Огонь молекулярной связи

Как образуется молекулярная связь?

Такая связь возникает в результате обобществления валентных электронов, которые до образования связи принадлежали двум атомам. В результате образования молекулы оба электрона становятся общими для двух ядер. Так образуется единое электронное облако - молекулярная орбиталь.

Арсений с детства увлекался физикой и химией; к сожалению, в его детстве не было наборов с вайлдберриз «Юный химик» или «Юный физик», приходилось как-то самому выкручиваться. Он как-то смешивал марганцовку с перекисью водорода, только переборщил с пропорциями; получившаяся пена была по всей ванной комнате, тогда от мамы ему досталось знатно. Также он выращивал кристаллы, и тут, на удивление, всё прошло гладко. Но великим физиком или химиком он так и не стал, да и желания особого не было. Арсения немного, совсем чуть-чуть, пугало ЕГЭ по этим предметам. К десятому классу у него появилась новая страсть — готовка. Он начал экспериментировать с продуктами: тут всё было в пределах адекватности, ничего не взрывалось, только пару раз подгорало. Этот момент был переломным в жизни Арсения, потому что ему вдруг взбрело в голову, что он хочет стать поваром. А когда он узнал о молекулярной кухне, то его кукуха знатно отлетела от восторга. Параллельно с одиннадцатым классом Арсений начинает ходить на различные кулинарные курсы, благо, у родителей есть деньги на оплату всех хотелок. После одиннадцатого класса Арсений на ЕГЭ сдаёт базовые предметы, получает свой аттестат и идёт в колледж. Тут уже родители отреагировали не совсем гладко, но так как он был единственным сыном, они позволили ему выучиться в колледже на повара. И вот, с дипломом повара и множеством кулинарных курсов за спиной, где ему тоже торжественно вручали дипломы, он всё так же не понимал, что такое молекулярная кухня. Потому что никто этого не преподавал, а все попытки сделать что-то самому проваливались. Но Арсений не был намерен сдаваться, поэтому он через связи отца связался с Дмитрием Шуршаковым и договорился об индивидуальных занятиях. Это тоже обошлось родителям недёшево, но Арсений божился, что как только всему научится и начнёт зарабатывать, то потихоньку будет отдавать отцу деньги за все курсы. Отец, конечно же, сказал, что не нужно, но Арсений поставил себе цель и решил, что добьётся её. После того, как он отучился у Шуршакова и получил его рекомендации, Научпопова взяли на работу в один из лучших ресторанов России. Вот уже второй месяц Арсений работает в ресторане «Шишпур», где является су шефом по молекулярной кухне. Сначала, когда он пришёл в первый день и Дмитрий Темурович — владелец ресторана — хотел представить его шеф-повару, за дверью послышались только крики: — Дим, нахуя оно нам надо? Давай, блять, гостей воздухом кормить, чего ты? Моя кухня — не помойка, я не собираюсь… — доносилось из кабинета шеф-повара, пока Арсений стоял за дверью. Дослушать он не успел, к нему подошли два парня — как он узнал потом, Максим и Артём, — и начали делать ставки на то, сколько Арсений продержится. Это было неловко и как-то грубовато, о чём Арсений им и сказал, но в ответ получил только смех, а потом они начали собирать ставки со всех работников кухни. Хотелось послать их куда подальше, но воспитание не позволяло. Через минуту дверь в кабинет открылась, и из неё вышел Дмитрий Темурович, а следом и известный шеф-повар Антон Шампур. Арсений видел его однажды на обложке журнала, только там он был с кудряшками, такими, как будто бы нарисованными, прямо как у Бараша в Смешариках. Он выглядел очень мило, такой мальчишка, который совсем не был похож на того, кого он видел перед собой сейчас. У него короткие белые волосы с уже немного отросшими корнями. На обложке Шампур улыбался, а сейчас лоб прополосован морщинам и взгляд не совсем добрый. Он Арсения немного, совсем чуть-чуть пугает. Только ему работа эта сильно нужна, поэтому ему стоило было взять себя в руки. — Арсений, это наш шеф-повар — Антон Шампур, а это Арсений Научпопов, — уже обращается к Шампуру Дмитрий Темурович. Тот выходит из-за спины владельца ресторана — не то чтобы он за ней прятался, в силу роста это в принципе невозможно, но как будто Шампур просто не хотел контактировать. И эта догадка бьётся о протянутую руку Антона. — Добро пожаловать на мою кухню, Арсений, — морщинки со лба перетекают в уголки глаз, и Арсений расплывается в улыбке, смущённо опуская глаза в пол. Зря Арсений переживал и вообще думал о том, что Антон Шампур может оказаться каким-то злодеем. Он достаточно добрый, милый и заботливый. Первый месяц он активно помогает Арсению освоиться, практически не отходит от него ни на шаг, обо всём рассказывает, шутит шутки и много улыбается. Только не нужно забывать и об остальном коллективе, он и на них находит время. Например, была ситуация, когда