у меня обещание, что ни один монстр не умрёт от моей руки. Женщина недовольно заявляет: — Такая милая девочка ни за что не совершит такие ужасы, — она скрещивает руки на груди. — Как он только может о таком спрашивать? Я могу понять и Ториэль, и Санса. Не хочется, чтобы кто-то умирал, однако и нельзя быть до конца уверенным, что попавший в Подземелье человек будет добрым. Я, однажды, чуть не ударила палкой Кида, пока тот лежал в снегу. Мне до сих пор стыдно. Не уверена, что я была тогда в себе, но если Кид снова предложит поиграть во что-то подобное, я откажусь. Я не хочу никому причинять вред. Мой рассказ затянулся. Глаза слипались сами по себе, тяжело было подбирать нужные слова. Я стала упускать некоторые моменты, например, связанные с Андайн, а потом и вовсе резко закончила там, где я повстречала Ториэль и Азриэля. Пусть и решила, что скрывать мне нечего, я солгала, сказав, что в тот день я хотела прогуляться за пределами города. Меня охватил стыд, и, чтобы Ториэль не заметила этого, я зевнула. Женщина проводила меня до моей комнаты и уложила спать. Она молча ушла, а я через пару мгновений заснула.

***

Продолжительное время Папирус смотрит на телефон. Его лицо бледнее обычного, а руки замёрзли так, что он пытается их отогреть дыханием. Возвращается домой Санс и косится на горбатую фигуру брата. Со стороны кажется будто он молится на телефон. Страший разувается, закидывает куртку на диван и подходит к Папирусу. Последний не реагирует, пока его не хлопают по спине. Младший монстр вздрагивает и ошарашенными глазами смотрит на брата. — Чё как? — вскинув одной бровью, пожимает плечами Санс. Вдруг Папирус встаёт и вцепляется в его руки. — СА-А-А-АНС! — громко протягивает он. — Мне нужна помощь! — Чего? — морщится старший монстр. — М-м-мн-н-е-е з-з-з-з… — губы Папирус дрожат, и он не может ничего нормально произнести. — Хэй, бро, — Санс хлопает его по плечу, — что бы не случилось, я помогу тебе, не переж… — МНЕ АНДАЙН ЗВОНИЛА! — перебивает парень с выпученными глазами. — Она спрашивала про Фриск, и я с дури ляпнул, что она теперь живёт с Королевой Ториэль в Руинах. Андайн скоро в Снежнеград придёт. Са-а-анс! — жалобно протягивает и падает на колени. — Что мне де-е-е-елать? У Санса дёргается улыбка. Снова возиться с Капитаном Королевской стражи он не хотел, а если она решила наведаться в Снежнеград, который не любит из-за вечного холода, значит всё серьёзно. — Раз королевишки взяли Фриск под свою опеку, — начинает Санс, Папирус, шмыгнув носом, поднимает на него заплаканные глаза, — то пускай сами и разбираются. Я позвоню Азриэлю. Главное, чтобы вести о Фриск не дошли до Короля. Не переживай, Папс, — с широкой улыбкой гладит по голове младшего брата. Успокоившись, Папирус поднимается на ноги и говорит: — Я обещал, что защищу Фриск, поэтому тоже поговорю с Андайн! — Как знаешь, — ухмыляется Санс, прикрыв глаза. — Только не наговори лишнего, окей? Папирус не дослушивает его до конца, моментально уходит к лестнице и залетает в свою комнату. Санс начинает переживать за эту встречу с Андайн и быстренько набирает номер Азриэля. Благо Принц только направлялся в сторону Руин. Не успев покинуть Снежнеград и остановившись на его окраине, Азриэль отвечает на телефонный звонок. Санс кратко поясняет, что к чему, и спрашивает: «Не мог бы ты вместе с Папирусом встретить Андайн? Если чё, это из-за вас началась эта заварушка». — Эй, эй, чувак, вообще-то это ты мне должен, — угрюмо улыбается сам себе мужчина и топает ногой. — Я заплатил за наш недавний заказ в Гриллби. — А-а-а, так ты не только мелочный, так ещё и злопамятный. Ясно всё с тобой, — отзывается из динамика насмешливый тон Санса. — Учитывая, что я наследник престола, так ещё и старше, я позволил обращаться со мной как с ДРУГОМ, но видимо не стоило. — Не кипятись, чувак. Ты же всё ещё в Снежнеграде, не так ли? Так пойди в снег окунись, авось остынешь. — Шутки про Гриллби со мной не сработают, Санс. — Ладно-ладно, там Папирус возвращается. Встретишь его у нашего дома? — Хорошо, — выдыхает Азриэль. — Увидимся. — Агап. Убирая телефон, Принц наводит себя на мысли, что ранее ему не доводилось встречать в отчётах хоть одно упоминание о Фриск или брошенном монстре. Поэтому он удивился, когда услышал, что у Андайн были подозрения, что Фриск — человек. Однако всё замялось. Вероятнее всего, здесь не обошлось без Королевского учёного — доктора Альфис. — Альфис куда более некомпетентна, чем мне могло показаться, — задумчиво бормочет себе под нос Азриэль, — раз на неё смог повлиять Санс. Хотя, чему я удивляюсь? Это же Санс. С улыбкой выдыхает мужчина и возвращается в город. Андайн ожидает Папируса у причала. Ей не верится, что бывшая Королева взяла под свою ответственность одинокого ребёнка. Она уважала Ториэль, как ту, что раньше сидела на троне рядом со своим мужем, что была добрым и справедливым правителем. Однако все считали, что она погибла, и только десять лет назад этот миф развеялся. У монстров появилась надежда, что Королева вновь вернётся, что всё будет, как и раньше. И со столь