Самое настоящее проклятие

— Дай мне её, — повторил я негромко, уставился на Джеймса, — Или думаешь, я сломаю волшебную палочку об колено? — Ничего я не думаю, — недовольно выдохнул Джеймс и, секунду поколебавшись, всучил мне палочку Северуса, словно ядовитого паука. Впрочем, возможно дело было не в брезгливости — эта палочка оказалась ледяной, точно я держал в руке не дерево, а прозрачную сосульку. Не уверен, что ей можно пользоваться, даже если забрать по всем правилам передачи волшебных палочек — отнять силой в честной борьбе. Отдав мне волшебную палочку, Джеймс отступил на полшага и скрестил руки на груди. К чести Сохатого, он, кажется, больше беспокоился обо мне, чем о безоружном Северусе, застывшем неподалёку и выглядевшем мрачнее надгробного камня. Джеймс подозревал, что я хочу сделать. И ему это не нравилось. — Блэк. Блять. Я снова посмотрел на Северуса. — С... Прикусил язык. Северус, конечно, не мог уйти без волшебной палочки. Вернее, никто не стал бы удерживать его, если б он сейчас развернулся и побежал к замку — и мантия волочилась бы следом, и волосы на плечах мелко вздрагивали бы от неуклюжей рысцы. Но когда бы Северус потом вернул себе палочку? И какого бы ему было знать, что его волшебная палочка осталась в моих руках? Как пить дать — хреново. С расстояния в несколько ярдов я чувствовал: эта ситуация его бесила неимоверно. Я почти видел зарево пожара над тёмной неподвижной фигурой, летающие в воздухе искры. Почти ощущал на лице убийственный жар. Постояв ещё пару секунд, Северус ожил и подошёл ближе. Сначала шагал осторожно, как по трясине или зассаному туалету. А потом будто потерял терпение, отбросил все лишние мысли и в два больших шага оказался рядом со мной. Бросил быстрый взгляд мне на руки. Столько разных оригинальных и не очень фраз можно было придумать за то короткое мгновение, когда Северус с выражением застарелой зубной боли рассматривал мои руки и свою волшебную палочку! Что-то вроде: «Ваша волшебная палочка конфискована, сэр! Немедленно заплатите штраф за похищенное сердце — один поцелуй!» Или так: «Что? Это ваша палочка? Чем докажете? Учтите, я могу определять говорит ли человек правду или лжёт. Я могу определить это одними сверхчувствительными... губами!» А, может быть, так: «Доктор, спасите! Вам нужна ваша волшебная палочка! А мне — противоядие, которое содержится в вашей слюне». Или... можно, словно поигрывая, перевернуть палочку рукояткой вперёд и молча протянуть хозяину. Был ли он удивлён моим поступком? Не знаю — его лицо превратилось в камень, в лист пергамента, над которым долго держали перо и отвели лишь когда чернильная капля опасно повисла на кончике. Отвели с разочарованным вздохом — лицо Северуса было похоже на пергамент, на котором никто ничего так и не написал. Он таращился на мою протянутую руку, а потом резко выхватил из пальцев палочку. Задел рукавом — словно далёкий огонь лизнул крохотным язычком тепла. Отскочил от меня, как от внезапно выстрелившей хлопушки, и снова замер, стоя полубоком, сжимая губы и раздувая ноздри. Я медленно опустил руку и, заведя её за спину, невольно коснулся того места, по которому хлестнула ткань мантии Северуса. Долго текли секунды тишины, тягучие, как сопли тролля. И я ясно — яснее, чем снежинки на чёрных спутанных волосах — увидел: если Северус сейчас, ни говоря ни слова, уйдёт в замок — то я не стану его догонять. Не во второй раз, нет. Всё будет кончено. И всё, твою мать, закончится. Плохо это или хорошо. Почувствую ли я горечь или облегчение но... Но Северус, до белых костяшек сжимая палочку в опущенной руке, точно прирос к земле. Не спешил уходить и навсегда рвать с моими мечтами и «раздражающими выходками». Он вообще не двигался с места и продолжал таращиться на меня. Удивлённо? Ненавидяще? Всё вместе? Может, это были закатные лучи, но мне показалось, что лицо Снейпа, прежде бледное до зеленцы — словно его в любой момент могло вырвать — чуть-чуть