Уникальный

— Если бы не моя бабуля, я бы самостоятельно не стал читать, — рассказал Карл, свесив одну ногу с ветки дерева. — У неё библиотека гигантская, вы знаете? Чего только нет, каких шедевров и графомании… — Надеюсь, ты не относишь мушкетёров ко второй группе? — осведомился Сэм. Чарли, не вслушиваясь в дискуссии мальчишек, наблюдала за прохожими людьми, каждый из которых, выглядев донельзя занятым и озабоченным, в субботний день целенаправленно куда-то шёл, бодро и спешно. Непривычная картина, ибо по выходным горожанам нет нужды торопиться по делам, да и вообще — спали б лучше, дома им не сидится. — Дюма — замечательный писатель. И его современники — тоже. — Полегче, книжный червь, — усмехнулся Карл. — Я не любитель чтения. Скука смертная! Городи что хочешь насчёт этих своих романов, я всё равно не вникну. Сэмми надулся, испытывая, видимо, дикую тоску оттого, что ему не с кем сейчас обсудить его литературные вкусы. Заметив печаль во взгляде братца, Шарлотта по-дружески стукнула его по плечу. — Брось допытываться. Мальчик маленький, не дорос до таких серьё-о-озных тем, — заверила она, ухмыляясь в сторону Карла. Тот открыто возмутился: — Мне вчера тринадцать стукнуло, ты не забыла? Так что мы теперь одного возраста. — Ну слава богу! — нарочито облегчённо вздохнул Сэмми. — Наконец-то я могу не чувствовать себя чересчур зрелым рядом с тобой. Время было ближе к полудню. Шарлотта, Сэм и их товарищ Карл, низкорослый щуплый пацан с блондинистыми кудрявыми волосами, в доме которого в честь праздника они провели сегодняшнюю ночь, находились недалеко от городского парка. Ребята расположились на небольшой площади для прогулок, где были скамейки, много места для подвижных игр, а также дерево, на одну из ветвей которого уселся Карл в своей лёгкой красного цвета куртке и тёмной шапке набекрень, усыпанной шедшим снегом. В отличие от приятеля, Чарли, рассчитывая, очевидно, на долгую прогулку в компании брата и друга, оделась теплей. На ней синий свитер поверх водолазки, тёмно-зелёная куртка и согревающий фиолетовый шерстяной шарф, связанный, между прочим, её мамой. Складывая о себе впечатление независимого и делового, Сэмми восседал на скамье в одной лишь чёрной куртке, расстёгнутой сверху, стащив с башки слишком убогую по его словам шапку. — Как насчёт суперского приключения? — предложила Чарли. Мальчишки оба поглазели на неё с любопытством. — Поиграем в трёх мушкетёров? Устроим странствие по неизведанным лесам, — девочка ткнула рукой по направлению к парку и шутливо улыбнулась. — Заодно растормошим в Карле страсть к чтению. — Мне это не особо и надо, — возразил парень. — Всё бывает в первый раз. И для тебя, — Сэм определённо был доволен идеей Шарлотты. — Отлично придумано. Чур я Арамис. Карл насупился, болтая ногами в воздухе. — Угу. Знать бы, что это за перец такой… — Всего-то мушкетёр. Но самый крутой, между прочим, — деловито заявил Сэмми. — Разберёшься по ходу дела! Уверен, тебе зайдёт он в моём исполнении. Кстати, тебя бы я сделал Д' Артаньяном, — вдруг сказал он, обращаясь к сестре. Чарли, по правде говоря, любимую книгу Сэма пока что не дочитала, и фанатизм к ней не торопился настигать девочку, однако братец за прошедшую осень успел все уши ей прожужжать этими Д' Артаньянами и Атосами с Портосами. Ловко перебравшись с ветви на массивный ствол старого дерева, Карл шустро спустился вниз и бесстрашно прыгнул на скамью, едва не навернувшись и не шмякнувшись на землю. Дабы вызвать исключительно одобрительное восхищение, изъяв повод для хохота друзей, он, не растерявшись, взмахнул ладонью и круто развернулся, возвышаясь над Сэмом и Шарлоттой. — Ну, раз такой девчонке как Чарли ты выбрал какого-то там Д' Арта-…Артанья-…короче, плевать. Я хотел сказать, это значит, наверное, что он достаточно крутой. — мальчишка до того забавно разулыбался, что выглядел по-настоящему неотразимо. Чарли, смутившись, почувствовала, что краснеет. Благо зимний мороз, царивший на улице, давно уже вызвал у неё на щеках румянец. В данном случае он будет самой неподлинной маскировкой. — Так, — вспомнил смешной Карл. — А я тогда кто? Какие есть на подборе крутые парни? Поджав губы и глубоко задумавшись, брат Шарлотты, подавляя смех, упёр руки в бока, встав со скамейки. — Будешь Атосом. Для товарища это имя не значило ровным счётом ничего. В надежде оказаться потрясным персонажем в задуманной игре, паренёк, нахмурившись, опёрся ногой о спинку скамьи, на которую залез. — Надеюсь, в нём присутствует что-нибудь…ну, такое? Почему именно он мне подходит? — Хм, — литературный знаток скептически обвёл взором окружение. Коротко хихикнул. — Понимаешь, он благороден. К тому же, Атос храбрый и авторитетный. И на него равняются. А ещё, безусловно, он самый-самый старший. Карл в замешательстве прищурился. Следом его лицо аж перекосило от осознания: — Прикалываешься надо мной?! — Ирония, друг мой, — деловым тоном произнес Сэмми и увернулся от пинка, который ему норовил прописать приятель, спрыгнув на землю. Чарли рассмеялась, наблюдая за происходящим, слыша негодования вспыльчивого Карла. Покрасневшего, как помидор. — Но у нас нет четвёртого для игры, — напомнила Шарлотта Сэму после того, как перепалка между ними относительно улеглась. Кривляясь и бурча, новоиспечённый Атос обернулся на друзей, подняв бровь. — Мушкетёров же три. — Ой, забей. — махнул ему Сэмми. — Представим, что Портос взял отпуск. Или скитается в гордом одиночестве где-то в Париже подле Эйфелевой башни. — Отлично. Счастье-то, что мне на него с высокой колокольни срать хотелось, — Карл присвистнул. —… Итак, какое нас ждёт приключение, мои новообретённые… — Французы, — подсказал парню брат Чарли. — О, а они что, из Франции? — А как ты думаешь, где находится Париж? — Прежде чем мы начнём, — приостановила мальчиков Шарлотта. — Давайте перекусим? Съедим по эклеру и выпьем какао или горячий шоколад? Неподалёку находится пекарня. Поёжившись от ветра, взлохматившего чёрные волосы на макушке Сэма, тот всё-таки застегнул молнию куртки и запихнул руки себе в карманы. — Я бы не отказался от кофе. Карл категорически замотал головой: — Без кофе. Мама говорит, у меня сердце не выдержит, если я его пить буду. — Ну извини, старичок, — хмыкнул Сэмми в ответ. — Не знал, что тебе сто сорок восемь. — Твоя мама чего только не говорит, — подметила Чарли, хотя спорить не стала. — Ладно, тогда остановимся на эклерах и какао. Айда? — Идите вдвоём. — попросил её брат. — Я вас тут подожду. — Я не пойду, — возразил Карл. — Это почему? — удивилась девочка. Наигранно тяжко вдохнув холодный воздух, товарищ выпятил грудь, распрямив плечи: — Негоже старшему авторитетному Атосу за едой ходить! Чарли звонко хлопнула себя по лбу: — Вы невыносимы. — У меня нашлось разрешение конфликта, — заговорил Сэм, роясь в карманах своей куртки. Чарли и Карл замерли, выжидая узреть очередную креативную затею парня, вечно выдумывавшего всякие интересные причуды. Тем временем братец Шарлотты вытащил напоказ коробок спичек. Игнорируя вопрос приятеля, откуда у него это взялось, Сэм достал три спички, преждевременно надломив одну. Заговорщически улыбнулся. — Кто вытаскивает короткую, приносит нам эклеры с какао. — Оригинально, — прокомментировала Чарли. — Соболезную тебе, обречённый, кому в двух руках придётся удержать три стакана и выпечку на всех, — насмешливо сказал в пустоту Карл, но передёрнулся. — Ничего страшного. Если что, отрастит себе третью. Кто первый? — Дамы вперёд! — уступчиво изрёк товарищ, озарённый благороднейшей (разумеется, как у мушкетёра Атоса) улыбкой. Чарли неловко фыркнула и без промедления взяла у Сэма одну спичку из трёх, стиснутых в кулаке. Девочка сжала её в