Ведьм у нас сжигают

Земли Лоуренсов, деревня Фростик

      После восхода солнца пурга наконец-то стихает и отряд генерала спешит к конюшне готовить лошадей к долгому пути на юг до Коинсберга, столицы Империи Мондштадт. Рыцари бодро проверяют снаряжение, после крепкой ночи, где они наконец-то отдыхали на кроватях, а не посреди леса. Крестьяне же за окном с самого утра потихоньку трудолюбиво расчищают дороги, пока дети лепят снежных баб или же просто веселятся, кидаясь снежками друг в друга.       Попивая терпкий чай, Джинн молча смотрит на ведьму, которую охраняет оставшаяся с ней часть рыцарей. Минчи тихо сидела на полу в дальнем углу комнаты, задумчиво смотря в никуда и ожидая, что с ней будет дальше. Казалось, что девушка боится лишний раз пошевелиться, возможно, об этом напоминает вчерашняя пощёчина. А может, всё было куда коварнее, и эта тварь что-то задумывает, даже без возможности применить свои силы.        Солнце едва греет сидящую возле окна Гуннхильдр, что задумчиво наблюдает за Лизой. Беспокойство с самого вечера не покидает мысли генерала, потому что всё кажется слишком странным: лёгкая поимка ведьмы не сулит хорошим, а, наоборот, веет больше чем-то подозрительным. Даже слабейшие из этих тварей не давались так просто, сколько рыцарей обычно гибнет, пытаясь хоть на шаг приблизиться к ним. Да, им пришлось потратить несколько месяцев, выслеживая её, но всё же… Разглядывая Минчи, генерал пытается понять, почему та дала себя схватить. Неужели это ловушка? Но как они могли узнать, что именно Джинн выслеживает её? Или это просто случайность и шабаш планировал покушение на любую группу рыцарей? Слишком много вопросов, на которые у неё нет ответов, отчего напряжение растёт с каждой минутой. — Ваша Светлость, позвольте доложить, — обернувшись к рыцарю, который только что вернулся с улицы, девушка кивает, — Лошади и сани готовы к дороге и ждут на улице. — Тогда выдвигаемся прямо сейчас, — Джинн отходит от окна, последний раз бросая взгляд на тёмный лес, — Больше нельзя здесь оставаться. Не нравится мне быть на территории Лоуренсов. — Ваша Светлость, прошу простите меня за мою наглость, но дороги сейчас нет, — осторожно произносит капитан, смотря на нахмуренную Джинн, что поглядывает на ведьму в углу, — Мы будем идти практически вслепую и очень медленно. Это весьма опасно, отряд станет простой добычей для монстров и диких зверей. — Хоффман, мои решения не оспариваются. К тому же, если люди Лоуренсов узнают, что мы незаконно на их территории, то это вызовет много проблем, — недовольно вздыхая, качает генерал головой, — Да и разве кучка монстров может стать большой проблемой для отряда высококвалифицированных рыцарей? — Никак нет, Ваша Светлость! Да и как Лоуренсы могут Вам помешать? Ведь Вы исполняете приказ Императора, они не посмеют этого сделать. — Капитан, — мужчина вздрагивает и опускает голову, — Не забывайте, Лоуренсы являются побочной ветвью императорской семьи и много чего могут оспаривать на своих землях. К тому же некоторые из них, — на мгновение Джинн замолкает, раздумывая о том, рассказывать ли эту информацию подчинённому или нет. Покачав головой, генерал поправляет ножны и поворачивается к двери, продолжая всё также строго говорить, — Мы выдвигаемся, и я не потерплю больше такой дерзости. — Прошу простите меня, Ваша Светлость, — поклонившись, произносит мужчина.        На улице было теплее, чем вчера, но мороз всё ещё колет щёки, отчего Джинн кутается в плащ с мехом, который едва спасает. Но, несмотря на холод, крестьяне всё равно выходят их провожать, хлопая героям за пойманную ими тварь. Дети со смехом кидают снежки вслед Минчи, боясь подойти к ней поближе. Страшные сказки про злых ведьм, которые похищают ребятишек по ночам, хорошо действуют, заставляя опасаться их и стоять чуть поодаль. Но у Гуннхильдр больше нет времени смотреть на баловство крестьянских детей, и она отдаёт приказ выдвигаться, ведь сейчас темнеет рано, а им нужно как можно быстрее добраться до ближайшего города. Ребятишки что-то кричат вслед, но Джинн не вслушивается в их слова, всматриваясь в глубокую чащу голого леса, что скрывает за собой множество опасностей. Сейчас как-то подозрительно спокойно тихо, отчего генерал с опаской смотрит вперёд, готовясь вытащить меч в любую минуту.       