Максим уже в третий раз самостоятельно переделывал блюдо; а Арсению, пока он ходил к холодильнику за продуктами, помог Антон, и уже через пятнадцать минут гость получил свой заказ. Только тогда Максим почему-то стоял с недовольным лицом, а потом Научпопов стал случайным свидетелем, как Заяц материл Антона Андреевича. А ещё Арсений очень полюбил задерживаться после смены и экспериментировать со вкусами. Научпопов хотел сделать авторские блюда молекулярной кухни; он сначала думал, что эту идею не одобрят, но Дмитрий Темурович одобрил, а Антон оставался с ним и помогал. В основном, он интересовался технологией приготовления, но по необходимости бегал к холодильнику и приносил нужные продукты. Антон Шампур хороший. Только коллектив так не считает, они почему-то постоянно перемывают косточки Шампуру, Максим с Артёмом его передразнивают и обзывают. Арсений не понимает, в чём их проблема, почему они себя так ведут, Антон же им помогает, да он и как повар просто восхитительный. В один из вечеров, когда Арсений разрабатывал меню и совсем ничего не получалось, Шампур приготовил ему просто невероятное хачапури по-аджарски. Конечно, он извинился за то, что это не какие-нибудь утиные ножки, но пообещал, что в следующий раз будет что-то поизысканнее. В общем-то, Арсений жестко кайфовал от Антона. И в какой-то момент он начал понимать, что, кажется, влюбляется. За свои двадцать четыре года Научпопов никогда не влюблялся. Какие-то минимальные симпатии проскакивали, но никогда ни к чему серьёзному не приводили. Один раз у него даже практически дошло до секса, но Арсений так переволновался, что когда ему дрочили, у него даже не встал, хотя парень ему нравился! Только он даже не мог подумать, что кто-то увидит его член — это сложно представить и до сих пор. Парень, конечно, обиделся, и больше они не встречались. Так все попытки в отношениях у Арсения закончились. Он серьёзно погрузился в учёбу и начал искать себя, а потом окончание обучения и поиски работы. Зато сейчас он находится тут, в одном из лучших ресторанов Москвы, работает с лучшим начальником и коллегами. — А ну-ка, долбонавты, живо работать! — Максим, видимо, пытается спародировать голос Антона, но голос пусть и похож, а вот манера речи — совсем нет. — Хавальник прикрой! — Артём говорит это Серёже, который завис с поварёшкой в руках. — И живо работать, а то окажешься на улице с этой поварёшкой у себя в заднице! Арсений далеко не святой, бывает, и у него вырывается какое-нибудь «блять» или «сука», но тут и без матов уши вянут, а ещё чувство справедливости бьёт тревогу. Антон так не общается, Арсений не слышал от него таких слов, только в первый день, в кабинете с Дмитрием Темуровичем. Но в остальном это был спокойный и милый человек, он никогда себе не позволял повышать тон. — Зачем вы страдаете этой ерундой? — всё-таки подаёт голос Арсений. — Антон Андреевич так не общается. — Арсенюшка, это с тобой он так не общается, — кивает Максим и, похлопав по бедру Артёма, выходит вместе с ним на улицу. Остальные разбредаются по кухне, а Арсений непонятливо хлопает глазами. Ладно бы Антон только с ним общался мило, но он же мило общается и при нём, это было бы глупо, если бы он играл ради него, а с учётом того, что все знали, какой он, то это глупо в квадрате. А Шампур далеко не глупый, поэтому Арсений сомневается в словах Максима — это просто, как они говорят, прикол. Только Арсению такой прикол не по душе. По душе, не по душе, Арсений начинает ловить на себе косые взгляды, но он настолько к ним привык за всю свою жизнь, что это его совсем не волнует. На него всегда смотрели так, будто он какой-то прокажённый: «Научпопов странный», «Арсений, а ты здоров?», «Ну ты и приёбыш!», и к такому начинаешь привыкать, а иногда и верить. Ему казалось, что это всё останется в стенах школы и университета, что взрослые люди просто поймут, что он вот такой, немного со своими тараканами в голове. Он не странный, он просто необычный — это, кстати, Антон так сказал. В один из вечеров Арсений поделился своими переживаниями, но Шампур нашёл правильные слова. Они тогда ещё потом долго обнимались, и Арсений таял на глазах. Наступил день Х, хотя Арсений совсем и не надеялся, но Антон, наконец-то, пригласил его на свидание! По крайней мере, Научпопов надеялся, что это свидание, потому что для простого общения они могли дорабатывать меню, а не идти в какой-то другой ресторан. Дресс-код серьёзный, нужно откопать у себя в шкафу костюм поприличнее, потому что то, что он носит на работу под своим халатом, приличным назвать нельзя. Там вообще у рубашки свой секрет имеется. Поэтому он отыскивает в шкафу подходящую одежду, принимает душ и брызгается одеколоном, а потом надевает найденный костюм. Немного непривычно видеть самого себя в таком образе, потому что последние годы Арсений не вылезает