покраснело. Ледяная неживая маска треснула с почти слышимым звуком. Если б я заранее не прикусил язык, я бы поинтересовался у Северуса, всё ли у него в порядке, и не собирается ли он падать в обморок, прямо здесь, на улице. Но я молчал, и Снейп внезапно и бесшумно сделал шаг вперёд... Северус Снейп — уж такой он был человек — неизменно приходил в бешенство, всегда морщился, когда я и мои руки оказывались слишком близко от его волос, спины, рук и колен. Меня порядком развлекали его красные щёки, возмущённое шипение в мой адрес. Теперь же... он сам с силой наступил мне на ногу. Я почувствовал тяжёлое несвежее дыхание на лице. Почувствовал шарящие по груди горячие пальцы, и мгновенно весь будто оказался в эпицентре бушующего пламени. Сильные пальцы сжались, царапнули по коже. Оказавшаяся между ними несчастная пуговица отлетела и чиркнула Северуса по щеке (но он, кажется, этого не заметил). Я мельком глянул, куда она упала, пропоров снег. Успел подумать: «Какого хрена! Это всё же мантия дяди Альфарда!» — Какого хрена ты творишь? — рявкнул Джеймс. Схватив меня за грудки свободной рукой, Северус не спешил отрезвляюще приставлять волшебную палочку к моему горлу. И, когда я вновь посмотрел в его злое покрасневшее лицо в нескольких дюймах от моего — в горле пересохло от хлынувшего по телу сумасшедшего жара. Знакомая жажда. Она вытеснила злость и растерянность последних дней — я едва сообразил, что в тишине улавливаю бешеный стук сердца — не только моего — и что мои ладони машинально легли Северусу на каменный от напряжения пояс, чуть ниже прощуповавшихся под мантией ребер. И я вспомнил почему снова и снова наступал на эти грабли, как полоумный, как грёбаный мазохист. Потому что стоило того. Потому что у человека должна быть мечта, даже если она безумная и сто раз несбыточная. Это продолжалось всего мгновение — Снейп разжал пальцы, задышал судорожно, со свистом, и быстро отступил на пару неуверенных, но длинных шагов. Почувствовал что-то? Специально не дал моим рукам обвиться вокруг него и никогда — никогда — не отпускать. Нет, Северус отпустил меня и не успел ткнуть палочкой мне под подбородок, потому что Джеймс схватил его за мантию на плече и с силой потянул в сторону. Словно впившегося клеща оттащил. Снейп с ругательством вырвался, лихорадочно вскидывая палочку, точно он забыл про неё, когда с увлечением отдавливал мне ступню. Но даже не посмотрел на Джеймса, шаря по мне дикими глазами. И заговорил вовсе не о том, о чём я думал, он будет говорить. Или не так, как я в глубине души надеялся. — Все со вчерашнего дня говорят только о тебе, — начал Северус немного отдышавшись, негромко и будто бы даже спокойно. — Устроить переполох, обезоружить служащего, сбежать через министерский камин... — сделал паузу, так словно на мгновение задумался о чём-то постороннем. — И никто в Хогвартсе не понимает, как твоя семья тебя ещё терпит, Блэк? Впрочем... — Северус впился в меня взглядом и теперь смотрел не на мои руки или свою волшебную палочку, а прямо мне в глаза, — Не твой младший брат, верно? Полагаю, он не хочет иметь собой ничего общего. Ах да. Я слышал, что у тебя, к тому же, не очень хорошие отношения с матерью? Как.... — Что ты говоришь?! — Джеймс подскочил, точно его укололи. Но Снейп — только что едва ли не всем телом прижимавшийся ко мне — не дрогнувшей рукой наставил палочку, так беспечно мной возвращённую, Джеймсу в грудь. — ...