двух пальцах. — Ха! Длинная! — Не люблю я эти споры, — не столь уверенно, как до этого, пробормотал мальчик. — Особенно тогда, когда участников меньше пятерых. Шансы мизерные. Сэмми с вызовом вздёрнул подбородок. — Я или ты? — загадочным голосом проговорил он. — Ты или я? — явительно-таинственно брякнул Карл и, будто намереваясь опробовать нечто острое, вытянул спичку. — Ё-о-хо-оу! — победливо воскликнул Сэм, взметнув вверх разжатую ладонь. До него донеслась яростная ругань вчерашнего именинника. — Давай-давай-давай, кисни рожей по пути к пекарне, старина. — Шёл бы ты лесом, чёртов Ама-… Арима-… — Арамис. — Верно. — Карл не договорил свою недоброжелательную тираду. Швырнув за плечо выбранную им спичку, наполовину надломленную снизу, он, ворчливо бормоча, потащился с площади. Проворно юркнув за переулок, мальчуган исчез из поля зрения двух Эмили. Быстро — след его простыл внезапно, Сэмми даже удивился такому энтузиазму «древнего» приятеля. Чарли, зарывшись получше в шерстяной шарф, приглушённо усмехнулась. — Из него выйдет шикарный мушкетёр. — Да-да, конечно. — Я серьёзно. Ты несправедлив. — Она с укором прописала братцу щелбан. — И насчёт книг… Не скажу, что придерживаюсь твоего мнения. Вовсе необязательно читать всё на свете и не вылезать из городской библиотеки, чтобы быть человеком замечательным и прилежным. Достаточно уметь понимать других. — Этому и учат в книжках, разве нет? — поинтересовался Сэм. Догадавшись, что это вторичная его попытка поехидничать и поумничать, Шарлотта лишь улыбнулась. Следом девочка, подобно ушедшему за закуской другу, влезла на ствол дерева и, умело карабкаясь, залезла на ветку выше той, где за сегодня успели отсидеться и Карл, и Сэмми. Она была рада тому, что тот совершенно спокойно относился к пристрастию сестры лазанья по чему-либо куда-либо. Чарли стеснялась подобных увлечений. Ей надолго запомнилось, как давным-давно юный Майк Афтон назвал её грубо, какой-то там обезьяной; само собой, глупо сейчас обижаться. Тем не менее неприятный осадок сохранился. И докучал до сих пор. Приободрившись, словно отмахнувшись от прошлого, Чарли взглянула на небо, голубизна которого была спрятана серыми тучами. Погода такая себе, морозно, ветрено, но, несмотря на это, идёт снег, осыпает всё вокруг и отлично поднимает настроение. …Не просто снег. Снегопад. Он вовсе не тяготил. Наоборот: играть в парке при суровых погодных условиях будет вдвойне весело и захватывающе. Быстрей бы согреть горло сладковатым какао и свежевыпеченными эклерами. — Домой после прогулки? — спросила девочка у Сэма, наворачивающего круги около неё. — Скорее всего, — кивнул мальчик. — Снегопад же обещали. Сильный, суровый. Не прикольно будет под него попасть. — Ну не знаю… Нестись домой под ливнем было круто, — беззаботно проговорила Чарли. То их приключение оказалось реально потрясным. Когда пришлось лезть к друзьям через забор и без конца падать из-за скользкой мокрой поверхности, ибо по приходе домой Сэмом и Чарли выяснилось, что мама и папа были в отъезде, а дом заперли на замок. Ух и влетело им потом за сломанную статуэтку садового гнома во дворе Патрика… — Мокнуть под дождём летом — да, забавно, — согласился брат. — А зимой мёрзнуть, продираясь домой с другого конца города сквозь метель — так себе развлечение. Не сказал бы, что для меня это в удовольствие. — Не поспоришь, — поправив причёску распущенных волос, Чарли посмотрела туда, где скрылся минут шесть назад ярко одетый Карл. Стряхнула с макушки белый снег. — В целом, плевать. Мы всё равно не планируем задерживаться. — Ага, но ты всегда так говоришь перед тем, как намылиться на поиски приключений и отыскать их на наши задницы. Уши девочки закололо стеснением. — Ты ничего не имеешь против в подобных ситуациях, кстати говоря. — многозначительно заявила Шарлотта. Сэмми ухмыльнулся. — Лишний повод спасти тебя и получить восхваления от папы с мамой. И побесить тебя. Заодно. Не ушиблась, милочка? Сейчас ответственный Сэм поможет неуклюжей дурёхе слезть с высокого забора. Или за городом в лесу где-нибудь в овраг грохнешься. Ох, горе луковое, а не Шарлотта. Помнишь нашу поездку на ферму? А яму с навозом? Помнишь? — Захлопнись, ей-богу! Багровые пятна, что выступили явнее некуда, сдавали сестрицу с потрохами. Той необходимо было немедленно найти способ сменить тему разговора. Да не просто сменить: провернуть это осторожно, чтобы братец отвлёкся от сочинения едких подколов. Выдумывать сверх чудное не пришлось. Чарли собиралась вставить пару колкостей в адрес Сэма, используя в ход его страсть к фантазиям и разнообразному чтению, как вдруг позади скамьи, рядом с которой торчали ребята, раздался автомобильный гудок, громкий, настойчивый. Сперва возникло ощущение, что на него нет повода обращать внимания: мол, какой-то переполох на дороге, незначительное происшествие или конфликт между двумя водителями, которые, сдерживая себя от открытых громких ругательств, привлекают внимание и высказывают недовольство, вжимая гудок. Через несколько секунд любопытная Шарлотта всё-таки обернулась назад, на проезжую часть, из скуки желая понаблюдать за ситуацией. Но на дороге никакого инцидента. Лениво проезжали мимо машины, а около площади стояла одна-единственная, припаркованная у бордюра вблизи двух Эмили. Знакомый фиолетовый автомобиль. — Что там? — Сэмми прикрыл ладонью глаза от дневного света, прищурился, вглядевшись в ту сторону. — Смотри-ка, — оживленно пробормотала девочка, перемахнув через ветку и соскочив вниз. Приземлившись на ноги и практически не пошатнувшись. — Неужто дядя Уилл? Они застыли у скамьи не шевелясь. Дверь автомобиля резко распахнулась. Вздёрнувший брови Сэм развеселённо цокнул языком и обошёл скамейку сбоку: — Как неожиданно… — Ничего себе не отморозили, народ? — коротко осведомился дядя Уильям в серо-бурой расстёгнутой куртке, придерживая дверь и выходя из машины. — Погодка не подарок, мороз, снег валит. Кое-кто с голыми ушами, как я вижу? — Он выжидающе посмотрел на брата Шарлотты. Ойкнув, шмыгнув носом, парень мгновенно вытащил свою тёмную тёплую шапку и криво нацепил себе на голову, виновато пожимая плечами: — Исправляюсь, дядя Уилл! — Это похвально, — мужчина, подойдя к детям, горделиво протянул мальчишке руку, и тот с чувством её пожал, лукаво усмехаясь. — А что насчёт вас, юная леди? — спросил Афтон Чарли, невозмутимо прислонявшуюся спиной к столбу дерева. — У неё нет шапки с собой, — вставил Сэмми. — Она о причёске больше печётся, чем о простуде. — Иди ты, — сказанула ему сестра. — То же мне правильный. — Отец будет не в восторге, Шарлотта, — поддержал Сэма дядя Уилл. — В такую погоду, ребятня, тепло и предусмотрительность гораздо важней крутости. Зарубите себе на носу, что потом, когда подрастёте, она ваши болячки не вылечит. — А ты без шапки, — возразила девочка. — А меня шапка уже не спасёт, — заверил её взрослый, с незамысловатым видом дёрнув за нос корчившего сестре рожицы юнца, вызвав смех у обоих. — В следующий раз я надену всё, что только можно и нельзя, — пообещала Чарли, — Как капуста. — Как капуста, — Дядя Уильям закрепил за ней это слово, хитро подняв бровь. — Чем промышляете сейчас? — Да мы в парк намылились, — участливо рассказал ему мальчик. — Будем играть в мушкетёров. Втроём. Нашего друга Карла дождёмся и пойдём. — Мушкетёрами сделались… звучит заманчиво, — оценивающе кивнул старший, не сводя с него глаз. — Помнится, любимая книга моего детства. — Что, правда? — Чарли подошла поближе, также присоединяясь к активной беседе. Дядя Уильям, скрестив руки на груди, неоднозначно передёрнул плечами: — Ещё какая правда, Чарли. — мужчина улыбнулся ей. — Мне такого везения, как вам, в детстве