Лошади с трудом продвигаются вперёд через сугробы, с огромным усилием переставляя ноги по мокрому тяжёлому снегу, который даже для них является трудным препятствием. Тяжело дыша морозным воздухом, животные неохотно шагают, пока подвижные уши резко поворачиваются на каждый звук в лесу. Часть рыцарей внимательно оглядывается по сторонам, держа одну руку на эфесе, опасаясь нежданных гостей в виде диких зверей, бандитов или монстров. Они не знают, чего ожидать, но самым плохим для них вариантом окажутся чудовища, которые так ловко передвигаются по сугробам, а у людей будет весьма мало шансов выбраться всем целыми и невредимыми.       Голые застывшие деревья и тишина не вызывают доверия с самого утра, но другого выбора у Гуннхильдр нет. Идущая позади неё ведьма должна быть доставлена в императорскую темницу как можно скорее, ведь Император будет явно недоволен, если генерал хоть чуть-чуть ещё задержится. Потому что Пурпурная Ведьма обязана знать нахождение шабаша и ещё много чего важного, чтобы они наконец-то смогли полностью извести этих тварей и убрать всех до одной.       Крик ворон и неожиданно слишком громкий хруст ветки заставляют вздрогнуть всех после нескольких часов тишины. Генералу на мгновение кажется, что кто-то мелькает среди деревьев, отчего та сразу хватается за меч, обнажая лезвие. Пару минут вглядываясь в мрачный лес, она не замечает ничего подозрительного, лишь покачивающиеся ветки деревьев из-за гуляющего ветра. Джинн ничего не остаётся, как предположить, что это кто-то из зверей или ей просто показалось. Или всё же нет?       Всё кажется подозрительным, но проверить она не может. Погоня в лесу зимой за неизвестно чем ни к чему хорошему не приведёт. К тому же сейчас их главной целью было добраться до Кейвинда, единственного крупного города на границе с восточными землями, а оттуда уже будет рукой подать до Фрейвинда.       Солнце близится к западу, когда вымотанные лошади отказываются идти вперёд. Фыркая и хлеща хвостами, они останавливаются, не слушая приказы всадников, а кто-то из животных даже ложится на холодный снег. Обернувшись, Гуннхильдр смотрит на ведьму, что едва переставляет ноги, отчего конь, к которому она была привязана, чуть ли не тащит её по снегу. Закрыв глаза, генерал тяжело вздыхает, после чего отдаёт приказ остановиться и разбить лагерь также уставшим рыцарям. Всё же по таким дорогам им едва удастся добраться до города за пару дней, особенно если их лошади будут полностью вымучены.       Спешившись, самые молодые рыцари спешат подготавливать место для лагеря самыми первыми, пока оставшиеся медленно разбредаются, падая в снег или просто ходя по кругу, разминая ноги. Капитан Хоффман, не теряя времени, раздаёт указы, кому чем заняться, пока Джинн гладит свою кобылу, что отказывается идти к остальным привязанным уже лошадям. Мимо неё один из рыцарей ведёт ведьму к дереву, чтобы приковать к стволу. Взгляд Груннхильдр невольно провожает Лизу, словно ожидая какого-то подвоха, но ничего, происходит абсолютно ничего.        Насобирав дров, рыцари разжигают первый костёр, где генерал может насладиться теплом, пока подчинённые ставят временные палатки. Девушка молча наблюдает за звёздами в небе, пока костёр едва согревает замёрзшее тело. Люди вокруг ходят из стороны в сторону, и такая небольшая суета ей нравится больше, чем молчаливая езда. Сейчас все бурно что-то обсуждают, отчего тревога уходит на задний план, и лес уже не кажется таким зловещим, но часовые всё равно остаются на постах.       