Самое настоящее проклятие

Блэк никак не отреагировал на ругань, вырвавшуюся из моего рта вместе с болезненным шипением — Поттер что есть силы пихнул меня в живот — не обернулся, даже не повернул головы, уходя всё дальше. — Ведёшь себя, как говнюк! — обвинил меня Поттер. — Кто бы... говорил, — задыхаясь от грязного маггловского удара, процедил я. Наконец, отвёл глаза в пелене непроизвольно брызнувших слёз от удаляющегося Блэка. Хрен с ним. Посмотрел на Поттера, — От сволочи и... слышу! Поттер, кажется, секунду осмысливал мои слова, потом издевательски наклонился, приложив ладонь к уху, и громко спросил: — Что? Слегка обсыпали тебя снежком? Ах, да, я и забыл, какой это непростительный, ужасный проступок! Слушай, ты способен на что-нибудь ещё, кроме как разводить нюни?! Я заставил себя разогнуться и удачно врезал затылком Поттеру в подбородок — тот, отступив, взвыл. Способен ли я? Способен?! — А гриффиндорцы такие бесстрашные, что всегда нападают исподтишка, со спины, — выплюнул, поднимая палочку, — И, конечно, толпой! — Ну, кто бы говорил! — скривившись, Поттер вернул мне мою же фразу, словно возвращал потерянный зонтик. Ткнул указательным пальцем вверх, — Сейчас что это было? Поттер, ясно дело, говорил о упавшем с крыши сугробе, что, по его мнению, не могло быть честным нападением. Другой рукой он быстро вытер прикушенный и закровавившийся уголок рта рукавом и вскинул свою волшебную палочку. Мы застыли друг против друга, тяжело дыша и неприязненно скалясь — от напряжения воздух загустел, начал искрить. Поттер не выдержал первым. — Фурункулюс! Я резким движением защитился от заклинания и тут же послал в ответ Оглушающее. Поттер кроликом скакнул в сторону — малиновый луч пролетел аккурат у него над плечом, едва не опалив вздувшуюся желваками щёку. Я машинально тоже сделал мягкий шаг по снегу — мы снова оказались ровно друг напротив друга, как зевающий человек с зубной щёткой и его отражение в зеркале. Секунда тишины, передышки — и в воздухе опять засверкало и загремело — я помню, однажды какой-то болван оставил коробку с фейерверками у камина. Шипя, таял и испарялся снег, днём он блестел так, что больно было глазам, теперь же, в ранних сумерках — лежал просто серый и синий. Отбиваясь от наколдованных Поттером канареек, с их стальными кровожадными клювами, я краем сознания отметил: ведь не слышно ничего кроме выкрикнутых заклинательных формул и грохота? В отличии от Блэка, Поттер даже не пытался «остроумно» комментировать стычку. Он не выдавал насмешливым тоном что-то вроде: «Моё последнее заклинание пошло тебе на пользу! Проснулся что ли? Начал лучше двигаться, реакция улучшилась» — я мог сосредоточится на одной только магической схватке, не втягиваясь в бессмысленный словесный поединок. И, благодарение Мерлину, Поттер не мурлыкал себе под нос. Он, правда, был слишком зол для этого. Хотя Поттер не произносил ничего кроме заклинаний, его напряжённое лицо ясно говорило: «Эй, Снейп, ты у меня сейчас попляшешь!» — Импедимента! — Протего! — Поттер упёрся ногой в снег, Рассеянная вспышка, прошла по щиту, высветив его очертания. Сняв щит, Поттер тут же выкрикнул: — Петрификус тоталус! Я увернулся, чувствуя, как несмотря на лёгкую одежду с меня градом льётся пот. — Секо! Может, намерения Поттера и были серьёзными, однако после восьмого или десятого отбитого заклинания, я заметил: вполне резво размахивая палочкой, Поттер частенько поглядывал в ту сторону, где скрылся Блэк. Думал, что тот вернётся? Или хотел поскорее разделаться со мной и догнать приятеля? С его стороны, это была недопустимая беспечность. Стоит ли говорить, что для меня она оказалась большой удачей? Не прошло и полминуты, как Поттер тряхнул головой, пытаясь сбросить упавшие