не посчастливилось получить: дома богатого выбора книг не было. К сожалению. Мушкетёры в своё время спасли меня от безделья. В мои лет десять, одиннадцать… — Нам обязательно нужно будет обсудить наши литературные вкусы, — взбудораженно заявил Сэмми, неподдельно восхищаясь Афтоном-старшим. — Определённо. — с неподлинным уважением произнёс он, похлопав мальца и Шарлотту по плечу. — Значит, вы в парк собрались? Девочка утвердительно промычала. — Он как раз недалеко. И в нём куча мест для игры. — В такой холод, что ли?.. — поинтересовался дядя Уилл и неодобрительно нахмурился. Если честно, он был прав: было в действительности морозно. Уши у Чарли буквально-таки горели в ледяном пламени студёной зимы. Её брат поёживался ежеминутно, пускай и скрывая это. От Шарлотты не утаивалось, что и он испытывает нужду перебраться в место, укрывающее от холода, и жалеет о том, что не пошёл вместе с товарищем за едой в пекарню. — А мы перекусим, — добавила Шарлотта. — Карл принесёт эклеры и горячее какао. Думаю, от такого нам станет теплей. — Теплей-то станет, но, — старший заговорил тоном поучающе-настоятельным, как подобает серьёзному рассудительному взрослому, который чрезмерно усердно заботится о здоровье детей, иногда беспокоясь попусту. — Бегать по парку и вспотевшими идти домой в снегопад, промокнув до нитки, — это вещь небезопасная. — Просто я уже распланировал ход нашей сюжетной линии, — огорчённо буркнул Сэм, разминая пальцы и кисти. — И продумал маршрут, по какому мы будем следовать, исходя из задумки. Снегопад и завтра, и послезавтра. Нескоро получится сыграть, если не сегодня. — Ну, впереди каникулы, — ободряюще вкинул дядя Уильям. — Наиграться успеете! Погода на Рождество обещается великолепная. — До Рождества дожить бы, — невесело изрекла Чарли. — Школа завалила нас тестами. И мало ли — на каникулах играть не захочется? Или не с кем?.. Карл в Ла-Веркине праздновать будет, как и Люси. А Патрик с Олли вовсе из Юты уедут. Им не до мушкетёров. — В общем, дядя Уилл, обстоятельства катастрофичны, — нарочито обречённо подытожил Сэмми и трагично свалился на землю. — У нас нет выбора! Придётся морозиться и спешить домой мокрыми, чтобы переодеться, засесть у камина и так далее… Шарлотта и дядя Уильям, переглянувшись, одновременно прыснули. На всякий случай озираясь на переулок, чтобы вычислить Карла, Чарли внутренне напряглась. Где этого благородного Атоса носит, чёрт возьми? Холодно, без прикрас. Холодно и ветрено. — Или же, — девочку заботливо приобняли. Афтон, обхватив ту за плечи, потрепал её по волосам. — Игру можно провести где-нибудь не в парке. В тепле, в не менее увлекательных условиях. — Где, например? — поинтересовалась она. — Лишь бы не в школьном дворе! — взмолил Сэмми с земли. — И не на площадке с малыми детьми! — Упаси боже, — в той же шутливой манере посмеялся дядя Уилл. — Прекрасно понимаю твоё категоричное нежелание. И знаю, куда приключение ваших мушкетёров стоит перенести. — Встань, дурачьё, — призвала Чарли братца. — Иначе отморозишь себе что-то раньше, чем Карл успеет вернуться, — неподвижно валяясь следующие полминуты, паренёк всё-таки поднялся, замирая в забавной позе с выставленными в разные стороны руками: мол, теперь вы, мэм, удовлетворены? Шарлотта пихнула его, отвлёкшись вновь на предложение взрослого. — Я еду туда, — между делом продолжал тот. — По делу. Вам эти две недели не приходилось бывать в пиццерии, не так ли? Здесь даже Сэм проявил заинтересованность. Глаза его загорелись, мальчик вытянулся во весь рост. — У Фредди?.. — ошалело выпалил он, и дядя Уильям с миловидной улыбкой хмыкнул. — Ты предлагаешь нам побывать у Фредди?.. — Чарли выглядела жутко обрадованной. — С тобой? Там же нельзя… — Со мной можно, — заверил Афтон. — Я, как-никак, владелец ресторана до его закрытия. И я имею полное право появиться в нём в любой момент. — Потрясающе! — выдал Сэм. — Игра спасена! Мушкетёры в деле! — Вряд ли в здании будет намного теплей, чем здесь, — заметила Чарли. — Отопление не работает, электричество — наверняка тоже. — Зато нет мокрого снега, сильного ветра и надвигающейся метели, — сказал дядя Уилл. Повернув младшую к себе, он изучающе наклонил голову вправо. — Ты против этой затеи, Шарлотта? — Наоборот, — отозвалась девочка, посветлев. Затея правда неплохая. Уж точно лучше, чем в мокрой одежде носиться по парку в столь неблагоприятную погоду. — Я очень хочу побывать в ресторане. Как когда-то. — И я, — Сэмми, предвкушая интересное приключение, нетерпеливо топтался на одном месте. Такой их ответ вызвал у Дэйва победливый оскал. «Проще простого». Отпустив плечи Чарли Эмили, он поплёлся к автомобилю. Взметнул вверх ладонь, озираясь через плечо. — Идём? Сэмми и Шарлотта кивнули друг другу. Они двинулись вслед за ним — Сэм поворошил снег носком ботинка, а его сестра быстрым шагом догоняла высокого дядю Уилла. Вдруг за их спинами раздался нежданный вопрос: — Куда это вы? Дэйв настороженно замер, пока что не реагируя на чьё-то вмешательство ни словом, ни каким бы то ни было ответным действием. Ещё нет повода уматывать отсюда: это был не незнакомый взрослый. Не полиция и даже не Генри. — Мы про тебя забыли, — ахнул Сэмми Эмили. Дэйв обнаружил стоявшего возле него мальчишку, который едва удерживал в охапке стаканы с согревающим сладковатым напитком и свежевыпеченные эклеры, пахнувшие особенно приятно. — То есть, спасибо за такое качественное обслуживание, Атос. Чего, блин? Ах, да. Карл. Мушкетёры. Конечно же. — Пожалуйста, дружище, — процедил пацан. — А что происходит? — У нас для тебя две новости, — деловито начал братец Шарлотты, потащив Карла вперёд, прямиком к автомобилю, куда Дэйв поманивал детей. — В парке поиграть не выйдет. Погода, температура воздуха, осадки, прочее и прочее… — М-м, класс, — изрёк Карл, недоверчиво косясь на присутствующего мужчину. — А какая вторая? — Мы сыграем в другом месте! — объявила Чарли. — Дядя Уильям разрешил нам поехать с ним в ресторан, представляешь? Он проследит, чтоб мы его не разгромили, так что можно хотя бы часть игры провести в здании. Пиццерия достаточно большая, есть здоровские прятки и потаённые лазейки. Изучай не хочу! — Ух ты. Серьёзно, что ль…? — неуверенно задал вопрос мальчуган, осматривая Дэйва с некоторым сомнением. — Я должен съездить в ресторан на час-другой, — пояснил ему старший, пытаясь улыбаться дружелюбно, как до этого он улыбался двум Эмили. В его планы третий сопляк изначально не входил. Проклятье. Что не день, так всё под откос. — Уверен, мы отлично проведём время, Карл. — Несомненно, — Сэм выхватил у друга свой эклер и запихнул себе половину в рот. Шарлотте брат вручил стаканчик с какао и аппетитную свежую выпечку. — Ну? Айда? Оба рванули к машине, стараясь не разлить содержимое своих стаканов и не уронить эклеры, прожёвывая и хохоча. Карл с озадаченным выражением лица глядел на взрослого, на друзей, фиолетовый автомобиль и снова на мистера Афтона, чей лживый Гений неспешно побрёл за детьми, говоря что-то насчёт чистоты в салоне. Остановившись у двери водительского места, Дэйв пригласил Карла жестом. Мальчик застопорился, исследуя внешнее состояние автомобиля, нервно помешкался, а потом откусил большой кусок эклера и забрался внутрь, устроившись у левого окна. М-да. Сев за руль и поправив зеркало заднего вида, Дэйв вдавил педаль газа, озабоченно наблюдая за уличным окружением. Два ребёнка это, может, не так заметно, как три. У кого-то из прохожих вполне возможно возникло множество вопросов и стойкое, неприятно тянущее низ живота ощущение: что-то на площади города Харрикейн сейчас пошло не так, а Шарлотта Эмили, Сэмми Эмили и Карл Робинс непреднамеренно попали в знатную передрягу.

