Самое настоящее проклятие

Как мне кажется, поимка какой-то девушки или, гм, парня на особенном отношении для многих (даже, чёрт возьми, для не совсем безмозглых людей) происшествие, от которого жутковато пустеет в голове и потеют ладони. Люди меняются, когда узнают, что кто-то к ним «неровно дышит». Хотят они того или нет, внутренние и внешние изменения захватывают, просачиваются, как запах дурманящего растения. Не то, чтобы ты прямо-таки внезапно чувствуешь себя центром вселенной, но... вроде того, да. Что касается меня — надеюсь, я ни капли не похож на безумно довольного собой павлина? Хотя, если честно, иногда, точно спрятанный в нагрудном кармане рог взрывопотама, меня жгло безрассудное и сильное, как любое безумство, желание — признаться, вывести сбивающую с толку и головокружительную тайну на свет. Как вывешивают перед крыльцом гирлянды и пышные рождественские венки. Просто... утереть нос всем, кто бросал презрительные взгляды и говорил за спиной, что я слишком жуткий и слишком придурок, чтобы кто-нибудь когда-нибудь в меня влюбился. Порой я страшно хотел указать на непростительную ошибку, что окружающие совершали насчёт меня. Я говорю о чувствах Лили ко мне. Разумеется, о них. — Оставил. Меня. В покое, — я повторил, будто пытаясь своим резким злым голосом заглушить что-то, что прозвучало в голове, как звук далёкого выстрела или одинокий удар школьного колокола. Блэк остался до странности неподвижным, и я позволил себе крохотную поблажку — не опуская волшебной палочки, на секунду прикрыл слезящиеся от напряжения глаза. Сквозь ресницы всё равно видел высокую тёмную фигуру в оранжевом свете вновь задрожавших свечей. Глухо спросил его: — Что? В этот раз ты тоже будешь отмалчиваться? Разлепил веки и недовольно дёрнул плечом. В первую очередь, я был недоволен собой, потому что задавать Блэку какие-либо вопросы (даже такие, на которые я вообще не мог придумать нормального ответа кроме как «сука блять») — откровенно дерьмовая идея. Мне стоило сейчас же уйти. Но ноги меня не слушались. Их как будто просто парализовало. Именно так, иначе у меня не было объяснения, почему, прекрасно всё понимая, я продолжал стоять на месте с вытянутой рукой и зажатой в ней волшебной палочкой? Блэк перестал изображать из себя пустые латные доспехи, слегка наклонил голову, без улыбки всматриваясь в меня, будто всерьёз обдумывая ответ. Если бы кто-то мог увидеть эту сцену, он, вероятно был удивлён её странной атмосферой. Двое учеников с разных факультетов, поздней ночью, на холоде, среди разбитого стекла и разбросанной посуды... — Нет, — наконец, ответил он негромко, но весьма твёрдо, — И не собирался «отмалчиваться». Однако предпочёл, чтобы сейчас говорил именно ты. Этот его самоуверенный приказной тон... Уже такой знакомый и привычный, что стоит просто пропустить его мимо ушей! Я непонимающе поднял брови и поджал губы. Теперь Блэк медленно усмехнулся. Волшебная палочка в его пальцах (на уровне бедра) сделала оборот, и в сочетании с бесшумным движением руки кривая ухмылка выглядела... несколько нервно? — Что это значит? — осторожно спросил я. — Не надо хмуриться... Просто хочу задать тебе парочку вопросов, например, о том, что ты увидел, когда... Что ты видел в моей голове? — закончил фразу Блэк с предательской запинкой и видимым трудом. Подался вперёд и выпалил (едва ли я ошибся, почти бессознательно стиснув палочку покрепче) со злостью и изо всех сил сдерживаемым нетерпением: — Не просветишь меня, Снейп? Тишина после его слов отдалась тяжёлым грохотом в ушах. Для того, которому нет семнадцати, это явно не признак хорошего самочувствия и крепкого здоровья, да? Насыщенный ли день или позднее время так влияло на меня? Или бешеная деятельность, которую я развёл, прибыв первым на Астрономическую башню. И возбуждение, лихорадочный захватывающий пыл, которого я давно не испытывал. Я чувствовал: у меня слабо подёргивался край рта, будто я хотел улыбнуться. Вцепившись в свою палочку, как хватался бы за ускользающий за пределы площадки свиток по Астрономии, я задержал дыхание и... промолчал. Но мне было безумно интересно: задумывался кто-нибудь о заклинании, способном превратить лицо человека в кирпичную стену или, допустим... в движения палочкой, которые демонстрирует Гойл на Чарах? Или во что-нибудь ещё. Такое же невыразительное. Очень бы мне пригодилось подобное заклинание. Блэк не мигая глядел на меня и — я так думал — боролся с желанием подойти или, быть может, грязно выругаться. На его порозовевшее лицо было тяжело смотреть, я перевёл взгляд на тёмное небо за плечом Блэка, внезапно различил созвездие Близнецов (похоже на вышедший из-под детской руки прямоугольник) — а ведь никак не мог найти его на уроке. Странно, но в первый момент перед глазами возникло воспоминание, утечку которого среди общей карусели обрывков Блэк вряд ли считал чем-то важным и требующем «разговора»: гриффиндорская гостиная, где Блэк и Поттер пожимали руки, заключая пари... Впрочем, чушь. Заговорил он, конечно, про другое воспоминание, то самое, что заставило меня — внутренне, разумеется — ёрзать и кусать кулак от досады и желания во всём разобраться. Проникнуть вглубь, в сердцевину, к чёрному дну и... сверкающим там, в глубине, жёлтым глазам непонятного существа. Я сжимал губы так сильно, словно беспокоился не то что за неосторожное слово, которое могло через них вырваться — даже за воздух... Быстро глянув в сторону опрокинутого стола, Блэк нацепил маску прежней беззаботности: — Я думал, мы могли бы обсудить кое-что за бокалом вина, в приятной мирной обстановке, но... Он ещё раз провёл рассеянным взглядом по «кровавому» пятну на снегу, собираясь продолжить, наверняка в том же легкомысленном духе. — И ты выбрал именно Астрономическую башню? ..