из белого халата, а дома ходит в совершенно растянутых вещах, да ещё и с различными пятнами. Антон хотел заехать за ним, но Арсению было супер неловко соглашаться на это, поэтому он сказал, что доедет сам. Только Шампур, кажется, не привык принимать отказы, потому что, когда Арсений покинул свой подъезд, ему посигналила большая чёрная машина. Сначала это его напугало, а потом из машины вышел Антон и открыл ему дверь. Арсений засмущался и молча сел на пассажирское сидение рядом с водительским. Он неожиданно начал сильно волноваться, теребить край пиджака и стараться не смотреть в сторону Антона. — Тебе очень идёт этот костюм, — с улыбкой говорит Шампур, а Арсений чувствует, как щеки горят. — Тебе тоже, — выдавливает из себя и слышит мягкий смех Антона. — А ты знал, что черепахи в спячке дышат попой, — вылетает из его рта быстрее, чем он успевает подумать, что сморозил. — А ещё, рыбы могут кашлять, но не чихать! — Арсений из-за волнения в голове открывает папку с «топ-100 интересных, но дурацких научных фактов». Антон не высаживает его на следующей же остановке, только посмеивается и говорит, что он о таком даже не слышал. А ещё спрашивает, что ещё интересного знает Арсений. Так и проходит время до ресторана: Арсений вкидывает забавные факты, а Антон удивляется и иногда даже добавляет что-то от себя. В ресторане они садятся возле окна с панорамным видом на вечерний город. Арсений, приоткрыв рот, рассматривает виды, а в выборе еды полагается на Антона. Поэтому пока тот делает заказ за двоих, Арсений неотрывно смотрит за тем, что происходит за окном. Он чувствует взгляд Антона на себе и боится поворачиваться, потому что понимает, что если тот ему что-то скажет, то он снова нещадно покраснеет. — Что я в тебе запомнил с первого дня, так это офигенно красивые голубые глаза, а вокруг какой-то размазанный пиздец, — просто так говорит Антон и улыбается, прикусывая губу. Арсению многого не надо, он только глаза на Антона переводит, и его щёки вмиг горят, и он сам растягивает губы в улыбке, из-под ресниц наблюдает за Шампуром. Какой же он всё-таки красивый. Белые коротко стриженные волосы хорошо сочетаются с его зелёными глазами, пухлые губы блестят от слюны, а красивые длинные пальцы постукивают по столу. — У тебя тоже глаза красивые, — кое-как произносит Арсений. Ему сложно даётся флирт и комплименты, причём как принимать это всё, так и давать в ответ. Антон же выглядит абсолютно расслабленно и уверенно, что ещё больше заставляет Арсения усомниться в себе. Господи, зачем он вообще на всё это согласился, может, это прикол от Шампура, это же не свидание. Помогите. В пункте управления отвечающего за эмоции кнопки сейчас точно нажимает Страх. Потому что Арсений вдруг на пустом месте начинает бояться происходящего, волнение смешивается с внезапным страхом и получается коктейль молотова. Антон, видимо замечает, как глаза Арсения бегают из стороны в сторону, как он нервно закусывает губу и поддаётся вперёд. Шампур берёт в свою руку арсеньевскую и улыбается. — Ты чего? Что-то случилось? Я могу чем-то помочь? — улыбка потихоньку сползает с губ, и они выпрямляются, зато в глазах загорается волнение. — Всё… всё, — он начинает заикаться, — всё хорошо. — Арсений, — им официантка приносит салаты, Антон благодарит её, но взгляда от Научпопова не отрывает, — ты можешь со мной поделиться. Он бы и хотел с ним поделиться, только нечем. Страх появился из ниоткуда, непонятно, что сказать Антону, что именно ввело его в такое состояние. Его больше всего пугает именно эта из ниоткуда взявшаяся паника. — Я не пойму, что происходит, — выдавливает из себя, пока Антон продолжает поглаживать его по руке. — А что происходит? — лёгкая улыбка проскальзывает на его лице. — Мы сидим в хорошем ресторане, не таком хорошем, как наш, но всё же, — шёпотом добавляет он, на что Арсений немного улыбается. — Сейчас будем ужинать. — Зачем это всё? — Как это зачем? Мне хорошо с тобой, тебе, как мне показалось, со мной тоже хорошо, поэтому я решил, что нам нужно пообщаться поближе и узнать друг друга лучше. Свидание в ресторане для этого как никогда подходит. — Свидание? — Да, свидание, — точно ребёнку разжёвывает Антон. — Ты так напуганно выглядишь, будто я тебя сейчас насиловать буду. Но я даже не собираюсь тебя лапать, — делает паузу. — В смысле, прямо сейчас, — добавляет. Арсений улыбается и отводит взгляд, потому что когда такое говорят, сложно смотреть собеседнику в глаза. Его до конца не отпускает, но поверхность страха Антон снимает, будто бы ложечкой пенку. Становится полегче, и Шампур это замечает, поэтому предлагает перейти к ужину. Они съедают вкусный салат, запивая его апельсиновым фрешем. В разговоре выясняется, что Научпопов не пьёт, и Антон немного теряется. Не то чтобы он бухает двадцать четыре на семь, но пивко по вечерам и виски