на лоб пряди, и вновь посмотрел на пустую тропинку буквально на долю секунды перевёл взгляд — в этот момент я направил палочку вниз, туда, где примерно был край невидимого щита, и торжествующе выпалил заклятие «ватных ног». Я получил ни с чем не сравнимое удовлетворение, когда Поттер дёрнулся, почуяв неладное, с подозрением взглянул на меня, вниз, на свои ноги, попытался сделать шаг и рухнул ничком, как подрубленное дерево. После грохота и вспышек внезапная тишина показалась странной, слишком глубокой и спокойной, как безветренная гладь озера. Вдалеке приглушённо чирикали птицы, укладываясь в гнёзда. Я хотел подойти и пнуть Поттера сначала по руке, в которой он сжимал волшебную палочку, а потом ударом ботинка сломать ему нос. Тогда бы он завопил как девчонка и вряд ли посмел ещё раз сказать, что я «развожу нюни». Но перед этим, сверху вниз глядя на Поттера, ошалелого и бестолково упирающегося в снег красными от холода ладонями я прервал тишину: — Я ведь говорил, что ни к чему хорошему это не приведёт, — сказал и, наверное, только из-за сбившегося во время стычки дыхания, я не переходил откровенный крик, — Я же говорил, чтобы ты переубедил Блэка! «С чего бы мне ему мешать?» — как-то так ты мне ответил, да?! Теперь, Поттер, жалеешь, что не послушал меня? А поздно, потому что теперь... Я не успел договорить что «теперь» — Поттер, который лежал на животе и глядел на меня с явственной досадой (я едва не потерял голову от удовольствия, нахлынувшего при виде заносчивого ублюдка, чьё ублюдочное лицо оказалось на уровне моих ботинок), внезапно оттолкнулся руками и слипшимися, словно рыбий хвост, коленями — рванулся вперёд. В мгновение ока оказавшись рядом, он протянул руку и дёрнул меня за ногу. Я попытался отскочить, вырваться, но потерял равновесие и упал навзничь — Поттер тут же отпустил мою щиколотку. Я почувствовал как иглы холода впиваются сквозь ткань, впрочем, мне было не до них — этот ублюдок, кажется, совсем взбесился (вероятно, он и правда очень жалел, что поддержал своего дружка в его безумной идее затащить «Нюниуса» в постель). Ползком он лез прямо на меня, цепляясь, как за скальные уступы, за мои колени, руки, мантию — до чего только мог дотянуться, и мощными рывками подтягивал себя. Словно многорукий спрут. Я поймал злой, налитый кровью взгляд Поттера, завертелся, поспешно ударил его ногой в перекошенное от ярости и напряжения лицо — это было ближе, чем доставать из снега волшебную палочку — попал ублюдку в ухо. Оно сразу стало багрово-красным, точно засветилось. Ещё секунда и я сбросил бы с себя омерзительные руки, но в какой-то момент ситуация резко ухудшилась — Поттер освободился от сковывающего ноги заклинания и одним прыжком вжал меня в снег. Правда, весил он не намного больше меня. Игнорируя боль в придавленной ботинком Поттера щиколотке, я заёрзал на спине, попытался отползти, откатиться в сторону — и тут же получил коленом в живот. Не сдержал судорожного хрипа. Меня затошнило, в глазах поплыли чёрные точки, становилось трудно дышать, однако я боролся, толкался, пихался, царапался, пытаясь опрокинуть Поттера и оказаться сверху. Снова случайно увидел в свалке его красное от натуги потное лицо с изодранной щекой. В голове мелькнула, словно щёлкнула, мысль: поцелуй, он шокирует Поттера, и я смогу столкнуть его с себя. Жаль, что невозможно будет увидеть реакцию Блэка... Я не стал бы этого делать даже под Империусом. А между тем, Поттер, нависнув надо мной, сжал кулак у меня перед носом — я невольно содрогнулся в ожидании удара и острой боли, судорожно нашаривал выскользнувшую из пальцев палочку (она точно была где-то здесь!). Я нашёл её и ткнул ею прямо Поттеру в горло, словно хотел проткнуть насквозь, как зубочисткой — Поттер