я старательно стискивал зубы, но всё же не удержался. Поплатился, конечно — Блэк тут же ощутил себя на своём поле, даже осанка его стала расслабленнее, больше не напоминала воспитанный прикроватный столб. Он натурально удивился: — А что с ней не так? — Ты, жалкий... Я невольно отвёл одну ногу назад, упираясь ей в пол, насупился. Как он сказал? «Не надо хмуриться?» Какого это, вдруг почувствовать себя чёртовым огромным фонтаном? Только вместо журчащей и прозрачной воды внутри меня клокотал поток из ругательств цвета самого отборного драконьего дерьма. Нихрена не кончающийся поток. О, нет, мудила, ты не заставишь меня ничего объяснять! И я буду говорить о чём угодно, но только не о твоей неудавшейся попытке устроить «настоящее свидание»! — Что ж, у меня тоже есть вопрос, — я чувствовал себя глупо, ведя подобие грёбанной светской беседы с угрожающе вскинутой волшебной палочкой в руке, но мне удалось поинтересоваться почти безразлично: — О чём, Блэк, я, по-твоему, «хочу узнать»? Ты сказал, я должен пойти ночью на башню, если хочу узнать про что-то, — мельком посмотрел на тень, лёгшую на мантию Блэка, возле его правой ноги. — Узнать про... Осёкшись, вскинул взгляд, холодный и пронзительный, без отстранённости, рассеянности или... фальшивого безразличия. — Классная память на мои слова, — отозвался Блэк невпопад и слегка подобрался. Он каким-то образом почувствовал или догадался, что я — точно до предела натянутая тетива, и готов в любой момент выкрикнуть заклинание. Не задавая вопроса, я был уверен, процентов на девяносто девять, что прав. — Ты ведь сказал это специально, да? Боялся, что я не приду? Рука незаметно устала быть в бесконечном напряжении, палочка дрогнула и сместилась чуть ниже. Сломаю ему челюсть. Если не промажу. Блэк пожал плечами. — Что тут скажешь, Северус... — как-то неохотно протянул он, на его лице появилось непонятное выражение. Кажется, смесь вины и удовольствия. — Но я ничего не задумывал заранее. Это было чем-то вроде озарения. И, по всей видимости, почти удачное, раз уж ты здесь! Я резко шаркнул отставленной ногой и вытолкнул через разодранное кашлем горло: — Бонс Кар... Ещё не договорил заклятие, а из моей палочки вырвался мощный луч, заставивший исчезнуть все свечи и звёзды, и даже блестящие глаза Блэка. — Протего! Дерьмо. — Остолбеней! — выкрикнул я, бросаясь вперёд. Блэк снова защитился, крикнул: — Эй, может, я не настолько хорош на метле или... — его раздражающий, невыносимый голос отчётливо звучал поверх свиста рассекаемого воздуха. — Сектумсемпра! — ...у котла. Но ты ведь знаешь, в дуэлях я лучше Джеймса! И лучше меня, разумеется. Дерьмо. Упало и потухло ещё несколько свечей, от них в ночное небо вился еле заметный дымок. Что-то произошло — я резко остановился и обнаружил, что расстояние между мной Блэком уменьшилось. И теперь его волшебная палочка указывала мне в грудь. — Мирная обстановка под прицелом твоей палочки, Блэк? — не раздумывая, съязвил я. Едва я сказал это, Блэк дёрнулся, покрутил пальцами — волшебная палочка небрежно устремилась вертикально в небо. Под моей ногой (я, пользуясь паузой, которая не могла продлиться дольше полуминуты, отступил на несколько шагов) громко хрустнул осколок стекла. — А в вине, полагаю, был яд или... — Я сказал, что больше не направлю её на тебя, — холодно проговорил Блэк и нахмурился (но в полумраке сложно было точно разглядеть) — Но, думаю... самозащиты это не касается. Не дослушав его, я презрительно фыркнул, правильно угадал выражение недоумевающего вопроса на лице Блэка. Я с невероятным наслаждением выпалил: — Мне, право, удивительно, что мудак признал, что он ебаный лживый мудак, и что его слова ничего не стоят. «В отличие от твоих слов, да, Северус? — прозвучало в голове горькой насмешкой. — Ты ведь обещал убить Блэка. Почему же он ещё жив? Почему, унижая тебя и делая твою жизнь подобием Преисподни, он всё ещё ходит по земле, а не лежит — в ней, холодный и неподвижный, под толстой мраморной плитой?» Я выпрямился и поспешно выставил руку. Подумал: Блэк сейчас точно вернёт волшебную палочку в атакующее положение, ослепит вспышкой, ударит в грудь заклятием... Прошла пара мгновений, а в полумраке раздавалось только его тяжёлое дыхание. Я с нескрываемым изумлением глядел, как Блэк разжимает кулаки и медленно овладевает собой. В лесу сдох дракон? — И да, как ты узнал про Три Метлы? Это второй вопрос, на который я очень советую направить твою языкастость, — сдавленно проговорил Блэк. Взвинченным движением вскинул волшебную палочку, направил её на дверь, и я услышал характерный щелчок. — Ты не уйдёшь отсюда, пока не ответишь на мои вопросы... Северус, — пояснил Блэк. — Прости.