Когда всё было готово, солнце уже практически село. Алая полоса озаряет лес, давая насладиться последними, едва тёплыми лучиками, но костры компенсируют эту утрату света. Яркие искорки от трескающихся промерзших дров взмывают в ночное небо, пока рыцари готовят долгожданный ужин. — Как бы сказал мой дед, к хорошей погоде этот закат, — краем уха слышит Джинн со стороны соседнего костра, где сидит часть молодых рыцарей, наслаждаясь ужином. — Да брешит твой дед давно, — отвечает один юноша, фыркая на примету, — Будет завтра день, вот и узнаем, Гай. — А я говорю, что так и будет! — упрямо продолжает настаивать молодой рыцарь, тыкая в сторону товарища ложкой, от чего тот закатывает глаза, вызывая смешок у остальных, — Дед никогда не ошибается. Сколько лет его знаю, ни разу такого не было, всегда он был прав. — Старики любят чушь нести, а его слова лишь совпадения. Обманывают молодых, да и только. Вбивают в юные головы всякие глупости, — проходя мимо говорит один из старших рыцарей, который проверял коней и сани. — Как скажете, Адалрик. А похлёбка то вышла весьма ничего. Твои навыки улучшаются, Герта, — в юношу незамедлительно прилетает несильный удар со стороны девушки, от чего тот чуть не падает с бревна, на котором сидит, — Ай! Да за что?! — За всё хорошее. Ешь и не болтай, а то остынет, — все смеются, а Гай замолкает, продолжая наслаждаться тёплой пищей, пока есть возможность.       Джинн усмехается и встаёт со своего места, собираясь покинуть компанию верных рыцарей, которые уже многие годы сопровождали её в походах. Девушка планирует немного отдохнуть в тишине, после чего лечь спать. Но тут к ней подбегает один из подчинённых, заставляя остановиться на полпути. — Ваша Светлость, позвольте спросить. — Слушаю. — Что делать с ведьмой? Бернхард предполагает, что такими темпами эта женщина не продержится до утра. Отморозит себе что-нибудь или даже возможно умрёт от переохлаждения.       Взглянув на Лизу, Джинн задерживает задумчивый взгляд на ней, размышляя, как поступить правильнее. Сидящая на снегу девушка дрожала от холода, кутаясь в свои тряпки. Её нога обмотана верёвкой, конец которой был привязан к дереву. Хоть мороз явно доставляет той множество неудобств, та продолжает молчать, дыша на свои руки. Гордая или упрямая, либо всё вместе, ведь только такой человек будет продолжать не привлекать внимание, либо же она просто готова умереть от мороза, лишь бы не раскрывать свои тайны, что не было на руку Джинн. Гуннхильдр усмехается, ведь она не даст той так просто умереть, нет, она не ради этого столько месяцев выслеживала её. — Отправьте ко мне в палатку, хочу поговорить с ней. И принесите немного еды, всё же она нам нужна живая. — Как прикажете.       Поклонившись, рыцарь направляется в сторону ведьмы, пока Джинн подходит к палатке, где внутри было теплее чем на улице. Тонкие стены чуть спасают от ветра, а небольшой костёр посреди палатки греет пространство вокруг. Сев на стул возле огня, генерал читает молитву Семи об удачной дороге, пока ожидает гостью. Через пару минут слышатся шаги и холодный воздух на мгновение проник внутрь вновь, заставляя чуть поёжиться. Ведьма падает возле входа к ногам рыцаря, который, поклонившись, оставляет их наедине.       Тело Лизы всё ещё подрагивает от холода, пока чуть белые пальцы едва могут двигаться. Девушка трёт руки друг об друга, пытаясь согреться, пока генерал молча наблюдает за ней, не зная, как поступить далее, смотря на замёрзшую девушку. Всё это выглядит слишком жалко, отчего Гуннхильдр почему-то не может смотреть на это больше. — Сядь ближе к костру и наконец нормально погрейся, — всё же нарушает тишину Джинн, но ведьма никак не реагирует, продолжая сидеть на шкуре, которая местами лежала на снегу, придавая видимость пола, — Не заставляй меня вставать, тварь, — цедит сквозь зубы генерал, смотря презрительно на Лизу.       