или коньячок по выходным — это база. Арсений ничего против не имеет, потому что это дело каждого, и ему просто не заходит алкоголь. Но Антон настоял, чтобы они хоть раз выпили вместе, потому что он лично считает, что проблема не в том, что Арсению не понравился алкоголь, проблема в том, что он не пил хороший алкоголь. В общем, свидание проходит великолепно. Они много разговаривают и много смеются, а Арсений ещё и много краснеет. Антон это подмечает и говорит о том, что это очень мило, и ему нравится видеть розовеющие щёки. Конечно же, после этого Арсений краснеет ещё больше. После ресторана они совсем немного прогуливаются по улочкам города и, когда Арсений подмерзает, Антон, по всем канонам, сразу же предлагает ему свой пиджак. Только Научпопов посмеивается и говорит, что два пиджака — это перебор, и они идут к машине, которая была оставлена возле ресторана. В машине до сих пор сохранилось небольшое тепло, но Антон всё равно включает печку. Через пару минут Шампур трогает руку Арсения, которая лежит на его ноге. Антон легонько касается бедра, а потом переплетает пальцы с Научпоповым. Это вызывает какую-то невероятную бурю эмоций, и он улыбается, смотря в окно, только изредка бросает взгляд на их руки. — Холодные. Не согрелся? — большим пальцем гладит кожу. — Думаю, сейчас согреюсь, — тихо произносит он и пытается смотреть в глаза Антону. Это оказывается сложно, потому что смущение сразу же окутывает всё тело, и хочется моментально опустить глаза или перевести их в сторону окна, чтобы Антон вообще не видел. Но, слава всем богам, загорается зелёный цвет светофора, и Шампур сам отводит взгляд в сторону дороги. Они выехали в начале первого часа ночи, но машин ничуть не меньше, чем было вечером, они так же стоят в небольших пробках и изредка переговариваются. Антон иногда говорит какие-то фразы, после которых Арсений в очередной раз краснеет — его ужасно бесит эта особенность организма. Они подъезжают к дому Арсения уже ближе к часу ночи, и он даже успевает пару раз зевнуть, заражая этим и Антона. Но при всём при этом Арсений не спешит покидать чужую машину, сидит с прямой спиной, руки держит на коленях, будто самый прилежный ученик, и смотрит вперёд. Хочется какого-то завершения в виде поцелуя или хотя бы объятия, но у самого Арсения совсем не хватает на это смелости, поэтому он ждёт. Только и Шампур не торопится. — Ну, пока? — неуверенно, решается Арсений, всё так же не смотря в сторону Антона. — Да, пока! — Антон открывает дверь со своей стороны и выходит из машины, обходит её и теперь открывает дверь Арсению. Научпопов не спеша, чтобы не упасть, вылезает из машины, но его это не спасает от того, чтобы запнуться об порожек и полететь на землю. Антон дёргается в его сторону, но не успевает подхватить. Ладони неприятно жжёт, радует только, что асфальт сухой, и он не повалился в какую-нибудь лужу; но брюкам, кажется, точно хана. Шампур садится на корточки перед ним и руки протягивает к его, но Арсений мотает головой из стороны в сторону, отросшими волосами щекоча нос; он чихает и сам встаёт. Не хочется пачкать Антона своими грязными ладонями, на них ещё, может, проступила кровь. — Всё хорошо? Сильно больно? Прости, не успел поймать, — Арсений рассматривает свои ладони, на которых сквозь маленькие ранки просочилось несколько капель крови и, когда поднимает глаза, то точно не ожидает увидеть во взгляде Шампура вину. — Нормально, до свадьбы заживёт, — истерично посмеивается, а потом становится серьёзным. — Правда, всё хорошо. Я, наверное, пойду, — теперь уже точно не до поцелуев, кто захочет целовать такое неуклюжее чудо-юдо. — Погоди. Может помощь нужна? — Арсений мотает головой, и Антон тянется руками к нему, убирая пряди волос за уши. — Теперь можешь идти. В Арсении плещется негодование: то есть он правда считает его каким-то странным и не хочет целовать? Да он сейчас как возьмётся, как решится и поцелует его сам! — Можно тебя поцеловать? — он решится, но после того, как спросит, потому что без разрешения такое делать нельзя. — Конечно, я уже думал, не спросишь! — улыбается Антон и наклоняет голову. Научпопов собирается с мыслями и тоже подаётся вперёд, оставляя короткий поцелуй на чужой щеке. Вот как он решился, все это видели? Да всем бы такой решимости, как у него, Шампур от такого напора, похоже, теряется, потому что смотрит непонятно как-то. Своими глазищами хлопает и молчит, пока Арсений не бросает ему короткое «пока» и не сваливает. Когда Научпопов заходит в квартиру и выглядывает в окно, машины Антона во дворе уже нет, а у Арсения улыбка с лица не слезает. Он глупо трогает свои губы, на которых до сих пор ощущаются лёгкие покалывания от чужой щетинистой щеки, и улыбается. Перед сном Арсений гуглит, как избавиться от краснеющих щёк во время смущения. Ответ на этот вопрос он так и не находит.

