Великолепный андроид

К обсуждению вопроса о создании антивируса для Рекса подключились ещё двое персонажей. Девица с кислотно-зелёными волосами в кроваво-алом платье без бретелек, которое непонятно на чём держалось ввиду отсутствия даже намёка на наличие груди, и тощий смуглый хлыщ с головой, выкрашенной под леопарда, и с прошитыми пирсингом губами. Девицу представили как Хаймар, она оказалась начальником биохимического отдела. А подкопчённого парнишку с бубенцами во рту звали Лео, и он отвечал за дизайн, интерфейс и что-то там ещё, Ральф прослушал. У него были вопросы к леопардовому, раз это его отдел нарисовал ему столь «выразительную» мечту всей жизни. Подошедшие принесли ещё шампанского, правда, девушка только чуть глотнула за переназначение Рэда и дальше пила минералку.       — У вас разноцветные волосы — условие приема на работу? — не удержался от вопроса Ральф, у него от такого разнообразия рябило в глазах. Лео хмыкнул, Хаймар холодно улыбнулась, чуть скосив глаза в сторону Рэда.       — Это чтобы их чуть-чуть расшевелить, — тут же отреагировал Рэд. — А то они сядут за свои компуктеры, сгниют и разложатся в креслах, дай только тыркаться в программы, да игрухи гонять. Они же как дети, никакого чувства меры! А так приходится вылезать из своих гадюшников, ехать к парикмахеру, подкрашивать корни, иначе штраф и лишение премии. Рэд оскалился, озарив всех бриллиантовыми проблесками.       — Я бы предпочла работать, а не волочься к долбанному стригуну на другой край города! — неожиданно грубым голосом ответила Хаймар и гневно воззрилась на руководство.       — Не сомневаюсь, дорогая, — промурлыкал Рэд, ничуть не смущённый эскападой.       — Давайте ближе к делу, — попросил Ральф. Он уже помог Дэду открыть очередную бутылку, а счёт выпитым бокалам давно потерял. Но что удивительно, голова не болела, и опьянения он не ощущал. Может быть, стоит начинать пить прямо с утра, тогда к вечеру уже будет достигнута необходимая кондиция, и дни перестанут казаться столь невыносимо длинными и тоскливыми.       — Да, идею тра-, сывы-, со-во-куп-ления, в общем, мы донесли — слегка запинающимся языком сказал Дэд. — Но он против. Будут ещё варианты?       — Оставить всё как есть, — пожал плечами Лео. — Рано или поздно вы всё равно поимеете его. Просто это может быть поздно для Рекса, но это допустимые, хотя и тяжелые для нас потери.       — А вы по себе знаете? — Ральф зло прищурился. — Уже воспользовались моментом?       — К сожалению, он ориентирован только на вас, — ответила Хаймар и поправила странный воротник на шее, из-за которого её голова выглядела так, будто лежала на блюде. — Но у нас есть предположение, что после того, как вы вступите в половой контакт, он может расширить круг допущенных персон, для совершенствования навыков. Честно сказать, Ральф был в шоке от такого открытого и абсолютно бесцеремонного обсуждения вопроса его сугубо личной жизни, а ещё от того, что его это почти не задевало. Последний раз аспекты его постельных предпочтений интересовали только медкомиссию перед затяжным полётом к Марсу.       — Если он и заинтересуется другими, — то мужчинами, — с языка Лео разве что яд не капал. — Так что, девочки, взмокшие панталоны сушить будете сами.       — Дебил! Сукин кот! — девушка швырнула в коллегу ручку, тот легко уклонился.       — Обожаю наши мозговые штурмы, — прошептал Дэд Ральфу на ухо.       — Большего всего меня интересуют ваши впечатления о качестве материала, — как ни в чём не бывало продолжил Лео. Он открыл принесённую с собой папку, зашуршал бумажками. Ральф изобразил бровями непонимание и интерес.       — В процессе создания нами были использованы ультрасовременные материалы, превосходная синтетика и композиты, но хотелось бы знать, насколько точно нам удалось воспроизвести внутренний эпителий.       — Эпителий? — Ральф закашлялся, газики от шампанского пошли ему в нос. — Где?       — Ну, в жопе, где же ещё? — Дэд от души хряпнул его по спине.       — Не только, — спокойно уточнил Лео. — Ещё во рту, если вы, конечно, практикуете такой вид контакта.       — А вдруг замкнёт и откусит? — Дэд закис от смеха, булькая и сипя прокуренными лёгкими, и теперь уже Ральф приложил его по спине так, что тот чуть не слетел со стула.       — Педрилы, извращенцы, — Хаймар и не подумала сказать это тихо. Рекс лежал в аппарате, похожим на туннельный солярий. В неоново-голубой подсветке становились видны вены и сухожилия, протянутые под кожей, или это были провода и необходимые трубочки, обеспечивающие охлаждение и протекание какого-нибудь тосола или антифриза. Никаких пикающих и квакающих аппаратов или мониторов, тишина и беспокоящий своей неестественностью свет. Ральф подошёл ближе, толкнул пальцем верхнюю панель, она отъехала вверх и погасла. Теперь горел только стол, на котором лежал Рекс, и от этого он казался какой-то жертвой инопланетному божеству. Выпитый алкоголь наконец догнал Ральфа, и у него заломило затылок. Никакого стула в комнате не было, и он сел на пол, взял Рекса за руку, ладонь была тёплая.       — Прости, что ударил тебя. Я на самом-то деле испугался. Ральф замолчал, как-то неловко сказать, что уж слишком ты похож на человека. И испугался он сам тогда именно по-человечески. Это было бы совершенно точно расписаться в собственной беззащитности перед лукавым подобием неживого живому.       — Я не знаю, почему выбрали именно меня, — Ральф сказал и осёкся. А что, если Акула специально пропихнул работу с андроидом именно ему; космонавтов, вышедших на пенсию, было достаточно. А что, если таким образом Акула давал ему шанс вернуться в Большой Космос? Это требовало осмысления.       — Ты нужен мне Рекс, действительно нужен. И совсем не хочу спать с твоим братом, чтобы вкачать в тебя синтезированный из меня же антивирус! Ральф выпалил слово «брат», совершенно не задумываясь, опять отождествляя машины с людьми. Он никак не мог разобраться сам в себе, что именно его так смущает в Максе, не считая его призывной сексуальности. Ведь Дэд подтвердил, что второй Сиамец обладает теми же функциями и способностями, совершенно точно способен производить расчёты и разбираться в техническом устройстве сложных систем. Но этот гипертрофированный магнетизм и влечение, Ральфа к нему тянуло, но это же и пугало. Словно присутствие Макса в доме будило в нём самые низменные желания, поднимало противную муть с тёмных уголков души. А Рекс его раздражал, бесил и в тоже время волновал, но совсем по-другому. С ним было как-то уютнее, что ли? Ральф встал с пола, вернул ладонь Рекса на место. Андроид на столе лежал голым, и Ральф, разглядывая бледное тело, с раздражением в очередной раз подумал, зачем было создавать столь точную человеческую анатомию? Ах, ну да, секс-игрушки — самая доходная статья. Он выторговал себе право пообщаться со своим андроидом наедине, хотя все сидящие сегодня у Рэда в кабинете не верили в то, что услышав голос Ральфа, их машина очнётся и заработает нормально. Он наклонился над столом, всматриваясь в расслабленное спокойное лицо андроида. Под ресницами тускло просвечивала полоска глазного яблока, будто затянутого птичьей плёнкой. Мысль, почему его подсознание выдало такой типаж, опять посетила Ральфа. В жизни он предпочитал абсолютно других; коренастых рельефных крепышей, а не длинноногих, астенического сложения блондинов, сухих и стройных как гладильная доска. Ральф наклонился и поцеловал андроида в плотно сжатый рот. Губы неожиданно пахли базиликом и виноградом, напомнив о неудачном первом кулинарном опыте. Макс готовил хорошо, было ли это результатом обмена опытом после неудачных попыток Рекса, или в этой части умений Макс был более силён и обучаем? Или путь к сердцу лежит через желудок, подумал Ральф, но сказал совершенно другое:       — Мне понравились твои ёжики. — На самом деле они были ужасные. — У Макса такие не получаются. Собственно, больше он не знал, что ещё такого сказать. А болтать лишнего не хотел, потому что прощелыги «Андроид Лимитед» однозначно всё слушают и записывают. Домой Ральф ехал на беспилотном авто от компании. Когда он удивился и сказал, что такие машины законодательно запрещены, Рэд только пожал плечами.       — Если соблюдать все законы и правила, никогда ничего не изобретешь. Фантазия и творчество не терпят ограничений и цензуры. Будет нужно куда-то заехать по дороге, просто назовите пункт назначения, а вашу малышку пригонят утром. Не волнуйтесь. Ральф пожал протянутую руку и сел в машину. Манекен на водительском сидении не шевелился и очевидно был исключительно ширмой, изображающей, что за рулём человек. Чем ближе было к дому, тем больше Ральф ёрзал по заднему сиденью, нервничал.       — В Четвёрку, — буркнул он и хлопнул манекен по плечу. Машина послушно свернула с развязки, съезжая к продуктовому супермаркету. Безжизненные руки повернулись, следуя за движением руля. В окнах его дома горел свет, но Ральф топтался за забором, не решаясь зайти. И каждый глоток коньяка, который он прикупил в магазине, уверенности ему не прибавлял, а наоборот будто разжижал мозги и пускал вибрацию по спинному мозгу.       — Вы забыли ключ? Его соседка завернула на их улочку с совершенно нелепой сетчатой сумочкой в руках. В сетке яркими солнышками светились апельсины и торчали хвостики тускло-жёлтых груш.       — Почему вы не пользуетесь доставкой? — прятать бутылку за спину было уже поздно, так что Ральф, не скрываясь, приложился к горлышку.       — Лучше тогда сразу лечь и умереть, — Крёстная улыбнулась и достала из сумки грушу, протянула ему. — В движении жизнь, и не люблю делегировать своё право выбора другим. Ральф взял грушу и предложил ей коньяк, все-таки совместное распитие алкогольных напитков их несколько сблизило, почему бы и не закрепить начало добрососедских отношений? Пускай Ральф и считал Крёстную из рода ехидн, сосуществовать с которой мирно можно только ограниченное время, но старуха могла иногда дать дельный совет и натолкнуть на интересную мысль. Соседка от коньяка не отказалась и лихо сделала большой глоток, даже не поморщившись.       — Сомневаетесь? — спросила она, хотя Ральф ничего не сказал, молчал и жевал сочную грушу.       — А вы?       — Если для того, чтобы вернуться в любимую работу, мне нужно было бы переспать с ожившим трупом или задушить своего внука, я бы сделала это, не задумываясь ни минуты! Крёстная провозгласила своё признание как тост, отпила ещё, вернула бутылку Ральфу и оставила его потрясённого с огрызком груши в руке.