Самое настоящее проклятие

Блестящие при тусклых свечах смоляные кудри, высокий чистый лоб, разлёт трогательных бровей, выразительные глаза, прямой аккуратный нос, юношески смягчённые, но чувственные скулы, соблазнительно-пухлые, яркие губы… само совершенство…  — Мистер Блэк, ну и что вы мне прикажете с вами делать? — усталый голос профессора заставил меня оторваться от созерцания своего отражения в мутном зеркале шкафа. Кажется, она закончила выносить мне мозг. Меня продержали в больничном крыле до позднего вечера, а потом отправили на ковёр к МакГонагалл. За окном уже давно сгустилась колючая тьма. Я перевёл глаза на профессора.  — Что делать? — задумчиво спросил я, пожал плечами и улыбнулся, вкладывая всё своё обаяние, — понять и простить, мэм, в конце концов, ничего же не случилось… МакГонагалл поднялась с кресла. Мои усилия явно пропали даром. Такое чувство, что передо мной не довольно молодая-таки женщина, а просто неприступная скала!  — Вот именно! — она гневно пристукнула пальцами по краю стола, — Ничего не случилось! Вы даже не сделали выводов! Я раздражённо дёрнул галстук, который, честно говоря, уже натирал шею.  — Да всё я сделал! — отозвался я, поймал строгий взгляд декана, смутился своего выкрика, — профессор, что меня ждёт? Какое наказание? Помогать Филчу? Гм...мистеру Филчу. Чистить кубки? — я сжал губы, — Вы же не…  — Письмо вашим родителям уже послано, — суровым тоном сообщила декан и добавила чуть мягче, — и, мистер Блэк, мне бы очень хотелось поговорить с вашими родителями, да и вам тоже…  — Что? Поговорить?! Это невозможно! Мамочка умеет орать, визжать, проклинать, угрожать отлучением от семьи, но никак не.... не разговаривать. Я почти упрашивающее протянул: — Поверьте, мэм, вам не о чем с ними говорить!  — Сириус… я понимаю, возможно, ты сейчас не в самых хороших отношениях со своей семьёй, но… МакГонагалл не понадобилось договаривать, чтобы я понял, что всё уже решено. Судорожно вздохнул и замахал руками:  — Нет-нет, что вы! Как я могу вам что-то запрещать! Конечно, Вы, — я зло выделил обращение, — можете вызвать моих родителей в школу, поговорить с ними, но я при этом присутствовать не буду! Если хотите, пригласите моего брата Рега, он-то точно будет рад повидаться с мамочкой!  — Мистер Блэк! — закипающе повысила голос МакГонагалл, нагибаясь над столом.  — Простите, мэм, уже поздно и, кажется, вы закончили, — холодно процедил я и спросил у растерявшейся на миг женщины, — Я могу идти, мэм?  — Иди… — выдохнула МакГонагалл, покачав головой. Первым делом, выйдя за дверь личных покоев своего декана, я сорвал с себя осточертевший галстук. Намотал его на руку и резко, до треска, дёрнул, выпуская пар. Мне скоро понадобится новый галстук, уже второй по счёту. Стало немного легче, совсем чуть-чуть. Всё равно внутри меня бушевала буря. Ноги несли меня в гриффиндорскую башню без какого-либо вмешательства измученных мозгов. Завернув за угол, я едва не столкнулся с кем-то. С кем, я понял через полсекунды, и мои губы невольно растянулись в злой улыбке. То, что мне сейчас нужно. Я засунул ало-золотой галстук в карман, молча развернулся и догнал мрачную фигуру.  — Эй, Нюниус, ты, что ли? — крикнул, и мой голос звонко отозвался в пустом коридоре. — Подожди-ка! Снейп вздрогнул, видимо хотел ускорить шаг, но я успел схватить его за мантию. Он резко вырвал у меня край рукава, так что мои пальцы обожгло жёсткой тканью, но сбегать ему уже было поздно.  — Чего тебе, Блэк? — он выплюнул мою фамилию, как оскорбление; заглядывая мне за спину, осторожно вытянул шею, позволяя увидеть в разрезе воротника острый кадык, подозрительно уставился на меня, — и где же твои дружки?  — Их тут нет, — спокойно ответил я, отводя глаза от цыплячей белой шеи, тыкнул пальцем в книгу, который парень прижимал к груди, вроде бы ту же самую, что была с ним в Хогсмиде, — что это?  — Книга! Не видно?! — огрызнулся Снейп, отступил на шаг, незаметно переложил вес книги на одну руку, тем временем второй потянулся к палочке. — Ах да, ты ведь понятия не имеешь, что с ней делать!  — Не стоит, Снейп, — почти доброжелательно хмыкнул я и, подгадав момент, вырвал книгу из рук владельца, быстро перевернул и прочитал надпись на обложке: — «Миры маггловский и магический. Сходства и отличия», — изумлённо посмотрел я на Снейпа и ожидаемо наткнулся на наставленную палочку, но проигнорировал её. Были куда более важные вопросы. — Ты же полукровка, не так ли? Ты-то должен понимать, что это совершенная дрянь! Откуда она вообще у тебя?! Помню, мамочка пыталась заставить меня заучить пару абзацев из этой «великой» книги, считая, что любой порядочный чистокровный маг должен уметь при случае красиво высказаться в адрес «ущербных зверей». Видимо, Снейп вовсе не считал это дикостью.  — Вы с Поттером просто обожаете брать чужие вещи! — глухо съязвил Снейп, чуть покраснев, надо полагать, от злости, упрямо потребовал, крепче сжимая палочку, — отдай книгу, Блэк и вали, куда шёл! Придурок!  — Значит, ты вот этим увлекаешься? Как другие чистокровные ублюдки? — медленно протянул я, чувствуя, как в груди странно холодеет. Снейп смотрел язвительно и насторожённо, не пытаясь опровергнуть мои слова и, наверняка, даже чувствуя внутреннюю гордость. Истинный слизеринец, и то, что сам он полукровка, ничего не значит. Почему такие твари существуют на земле? Почему я вижу их, куда не взгляну?! Я как в паутине… ненавижу слизеринцев… Хотелось отшатнуться, а потом брезгливо вымыть руки. Я отвёл глаза и собирался немедленно убраться отсюда, основательно двинув Нюниуса плечом, но палочка воткнулась мне в грудь.  — Ты и так знаешь слишком много, — прошипел Снейп, прожигая меня злым внимательным взглядом, невнятно пробормотал что-то вроде «бесит», дёрнул книгу на себя, не спуская с меня прицела палочки, — ты что….  — Отдать? Я лучше сожгу этот, с позволения сказать, труд, — процедил я, усмехнувшись уголком губ, — хорошое дело! Ну, ну, хватит в меня тыкать, Нюниус, ты… Проглотив ругательство, Снейп рванул книгу на себя с такой силой, что она вылетела из его рук и ударилась об стену. Я издевательски захлопал в ладоши.  — Заткнись… — Снейп ещё раз довольно чувствительно ткнул палочкой, отошёл от меня на приличное расстояние и быстро пробормотал манящее заклинание. Мне хватило мгновения, чтобы сообразить, что при ударе об стену из книги белокрылой птицей вылетел какой-то листок, и он лежит прямо у носка моего левого ботинка. Я был чуть быстрее рванувшегося наперерез Снейпа. Перевернул находку и уронил челюсть. Быстро взглянул на парня, замершего с выражением ужаса на лице, с которым он никак не мог справиться.  — Кажется, не я один люблю присваивать чужие вещи, — ещё не совсем осознав ситуацию и совершенно не понимая её, осторожно произнёс я. Усилием воли спрятал жгущую руку колдографию за спину, где я не мог изумленно смотреть и смотреть на неё, и смотреть, и… — и когда ты начал таскать мои колдографии, Нюниус?  — «Петрификус…»  — «Экспеллиармус!», — среагировал я и рявкнул на бросившегося подбирать палочку разъярённого Снейпа, — стоять! — я наступил на затрещавший подол мантии, — отвечай, я задал тебе вопрос!  — Я не обязан ничего тебе говорить, придурок! — хрипло, истерично и затравленно огрызнулся Нюниус, дёрнул натянувшуюся ткань, — Эй, ты что творишь, Блэк?!  — Тогда я смею предположить, что ты тайно в меня влюблён, — с безжалостной насмешкой произнёс я, приблизился и негромко, но ядовито спросил прямо в покрытое испариной лицо Снейпа, чуть ли не соприкасаясь с ним лбами — Устраивает такая версия? Иначе, зачем тебе моё изображение?! Снейп распахнул глаза и отшатнулся так резко, что оторвал низ мантии, за который я удерживал его (впрочем, он вряд ли это заметил). Он вовсе бы свалился, если бы я машинально не схватил его за вскинутую руку. На несколько секунд наши глаза встретились. Снейп дёрнулся, отвращение и испуг исказили его лицо. Отвращение…. Я внезапно начал задыхаться, мгновенно разжал пальцы, и Снейп резво отпрыгнул от меня, прижимая руку к груди, будто бы ему было больно. Губы его отчаянно прыгали.  — Там вообще-то и я есть! — заорал он, тыча в колдографию.  — Где? — деланно удивился я, чувствуя, как громко стучит в висках кровь, а пальцы невольно ищут в воздухе потерянное тепло, — Ах да… я и не заметил, — сухо рассмеялся, делая вид, что внимательно рассматриваю снимок, — знаешь, колдографию я возвращаю себе. Снейпу это явно не понравилось, однако он не позволил себе ещё одной вспышки ярости. Лицо его вернуло себе постный брезгливый вид.  — Зачем тебе она, Блэк? — почти спокойно спросил он, скрещивая руки на груди, презрительно закатил глаза, — ты, что обклеиваешь ими спальню?! у тебя же их, должно быть…. Он не договорил, продолжая буравить меня злобным взглядом исподлобья. Я выдохнул и зашагал вперёд, и понял, что Снейп растерянно отступает и беспокойно шарит по полу, ища волшебную палочку. — Ты что..., ты что задумал?! Через четыре шага я и вовсе прижал его к стене. Я мягко положил одну руку Снейпу на дёрнувшееся в ожидании боли плечо. Мерлинова борода... сколько можно!  — А что, никто не хочет колдографировать такого урода, как ты? — вкрадчиво шепнул я, — но мне на это как-то плевать, знаешь ли, так что… Я закусил губу, когда Снейп вместо того, чтобы снова слететь с катушек, вжался стену, непонимающе глядя на меня огромными влажными глазами. Хотя Нюниус, и правда, тот ещё урод, и он стал ещё некрасивее, когда весь напрягся, побурел, вжимаясь в стену. Вдруг глаза его сузились, а губы жутко улыбнулись (так сразу и не поймёшь, что это улыбка, а не гримаса боли).  — Не недооценивай меня…. Я тоже кое-что слышал. Я слышал, ты должен был учиться на Слизерине. Мне плевать, как отпрыск такого рода оказался в грёбанном львятнике, но раз так, то ты точно сдохнешь, Блэк! Сдохнешь! Сдохнешь как собака, когда... придёт время, рано или поздно! — выдохнул он мне в лицо, — вы все сдохните! И Поттер, и все ваши подпевалы! И, клянусь… ты не получишь ничего... ни одной мелочи не получишь! Глаза слизеринца остекленели и стали похожи на пустые дырки. Когда я сообразил, колдография уже вовсю пылала, оставалось только бросить её на пол и пристально смотреть как единственное моё изображение, где лицо Снейпа не перекошено и оживлённо, обращается горкой пепла.  — Ты, гадёныш… — прохрипел я. Мерлинова борода! Безпалочково и невербально! Всё равно, даже если он это не контролировал... Я бы восхитился, если бы не был так зол. Рука на остром плече становилась всё тяжелее. Единственная колдография… блять! И кажется, с катушек сейчас слечу я... Я ударил свободным кулаком в стену, прямо возле влажного виска. Снейп вздрогнул. Он всё плотнее прижимался к холодной стене, пытаясь с ней слиться, чтобы оказаться как можно дальше от меня. Глаза-плошки бегали, продумывая пути побега. Я хмыкнул, едва сдерживая истеричный смех. Боль в содранных костяшках злила и веселила одновременно. Тебе неприятно? Я едва не задал этот глупый вопрос вслух. Неприятно…. Сразу видно, как я тебе отвратителен, и ты не хочешь меня видеть, не хочешь ощущать моё дыхание… не хочешь чувствовать мою руку, слышать мой голос и стук моего сердца, а я хочу. Хочу задеть тебя за живое. Я зол, ох, как я зол.  — Слушай, объясни мне, Нюниус, дорогуша, разве магглы не учат, что нехорошо портить чужие вещи? Или у них какие-то другие правила? — медленно спросил я, цокнул языком, заметив, что Снейп вперился в меня настороженным острым взглядом, это и вправду причиняло ему боль, лишь из-за этого я продолжил: — или это конкретно тебя плохо учили в твоей маггловской семье? Значит, мне придётся это вбить?! Слышишь, полукро…  — Да замолчишь ты или нет! Договорить мне не дал звонкий удар в челюсть. Вылетевшие из глаз искры не помешали мне на автомате ответить снизу, в подбородок, и вскоре мы катались по полупустому коридору Хогвартса, сцепившись, как простые маггловские мальчишки. Я был немного сильнее, но Снейп яростно сопротивлялся, пытаясь добраться до волшебной палочки и закончить отвратительную драку. Свою я почему-то всё не доставал и не доставал. Хотя мне нравилось молотить и душить Нюниуса. Ненавижу его… Мерлин, как я его ненавижу. И чем больше он ругался, грязно и отвратительно, наносил болезненные, честные и не очень, удары, пытаясь оттолкнуть меня, вырваться, сбежать, тем больше во мне разгоралось жестокое желание удержать, смять, сломать, присвоить… В какой-то момент снейповская порванная мантия задралась, и мои руки сами скользнули под чёрную ткань и проехались по тёплому жилистому телу почти до груди. Я не успел осмыслить своё положение, Снейп — тем более, как вдруг мы оба взлетели в воздух.  — Что здесь происходит? — голос МакГонагалл мог бить бокалы, так он был высок от еле сдерживаемой ярости, — мистер Блэк и мистер Снейп!  — Акт совокупления, — не подумав, брякнул я.  — Мистер Блэк! — взвизгнула МакГонагалл, — как Вы…  — Простите, мэм, я... я не соображаю, что говорю, — поспешно затараторил я, показал на висящего рядом Снейпа, — он ударил меня по голове! Очень сильно ударил! Можно сказать, вышиб мозги! И… профессор, вы не могли бы вернуть меня в... в естественное положение? Прошу вас! МакГонагалл несколько секунд смотрела на меня, а затем молча взмахнула палочкой.  — Мистер Блэк, — протянула она с недоброй интонацией, — сначала дуэль, потом драка… и, к тому же, время отбоя уже прошло!  — Он виноват… Как ни странно мы произнесли эту фразу почти синхронно.  — Вы уже не дети, что за дурацкие оправдания! И сколько можно враждовать между собой! Мне это надоело! — ещё больше разозлилась профессор, — минус двадцать баллов с Грифиндора и Слизерина! И я назначу вам отработку. Она назвала день, который меня категорически не устраивал.  — Но, мэм, в этот день… Римус уезжает, — воскликнул я, замотал головой, — нам нужно проводить его как следует!  — Вы расстаётесь всего на два дня, — женщина вскинула брови, — к чему все эти хлопоты?  — Ну, пожалуйста, — уже откровенно заканючил я, — не разрушайте наши планы. Римус очень расстроится! Краем глаза я заметил удивлённый взгляд Нюниуса. Ладно, потом с ним разберусь.  — Хорошо, хорошо… — несколько раздражённо согласилась МакГонагалл, не выдержав моего жалобного тона, внимательно посмотрела на меня, — по-крайней мере вы, мистер Блэк, хороший друг. Тогда…  — Но в этот день матч против Слизерина, — напомнил я, шаркнул ногой, — и мы..., как всегда, победим. Губы суровой МакГонагалл невольно дрогнули.  — Ты как всегда слишком самоуверен! — не выдержав, зашипел Снейп. Он был явно уязвлён и растерян, встрепанный, побитый, раскрасневшийся…  — Да, не стоит загадывать наперёд, у слизеринцев достойная команда, — вежливо произнесла МакГонагалл нахмурилась, — так, вы же не думаете, что разговорами о квиддиче избавитесь от наказания?! После матча вы непременно получите по... по заслугам! Я пожал плечами и беззаботно ухмыльнулся. После очередной победы, на волне ликования, может, всё и обойдётся.  — Вы слишком нагло улыбаетесь, мистер Блэк, — заметила МакГонагалл ледяным тоном и удовлетворённо кивнув, когда я послушно стёр улыбку с лица, приказала, — теперь живо по своим гостиным, мистер Блэк, мистер Снейп! Прямо в гостиную, мистер Блэк, не сворачивая ни на кухню, ни куда-либо ещё! Я кинул ещё один взгляд на Снейпа, и на этот раз наши глаза встретились. Почувствовал, что противно краснею. А в чёрных глазах, похожих на ночные омуты, жила одна только лютая ненависть.