***

Джен едва-едва успела проскочить на зелёный свет. Генри сдерживал себя из последних сил, грозясь от бурлящей внутри тошноты блевануть. Они проносились мимо прилавков и магазинов, не сбавляли скорость без лишней нужды. Очередной поворот — Генри вдавило в сиденье, и он измождённо взялся за грудь, стискивая её ладонью через куртку. —…плохо, — бормотала Дженнифер себе под нос. — Очень-очень плохо, мы в дерьме… Мы в дерьме, мать вашу. Просто чудесно. Просто великолепно. Она не уставала говорить что-то без остановки. Ругалась, терзалась, молилась… Эмили не разбирал внушительную часть беспорядочного лепета жены, но по настрою той догадывался, что они оба находились в дерьмовой ситуации, которую лично Генри называл безвыходной. Стремясь добраться до полицейского участка, Джен напрочь игнорировала его, томившегося в паршивых домыслах. Дэйв ушёл. Сбежал неизвестно куда. Монстра упустили. Генри Эмили упустил. Не было желания размышлять на тему, где Майк и Элизабет. Дома ли?.. Или Миллер забрал с собой ещё и их? Что случилось в доме Афтонов минувшей ночью? Что пошло не так?! Как теперь Генри и Джен — вернее, целому проклятому Харрикейну — разгребать последствия одной глупейшей ошибки?!.. По главной улице города оставалось проехать всего несколько минут, и до участка уже рукой подать. Непоколебимость Дженнифер начинала постепенно сходить на нет, она опасливо озиралась по сторонам, держала руль напряжённым ледяными пальцами и, содрогаясь, посматривала на мужа, изрекая из раза в раз нелестные выражения. Как, к примеру, «два козла» или «безрассудные пустоголовые имбицилы». Терпение женщины было на исходе. Генри же места себе не находил, никак не справляясь с паникой, бушевавшей, подавлявшей любые разумные идеи. — Если он уехал из города…? — безысходно произнёс Эмили. — Мы не найдём его. Никто не найдёт. — Какой смысл сейчас думать об этом?! — спросила Джен на грани срыва. Отворачиваясь от супруги, Генри уставился в окно, на обыкновенных прохожих, надеясь зацепиться взглядом за человека, вполне возможно оказавшегося бы Уильямом Афтоном. Даже Дэйвом Миллером. Генри плевать, на кого ему придётся нарваться в случае чего. Трусливо спасать свою шкуру он не станет. Никогда больше. Пускай на душе кошки скребли. Пускай хотелось бросить бесполезное сопротивление судьбе. Было ясно, что сдаваться — вариант худший из худших. Генри находился в таком положении, что каждый шаг мог быть решающим. И бездействуя, предавая лучшего друга, себя и собственные принципы, он совершал непоправимое. Насрать на закон. Вдвойне насрать на исход событий, который, между прочим, имел свойство сохранять непредсказуемость. Эмили чувствовал, что готов будет умереть сегодня. Поставить на кон, что есть, а есть отнюдь не мало; продать душу дьяволу, если потребуется. Генри должен исправить им же вытворенное. Он обязан убедиться в безопасности Чарли и Сэма, потратить последние моральные, физические силы, чтобы найти Дэйва. Сегодня он вернёт Уилла назад. И сделает это прежде, чем Дженнифер рискнёт раскрыть полиции все карты. — Я не успокоюсь, пока ты не откроешь мне дверь, — сказал он, подавляя дрожь в голосе. — Я туда не сунусь, ты же знаешь. Жена поражённо фыркнула, собирая волю в кулак. — А ты знаешь, что я знаю кое-что важное, — процедила она, смерив Генри стеклянным безучастливым взором. — Ты действительно выйдешь для них ценным свидетелем. На уровне соучастника. Тебе ведь многое известно о том, что он делал эти двадцать лет у нас под носом, да, Хен? — Приравниваешь меня к жалкому соучастнику? Серьёзно?! — Я не уверена. Я больше ни в чём и ни в ком не уверена, Генри. Даже в тебе, — ей гадко было такое говорить мужу в лицо. Но нынешний расклад слишком муторный. — Ты умалчивал. С чего мне взять, что ты покрывал Уильяма исключительно две недели? Не три, не четыре? Не год?.. — Это страшно. Да, страшно. Да, ужасно. Я понимаю, — заверил Генри. — Можешь не верить мне. Можешь сдать меня вместе с ним. Зла я таить не буду. — Давай без этого, бога ради. Мы почти приехали, — автомобиль замедлил движение. — Нам надо просто закончить этот кошмар. Просто. Закончить. Слышишь? Нет нашей вины в том, что жизнь обернулась таким испытанием. Что в молодости и до сей поры мы были близки с человеком чудовищным… Городи насчёт долбанной болезни этого психа сколько влезет. А как наговоришься — заново включи мозги. Пойми и прими, что нужно снять с плеч непосильную ношу и прекратить обрекать на опасность невинных людей. Ты не тот, кому я позволю уничтожать себя и других в угоду цели неисполнимой. Я тебе не позволю, ясно? Генри разгорячённо перевёл дух, чуть было не вмазав кулаком по стеклу. Нет. Нет, нет, нет… — Хен… — А я не позволю избавиться от него, — вставил Генри, посчитав, что, будь он на месте Джен, точно бы втащил себе самому. — Я безумец. Я конченая сволочь, запомни это хорошенько, — проговорил Эмили сорвано, с больной улыбкой на губах. — Я эгоист и подонок. Во мне нет логики, ага? Запомнила? Останови машину, и я выйду. Я заберу у Робинсов Сэма с Шарлоттой, а потом пойду набивать рожу чокнутому ублюдку. И срать мне хотелось на стражей порядка, — он схватился за ремень безопасности. — Я не позволю Уильяму Афтону убить кого-либо. Не позволю навредить нашим детям. Я натворил делов. Верно. Я. Я заставил то зло, в которое ты отчаянно не веришь, выбраться из его разума. И я не позволю — ни тебе, ни кому-то другому — мою ошибку якобы исправить. Я разберусь самостоятельно и остановлю это безумие. А ты поезжай в участок. Одна. И делай, что взбредёт в голову. Тут Джен пришлось притормозить у парковки супермаркета, потому что в подобной обстановке внимательно управлять автомобилем вряд ли получится. Женщина устало прижала ладонь ко лбу, прерывисто вздыхая. — Генри, ты рехнулся. — Ох, безусловно, — отозвался он, не сводя глаз с фонарного столба, неустанно ёрзая. — Чего ты хочешь? Я не могу понять. — Я не хочу быть там, — сказал Генри, и в горло изнутри вонзились когти больного отчаяния. — Я вёл себя как трус. Частенько. Позволь в кои-то веки осознанно отказаться от истины, — он провёл рукой по щеке, на какой полоса лезвия, оставленная ножом Дэйва, была практически незаметна. — Сдай Уилла. Меня тоже сдай. Но не заставляй идти с тобой и его предавать. Пожалуйста. Ненадолго повисло молчание. Дженнифер приготовилась продолжить дорогу, однако нажать на педаль не спешила, таращась в упор в руль и рассуждая. Мучаясь и страдая. Конечно. Тяжело находиться в здравом уме среди сумасшедших придурков. Джен было несомненно трудно и страшно принимать правильные решения, исходя из фактов, когда супругу здесь и сейчас откровенно сносит башню. — Я попробую сделать всё, на что хватит ума, — поклялся Генри, взяв Джен за локоть. — Сберегу детей, остановлю Уильяма, верну. Ради того, чтоб спокойно потом платить по счетам. И не терзаться оттого, что моя вина лежит как минимум на его побеге. Хочу принести годную пользу в последние часы прежней жизни. Он не против загреметь в колонию строгого режима с Уиллом за компанию. Без права на слово. Раз Генри Эмили горазд только на отстойные выдумки и бестолковую борьбу, ему туда и дорога. А до того момента можно побарахтаться, предпринять хоть что-то. — Иди, — велела Джен. — Отведи детей домой и приглядывай за ними. Заодно предупреди соседей. Взрослых людей, детей — неважно. Пусть не высовываются. То, что ты защитишь их и побудешь рядом с Чарли и Сэмми; то, что в ближайшие пару часов ты не влипнешь в очередную заваруху — это и будет достойным раскаянием за твою дурость. Безопасность нашей семьи и некоторых горожан ты можешь обеспечить, Генри. Остальное на мне будет. И на полиции. — Хорошо, — сдался Генри. Нихера не хорошо, но… пусть. Пусть будет так. Наверное, предложенный план действий в самом деле надёжней задумок Эмили. Достаточно распыляться на всё и вся. Пора бы позаботиться о родных, чёрт возьми, детях. — Я буду с ними. — дал обещание Генри. Открыл дверь и расстегнулся. — Мы… Мы дома… подождём тебя. — Правильно, — кивнула женщина. Она приостановила мужа, потянув за рукав куртки, качнулась вправо и поцеловала того в уголок рта. — Я на тебя рассчитываю, дорогой. Сбереги их, ладно?.. — Сберегу. — Скоро это кончится, — успокоила Джен. — Скоро всё будет в порядке, ты услышал? Генри услышал. Услышал, но не поверил. Как бы то ни было, выбор не велик. Он нужен семье так же сильно, как Уиллу. И сегодня важно помешать выродку забрать его семью. Нельзя поступать по тому принципу, какой предполагал Генри. Ставить на кон близких, родных людей — предательство. Оно будет явнее прочего. Генри не допустит несчастья жене, дочери и сыну. Защитит. Поступит по справедливости. По-достойному. Дженнифер права. Лишь их благополучие он способен гарантировать. С замиранием сердца Эмили наблюдал, как супруга уезжает прочь, в скором времени вообще пропадая из поля зрения. Люди проходили мимо, спешили, переживали о чём-то насущном. Гиперболизированные заботы не сравнить с той катастрофой, происходившей не столько вокруг Генри, сколько в нём, в неспокойной душе. Первые мгновения он расценивал как удачу, а озвученные им слова — как благую ложь. Он намеревался броситься искать Афтона, спасти его, сперва приложив Дэйва о землю за бесконечное самобичевание, успевшее загрызть, подобно прожорливому длинному червяку, нечто бойкое из Эмили. Поглотило былую выносливость, целеустремлённый настрой. Было бы кстати отомстить Миллеру, врезав дважды или трижды. Расправившись с Дэйвом, Генри вернёт Уильяма, увидит родную тусклость и тревогу. И навсегда уничтожит неправильную уникальность. Чтобы Уилл отныне не боялся. А затем они вместе найдут выход из положения. Выкрутятся и сбегут. На смену секунде вздымания яростного пламени пришла — да неужели — покорная смиренность. Волшебная фантазия о чудесном спасении Уилла Афтона обратилась в пепел. Генри будет защищать детей. Никак иначе. Хватит, довольно. И так существование усложнил: себе, Джен, дочке с сыном, долбанной Юте. Генри Эмили будет сидеть на заднице смирно и ни во что не влезать. По