Но Минчи продолжает игнорировать Джинн, пытаясь всё также самостоятельно согреться. Это упрямство раздражает Гуннхильдр, которая привыкла, что никто не смеет ослушиваться её приказов. Встав со стула, генерал подходит к Лизе и хватает ту за ледяную руку. Рывком она поднимает ведьму без особых усилий, что весьма удивляет Джинн, а девушка не сопротивляется, когда её практически кидают к огню. Еле поднявшись, Лиза поворачивается к генералу, которая остаётся на том же месте. Минчи словно хочется что-то возразить, чуть приоткрыв рот, но так ничего не произносит, смотря на Гуннхильдр, чей взгляд голубых глаз слишком странно скользит по худому телу ведьмы, что выглянуло из-под ткани. Покачав головой, Джинн подходит к ней и присаживается на корточки примерно на расстоянии вытянутой руки. — Какая ты упрямая, лучше бы радовалась моей милости, ведь я крайне редко проявляю её к таким, как ты. Да и разве приятно мёрзнуть там, словно псине уличной? — Мне твоя милость ни к чему, — фыркает ведьма, отворачиваясь от генерала, — Лучше бы оставила меня на морозе помирать. Уж лучше холодная смерть, чем твоя лживая милость. — Прости, но ты мне нужна живая, — пожимая плечами, произносит Джинн, рассматривая Лизу, — Знаменитая Пурпурная Ведьма должна знать множество тайн, а я хочу их все узнать. Так что уж прости, но ты должна ещё пожить в этом мире. — Тайны? Не надейся даже, что я хоть одну тебе не расскажу, не дождёшься, — Лиза с наглостью во взгляде смотрит на Гуннхильдр, вызывая у той лишь усмешку. — А это мы ещё посмотрим. Имперская темница развязывала многим языки, даже самым кровожадным людям. Кэйя отлично справляется с такими грешниками, как ты, заставляя рассказать всё до единого, ведь все бояться боли и смерти. А из своей палатки я не собираюсь делать пыточную, так что расслабься и лучше давай просто поговорим.       Сев обратно на стул, девушка наблюдает за ведьмой, которая спустя пару минут решается всё же устроиться поудобнее возле костра. Потухшие зелёные глаза безразлично смотрят на огонь, но продолжают казаться завораживающими. Джинн никогда не встречала таких до неё ни в одном из регионов Империи, хотя за последние пару лет девушка не так уж и часто путешествовала по стране из-за нахождения всё время на фронте. Возможно ли такое, что в Лизе течёт кровь человека из другого государства? Гуннхильдр отбрасывает эти глупые размышления, вновь обращаясь к Минчи, что продолжает пытаться согреться, хотя кандалы едва способствуют этому, всё время мешая. — Грейся, пока есть возможность, а потом тебе принесут похлёбку. — И что ты хочешь от меня за неё? — поднимая холодный взгляд от огня, ведьма с недоверием смотрит на Гуннхильдр, — Ведь не от доброты душевной вся эта милость к такой, как я. — Не думаю, конечно, что ты мне ответишь за тарелку еды, где ваш шабаш находится, поэтому задам другой вопрос. Почему ты так легко отдалась нам? И не говори, что нам повезло, ты знала, что за тобой охотятся. — Тебе кажется, — пожимает плечами та, — Вы застали меня врасплох, вот и всё. — Не лги мне, ведьма, — Джинн садится ближе к Лизе, от чего та чуть отсаживается назад, — Твои сёстры всегда сопротивлялись до последнего, но не ты. Так что ты скрываешь? В чём твой план заключается? Немедленно отвечай. — Не понимаю о чём ты, — ведьма отворачивает голову от пристального взгляда генерала.       Схватив её за запястье, генерал сжимает его и тянет девушку на себя, заставляя Лизу повернуться к ней обратно и чуть приподняться. Морщась и шипя от боли, ведьма не вырывает руку, упрямо смотря в глаза Джинн, что раздражает генерала ещё больше. Тяжело дыша, та чуть сжимает запястье, но ведьма, всё ещё морщась от боли, продолжает молчать, находясь слишком близко к Гуннхильдр. На мгновение Джинн чувствует аромат роз, что навевает воспоминания о садах в восточной столице, в которых она раньше гуляла с сестрой.        