высокими ожиданиями на них обрушилось не менее большое разочарование. Ториэль не желала ни возвращать свой титул Королевы, ни возвращаться к своему мужу. Она как и была Хранительницей Руин, таковой и осталась. Монстры Снежнеграда принимали её со всей добротой и теплотой, в каком-то смысле они гордились, что бывшая Королева посещает их город. Чего не скажешь про монстров других регионов. В Жаркоземье и Столице так и говорят, что Ториэль слаба и ничтожна, что, покинув свой народ, она недостойна возвращаться к нему обратно. Андайн слышала подобное ни раз. И она даже спросила про Королеву у Короля Азгора, на что получила неоднозначный ответ: «Это был её выбор». — Бр-р-р! — дрожит Андайн и сильнее обхватывает себя руками. — Здесь словно холоднее стало! Наконец, появляется в поле видимости Папирус, а за ним следует Принц Азриэль. Андайн напрягается. — Здравствуйте, Капитан! — здоровается Папирус и отдаёт часть. — Йоу, Папирус. Вольно, — слегка улыбаясь говорит она, а когда подходит Азриэль, кланяется и молвит: — Здравствуйте, Ваше Величество. — Привет, Андайн, — спокойно реагирует мужчина. — И так, — скрещивает руки на груди монстриха, глядя на младшего, — что происходит? — Ну-у-у… — неуверенно протягивает Папирус. — С каких пор Фриск проживает в Руинах, Азриэль? — Андайн переводит взгляд на Принца. — Мама приютила Фриск, когда узнала о том, что родители бросили её, — от волнения у мужчины трясутся руки. Он делает глубокий вдох и уверенно говорит: — Я беру полную ответственность за этого ребёнка, как Принц этого королевства и будущий наследник трона, — кладёт ладонь на грудь. — И я тоже беру ответственность за Фриск! — встревает Папирус. — Папирус, ты в каждой бочке затычка, — нахмурившись, заявляет Андайн, чувствуя, как её подрагивает от холода. Она выдыхает с лёгкой улыбкой. — Конечно, забота о сиротах не входит в мои обязанности, но если я узнаю, что с Фриск что-то происходит, я не посмотрю на то, что ты сын Азгора и будущий Король. Капитан вскидывает головой и скалит острые зубы. Алые брови сходятся на переносице, хмуря глаза с острыми зрачками. Азриэль сглатывает и сжимает кулаки. Андайн абсолютно серьёзна в своих словах, что пугало монстра королевских кровей. Фриск ничего для неё не значила, но Капитан не простит Принца, если он не сможет в полной мере выполнять свои обязанности не только как наследник престола, но и опекун девочки. Папирус видит напряжение между ними и выступает вперёд. — И я, я обещаю защищать Фриск! — он хмурит брови и выпучивает глаза с плотно поджатыми губами. У Андайн дрогнул мускул на щеке. Она прыснула и рассмеялась во весь голос. Подойдя к Папирусу, монстриха ударяет его по спине, да так, что он еле продолжает стоять на ногах. Капитан перекидывает руку через шею парня и прижимает к себе. — Ага! Если не выполнишь обещание, ты будешь у меня отжиматься, пока сильнее самого Короля не станешь! Слышишь, шкет? — она приставляет кулак к макушке Папируса и начинает крутить им. — Ай, ай, Андайн! — пытается вырваться младший и кряхтит. — Я понял, ПОНЯЛ! — Свободен тогда, — Андайн отпускает его. Папирус хватается за голову и отходит в сторону. Она смотрит на него и широко улыбается. — Ладно, я пойду, а то уже пальцы на ногах не чувствую, — запихивает руки в карманы и поворачивается к монстрам спиной. — Азриэль, ты меня услышал. — Так точно, Капитан, — с ухмылкой отвечает мужчина. — Папирус, я каждую неделю буду ждать отчёт о том, как там поживает Фриск, ясно?! — ТАК ТОЧНО! — выпрямляется в момент парень и отдаёт честь. — Бывайте, — вскидывает Андайн рукой и отходит к только что прибывшей лодке. Оба монстра выдыхают и расслабляют спины, когда Андайн скрывается на лодке за ёлками. Они оба знают, что она не тот монстр, которого стоит злить. Азриэль кладёт ладонь на плечо Папируса и прощается с ним. Он не планировал задерживаться в Снежнеграде так долго. — До свидание, Ваше Величество! — кланяется Папирус. — И спасибо за то, что помогли с Андайн! Немного пройдя вперёд, Азриэль оборачивается и кротко улыбается. Ему приятно видеть Папируса таким счастливым, но при этом он ощущал вину перед ним. — Пока, Папирус, — качает головой и продолжает идти. Когда Азриэлю показалось, что его больше никто не видит, он провёл ладонью по лицу и упёрся руками в бока. Плечи казались чертовски тяжёлыми и воздуха не хватало с каждым вдохом. Азриэль взъерошивает волосы. Его голову не покидают мысли о Фриск, да и все вокруг будто на ней помешаны. Этот ребёнок изо дня в день меняется, чем удивляет всех вокруг. Азриэлю не могло даже показаться, что такая девочка способна на сюрпризы. А ведь ей и Сансу удалось одурачить Капитана Королевской стражи, когда у неё были все возможные аргументы о том, что Фриск — человек. Смех да и только, но Принцу не было смешно. «Как долго получится поддерживать эту ложь? И сколько ещё Фриск сможет прожить в Подземелье?» — мужчина хмурится и активнее ворошит волосы. Вдруг он бьёт себя по щекам и выпрямляется, глубоко дыша. — Мне надо кое-что узнать, — бормочет под нос и выходит на главную улицу Снежнеграда.