крайней мере сегодня, до позднего вечера. Возиться с подростками, обливаясь слезами от переживаний за любимого. Искать Дэйва поздно. Облажавшись, Эмили как-нибудь иначе жизнь окружающим подпортит. Лучше не рваться в пекло, когда нет в этом смысла. Обожжёшься пуще. На Генри лежала ответственность за Шарлотту и Сэма. О них и стоило думать. Пропуская через себя сбивчивые догадки, теории, искренние мольбы, отчаянные надежды, он ринулся бежать по главной улице до квартала, где проживали Робинсы. Внезапно для него второе дыхание в угоду, судя по всему, истинному святому благу насытило лёгкие кислородом, и Генри впервые за два дня ощутил, что дышит чисто, свободно, без одышки, хрипа, удушья, вдыхает полной грудью, а бег не кажется непреодолимой сложностью. Закипели силы. Холодный ветер и беспощадный снегопад помехой Эмили не представлялись. Ничто не помешает. Ничто. Генри Эмили идиот и слабак, однако при том он отец. Он просирал дни, работая круглосуточно, не играя с детьми, не проводя досуг с женой. Этому конец. Его сногсшибательная Джен, потрясающая Шарлотта и талантливейший Сэм — лучи того светила, насыщавшего Генри надобным могуществом. Такое светило не погаснет. Потому что Генри не даст собственным невероятным детям безвозвратно потухнуть. Последний рывок — и семья объединится. Кошмар оборвётся, и жизнь наладится. У каждого Эмили всё будет хорошо. Хотя бы относительно, благополучно. У членов семьи Эмили всё будет хорошо. Последний рывок. Погода была не на стороне липового героя. Однозначно. Крупные крупицы предрождественского снега били в лицо, поднимаемые порывами ледяных неосязаемых волн морозного воздуха. Непробиваемости Генри не занимать, когда прёт жажда исправить промахи либо мужественно и храбро спасти чью-то задницу. Несмотря на этакую данность, он забыл о следующем: ему сорок три года, а в спорте не доводилось преуспевать даже в младшей школе. Генри держался достойно по сравнению с его стандартными результатами по физической нагрузке, не отличавшимися потенциалом. Простак, прозванный Джоном Боннаром в колледже кличкой «растяпа-Эмили», неистовой дыхалки за двадцать четыре года от небес не получил. Оттого продвигаться по треклятому Харрикейну к необходимому кварталу, спеша по закоулкам, вдоль улиц, мимо младшей и средней школ городка было… сложновато. В горле запершило спустя пятнадцать минут безостановочного бега. Выбравшись на главную площадь, Генри, пройдя следом один из переулков, пошатано опёрся о стену здания. Энтузиазм, как таковой, и до того был навязанным подсознанием. Теперь его вовсе след простыл. Задумавшись на миг, что Дженнифер с минуты на минуту попадёт в участок, если уже не оказалась там, Генри перепуганно закашлялся. Грудную клетку сдавливало холодом и негодностью духа. Когда же этот жизненный абсурд подойдёт к завершению?.. Вечно чего-то бояться, чему-то противостоять, куда-то торопиться, кого-то оберегать. Затея попасть первым делом в дом Афтонов и обнаружить отсутствие Дэйва Миллера своими очами гудела в башке. Прожужжала Генри мозги, словно насекомое. Мысли разбегались, тело не слушалось, он ни разу не испытывал такой бесполезности, какая сковывала последние два дня. Страх, принятие, неведение. Генри один здесь. И он не знает ни черта. Ни о местонахождении Уильяма, ни о действиях Дженнифер, которая, вероятно, встретила полицию и разрешала многочисленные вопросы. Стискивала горечь, медленно уничтожал страх. Дальнейшее развитие событий предсказать не выйдет. Эмили и Афтоны загнали друг друга в конкретнейший пиздец. «Соберись, — приказал себе Генри. — Соберись, тряпка. Это последний рывок. Последний. Скоро всё кончится». Честно, варианты итога этой кровавой истории его более не колыхали. Плевать было. Плохо обернётся, не плохо… Для Генри это не имело никакого значения. Единственное, чего хотелось по-настоящему — это безопасности детям. Всего-то счастливый конец для дочери и сына. Самая малость. Он трижды глубоко вздохнул. Отлип спиной от стены здания и прибавил ходу. Вскоре Эмили вынесло на подходящую дорогу. Проезжая часть продолжалась между уставленными бок о бок жилыми участками, частными домами. По ней Генри доплёлся до квартала, в каком жили супруги Робинсы и их сын — вчерашний именинник — Карл Робинс. Запугивать семейство маньяком, вольно блуждавшим на территории Харрикейна, явно не стоит. Будет сплошной бардак. Суматоха, паника, провал. Прояснить обстоявшие дела надо осторожно, а главное — тихо, мать вашу. Тяжко поддерживать оптимистичный настрой и шутливость. Никуда не денешься. Задача Генри состоит в том, чтобы просто предупредить народ, намекнуть, что выходить в надвигавшуюся темень и метель — не подходящее времяпрепровождение на сегодняшний вечер. Затем забрать детей. Легче лёгкого. Уж тут сплоховать Генри не умудрится. Дом Робинсов был небольшим, в два этажа, имея тесный крошечный гараж. Поглядев на падающие снежные хлопья, на покрытую белым покрывалом голубую крышу здания, Генри отдышался, привёл себя в порядок, поправив воротник рубашки. Он походил на невежественного поехавшего с круглыми, как серебряные монеты, глазищами. Серебро. Генри представил серебристый блеск и вспомнил про такие же оживлённые искры в очах Уилла. Позавчера Афтон смотрел на него как раз таким горящим взглядом. Боже милосердный… Ну, видимо, Генри Эмили вовсе не кажется поехавшим. Генри Эмили такой и есть. К чёрту. Почесав затылок, он громко постучал в дверь дома. Сначала ему не открывали, поэтому пришлось повторно долбануть от всей души, нажав также на старенький звонок. Хреново помнилось, минуту пришлось простоять или две. Тем не менее Генри всё-таки расслышал за дверью торопливые шаги по направлению ко входу. В прихожей Робинсов горел яркий ослепляющий свет, когда женщина средних лет с пучком каштановых волос на голове и в красно-буром халате распахнула дверь. Генри опешил мимолётом. Дёргался чуть что, не разбирая причины. Семья была довольно сплочённая, возникали, правда, всякие странности в отношении матери к сыну. Ничего сурового. В конце концов, странности во всех семьях встречаются абсолютно разные. Афтоны будут прямо-таки особым уникальным примером. Генри подавил желание истерически хихикнуть. — Мистер Эмили, — мягко и дружелюбно обратилась миссис Робинс. — Простите ради бога, сэр! Зак, он… ухитрился задремать, а мне вот только что приспичило принять душ. — Ничего страшного, я недолго ждал, — попытался улыбнуться женщине Генри. Пульсация в голове не прекращалась, подбирать слова быстро надо было стараться. — У вас здесь тихо, миссис Робинс? — осведомился он с надломленным смешком, ощущая охватившее вдруг напрягающее чувство. Он часто забирал Шарлотту и Сэмми, если они гостили у своих друзей по ночам. Ребята любили подобное, им нравилось устраивать пижамные вечеринки и объедаться сладостями и пиццей в компании друзей. Генри привык посещать и Робинсов, и Уилсонов, и многодетную семейку Саллеров — тех, кто обычно брал юных Эмили с ночевой. И возвращаясь за ними, Генри всегда слышал из глубин дома оглушительный смех родных детей, голоса товарищей Чарли или Сэма, остроумные подколы. Моменты встречи со своей неугомонной оравой приносили достаточно неподдельного счастья, ибо повседневная рутина нарушалась детской беззаботностью и приятным для ушей шумом. Прелесть таких эпизодов не передать словами полноценно. Что-то не то. Здесь что-то не то. Не из-за настроения Генри. Тихо. В доме. Тихо. — Вы рано, — заметила миссис Робинс. — Мне Джен говорила, что ребята будут у нас часов до пяти. — А-а, д-да-да, — выпалил Эмили, заглядывая внутрь дома. Бегая взглядом по сторонам. — Всё немного изменилось. Неожиданно. Неожиданно. Да. Да-да-да, как же, блять, неожиданно!.. Какого чёрта он мелет эту ересь?! Что он несёт?! Башка заныла, Генри поёжился. — Мэм. А где… — его голос не вовремя осел, и, прокашливаясь, Генри метнул робкий заторможенный взор на проезжую часть. Миссис Робинс обратила внимание на сконфуженность мистера Эмили, скрестив руки на груди, как она это делала, выслушивая что-то не столь благоприятное. — …где мои дети? — Что-то стряслось? — спросила она взволнованно. — Пока что нет. Н-наверное… — Генри вцепился в рукав куртки. — Я хочу забрать их. Сейчас. Джен чуток не до этого, хах… Мне нужно отвезти Чарли и Сэма домой, дабы потом моей жене можно было не утруждать себя в этом. Они должны поехать в экстренном порядке, мэм. — Чарли и Сэм сейчас не здесь, — сообщила женщина, и у Генри от услышанного замерло сердце. Он будто оцепенел. — Они с Карлом гулять ушли. Час или два назад. Чёрт. Чёрт-чёрт-чёртчёртчёртчёртчёртчёрт!!! — Г-гуляют…? — так. Ладно. Гуляют и гуляют. Что с того? Зря сейчас начнёт паниковать — смутит ничего не знавшую миссис Робинс. — А-ам, а они говорили, куда пойдут гулять? Собеседница пожала плечами: — Мой сын сказал, они будут на площади центральной. Вероятно, находятся сейчас приближённо к парку. Или даже в нём. Ребята любят подвижные игры… У вас точно всё хорошо, мистер Эмили?.. 1, 2, 3… Божебожебожебожебожебоже 1, 2, 3, 4, 5, 6… Это кошмар. Кош-мар-но… 7, 8… Они не здесь. Их нет, Джен, их тут нет. «Я на тебя рассчитываю, дорогой…» Он их потерял. Он их потерял, потерял, потерял, он их потерял нет нет спокойно спокойно, раз, два, три, один два три снег — холодный. ветер — ледяной, страшный, жуткий… Генри необходимо сконцентрироваться на этом, чтобы не распсиховаться прям при этой женщине. Нет, чёрт подери, нет… Почему они ушли? Почему они ушли сегодня…?! Нечего было бы напрягаться. Если бы Сэм и Шарлотта просто-напросто ушли бы гулять. Но нет. Они ушли гулять. Они сейчас бродят одни в городе, по которому вполне вероятно шастает монстр. Дорогой дядя Уилл. Странный, чудаковатый и пугающий местами дядя Уилл, но забавный, общительный; уникальный дядя Уилл. — Мистер Эмили, вы меня слышите? Прежний страх. Прежняя паника. «Мы в дерьме, мы в дерьме, в выгребной яме дерьма, Генри». «Я в курсе, Дженнифер». «Сбереги их, ладно?..» «Сберегу». Сбе-речь. Сбе-речь. Миллер знал. Дэйв не сбежал. Дэйв Миллер вышел на охоту. проклятье.