Раздражённо выдохнув, генерал отпускает запястье, от чего ведьма падает на пол. Лиза сразу же трёт покрасневшее место от сильной хватки Джинн, что, возможно, позже превратится в очередной синяк на теле Минчи. — Ты понимаешь о чём я, — небрежно отряхивая руки, произносит генерал, садясь обратно на стул, — Хватит этих глупых игр, мы обе не верим в эту ложь. — Нет, я абсолютно не понимаю о чём ты говоришь. — Отвечай, тварь, что вы задумали? У вас явно какой-то план и тебе лучше рассказать о нём сейчас же. Иначе, когда он раскроется тебе будет хуже, намного хуже, что ты даже не представляешь насколько, — кривя рот, произносит Джинн. — Ничего, — по слогам выплёвывает слово Минчи. — Так значит, — девушка тяжело вздыхает, качая головой, — Ладно, как хочешь, продолжай играть. Разберемся с этим позже, всё же мы не в пыточной, как я и говорила.       Через пару минут в палатку входит юноша, ставит похлёбку возле ведьмы и удаляется вновь. Но Лиза никак не реагирует на неё, продолжая всё также сидеть на одном месте, пока Джинн задумчиво смотрит в её сторону, словно пытаясь найти какой-то подвох. Костёр тихо трещит в шатре, а ведьма даже через пару минут так и не притрагивается к еде. Минчи даже не смотрит на неё, словно пытаясь устоять от соблазна, что почему-то так раздражает генерала. Джинн всё также молча встаёт и подходит к ней, отчего Лиза вздрагивает, но не отдаляется, наблюдая за дальнейшими действиями Гуннхильдр. — Не хочешь есть, хорошо, — беря за край тарелки, она поднимает её, — Я не собираюсь заставлять, как маленького ребёнка, это твоё решение, о котором ты пожалеешь. — Я не собираюсь есть твои подачки, — холодно отрезает Лиза, но всё же некое сожаление мелькает во взгляде ведьмы, — Так что делай с этим что хочешь.       Минчи наблюдает со стороны, как генерал отдаёт еду кому-то из палатки и возвращается на место. Джинн вновь повторяет, что это было очень глупое решение, на что ведьма лишь хмыкает, отворачиваясь от неё. Эта гордость заставляет Гуннхильдр лишь закатить глаза, но в тот же момент восхититься и зауважать Минчи, ведь не каждый готов отказаться от всего, продолжая сохранять секрет, а не выбирая свою жизнь.       Время медленно течёт, клоня сидящую на стуле Джинн в сон. Но девушка продолжает сопротивляться ему, наслаждаясь теплом от огня, как и сидящая рядом ведьма. Возможно, такая расслабленная Гуннхильдр была прекрасной мишенью, чтобы убить её и совершить побег, но у Лизы не было сил просто пододвинуться, не то что для чего-то большего. К тому же скованные руки мешают двигаться, да и с такими далеко не уйдёшь. Джинн понимает это, а ещё понимает, что километры пешком по снегу не прошли бесследно для ведьмы, поэтому позволяет себе так расслабленно вести.       Спустя некоторое время к генералу заглядывает капитан, чтобы забрать ведьму на улицу, обещая посадить её возле костра, чтобы та не замёрзла, на что Гуннхильдр лишь кивает, продолжая пребывать в своих размышлениях. Всё же ей это кажется слишком странным, отчего руки невольно продолжают держаться за эфес меча даже во время сна.       Утро следующего дня было весьма спокойным, но единственное, что смущает генерала, — это отсутствие каких-либо звуков. Нет ни пения птиц, ни звуков других животных, нет абсолютно ничего, лишь тихий ветер. Даже прекрасная погода, как говорил Гай, не вселяет уверенности у Джинн, но не у других. Напряжение в отряде слегка спало, отчего рыцари более уверенно ходят во время сбора. Юноши и девушки шутят, обсуждая прошедшие караулы и свои планы после того, как они вернутся в столицу. Первая удачная проведённая ночь всегда внушает уверенность, ведь теперь многим кажется, что всё так и пройдёт до самого конца. Джинн сама чувствует себя после сна более спокойной, но, стоя возле костра и смотря на лес, генерал до сих пор не доверяет ему. Густые заросли кустов и могучие стволы деревьев могли спрятать кого угодно. Держась за рукоять меча, девушка долго не отводит взгляд от него. И почему на землях Лоуренсов он именно такой… неживой? Джинн с самого детства задавалась этим вопросом, но так до сих пор не нашла на него ответ. И не хочет узнавать об этом сейчас.       Но как только они выдвигаются в путь, всё становится вновь на свои места. Рыцари продолжают держать руки на эфесе, но более уверенно, ведь даже неожиданный крик ворон теперь не пугает их. Солдаты усмехаются, но недоверчиво смотрят на птиц, которые ассоциировались у многих с одним — со смертью. Глупые поверья, но эти существа никогда не предвещали ничего хорошего.        