***

Следующая рабочая неделя начинается так, как будто ничего между ними в выходные не было. На работе у них остались сугубо рабочие отношения, хотя и начали проскакивать какие-то пошлые намёки со стороны Антона. Зато они много переписывались, Шампур скидывал мемы и один раз котика в трусах с надписью «признайся, захотел», что в очередной раз заставило покраснеть. Арсений всегда был таким: немного зажатым, немного приёбнутым и очень много смущающимся. Зажатость всегда проявлялась на всех выступлениях перед публикой, даже если это были близкие люди. Приёбнутость была… ладно, по мнению Арсения, никакой странности —или, как говорили одноклассники, приёбнутости — у него не было. Он просто на своей волне, он просто мыслит не так, как все. А вот смущение шло в комплекте с Научпоповым. Он не краснел при разговорах с родителями о девочках и даже на попытку папы поговорить о сексе он только кивнул и улыбнулся. Но смущение проявлялось в совершенно неожиданных ситуациях. Например, комплименты. В седьмом классе к нему подошла девочка и сказала, что он очень красивый, и он никак не отреагировал, зато когда одноклассник сказал о том, что Арсений из всех в их классе самый крутой, то он покраснел точно спелый помидор. Правда, потом это оказалось стёбом, но оно не впервой. Но в случае с Антоном это, кажется, был не прикол, и от этого Арсений только больше погружался в смятение. На работе тот часто мог подойти сзади слишком близко, чуть ли не прижимаясь всем телом, он мог шептать всякие пошлости, а потом, как ни в чём не бывало, идти дальше по своим делам. Так, неделю назад он в очередной раз прижал Арсения к тумбе и, наклонившись, прошептал: «ты горячее, чем…», дальше продолжил уже на всю кухню, отходя в сторону и направляясь к зоне Максима: — Эта плита, почему включена на таком минимуме? — но всё это он говорил достаточно спокойно, но его возбуждённый вид можно было списать на то, что он только что был приклеен к Арсению. — Макс! — позвал он Зайца. Но Арсений на это всё даже не смотрел, он стоял и краснел, потому что в голове немного вырисовывались не совсем пристойные картинки, и от этого становилось только хуже. В конечном итоге Арсений позорно сбежал в туалет, чтобы освежиться, а после туалета он пошёл в кабинет Шампура. Тот был на месте. Арсений так смело забежал в кабинет, вообще не понимая, чего хочет. Как только дверь за ним захлопнулась он снова замялся, прижался спиной к ней и неподвижно стоял. Антон оторвал взгляд от своего компьютера и взглядом прошёлся по Арсению, спрашивая у него, что случилось. Только ответить было сложно, потому что на деле ничего не произошло, а по ощущениям у Научпопова мир рухнул, вселенная схлопнулась и что-то в животе зашевелилось. — Ты мог бы так не делать? — всё-таки выдавливает из себя эти слова. В такой обстановке точно нельзя работать, и Антону это нужно знать. — Как? — он встаёт со своего немного скрипучего стула и подходит к Арсению практически вплотную, сохраняя несколько сантиметров. — Так? — Арсений смотрит снизу вверх и головой кивает. — Научпопик, ты сводишь меня с ума. Он наклоняется, и Арсений уже губы приоткрывает, готовясь получить поцелуй, но Антон носом утыкается в его шею и шумно дышит. Руки расставляет по сторонам от Арсения, пока он сам отклоняет голову, открывая шею для того, чтобы Антон мог надышаться. Внутри всё крутит, и Научпопов хватается руками за белый китель, притягивая Антона к себе. — Поцелуй меня, — чуть ли не скулит Арсений. Губы жжёт то ли от того, что они желают Антоновых, то ли от того, что впервые произносят такие слова. Антона упрашивать не нужно, он напоследок проводит носом до линии челюсти, а потом сразу припадает к губам Арсения. Вмиг становится стыдно за всё подряд, щёки горят от мысли, скольких людей перецеловал Антон, и скольких — он сам. Ощущается неопытность, и от этого пускать Шампура в свой рот не хочется; перебирать губами — одно, а пускать в ход язык — это уже хард уровень! — Ты точно этого хочешь? — отклоняется Антон. — Да, но я никогда не целовался, — он опускает глаза в пол, пальцами перебирает пуговицы на кителе Антона. — Прости. — Арс, — Антон указательным пальцем касается подбородка Арсения и поднимает его голову, чтобы смотреть в глаза. — Я тебя научу, доверься мне. И Арсений доверяется. Антон снова приближается к нему и аккуратно целует, медленно сминает его губы. Руки укладывает на шею, пальцами перебирает отросшие волосы, но совсем не напирает, и Арсения плавит, будто забытый пластилин на батарее в детском саду двухтысячного года. Губы у Антона мягкие, а то, как они иногда аккуратно перетекают на щёки Арсения — что-то с чем-то. Когда Арсений думает, что хуже (то есть лучше) уже не может быть, Шампур языком проходится по его губам и, не прилагая усилий, раздвигает их, проникая в рот. «Ебанись» — мгновенно пролетает в голове Научпопова. Тихий стон сам вылетает из приоткрытого рта, Арсений вообще ничего не контролирует, только старается отвечать на поцелуй. По его скромному мнению, получается не очень, но Антон до сих пор не послал его куда подальше, значит, ещё не всё потеряно. Он медленно изучает рот Арсения, а Арсению совсем не терпится, и он пускает свой язык в ход, начинает бороться с Антоном. — Тих-тих, — посмеивается, а его горячее дыхание ложится на мокрые от слюны губы Арсения. — Не спеши, мы всё успеем, — и снова целует. В тот день дальше поцелуев они не заходят, но Арсению и этого сполна хватает. Работать дальше сложно, но он держится, и в конце рабочего дня получает награду. Антон долго целует его сначала на кухне, когда все уходят, потом возле своей машины и завершает эти нескончаемые поцелуи возле подъезда Научпопова. Если быть честным, то каждый раз после таких поцелуев у Арсения вставал член, но почему-то дрочить на Антона и то, что он с ним делал, казалось чем-то выходящим за все рамки приличия. Поэтому Арсений терпел, терпел и терпел. Он не ханжа, но с Антоном хочется лично, а не вот так, где-то в туалете или в душе с мыслью о нём. Арсений старается крепко держать себя в руках, но это не удаётся, и в один из вечеров он хорошо кончает с фантомным ощущением губ Антона на своей шее. После этого он решает, что готов к чему-то большему, чем простые поцелуи. Он хочет почувствовать Шампура везде: на своём теле и внутри него.