***

13:07 Шарлотта словно вернулась на две недели назад. Тогда пиццерия не ассоциировалась у горожан с угрозой, ложью и неисчерпаемым количеством боли. Мёртвые дети, неопределённый промежуток времени содержавшиеся в помещении подвала у Фредди Фазбера; слёзы родителей жертв, семей и знакомых, доскональное исследование полицией ресторана, информационные враки газеты, подробные новости, слухи — это единое составляющее прошлого, опорочившее имя удивительного заведения, осквернившее дух веселья и потехи, оно — невидимая гниль на стенах. Мёрзлый воздух, насыщенный остатками запахов сырной пиццы, сладких десертов и едкого, невыносимого смрада. С той ночи, как отец Шарлотты попал под удар неизвестного жестокого психопата, о пиццерии не вспоминали. Изображали, что ничего не произошло. И не происходило никогда. Ни создания закусочной Фредбера, ни инцидента с Эваном Афтоном в 1983-ем году, ни кровожадных убийств в новом ресторане папы и дяди Уилла. Чарли, печально нахмурившись, подсчитала, что заведению было от силы года полтора. По приезде туда, тоска девочки постепенно рассеялась. Та приободрилась: что было, то прошло. На кой портить настроение? Ведь Чарли, Сэмми и Карла ждали увлекательные игры внутри симпатичного одно этажного здания, где с натяжкой, но сохранилась-таки атмосфера былых праздников и именин. Следующие часы развлечений наверняка будут потрясными. Карл и Сэм разговорились о комиксах. Спорили на идентичную тему, медлительно вываливаясь из автомобиля мистера Афтона. Придерживая свой стаканчик с недопитым на дне какао, Шарлотта приоткрыла дверь, удерживая её от засвистевшего ветра, способного что-нибудь да повредить. Дядя Уильям вышел из машины сам и, оглядываясь на гоготавших мальчишек, подал Чарли руку. Она улыбнулась. Дядя Уилл был смешным, когда не пил, не ругался и, что, пожалуй, сказывалось на поведении взрослого сильнее прочего, не вспоминал об Эване. Жаль, что у такого человека судьба выдалась, мягко говоря, нескладной, паршивой, горькой. — Удостоите меня чести предоставить вам помощь, мисс? — услужливо спросил Афтон-старший, хитро ухмыльнувшись. Слегка покрасневшая девочка согласно качнула макушкой и спрыгнула на землю. И всё же он невероятен. Держит эмоции в узде и продолжает быть рядом с Шарлоттой, Сэмом и отцом. Последнему это действительно было жизненно необходимо — Чарли осознавала прекрасно. Как же дядя Уильям улыбается?.. Улыбается после стольких потерь и несправедливостей? Даже пугающе размышлять о настолько трогательном, насущном… — Зачем мы далеко припарковались? — полюбопытствовала Шарлотта. — Пиццерия аж за домом. — А затем, — неоднозначно, но бодро отозвался дядя Уилл. Встряхнув поникшего Карла за плечи, Сэмми надкусил его эклер и приглушённо засмеялся: — Эвто вже навше начало пвриключвений, Чарли! — зачастил он с набитым ртом. Дожевал и проглотил, невинно покосившись на надувшегося товарища. — Сперва путь пролегает через опасную реку, в которой водятся подводные черви размером с автобус. За ней нас и ожидает логово злодея. — Что за река, м? Ты про дорогу, что ли? — усмехнулся Карл. — То-то черви! А я говорил, что некоторые старики на своих развалюхах еле тащатся по проезжей части! — Не суть важно, — Сэм похлопал приятеля по спине. — Поумерь пыл, Атос. И поберегись кровожадных кровопийц в недрах тьмы логова злого Доктора Кролика. Итак! Первый акт странствия мушкетёров нового века… начинается прямо сейчас! Вперёд! — Порубим на кусочки этих плешивых тварей!!! — возликовал «Атос», рванув вслед за нынешним лидером Сэмми. — Выражения, малец, — предупредил дядя Уильям. —… Не выскакивайте на дорогу! Я за вами слежу, если запамятовали. — Конечно! Мы мушкетёры бдительные. Идёшь, Д' Артаньян? — обернулся Сэм, новоиспечённый Арамис. — Иду, — крикнула Шарлотта, хихикнув. Пошагала вперёд и развеселённо сказала последовавшему за парнями Афтону-старшему: — Это будет Приключение с большой буквы. Спасибо, что привёз нас, дядя Уилл. — Будь добра помогать мне, — подмигнул взрослый. — Я этих двух мушкетёров растеряю, как винтики в груде металлолома. На твой орлиный глаз вся моя надежда. Младшая Эмили хмыкнула. — Я не упущу наших дурачков. Мужчина протянул ей мизинец, и Чарли совершила ответный жест, укрепив обещание между ними. — Договорились, — произнёс дядя Уильям, чьи тонкие губы дрогнули в гримасе смешанных эмоций. Он быстро подавил воздействия языка тела, потрепав онемевшей кистью Шарлотту Эмили по волосам. — Мы отлично проведём время. — повторил Дэйв однотипную фразу в очередной раз. И Чарли почему-то не сомневалась в том, что так оно и будет. Пребывание в покрытом зловещей аурой местечке вызывало и у него, если внимательно присмотреться, смешанные противоречивые чувства. Верится слабо в то, что когда-то, а поточнее, две-три недели назад, пиццерия «У Фредди Фазбера» считалась одной из достопримечательностей небольшого городишко Штата Юты. Аниматроники назывались талисманами успеха и по праву заслуживали являться главных любимчиков разного возраста ребятни. То же было и с Фредбером, и со Спрингбонни… Поразительно — сегодня про эти «Убежища Веселья и Игр» никто не вспоминает, а в газетах Пружинные маскоты и новообретенная год назад четвёрка подверглись клевете: мол, проклятие Харрикейна; беды преследуют оттуда; везде обман и монстры в личине людей. Причём тут ресторан, имевший неудачное окончание своей жизнедеятельности? А отец? Отец, вкладывавший душу в творения. Чем провинился он? Чарли искоса наблюдала за дядей Уиллом, который словно бы озадаченно взирал на старую-добрую пиццерию, и его лицо странно менялось. Шаг за шагом перемены преображались в пугающе-искажённые. Девочка рассчитывала увидеть серость, угрюмость: для дяди Уильяма плохих воспоминаний должно было существовать гораздо больше. Но приближался к зданию тот в непонятном состоянии. Уголки губ неестественно дёргались, будто Афтон-старший вместо дискомфорта сдерживал усмешку. Подобное к лучшему, конечно… У Шарлотты только не укладывалось, как после жутких трагедий можно не утерять любви? Продолжать ценить, дорожить… Тьфу ты. Слишком усердно она рассуждает о печальных вещах. Дядя Уильям был бы против того, что Чарли испытывает досаду по отношению не к заведению «У Фредди», но и к десятилетиям совместной работы, партнёрства, дружбы Афтона и папы. Взрослый надеялся позабыть о плохом, храня память о хорошем? Вероятно, ей требовалось поступить так же. Здесь они не ради гореваний по прошлому. Они прибыли ради приключений. Мужчина перевёл мечтательную Чарли и несмолкающих Сэмми и Карла через проезжую часть, преждевременно осмотрев местность. Чарли, как, собственно, и дядя Уилл, за крышами домов вдалеке разглядела поглощающую любые объекты мутную пелену, точно непреодолимую стену. Снегопад. Его напор превышает норму. В новостях чутка смягчили известия о прогнозе погоды, говоря, что осадки будут… многочисленными. Они убийственны. Не было такого года три или четыре. Повезло: дядя Уильям повстречал двух Эмили и предложил им альтернативу, позвав с