жалко. Думаю, миссис часто бывает тобой недовольна. Как жалко и отвратительно, Блэк. Мне становилось холодно и... погода здесь не причём. Я понимал. Я безуспешно пытался сосредоточиться на движениях бледных неулыбчивых губ. Мир перед глазами то плыл, то снова приобретал невыносимую чёткость. Произнеся мою фамилию, Снейп вдруг поднял руку. Будто хотел снова подойти и коснуться ворота моей мантии или моего лица. Но опомнился. — Никогда не думал, откуда Филч узнал о том, что вы пронесли в Хогвартс навозные бомбы? — спросил он после короткой паузы, опуская руку и сжимая ее в кулак. Я перевёл взгляд на этот кулак — я тоже мог сжимать пальцы. И бить до кровавой каши вместо лица. Я смотрел на кулак Снейпа, потому что мне было всё равно куда смотреть. Я думал: если бы я мог слушать только тихий размеренный голос, не понимая, не осознавая слов... Но, точно под каким-то колдовством, я не был бы в силах даже закрыть глаза — только смотреть, смотреть и слушать... Где-то, наверху, кажется, хлопнуло окно. Я потёр лицо — абсолютно сухое. Посмотрел наверх — действительно, окно было открыто. Снова взглянул на Северуса. И из последних сил кусал язык, чтобы не заорать: «Не говори! Ничего, мать твою, не говори, если не хочешь умереть!» Я молчал, а Северус, ткнув в Джеймса палочкой, продолжил: — Каким же нужно быть идиотом, чтобы запросто рассказывать врагу свои планы? Расскажи мне, Блэк. Или, может, по-твоему, умнее направлять на своего... — он чуть наклонился ко мне, словно голодное животное над падалью. Внезапно я заметил, что его губы сильно дрожат, — ...своего «бой-френда» волшебную палочку? Ты... почему ты молчишь? Снейп не сводил с меня глаз (не знаю, видел ли он что причиняли мне его слова, хотя, наверняка, видел). Через секунду на лице Северуса появилось выражение лёгкого изумления — догадка. Потом он выпрямился и презрительно хмыкнул. Джеймс рядом дёрнулся от холодного хмыка, как от удара, и, искоса глянув на меня, — с ужасом — снова подался вперёд. — Напрасные чаяния. — выплюнул Снейп почти по слогам, — Или ты думаешь, твоё молчание сейчас что-то изменит, Блэк? Твои... клятвы? «Я же тебе не враг. Я же не желаю тебе зла»! — передразнил он, даже слегка сдвинул Джеймса с прицела, старательно пародируя мой голос. Наверное, я действительно говорил ему что-то такое. И действительно верил в то, что говорил. — Может, ты и не вполне врал, когда говорил, что хочешь что-то сделать для меня, — протянул Северус задумчиво, и мне показалось, что он опять залез мне в голову. Он передёрнул плечами, в его глазах мелькнула растерянность. Но в следующий момент от неё не осталось следа. Снейп язвительно усмехнулся: — О, какой титанический труд! Выход из вторых ролей, превращение гриффиндорской макаки в человека! Спешу поздравить… Ты не продержался и месяца и, можно сказать, собственными руками запихнул свою ублюдскую голову в унитаз… — Замолчи, Нюниус! — не выдержал Джеймс. И на этот раз Снейп обратил на него внимание. — Не лезь не своё дело, Поттер! — едва ли не взвизгнул он, быстро повернувшись к Джеймсу, мне показалось, что он просто забыл про Сохатого и даже вздрогнул, когда тот заговорил. — Тебя не касается... — Что меня не касается?! Ты... — закричал Джеймс. Он вопил что-то ещё, тыча своей волшебной палочкой Северусу в лицо, Снейп перебивал его, яростно шипя в ответ. Звуки ругани сливались в неразборчивый нарастающий шум. В ушах звенело, я шагнул в сторону и невольно вспомнил, как пятился в сторону каминов под пристальным, недоумённым взглядом матери. — ...зачем ты говоришь это дерьмо? Чего ты добиваешься? — Я? Добиваюсь?! — Северус отпрянул от Джеймса и на мгновение смешался, будто не ожидал этого вопроса. Джеймс повторил вопрос. Северус, не отвечая, с ненавистью уставился на Сохатого и оскалился, точно и правда был диким зверем в человеческом обличье. Ну... даже если он откажется отвечать, я прекрасно знаю, чего он хочет. Чего он добивается. Уничтожить меня. Убить. Трахнуть. Разорвать на куски. Надо сказать, что его мечта была как нельзя близка, чтобы исполниться. — Бродяга? Эй! — растерянно воскликнул Джеймс мне в спину, но я не остановился, лишь снег громче заскрипел под ногами, которые послушно несли меня прочь. Я думал... вот если Снейп сейчас уйдёт, значит — всё. Отпущу его. Пусть уходит навсегда. Но когда это с ним что-то получалось по плану, как надо? Как с другими. Вышло так, что я сам мерил нервными шагами пустую тропинку, не зная отпустит ли Северус меня когда-нибудь.