***

Сегодня Арсений опаздывает на работу, потому что проспал. Никогда такого не было, чтобы Научпопов куда-то опаздывал, наоборот, всегда приходил сильно заранее и скучающе ждал всех. Можно сказать, что сегодня его первый раз. Шампур сегодня перед работой должен был поехать на встречу с каким-то поставщиком, поэтому и не забрал его. В общем-то, это он его и разбудил своим звонком. — Арс, что-то случилось? Ты где? — взволнованно. — М-м, — он кое-как открывает глаза и фокусирует взгляд на времени. — Я проспал! — вскакивает с кровати, увидев одиннадцать часов на экране. — Хорошо, жду тебя, — и сбрасывает. Арсений уже вышел из дома и ужасно переживает из-за своего опоздания, хотя Антон и сказал, что всё хорошо. Только он чувствует, что не всё так хорошо, у Шампура под конец диалога был такой голос, будто бы он выпил денатониум бензоат. Ни о чём плохом думать не хочется, поэтому он просто быстрее вбегает в вагон метро, и теперь целых двадцать минут от него ничего не зависит. Дыхание сбивается, лицо краснеет, а пот течёт по вискам, потому что Арсений совсем не привык к таким физическим нагрузкам. Забег от метро до работы стоил ему приятного внешнего вида, поэтому возле заднего входа он пытается отдышаться, чтобы зайти в плюс-минус нормальном виде. Арсений приглаживает растрепавшиеся волосы и заходит. С кухни доносится крик; Арсений поначалу совсем не понимает, что происходит, но, тихо подойдя к дверному проёму, видит, что это Шампур кричит на всю кухню. — Пришибленные, бездари! Инвалиды! Просто конченные! — Антон весь красный, дышит быстро. — Какого хуя, я вас спрашиваю, какого х-у-я, — произносит по буквам и тычет Макса лицом в одно из блюд, — вы приготовили такое дерьмо? Кто вам позволил позорить этот ресторан и, тем более, меня? Да вы тут совсем ахуели! — Антон кидает тарелку, которая прилетает в стену рядом с Арсением и замечает его взгляд. Арсений не знает, что там читается у него в глазах, но он прекрасно понимает, что чувствует, и это ничто иное, как возбуждение. Просто от такого Антона, у которого слюна из рта брызжет и чуть ли яд не сочится, который весь красный от злости и совсем не сдерживает свои эмоции, Арсений сейчас сойдет с ума. И, кажется, что он сейчас остановится, перестанет кричать и успокоится, но к счастью (да простят его коллеги), он не прекращает, а только ещё больше злиться. — Я не понял, а с каких пор рабочий день у нас начинается в двенадцать? Ты знаешь? — он подходит к Артёму и подставляет кабачок, будто это микрофон. — А может ты знаешь? — обращается к Серёже. — Никто не знает, Арсений, — Шампур глаза пучит и руки в стороны разводит. — А потому что рабочий день у нас начинается с девяти, — пожимает плечами и кидает кабачок в какую-то миску, та шатается под неравномерным весом и со звоном падает на пол. — Всё, пошли все нахуй работать! — и, развернувшись, уходит в кабинет. Как бы это сказать, но у Арсения встал. Неожиданно, очень неожиданно. Арсений переодевается в китель и слышит разговоры коллег, которые громким шепотом обсуждают Шампура. Научпопов совсем не привык подслушивать, но тут чужие слова сами хорошо льются в уши. Да и он переодевается, это просто вынужденное подслушивание. — Я надеюсь, что после такого представления Арсений перестанет его защищать. Я рада, что он увидел, какой Шампур настоящий. А то что-то он смягчается при Арсюшке, — на это Арсений морщится. — Ага, даже сегодня по факту просто предъявил, а не орал. Вспомните, как он тут разорался, когда я на десять минут опоздал, — по голосу как будто бы Максим. — Жду, когда у него вена на лбу лопнет, может тогда лишние слова по типу «уроды» и «инвалиды» пропадут из лексикона. — Да, скорее, мы лопнем, чем он перестанет так нас называть, — тяжёлый вздох, и голоса удаляются. Арсений хмурится, потому что это же не его Антон. Его Антон милый и добрый, спокойный и внимательный, миролюбивый и только совсем немного пошлый, но это совсем не порок. Ну сегодня да, накричал, так это же бывает, эмоции накопились, выплеснуть захотелось, но на постоянке когда? Арсений не слышал, а он же всегда на работе. Но это позже, сейчас мысли совсем о другом, адекватно думать не получается. Недолго думая, он идёт в кабинет к Антону, потому что нужно закрыть один очень важный вопрос. Он быстро обходит всех на кухне, игнорирует заказ «Лимонного облака», на что Ира недовольно цокает. Арсений без стука заходит в кабинет Антона, и как только закрывается дверь, Шампур поднимает на него взгляд и говорит, вставая со своего кресла. — Арс, прос... — но договорить он не успевает, Арсений его перебивает быстро и решительно. — Трахни меня! — Научпопов мгновенно же багровеет, а когда видит взгляд Антона, то на секунду даже теряется. — Что ты сказал? — подходит ближе. Они снова возле этой двери, и сейчас снова может что-то произойти. — Я хочу заняться с тобой сексом, — тише, чем в первый раз, говорит Арсений. — Ты не так сказал, — усмехается, но уже стоит практически вплотную. — Я хотел извиниться за свои крики, за то, что наорал, — вдруг его лицо становится серьёзным, и он смотрит прямо в глаза. Арсению сейчас кристально поебать, он возбуждён и он хочет Антона. Научпопов, кажется, никогда такого не испытывал. Он, безусловно, возбуждался, безусловно, ему хотелось