Кони всё также уверенно идут вперёд, пока ведьма всё также плетётся в середине отряда, отчего слишком задерживает их, вечно падая от усталости спустя несколько часов пути. Генерал слышит, как подчинённые возмущаются по этому поводу, ведь многим хочется как можно быстрее вернуться домой. Гуннхильдр понимает их, становясь всё более раздражительной, когда Лиза в очередной раз падает. Глубоко вдохнув и выдохнув, Джинн останавливает отряд и приказывает Гаю, к коню которого привязана Минчи, посадить ведьму к себе в седло. Рыцари удивлённо перешёптываются, услышав это, но потом понимающе кивают головой, ведь так они точно будут быстрее идти без вечных остановок. Хотя слезающий с коня юноша явно не был доволен, что именно ему приходится сажать ведьму к себе. С недовольным лицом тот помогает Лизе взобраться в седло, после чего сам ловко запрыгивает, после чего отряд наконец-то вновь выдвигается дальше.       С помощью этого у них получается преодолеть половину пути чуть быстрее, чем планировалось, о чём гласит указатель на дороге. Они были на верном пути, и это радовало всех. Генерал видит, как воодушевились рыцари, смотря на указатель, пока разбивают лагерь, ведь дело шло к вечеру. Солдаты бодро готовят костры, пока некоторые привязывают лошадей к едва заметному забору в снегу. Копытные устало копаются в земле, пытаясь достать до еды, ведь у рыцарей с собой нет чего-то съестного для коней. Некоторые хлопают сильных животных по шее, обещая вкусно угостить чем-нибудь, как только они доберутся до города.        Через некоторое время огонь вновь вспыхивает, озаряя пространство вокруг и давая долгожданное тепло. Зима с каждым днём всё сильнее вступает в свои владения, а на севере она по-особенному чувствуется. Слишком холодно, особенно ночью. Гуннхильдр не рассчитывала в начале осени, что они так надолго задержатся и поймают ведьму аж на землях Лоуренсов к началу зимы. Хотя она должна была догадаться об этом или хотя бы предположить, ведь те почему-то всегда бежали сюда. Но почему? Это всегда было и остаётся главным вопросом. Что скрывают эти холодные земли? И кто помогает им добираться сюда? Ведь им едва удастся самостоятельно это провернуть без какой-либо поддержки.       После тёплого ужина с подчинёнными возле костра генерал собирается отправиться спать. Джинн притрагивается к ремню, на котором закреплён меч из арфенума, сплава металлов с ним, что блокирует магию. Таких в Империи было немного. Слишком дорого и сложно он добывался только в одном месте — в горах на севере. А потом не каждый кузнец может правильно выковать его. Так что немногие удостаивались носить столь невероятное оружие. Хоть его главной особенностью было блокировать магию, сами мечи из арфениума были очень острыми и прочными.       Резкий грохот раздаётся снаружи, а после — сигнал тревоги. В шатёр начинает просачиваться запах гари. Ухмыльнувшись, генерал достаёт меч из ножен и направляется к выходу. Она знала, что эти твари что-то задумали, и оказалась права. — А вот и кто-то, кого мы так долго ждали всё это время.       Гуннхильдр выбегает из палатки. Запах гари и крови мгновенно бьёт в нос. Мерзкий, от которого тянет блевать. К нему нельзя привыкнуть, даже спустя столько лет. Морщась, Джинн направляется в гущу событий, где мелькают вспышки магии.        Посреди лагеря стояла пара ведьм, окружённая огнём в оборонительной позиции. Девушки умело отражали все атаки. Плотный барьер, который просто так не пробить, оберегает от стрел и мечей, но при этом также спокойно пропускает их атаки. Огненный шар пролетает чуть левее Джинн, попадая в одного из рыцарей, плавя металл на его теле. Генерал слышит, как тот кричит, пытаясь снять броню, что обжигала кожу. Запах поджаренной плоти вбивается в память надолго.       