***

И вновь темнота вокруг меня. Бесконечная темнота. Никого и ничего нет. Я просто иду, куда сама не знаю. Но ощущение, словно стою на месте. Вдруг позади слышатся шаги. Я взволнованно оборачиваюсь и встречаюсь с красными глазами и мягкой улыбкой. Чара не меняется. Всё такая же мимика, всё такая же походка. Она всегда появляется, когда её не ждёшь. Девочка медленно кладёт руку на грудь и наклоняет голову. Приветствую. Надеюсь, ты и по мне соскучилась, Фриск. — Ты… мне снишься? — я протираю глаза. Чара смеётся с моего вопроса. Я удивлена: ты осознаёшь, что спишь. Это забавно. Дух щурится и прикрывает широкую улыбку ладонью. Девочка бродит из стороны в сторону и качает головой. Если отвечать на твой вопрос, то я скажу: «И да, и нет». Я не являюсь плодом твоего сознания, но и ты при этом спишь и можешь со мной общаться. Чара вновь говорит очень странно, ничего толком не объясняет, только запутывает. Я невольно хмурюсь и плотно смыкаю губы. Дух переставляет ногами, взмахивает руками, прыгает, крутясь, и приземляется на один носочек. Она начинает танцевать. Она как балерина, которая осталась одна на сцене. Внезапно, я замечаю, как по моему плечу проскальзывают пальцы. Я отскакиваю в сторону, и Чара моментально ловит мою руку и притягивает к себе. Интересно. Девочка отводит мою руку вверх, а вторую кладёт мне на талию. Я с удивлением смотрю в красный глаза Чары. Мы закручиваемся в танце. Интересно, что я могу касаться тебя, находясь в твоём сне. Чара замирает и исчезает. Я теряю равновесие и делаю пару шагов вперёд, чтобы остановиться. Дух оказывается позади. Меня начинают пугать её действия. Я часто дышу и прижимаю локти к себе. Чара всегда вела себя странно, и я могла это принять, потому что считаю её другом. Но сейчас это переходит все границы. Девочка поворачивается ко мне спиной и разводит руками. Я распахиваю глаза и глубоко дышу. Потолок комнаты кажется таким родным и приятным. Приподнимаюсь и стягиваю одеяло. Мне стало жарко. Чара умудряется каждый раз удивлять меня чем-то новым. Ложусь обратно на подушку и смотрю на потолок. — Может, это был всё же сон? — проговариваю вслух. — Обижаешь, Фриски, — доносится голос Чары. Я вскакиваю с кровати. В тёмном углу стоит призрачная девочка, держа руки за спиной. Я смотрю на неё с подозрением. — А что это было тогда? — Не знаю, — пожимает она плечами и взмывает в воздух. Сделав кувырок, приземляется на кровать и предлагает мне сесть рядом. «Да она издевается надо мной!» — восклицаю про себя и сжимаю кулаки. Чара перекрещивает ноги и опирается локтём на колено. В подобной позе она продолжает левитировать в воздухе. Я понимаю, что продолжать разговор о моём сне с ней бесполезно, и выдыхаю. Сажусь на кровать. — Лучше ложись спать, мой друг, — Чара медленно плывёт в сторону. — А я тебе спою. Мне понравилось её предложение, я легла и прикрылась одеялом. Увидев, что я готова, Чара кивает и прикрывает глаза. Девочка напевает мягкую и спокойную мелодию. Все невзгоды отходят назад. Чего-то подобного мне не хватало последние дни. То я ощущаю себя чужой в Подземелье, то ссорюсь с Ториэль, то переживаю расставание с братьями — я и не помню, когда на душе было так спокойно.