сексуального удовлетворения, но это никогда не относилось к определённому человеку. — Прости, ты заставляешь меня испытывать чувства, с которыми я не умею справляться, но это мне нравится. Поэтому я стараюсь меняться. Пока выходит плохо. Арсений из культурной семьи и воспитан хорошо, поэтому не перебивает, только кивает и сам делает первый шаг. Он целует Антона, пока ещё не совсем умело, но как может. Практики у него теперь очень много, и когда-нибудь он натренируется! Тем более, он берёт дополнительные задания домой — так уже пострадало три помидора и один апельсин, а потом Шампур назвал его «дурачком» и предложил практиковаться вместе. В общем, больше продукты не погибнут от губ и зубов Арсения. Поцелуй детский, наивный, медленный и очень плавный. Арсений ещё не настолько осмелел, чтобы его углублять, но и Шампур совсем не торопится. А уже, вообще-то, хочется перейти к более активным действиям! Арсений на пробу прикусывает губу Антона и ждёт, что тот поймёт намёк. И он понимает, но всё-таки ничего не делает, только чуть-чуть отстраняется и тихо шепчет: «давай, сам». В моменте Арсений теряется, потому что как это «сам»? Он же ничего не умеет. А как, а что делать? Решает начать с самого лёгкого с того, что они с Антоном уже прошли — поцелуи. Поэтому он подаётся вперёд и снова целует своего Шампурика. Он надеется, что тот не узнает о том, что он его так назвал, потому что недавно после очередного «Научпопик» от Антона Арсений решил тоже придумать что-то с таким вайбом и выдал «Шампурик» — было ощущение, что мысленно Антон его за это на шампур насадил. И даже не факт, что на свою мини (может и не совсем мини) версию. Нужно не отвлекаться на такие размышления, а просто продолжать. Арсений берёт руки Антона и укладывает себе на талию, хотя и хочет, чтобы те сжимали его чуть ниже. Но он чувствует, как горят щёки, и всё ещё удивляется даже тому, что он уже осмелился сделать. Антон заставляет его чувствовать и делать то, чего никогда не было. Это интересно, такой очередной эксперимент, который должен продлиться как можно дольше. По крайней мере, Арсений очень этого хочет. — Мне так нравится смотреть, как ты каждый раз краснеешь, — тихо произносит Антон, совсем ненадолго отстраняясь от его губ. Рука Шампура покидает талию Арсения и прокручивает ключ в дверном замке, чтобы им никто не помешал. А в голове Научпопова крутится мысль о том, что буквально за стеной его коллеги носятся с заказами, которых в субботний день немало. Но эти мысли уходят на второй план, когда Антон снова его целует, да ещё и всё-таки решает помочь Арсению и сам спускает свои руки на его задницу, тем самым притягивая к себе ещё ближе, не оставляя даже миллиметра между их телами. Жалюзи на окне, которое выходит на кухню, опущены, поэтому, когда Арсений запрыгивает на Антона, никто этого не видит. Если честно, он сам пропускает момент, когда оказывается полностью в чужих руках, ногами обвивает талию Шампура и руками обнимает шею, продолжая целовать, пока Антон всё так же сжимает его задницу. Антон отходит назад, оттаскивая его от двери, и приземляется на диван. Арсений чувствует его привставший член, когда оказывается сидящем прямо на нём. Так близко они ещё никогда не были, хотя во время некоторых поцелуев они и видели стояки друг друга, но даже внимание на этом не акцентировали, а сейчас сразу вот так. Недолго думая, Арсений начинает ёрзать на нём, вытягивая из Антона тихий стон прямо в губы. Улыбка сама по себе расползается по лицу Научпопова, и он активнее трётся о чужой член. Хочется ощутить руки Антона на своём члене, но тот, видимо, всё ещё следует плану «пусть действует Арсений». Приходится всё брать в свои руки, поэтому он берёт руки Антона и перекладывает их на свой пах. Тело сразу же прошибает током, как только Шампур сжимает не его задницу, а член. Он отстраняется от губ и стонет, а Антон шепчет, чтобы Арсений был тише. Но как тут удержаться — вовсе не понятно, — хочется орать во всё горло от переполняющих его эмоций. Пальцы Антона ловко расстегивают штаны, и одной рукой он шлёпает Арсения по бедру, намекая привстать, чтобы стянуть штаны. Оказывается, сидеть вот так с наполовину спущенными штанами довольно неудобно, поэтому Арсений встаёт и снимает их полностью, оставаясь в трусах. Жесть, а что, сейчас ещё и трусы надо будет снять? Арсению даже перед врачами ужасно неловко это делать, а тут ещё и перед парнем, который нравится. — Научпопик, не стесняйся, иди сюда, — Антон смотрит снизу вверх, он всё так же сидит с широко расставленными ногами и подзывает к себе. — Помнишь, я помогу. Арсений подходит к нему, откладывая штаны на стол, и встаёт чуть ли не впритык к Антонову лицу. Тот времени совсем не теряет, хватается за резинку боксеров и тянет вниз, оголяя косточки, целует каждую из них и напоследок царапает клыками. Поднимает голову и смотрит абсолютно счастливо, но вмиг прячет улыбку и тянет трусы ещё ниже. Казалось бы, не мучай сними их уже, но нет, он оставляет их так, чтобы было видно только пах, и носом утыкается, шумно вдыхая. — Анто-о-он, — гундит Арсений, — пожалуйста. Шампур решает сжалиться, поэтому резко снимает трусы, и после того, как Арсений переступает их, он прижимает его к себе и сразу же берёт в рот. Это точно незаконно, и