Джинн старается не обращать внимание на трупы, идя по полю. Генерал ищет взглядом Лизу, но не обнаруживает её на том месте, где видела в последний раз. Возможно, эта ведьма сбежала при первой же возможности, но далеко уйти она не могла. — Ваша Светлость! — к ней подбегает раненый в бок Хоффман. — Капитан, оставьте доклад об обстановке, я и так всё вижу. Лучше займитесь теми, кого ещё можно спасти, — Хоффман нерешительно уходит, а Джинн остаётся с ведьмами и оставшимся отрядом. Вблизи она замечает, что одна из них прикрывала рану на животе, стараясь наверняка её залечить, — Всем приготовиться!       Взяв меч покрепче, генерал уворачивается от очередного снаряда, пока она приближается к барьеру. Тот свистит возле уха, взрываясь позади. Но Джинн не обращает внимания, продолжая идти к тварям.       Рыцари идут за ней, раненые или нет, они бегут на грешниц, которых они должны истребить, потому что поклялись об этом перед церковью, обещали очистить мир от зла, даже ценой своих жизней.       Когда у них всё же получается прорвать защиту с помощью её меча, что пронзил барьер, заставив рассыпаться на частицы, Джинн незамедлительно сокращает дистанцию между ней и раненой ведьмой. Острый клинок мгновенно вонзается в тело твари, которая не успевает ничего сделать. Та с удивлением смотрит на меч, а потом переводит взгляд на Джинн. Ведьме едва было восемнадцать, что заставляет сердце на мгновение дрогнуть, но руки прокручивают клинок в груди. В глазах девушки немой вопрос, на который ответа она не услышит. Изо рта течёт кровь, которую ведьма выхаркивает, пытаясь не задохнуться в ней же.        Всё словно замирает. Другая ведьма останавливается, смотря на подругу, пока остальные рыцари радостно кричат. Небольшая победа воодушевляет их.        Джинн видит, как кровь стекает по металлу. Алые капли падают на грязный снег. Серые глаза незнакомки темнеют, смотря на генерала с непониманием и страхом в последние секунды жизни. Тело падает на неё, нанизываясь до самой гарды. Оттолкнув его от себя, Гуннхильдр с отвращением вытаскивает меч из ведьмы. Тело падает рядом, а через мгновение под ним образуется лужа крови. Перешагнув его, девушка отправляется за следующей.       Ведьма молча стоит, продолжая неверяще смотреть на свою знакомую. Генерал пользуется моментом, сокращая дистанцию между ними. — Мона! Уходи! — звучит знакомый голос, который заставляет ведьму очнуться, а Джинн удивиться, — Пожалуйста! Брось меня и беги! — Я не могу тебя бросить! — она отскакивает назад и ищет взглядом хозяйку голоса. — Мы провалились, Мона! — ведьма мешкается, не зная как правильней поступить, — Прошу тебя, уходи сейчас же! — Я вернусь за тобой! Слышишь! — когда до неё остаётся пара шагов, ведьма грустно улыбается, пока по её лицу бегут слёзы. Испачканная в крови и саже, Мона с ненавистью смотрит на Джинн, — Не в этот раз, генерал.       Яркий голубой свет озаряет лес и ослепляет всех. Что-то вонзается в левое плечо генерала, из-за чего та отшатывается назад, а на снегу остаётся лишь чёрное перо, где только что стояла ведьма. Алая кровь стекает по руке. На месте раны девушка ничего не обнаруживает, кроме небольшого, слегка ровного отверстия. Что-то вонзилось в неё, словно стрела, и сразу же исчезло. Плечо пульсирует от боли, но Джинн старается игнорировать её. Сейчас были дела поважнее, чем рана.       Деревья догорали уже, но всё ещё озаряли вокруг себя пространство. Гуннхильдр осматривает весь масштаб ущерба, нанесённого этими тварями. Горящие палатки, бегающие вокруг лошади и лежащие трупы. Белый снег был покрыт кровью и пеплом, а в воздухе витал запах гари и жареной плоти.       