собой. Влипли бы, занесло бы снегом юных мушкетёров. — Фредди до сих пор там, сэр?.. — аккуратно поинтересовался Карл, сняв нелепо натянутую шапку и взъерошив волосы. Взрослый сразу не отреагировал, копаясь в сумке, накинутой на плечо. Найдя подходящую связку ключей, дядя Уилл нескрываемо улыбнулся; заговорщически поднял левую бровь. — Может. А может, и нет, — он вздохнул, когда замок не поддался с первой попытки, а следом рассеянно протянул: — Почём нам знать: мало ли — люди в чёрном его похитили. — Людям в чёрном незачем врываться в закрытый детский ресторан, мистер Афтон, — возразил мальчик, с любопытством таращась в окна здания. Сэмми уставился на крышу «У Фредди» так, словно вырисовывал, фантазируя, страшные острые шпили и башни, как в готическом романе Брэма Стокера «Дракула». — НЛО намного важнее изучать, чем дурную репутацию пиццерии в какой-то глуши. — Кто ж их разберёт? — Афтон-старший отвечал отрывисто, быстро, торопливо. Уголки губ продолжали дёргаться. Щёлкнув замком входных дверей, он распахнул те и торжественно развёл руками. Мальчишки затаили дыхание. — Добро пожаловать. «Добро пожаловать домой», — закончила про себя Чарли, которой невольно хотелось смеяться от восторга. Жаль, что папы нет здесь, с ними. Без него пиццерия выглядит мрачной и пустой. Впрочем, это, вдобавок, потому, что царило внутри безмолвие. Ни крикливых возгласов, ни песен. Одиноко. Сэм и Карл тотчас возликовали, бросились вперёд, в то время как Шарлотта замерла снаружи, взирая на тьму главного зала, поприветствовавшую незваных гостей. Шмыгнула носом, поправила шарф, затем вновь повернула голову назад: ненастье. Метель. Буря. Надвигается. — Как оно, Чарли? — спросил дядя Уильям. Она взглянула на него, узрев сделавшееся почему-то недовольным лицо. Старший, прислонившись к мусорному баку, ожидал девчонку у дверей. Чарли пожала плечами: — Непонятно. — младшая Эмили прищурилась. — Верно, — мужчина фыркнул. — Это зовётся хаосом. Всепожирающим хаосом. Знаешь, чем он опасен? — Чем? — Он везде, — Дядя Уилл неприятно улыбнулся. — Он вокруг. И внутри. Понимаешь? Внутри этого здания, внутри простых смертных. Внутри нас. Он неуязвим, проворен и прожорлив. Смутившись, потерев озябшие ладони одну о другую, Шарлотта недоуменно моргнула. Поправила невзначай причёску. Желание отважным Д' Артаньяном рваться навстречу приключениям поумерилось. Уже не было стремления затмевать тревоги увлекательной игрой. — Как черви? — уточнила Чарли, насторожившись словам Афтона. — Как черви, — подтвердил тот. И скривился от отвращения. — Пойдём? — Дядя Уилл вытянул ладонь, и, недолго мешкаясь, Чарли шагнула к нему, готовая снова оказаться в том месте, которое не менее дорого, чем родной дом. Шарлотта предполагала, что пиццерия «У Фредди Фазбера» будет холодной и тёмной, а обстановка первые мгновения — нагнетающей. Но… чтоб настолько. Различая громкие переговоры Сэма и Карла (первый из них тараторил безостановочно, товарищ же ворчливо бубнил, ибо ресторан показался ему куда более ледяным и морозным, в отличие от обещаний того, что стены здания защищали помещения, не позволяя продувать мощному ветру), Чарли изучала в полумраке зал: расставленные, как раньше, длинные столы для гостей, стулья, половина которых сейчас стояла в ряд у правой стены, чёрно-белая плитка, сцена, занавес. Фредди, Бонни и Чики на сцене не было. Интересно, остался ли Фокси стоять в Пиратской бухте? Или всех четверых увезли? Навсегда увезли? И не вернут никогда? Ужасно, если так оно и будет. Без папиных аниматроников — и без самого папы, в том числе — это место становится недоброжелательным и чужим. В нём отныне ничего нет, что когда-то дарило улыбки и праздник. Пиццерия напоминала макет, недоделанный набросок. Либо мазню на холсте, оставшуюся после того как художник, разочарованный в собственном творчестве, стёр нужные для полноты картины детали. Бездушные декорации. — Сколько тут сохранилось! — воскликнул Сэм. — Столько крутых пряток! — Не одолеть нас этим мутантам, — подхватил Карл, взобравшись на сцену. — Всем-всем-всем нашим врагам — выкусите, паскуды! Дядя Уильям глянул в его сторону. — Выражения. — Простите, — ойкнул парень. — Я… Я, гм-м, взбудоражен. — И я. Я в восторге, дядя Уилл! — счастливо проговорил сиявший Сэмми. — Не думал, что в ближайшем будущем удастся побывать здесь. Это ж криминальная зона. — Вот так это у вас называется? — посмеялся взрослый. У него в руках загорелся фонарь. — Считайте, что словили джекпот. — Чарли… А-ам, точнее выразиться, Д' Артаньян, — поправился Сэм, усевшись на поверхность стола. — Где наше око Великого Светила? — Чего-чего? — встрял Карл откуда-то из темноты. — Ты про фонарик, что ли? — Чарли отошла от выхода и похлопала себя по карманам куртки. Те были абсолютно пустыми. — Походу, я его дома у Карла забыла… Благородный и, разумеется, ответственный мушкетёр Атос закатил глаза. Сэм лишь хихикнул: — Что я говорил…? Горе луковое, да? — Без вашего осуждения в курсе, что инвентарь игры был на мне, — буркнула девочка. Возмущённые голоса подростков неожиданно утонули в мёртвом затишье, замолкли, и силуэты мгновенно растворились в черноте. Входные двери захлопнулись. — Не разбегайтесь, — велел дядя Уильям. Только его можно было не потерять в огромном тёмном зале благодаря фонарю. — и следуйте за мной. Я разберусь с электричеством. Надо в подвале рубильники подёргать — и всё. Раздались спешные шаги позади Шарлотты, и кто-то вдруг схватился за её локти, побудив ту взвизгнуть. Карл испугался сам и ударился о неё боком. Сэмми закричал из глубин тьмы. Настоящий хаос. — Ты мне на ногу встал! Придурок, — Чарли оттолкнула мальчишку, что споткнулся обо что-то и больно бухнулся на пол, страдальчески простонав. Двигаясь на источник света, брат Шарлотты не заметил разлёгшегося под ногами приятеля и случайно ступил тому на пальцы. Очередной визг. Дабы поберечься от нежелательных травм, Чарли попятилась в сторону от двух балбесов и подошла ближе к дяде Уиллу. Тот направил луч света на вцепившихся друг в друга ребят. — Головорезы. Поднимайтесь. — Как вы собирались побеждать злодеев, мне любопытно? — поинтересовалась Чарли, усмехнувшись. — Планировали кидаться в них помоями, а что? — подскочив, ответил Карл, отряхнув штаны. — Злодеи — это одно, — отозвался Сэм. — А отсутствие света и неуклюжие олухи, — он немного пихнул друга в ребро. — совершенно другое. — Идёте или нет? — ребята посмотрели в коридор, у которого как раз застыла фигура дяди Уильяма. Наощупь парни последовали за ним, опасаясь врезаться в лишний стол. Чарли наблюдала. За атмосферой, мыслями и хаосом. Её размышления смешались с антуражем, с загадкой, чьё дуновение ощущалось особенно зыбко. Темно, необычно, страшно. В любом случае рядом дядя Уилл. Значит, бояться нечего. Включив свет, они обнаружат, что не столь обстановка в пиццерии и ужасна. Что всё в ней по-старому. Беспокоил, конечно, запертый Афтоном-старшим вход наружу, но, если вытащить дурацкие страхи из мозгов, находиться в ресторане будет проще.