хочется спросить, куда и кому писать, чтобы они разобрались с Шампуром из-за его такого охуенного рта. Антон берёт глубоко, мажет слюной по всей длине и помогает себе рукой, надрачивает, а потом спускается языком к яйцам и, словно кот, вылизывает. Какое же ужасно сравнение, из-за чего вырывается неконтролируемый смешок. Антон сразу же останавливается и смотрит на Арсения, держа его же яйца во рту. Как же это отвратительно, продолжай, Антон. — Я просто сравнил тебя с котом, который лижет… — слово «яйца» в контексте части тела даже в голове стыдно произносить, не то что сейчас сказать вслух. Но Шампур его не достаёт, снова увлечённо приступает к своему занятию. Нет, Арсений точно в раю, потому что иначе он не знает, как назвать кабинет Антона в данную минуту. Сил стоять уже нет, он и так держится на плечах Шампура, сильно их сжимая. — Ты уверен, что хочешь первый раз тут и так? — отрывается от него Антон. — Мы можем заняться чем-то не менее интересным, но не трогать твою невинную, — его руки оказываются на ягодицах, он их сжимает и раздвигает, — задницу. Не скрою, я бы хотел, но думаю это может подождать, — Антон пальцем водит по промежности и даже немного надавливает на колечко мышц. Арсения моментально кидает в жар. Ну что же он творит, как такое вообще вынести, просто невозможный. Научпопов что-то невнятно отвечает, но Антон, кажется, всё понимает и сам встаёт с дивана. Он идёт к своему столу и по пути снимает штаны с трусами, глаза мгновенно магнитятся к чужому члену, и язык неконтролируемо проходится по губам. — Встань на четвереньки, на спинку дивана облокотись, — командует, а сам лезет в один из выдвижных ящичков. Возвращается со смазкой. Арсений вопросов не задаёт, он просто доверяет Антону. Когда он встаёт коленями на диван, член мажет по спинке этого кожаного дивана, оставляя мокрые разводы предэякуляра. Голову поворачивает назад и рассматривает Антона, на нём по прежнему только китель, который не скрывает вставший член, и это чертовски привлекает. В голове появляется желание опуститься перед ним на колени и взять в рот, попробовать заглотить хотя бы половину, но у Шампура другие планы, поэтому остаётся только смотреть и облизываться. — В другой раз попробуешь, — видимо, Антон замечает его облизывания. — Сведи ноги плотнее. Арсений послушно сжимает бёдра и всё так же неотрывно наблюдает за Антоном. Тот открывает тюбик смазки и выдавливает сразу на свой член, размазывает по всей длине. И когда уже член буквально блестит от света настольной лампы, Антон просовывает влажную руку между бёдер Арсения и размазывает смазку там, напоследок шлёпает ягодицу и оставляет поцелуй на копчике. Глаза только и успевают моргнуть, а член Антона уже оказывается у Арсения промеж ног. Чувство весьма интересное и необычное, но когда движения становятся активнее и задевают яйца, становится определённо хорошо, а когда Антон разрешает дрочить, то на всё остальное вообще пофиг. Шампур быстро двигается между его ног, руками крепко держит за талию и иногда даже не двигается сам, только управляет телом Арсения. Очередной момент, который Арсений упускает, это когда Антон начинает большим пальцем давить ему на анус. Только он не входит внутрь, лишь надавливает и на этом тормозит, но и это вызывает бурю эмоций. На очередном таком надавливании, когда Арсений активно дрочит себе, и Антон скользит между его ног, Арсений кончает прямо на чёрный кожаный диван. Стонет громко и он уверен, что на кухне это слышно, и выходить отсюда ему будет стыдно, только это проблемы будущего Арсения, сейчас же его кроет. Антон не замедляется, дышит громко и активнее двигает арсеньевским телом. Шлепки разносятся по всей комнате до тех пор, пока по ногам Арсения не течёт тёплая сперма. Шампур замедляется, а потом и вовсе вытаскивает член из плена бёдер и додрачивает себе сам, пока Арсений лицом утыкается в спинку дивана. Тело слабое, сил стоять на коленях уже нет, но если он сейчас упадёт, то испачкает вообще всё. Поэтому он дожидается, пока Антон влажными салфетками протирает свои руки и его бёдра, а потом и диван, где уже разводами начала засыхать сперма. Салфетки летят в мусорку, а Арсению помогают одеться. Всё это происходит в тишине, и она, на самом деле, им сейчас нужна, хочется выдохнуть и немного подумать обо всём. Например, о том, что все слышали их, и что с этим теперь делать. Антон отмирает первым, он целует Арсения очень нежно. Оставляет поцелуи по всему лицу и перед тем, как отстраниться, бупает в нос. Арсений сейчас очень разнежен и не представляет, как можно пойти и работать, у него это точно не получится. Хочется запереться в этом кабинете с Антоном до конца дня и только целоваться и обниматься. — Знаешь, Арс, самое тяжелое всё это время было притворяться, что другие люди мне нравятся так же, как и ты. Внутри что-то трескается, и Арсений в очередной раз заливается краской, но это уже привычное дело рядом с Антоном. Их прерывает стук в дверь и недовольное бубнение Иры, которая требует заказанное уже тридцать минут назад «Лимонное облако». Всё-таки придётся идти работать. Конечно же, когда он выходит из кабинета, все смотрят на него, но когда за спиной вырастает Антон Андреевич Шампур, все вмиг возвращаются к своей работе. К этому нужно привыкнуть.