Убрав меч в ножны, Джинн идёт к капитану. Генералу хочется закрыть лицо рукой, чтобы хоть как-то перестать чувствовать этот запах, но её ладони в крови. Безнадёжная ситуация. — Доложить обстановку, Хоффман. Каковы потери среди людей? — Вы ранены, Ваша Светлость?! — Не сейчас, капитан. — Как скажете, — неуверенно говорит мужчина, продолжая поглядывать на плечо генерала, хотя у самого было серьёзное ранение, — Из тридцати человек, пятнадцать живы, Ваша Светлость. Часть из них ранена. Нам как можно быстрее нужно добраться до города, иначе будет либо заражение крови или они просто умрут от потери крови. — Ясно. Положите раненых в уцелевшие сани и накройте их плащами с погибших. Им они уж точно не понадобятся. Также заберите у всех них мечи. Как только разберёмся с трупами, сразу же выдвигаемся. Это место вскоре привлечёт непрошенных гостей, — Джинн осматривает раненых, проходя мимо них и пытаясь понять каковы шансы на выживание. Их было не так уж и много, — Я пока проверю нашу ведьму. Она не должна сбежать далеко. — Но ваше плечо, — поймав на себе строгий взгляд, Хоффман замолкает, — Как скажете, Ваша Светлость.       Обходя лагерь в поисках следов, генерал замечает среди трупов Гайя. Часть его лица была обожжена. Юноша лежал возле костра с тарелкой в руках. Видимо, он даже не успел ничего осознать, когда смерть пришла за ним. Грустная картина.       Рядом с рыцарем сейчас стояла Герта, которая была одной из немногих выживших. Девушка, видимо, была в отряде по уборке трупов. Грязная работа, которую всё же надо выполнить. — Герта, сейчас не время оплакивать их. Нам нужно как можно быстрее уходить отсюда. — Простите, Ваша Светлость, — девушка вытирает слёзы и начинает разжимать окаменевшие пальцы товарища, чтобы вытащить тарелку из его рук.       Продолжая неспешно идти, Гуннхильдр доходит до места, где была привязана ведьма. Верёвка была, конечно же, развязана, а следы вели в лес. Недолго поразмышляв, Джинн всё же решается проверить, насколько далеко ушла та. Шанс найти её был, но насколько большой уже неизвестно.       Пройдя пару десятков метров вглубь леса, генерал уже отчаивается, держась правой рукой за левое плечо. Кровь всё также стекает, словно и не собираясь останавливаться и отдаваясь пульсирующей болью. Но обида от осознания, что они её упустили, когда только поймали, заставляет двигаться вперёд. Тяжело шагая по сугробам, Джинн слышит хруст ветки чуть поодаль от неё. Это вселяет надежду на то, что, возможно, это ведьма.       Ускорившись, она всё же нагоняет беглянку спустя метров двадцать. Еле переставляя ноги, ведьма из-за всех сил шла вперёд, в дремучий лес, подальше от них, даже если шанс там выжить у неё минимальный. Но всё же у неё не хватило времени это сделать, что радует.        Джинн хватает её за локоть целой рукой и со всех тянет на себя, из-за чего Лиза чуть ли не падает на неё. Зелёные глаза с ненавистью смотрят на генерала, пока по красным щекам текут слёзы. У Гуннхильдр нет сил злорадствовать или радоваться. Тяжело дыша, она просто молча смотрит какое-то время на ту, из-за кого столько людей погибло. Лиза не сопротивляется, ожидая наказания, которое так и не приходит. Они обе знают, что это бессмысленно. — А вот и ты. — А вот и я. Поздравляю, ты вновь поймала меня, генерал.       Джинн ничего не отвечает. Гуннхильдр вообще больше ничего не говорит ей, пока тащит до лагеря. Генерал сразу же передаёт беглянку солдатам, как только оказывается на территории стоянки. — Киньте её на сани к раненым. И проследите, чтобы никто не тронул эту тварь. Мне она нужна живой и пока что целой. — Так точно, — как-то разочарованно говорят рыцари.       Они уводят ведьму за собой. Минчи не сопротивляется, а Джинн провожает её взглядом.        Генерал уходит в сторону трупов, которые были сложены в небольшую кучу. Мечи и тёплые плащи со всех них были сняты, но всё остальное было нетронутым. Рядом с ними стоял Исаак и читал молитву для упокоения. Это единственное, что они могли сейчас дать им, вместо заслуженных похорон со всеми почестями. Хоффман находился рядом с ним, молча смотря на погибших.       Когда молитва заканчивается, капитан берёт стоящий рядом факел и кидает его в них. Огонь не сразу вспыхивает. Он потихонечку переходит от одного человека к другому, пожирая одно тело за другим. Этот свет от костра провожает их в пути, светя им в спину, когда они покидают лагерь.