Великолепный андроид

Когда наступает день переворачивания календарей,

невозможно не опубликовать что-либо.

Остаток дня Ральф провёл в автосервисе, куда решил заехать сразу после «Андроид Лимитед». На самом деле у него было пожизненно бесплатное обслуживание, но он не отказал себе в удовольствии сказать менеджеру, что сегодня они могут выставить счёт компании Рэда. Поэтому кроме зеркала, ему поменяли масло, тормозные колодки, резину и что-то там ещё шаманили по электрике. Всё время пока его машину гоняли по стендам и мастерам, Ральф сидел в лаундже, пил кофе с безвкусными сэндвичами и смотрел репортаж с очередного авто-шоу. В который раз автогиганты демонстрировали аэро-мобили, как всегда, обещая их массовый запуск в ближайшем будущем. Эти проекты существовали сотню лет назад, но так и не были реализованы. И, по мнению Ральфа, никогда и не будут воплощены в реальности. Если каждый будет иметь возможность отрываться от земли, маневрируя и паря в воздухе, весь смысл преодоления, весь подвиг лётчиков-испытателей и космонавтов утратит свой смысл. Даже так любимые одно время экоактивистами электромобили сдали свои позиции безопасных и чистых, потому что вопрос утилизации и хранение отработанных батарей, а так же процесс производства электричества оказались чуть ли не хуже двигателя, работающего на угле. После того как ему вернули машину, он намеренно поехал на второе транспортное кольцо, влился в плотный автомобильный трафик и несколько часов мучился в перестроениях и пробках. Зачем? Чтобы не думать. Занять голову и тело. Наблюдать за дорогой, шипеть ругательства сквозь зубы, когда кто-то влезал из соседнего ряда в твой или глох на светофоре, обгонять и перестраиваться, подрезая слишком медлительных. Не думать, не анализировать, не пестовать в себе чувство вины. К дому Ральф подъехал, уже начинало смеркаться. Желудок, смирившийся с тем, что его сегодняшний рацион состоял из химозной барбариски, дрянного кофе и сушеного багета, давно уже прилип к позвоночнику и не напоминал о себе даже урчанием. Загоняя машину в гараж, Ральф вспомнил, что еды, кроме жидкого топлива, у него нет, но решил не ехать в магазин. Перебьётся до завтра.       — Что же, вы один? — соседка окликнула его, как только он вышел из гаража. Ральф на долю секунды замедлился прежде, чем обернуться. Он подбирал нужное выражение лица, как актёр в театральной гримёрке. Ассортимент его масок был не велик, так что особо выбирать не приходилось. Он остановился на варианте «глухая стена»; говорите, что хотите, я выслушаю всё.       — Собственно, я тут вас караулю, — продолжила Крёстная, ничуть не смущённая его молчанием и выпяченным волевым подбородком. — Помогите мне, пожалуйста, и составьте компанию. Ральф удержал вздох и пошёл к воротам, чтобы зайти на соседний участок. Калитка была гостеприимно распахнута, а сама хозяйка ждала его в саду за круглым столиком, стоящим под раскидистой липой.       — Откройте, — она протянула ему бутылку вина с уже вкрученным в пробку штопором. Ральф легко выдернул пробку и поставил бутылку на стол.        — И вот это, — едкая старушенция, по какому-то случаю наряженная сегодня в старомодного фасона платье с красивой кружевной шалью на плечах, протянула ему ещё одну бутылку, на этот раз шампанского. — Полотенце сзади вас. Ральф справился и без интеллигентных штучек, открыв бутылку с праздничным хлопком и дымком. Крёстная подставила бокал, и он аккуратно налил ей шампанского, думая о том, что у него дома в холодильнике тоже есть несколько бутылок, и он сейчас и употребит их. Почему бы и не отпраздновать освобождение от бесполезного робота?       — Вино для вас, — огорошила его соседка, кивком указывая на стул. Свой бокал она держала двумя пальцами за тонкую ребристую ножку и чуть поворачивала из стороны в сторону, любуясь нитями бегущих пузырьков. Ральф набрал воздуха в грудь, собираясь мекнуть что-нибудь уклончиво вежливое, но вместо этого сел и налил себе вина, чокнулся бокалом с соседкой и спросил:       — Что празднуете?       — Годовщину смерти мужа. Редкостный был мерзавец.       — Не знаком, — ответил Ральф, а про себя подумал, что повод в самый раз для старой ведьмы. И скорее всего муж её был какой-нибудь лысенький тихоня, лишний раз боявшийся слово сказать своей горбоносой мегере. Ральф покосился на соседку, она как раз сидела к нему в профиль. Нос — что надо, в самый раз для чеканки на монетах, если бы их до сих пор производили. И точь-в-точь такой же как как у его андроида. Ну, то есть был у его андроида. Теперь нет. Ральф в два глотка осушил бокал. С места, где они сидели, открывался прекрасный вид на его дом, участок Крёстной был немного выше. Видно было крыльцо, окно в гостиной, запущенная лужайка, потерявшая надежду на встречу с газонокосилкой, заросшая альпийская-горка — давным-давно предмет гордости его матушки. Ральф неслышно скрипнул зубами. Конечно, чем и развлекаться старой карге, как не наблюдением квази-активной жизни своего соседа?       — Когда-то я пришла молоденькой лаборанткой в группу уже маститого и заслуженного доктора наук, — соседка назвала фамилию, Ральф пожал плечами. Он не знал такого учёного.       — Ничего удивительного, — Крёстная улыбнулась со злорадным торжеством. — Я, основываясь на его тезисах, предложила новую методику, которая в последствии дала результат. Мужское самолюбие дражайшего супруга не перенесло такого, и он приложил недюжинные усилия, чтобы отравить мне жизнь и не допустить меня до публикаций и исследований. Но я знала, кому следует показать свои расчёты. А его от зависти хватил удар, и только присутствие членов учёного совета на похоронах и собственное благоразумие не позволили мне сплясать канкан на его могиле.       — Мир праху его, — Ральф выдал приличествующую моменту фразу.       — Земля стекловатой, — хохотнула Крёстная, подставляя бокал под новую порцию шампанского. Глаза её ярко блестели, и вся она излучала восторг и довольство. Такая сдохнет не скоро, подумал Ральф без всякой эмоциональной окраски, а просто констатируя факт. Некоторое время они сидели молча, и Ральф, маясь этой совершенно неожиданной для него компанией, думал о том, что сейчас она спросит про Рекса. И сделает это в обычной своей иронично-саркастической форме. Сама форма вопроса будет безукоризненной, не прикопаешься, но вот интонации, мимика, жесты. А он скрипнет зубами, прожует про себя ругательства, ибо негоже хамить пожилой женщине, какой бы язвой они ни была, и скупо скажет: «Технические неполадки. Отвез на устранение.» Поэтому, уводя разговор в сторону, он задал вопрос первым:       — Что-то вы зачастили в Городок? Крёстная повернулась к нему и уставилась в лицо по-совиному круглыми глазами.       — Хотели бы оказаться сейчас там, на месте вашего дублёра? Ральф дёрнул плечом, без спроса долил себе вина. Ответ очевиден. Чем он занят здесь, что есть его жизнь? Бег по кругу без всяческой пользы и толка. Утро, чашка кофе, полтора часа на тренажёрах, потому что он привык к физическим нагрузкам и любил их, а потом долгие часы до вечера, когда наконец-то можно раскупорить бутылку вина и смаковать воспоминания или обиды, в зависимости от настроения и погоды. Нет, конечно, он не алкоголик и может в любой момент прекратить, только зачем? Для чего ещё он нужен, если всё к чему он так упорно шёл и стремился, преодолевая себя и законы физики, если этого больше нет в его жизни? Возиться с механической куклой? Ну, наверное, на большее он теперь и не годится.       — Позвольте спросить, — сказала Крёстная, не дождавшись ответа. — Почему вы не заведёте семью? Прошло уже достаточно времени, как бы не было обидно, надо же жить дальше. Вы достаточно молоды.       — Ха-ха! — Ральф рассмеялся, схватил бутылку и вылил в бокал остатки. Поискал глазами, куда бы деть пустую тару, и поставил на землю позади своего стула.       — Ваше дело прокладывать безопасные трассы, вы же не в курсе особенности подготовки лётного состава. Сейчас, насколько я знаю, все кандидаты допускаются до испытаний только через визит в сперма-банк, потому что как только экипаж пройдёт свой первый гиперпрыжок, он станет полностью стерилен. Репродуктивная функция человека очень тонкая штука, у некоторых нарушается ещё на стадии больших перегрузок.       — Сочувствую, — сказала Крёстная и впервые за всё время их специфического общения, Ральфу показалось, что она говорит искренне.       — Проект «Крайс» на грани краха, вероятность их возвращения под большим вопросом. Связь не стабильна, и ЦУП только приблизительно предполагает возможные неполадки. Ральф сглотнул ставшую вязкой и неприятно тягучей слюну, по старой привычке быстро посчитал свой пульс; частота сердечных сокращений увеличилась незначительно. Он всё ещё, как дурак, переживает за то, что его совершенно не касается.       — У корабля приличный запас прочности, экипаж подготовлен к любому исходу, — ему пришлось откашляться, чтобы голос не звучал слишком сипло и обеспокоенно. Совершенно детская попытка казаться железным, непробиваемым человеком, особенно перед такой проницательной женщиной как его соседка.       — А вы бы хотели вернуться туда? — Крёстная спросила, будто и не слышала, что он сказал. Хотел бы он вернуться? Ральф сжал покалеченную руку в кулак, да он бы сдал почку, кусок печени и три литра крови, если бы за это можно было купить билет обратно. Их отбирают в команду, основываясь на тестах, подтверждающих психологическую устойчивость. Но те, кто это делают и понятия не имеют, что там, когда корабль выходит за пределы притяжения Земли. Ни одна камера, ни одна фото- или видео-съемка, ни одно словесное, даже самое талантливейшее описание, не может предать, что такое Космос! Что он вместилище всего и тайна всего сущего, что звезды говорят друг с другом и играют в прятки, кометы несут на своих хвостах вести, облетая галактики, а космическая пыль хранит в себе частицы давным-давно умерших планет. Одним из кошмаров Ральфа было яростно-белое Солнце, протянувшее огненную плеть протуберанца и поймавшее в смертельную петлю его, вышедшего в открытый космос. И он почему-то не сгорает за неуловимые зептосекунды, а медленно плавится и распадается на видимые глазу кубики кварков и атомов.       — Глупый вопрос, да, — вздохнула Крёстная на его молчание. — Шампанское нагрелось, невкусное. — Она отставила бокал и отрицательно качнула головой, когда Ральф потянулся за бутылкой долить.       — Я могу ошибаться, но советовала бы вам рассмотреть эти ваши испытания с андроидом в свете проблем с проектом «Крайс», и как возможность вернуться. Вы же, по-моему, готовы сдаться, даже толком не выяснив, на что способен ваш компаньон, боясь почувствовать малейшее неудобство.