отпрянул, убирая колено с моего живота. И ровно в тот же момент сверху прозвучал громкий голос: — Мистер Снейп! Мистер Поттер! Это переходит все мыслимые границы! Поттер замер, на его лице отразились разочарование и ужасная досада. Он ещё держал меня за мантию. Я вырвал её силой, пихнул Поттера ногой (надеюсь, достаточно незаметно), быстро отполз и поднялся на ноги. Прямо над тем местом, где я и Поттер катались по снегу, зияло открытое окно. В нём мелькнули чьи-то маленькие лица, полу-испуганные полу-любопытные, а потом снова появилось одно лицо побольше, строгое и сердитое — профессора МакГонагалл. Поттер встал, молча развернулся ко мне спиной и на ходу засунул волшебную палочку в карман. Но ни молчание, ни ссутуленные плечи ему не помогли. — Куда это вы собрались, Поттер? — донеслось из окна. — Оставайтесь на месте! Это и вас касается, мистер Снейп. — МакГонагалл, прищурясь, посмотрела на меня. Под её внимательным взглядом я пытался отряхнуть одежду, хотя это казалось бесполезно. В который, блять, раз я был весь в снегу. — Мэм, вы неправильно поняли... — закричал Поттер, но профессор уже исчезла, остались только любопытствующие школьники — на них Поттер не обратил никакого внимания. Он неожиданно повернулся ко мне — я недоумённо вскинул волшебную палочку — и вполголоса процедил: — Эй, скажи ей, что мы не дрались, а просто подскользнулись и упали. Я стиснул зубы, с ненавистью глядя на Поттера поверх палочки. — Кажется, ты забыл, что я не твой подпевала? Я не буду покрывать тебя! — Думаешь, сумеешь отвертеться? Как бы не так! — фыркнул Поттер, хлопнув себя по мантии, — А я, знаешь, не горю желанием копаться в драконьем навозе или чистить кубки в твоей компании, Снейп! — он пристально посмотрел на меня, будто хотел что-то добавить, но передумал. Оглянулся в сторону выхода из замка. — Просто подтверди то, что я ей скажу. Скажи: да, профессор, так и было. Она поверит. Я взглянул на распухшее ухо Поттера, кровь в уголке поджатых губ и подумал: ни черта МакГонагалл не поверит. А я буду выглядеть дураком. — Я скажу: пошёл на хуй, Поттер. Честно говоря, я не понимал, что здесь делаю. Я стоял в стороне, сложив руки на груди, и молча слушал препирательства МакГонагалл и Поттера, будто они касались кого-то другого, а не меня. — Мэм, послушайте... — Вы всегда так говорите, Поттер! — оборвала его МакГонагалл, — «Ничего страшного», «ничего не случилось»! Бедный мальчик до сих пор едва передвигает ноги, наполовину он ещё гигантский слизень! — Это вы Треверса-то называете бедным мальчиком?! — громко возмутился Поттер, он хотел сделать крайне презрительный жест в адрес названного слизеринца, но остановился под ледяным взглядом МакГонагалл и спрятал руки за спину — Ну вы же знаете, мэм, что он подонок и называет всех магглорожденных... ну... Вы что, его защищаете?! Поттер рассмеялся, но поперхнулся, когда профессор заговорила — её тон заставил меня машинально нащупать в кармане волшебную палочку. — Я защищаю ученика, мистер Поттер. В школе запрещены драки. И, как вы прекрасно знаете, запрещена трансфигурация разумных существ, тем более когда ей занимается несовершеннолетний недоучившийся волшебник! — прошипела МакГонагалл, наклонившись к Поттеру и всё равно высокая, словно башня. То ли от неожиданности, то ли оттого, что у него кончились аргументы — но Поттер на это промолчал и принялся ковырять снег носком ботинка и расчёсывать царапину на щеке. МакГонагалл выпрямилась и проговорила холодно, но уже более спокойно (о разъярённой львице напоминал только яростный блеск линз в очках): — Мистер Снейп, я сообщу профессору Слизнорту о вашем поведении. Полагаю, он назначит вам должное наказание за эту... безобразную выходку. Поттер, следуйте за мной.