***

— Что ждёт пиццерию в дальнейшем? — задался вопросом Сэмми, пока они вчетвером продвигались по запутанным коридорам здания. Загадочно и необъяснимо, какими безопасными выглядели те при бурной жизни «У Фредди». Прямо сейчас эти коридоры, извилистые и бесконечные, видом заставляли содрогаться чуть ли не ежеминутно. Чарли понимала, что единственный, кто способен защитить её, и Карла, и Сэма — дядя Уильям, шествовавший впереди. Она доверяла взрослому, но избавиться от боязни не могла. Отражался звук их топота. Завывание ветра доносилось за пределами заведения, сковывал пускай и терпимый, однако же холод. Какая жуть. — Ты не догадываешься? — осведомился Афтон. — Если проку на здание не найдётся, всякое напоминание о нём сотрут. Вы, детишки, молодые и шутливые, — деловито сказал он. — Вряд ли разбираетесь, как устроен бизнес. — Мой дядя бизнесмен, — вставил Карл, искренне гордясь заслугами родни. — Он кучу всего умеет в этой сфере деятельности. Моего отца консультирует: папа тоже дело открыл. — Башковитые, небось, у тебя старики, — оценивающе произнёс дядя Уильям, повернувшись на долю секунды к детям, дабы убедиться, что никого по дороге не потеряли. — Славно. Что ж, ты уже просчитываешь риски, верно, парень? Разбираешься в мотивах нас, нервных взрослых? — Н-не утверждаю, — смущённо выдал Карл, дважды чихнув и услыхав от Сэма и Шарлотты пожелания о здоровье. — Зато я разбираюсь в том, что нашему городу необходим престижный доход, а закрытие «У Фредди» отразится на Харрикейне негативно, потому что нет запасного варианта. — В правильном направлении рассуждаешь, — похвалил старший, чем определённо льстил мальцу. Тот задрал подбородок и кинул вызывающий взгляд на шедших сбоку друзей. — Городу нужны деньги. Людям нужны деньги. От этой потребности никуда не денешься. Потому, — Дядя Уильям затормозил у обшарпанной двери в конце длиннющего коридора, по которому они все вместе и шли несколько минут, стараясь не напороться на что-либо. Шарлотта обнаружила, что в кои-то веки им удалось добраться до треклятого подвала. — Приходится учиться добывать их. Лезть из кожи вон, чтобы заработать жалкий цент. — Очень тяжело было…? — спросил Сэмми. — Э-э, ну, учиться добывать деньги?.. По коридору пронеслось эхо — хриплое хихиканье Афтона, вызвавшее лично у Чарли крупные мурашки по телу. Стиснув плечи ладонями, девочка, переминаясь с ноги на ногу, нетерпеливо пробурчала: — Как ты думаешь? Неужто тебе кажется, что это — легче лёгкого? — Вовсе нет, — отрезал брат. Обеспокоенно поморщился, когда дядя Уилл, отворив замок, приоткрыл дверь с противным скрипом. Леденящая кровь материальная на первый взгляд пучина густой черноты, сдерживаемая до этого несчастной старенькой дверью, выползла, словно разумное существо, состоявшее из дымчатых клубов, разлилась, точно жидкость, по стенам, полу и потолку. Только фонарь рассеивал его материю. — Кто отважится? — бодро проговорил мужчина. На губах расплылась улыбка. Крайне странная улыбка. — Пойти? — боязливо уточнил Карл. — Т-туда? — Сэм оттопыренным пальцем ткнул в проход подвала. — С тобой, что ли?.. — Мушкетёры страшатся темноты? — Дядя Уильям издевательски засмеялся. — Нет-нет! — Да ч-что вы, ей-богу… Конечно нет… — Однозначно. Однозначно нет. Мальчики всё пытались предстать перед взрослым самостоятельными, смелыми и мужественными, оттого прятали вполне объяснимое недоверие к неизведанному, прятавшемуся в непроглядной темноте. Чарли тьма в принципе не нравилась ни в раннем детстве, ни сейчас; не прилюбится она ни — в чём Эмили-младшая была безоговорочно убеждена — через несколько лет. Карл неловко прокашлялся. — Уступлю даме, пожалуй. Чарли испуганно вздёрнулась: — Чтоб я туда пошла?!.. Спасибо, воздержусь. — Да ладно, Чарли! Чего бояться? Там же обычная темнота! Самая обычная, чего её бояться? — Раз нечего бояться, иди ты! Смельчак нашёлся, — возмущённо пробурчала в ответ Чарли. — Я пойду, — решился Сэмми. Хлопнув сестрицу по спине, а товарища треснув по растрёпанной причёске, он заглянул во мрак подвала и сглотнул. Поёжился и повторил: — Я пойду. — Достойный поступок, — одобрил дядя Уилл. Он посветил фонарём на лестницу, что вела вниз, и двинулся туда первым. — Следуй за мной и не забывай смотреть под ноги. Девочка успела пожалеть насчёт того, что за компанию с дядей Уиллом идёт Сэм, а не она. Хоть Шарлотта желанием не горит — к сожалению, Сэмми чертовски отстойно справляется с воображением, которое у него, на секунду, остро и поистине тонко. Порой фантазии разыгрываются не на шутку, отчего брат Чарли видел в тенях, образах, слышал в шорохах далеко не то, что было на самом деле. Это казалось девочке забавным. Но здесь. Сейчас. Потехи и жажды поглумиться над братцем она не испытывала. Он же там перепугается до усрачки. И почему дядя Уильям в одиночку не спустится в подвал, а они втроём подождут сверху, после чего игра в мушкетёров и современную фантастику в рамках всевозможных понамешанных вселенных полноценно начнётся. Звучало смешно, однако может ли быть, что даже дядю Уилла пугает эта темнота? С одной стороны, в подобное не верится совсем. А с другой, было бы неплохо. Ибо Чарли чувствовала себя полнейшей трусливой дурочкой, шарахаясь на каждый посторонний звук. Такое положение надоедало. Ещё ей надоедал придурковатый Карл, любимой фишкой которого являлись выпрыгивания из-за угла или внезапные душераздирающие вопли. Однажды он и Патрик, юноша четырнадцати лет с русыми волосами, высокий и стройный по телосложению, играли в доме Эмили в прятки с выключенным светом, дескать, для усложнения задачи ведущему. По итогу Карл был единственным, кто пугал абсолютно всех: прятался под кроватью и хватал кого бы то ни было за ноги, заворачивался в белые простыни и носился по второму этажу, доводя друзей до белого каления. И вот, затерявшись на секунду в раздумьях, Чарли пропустила момент, в который дядя Уилл и её брат Сэмми исчезли во тьме лестницы, а Карл, постоявший неподвижно буквально миг, резко рявкнул и дёрнул девчонку за куртку. Шарлотта едва подавила крик на немаленькое здание, затем рассерженно прописала мальчугану затрещину. — Ч-чёрт!..— ахнул он. — Ты дурная, что ль?! — Нечего пугать, дубина, — упрекла Чарли, не демонстрируя испуга, не покинувшего за раз-два. Они торчали посреди коридора в кромешной тьме, понятия не имея, что было бы кстати: пойти вслед за Сэмом и мистером Афтоном, либо торчать здесь, не двигаться и не шевелиться. — Колотить-то зачем?! — Руку набиваю. Извини, ты просто чересчур подходящая груша. Так и хочется тебе вдарить. — Спасибо, — он потёр затылок, стеснительно отводя взгляд. Распахнув дверь подвала пошире и позвав: — Ну вы долго?.. Снизу донёсся голос Сэмми: — Слушай, если ты такой умный и шустрый, спускайся сюда и возись с рубильником сам! — Благодарю за столь заманчивое предложение, — со смешком проворковал Карл. — Но я предпочитаю существовать над землёй. Чем выше, тем надёжней. Чарли бдительно прислушивалась к звукам, оглядывалась влево-вправо и шмыгала носом. Холод. Что-то подсказывает Шарлотте: хрен они сыграют. Пиццерия вследствие похолодания изнутри промёрзла, и вина отнюдь не на ветре. Карл на цыпочках подкрался к ней, хотя не ради прикола. Он тронул девочку за воротник куртки и наклонился к её уху. — Давай твоего братца разыграем? Изумившись, младшая Эмили сложила брови домиком. — Как именно? — Спрячемся где-нибудь. Пойдёт искать нас, а мы бац — и выпрыгнем на него. — Знаешь, что я уяснила за сегодня? — она ответила мальчишке слабым щелбаном. — Вы с Сэмом оригинальностью идей не отличаетесь. — Какая разница?.. Главное, что он штаны от страха намочит. — Ха-ха-ха, обхохочешься. — Хочешь провернуть такое? Или нет? Несмотря на то что идея была откровенно глупой, попробовать шутки ради стоило. Заняться так и так нечем, а в одиночестве пробираться через коридоры и искать прятки — весело и интересно. Быть может, у них с Карлом получится напугать аж дядю Уильяма. Как минимум своей пропажей. Поэтому она согласна. Ребята переглянулись и, тихонько посмеиваясь, рванули наутёк, прочь от подвала в неизвестном направлении. Сэмми светанул на лестницу фонарём, распознав топот, и утомлённо зажмурился. — Опять что-то вытворят, — пожаловался он. — Разгромят пол ресторана из-за косых глаз и кривых ног, пока мы тут копошимся. Кош-мар. Взрослый ему не отвечал, старательно возясь с электричеством. Мальчик постучал ботинком о пол, покорно устоял на прежнем месте, в качестве ассистента подсвечивая дяде Уиллу провода и рубильники. Около минуты замудрённых махинаций, и следом мужчина опустил необходимый рычаг, после чего в подвале загорелся тусклый мерцающий свет. С верхнего этажа также озаряли проход лампы. Сэмми облегчённо выдохнул и отключил фонарик. — Слава богу. Афтон порылся в сумке и взлохматил себе волосы чёлки, упавшей на глаза. Он покосился на мальчика с непонятной гримасой. — Куда они пошли? — Знать не знаю, — передёрнулся Сэм. — У них забавы такие: объединяться, если звёзды для эдакого на небе сходятся, и максимально меня доводить. Боюсь, они в прятки намылились играть. Качнув головой вверх-вниз, взрослый невидящим взглядом уставился на пол и, сонливо проморгавшись, скупо улыбнулся: — А я превосходно умею искать. — Правда? — Сэм обратил внимание на возникшую заторможенность его действий. Дядя Уилл, прикусив губу, медленно крутанулся вокруг своей оси. — Прятки — любимая моя игра, — отозвался он, и улыбка не пойми отчего искривилась, снизошла до оскала, звериного, животного оскала. Мальчишка недоверчиво нахмурился. — Дядя Уилл, ты… — Его прервал смех. Хриплый и сдержанный. Афтон-старший зажимал ладонью рот, словно подавить рвавшийся хохот у него не выходило иным способом. Он был чем-то до безобразия развеселён. — Люблю водить. Искать, — сказал Дэйв. Бросил прятать кровожадную ухмылку и сделал один шаг по направлению к застывшему в замешательстве Сэмми. — Звучит так… по-детски дурно. Но я это обожаю. Ты не представляешь как. Я всегда вожу, Сэм. И всегда нахожу. Всех до единого, — во рту пересохло от жажды воплей и предсмертной мольбы. Он соскучился по визгам наивных дрянных недоносков. — Я устал сидеть сложа руки. Подойди. Что-то не так. Что-то, чёрт возьми, не так. Что-то пригвоздило парня к полу, стоило ему вглядеться внимательно в глаза старого-знакомого дяди Уилла. Стеклянные, безумные. Они смотрели на него. Он, дядя Уилл, смотрел на него ненормально. Он взирал на сопляка как на добычу. Волосы Сэмми встали дыбом. — Подойди, — настойчиво подзывал мужчина. — Побежишь — я догоню. Ты не уйдёшь от меня. — Чего ты хочешь? Я-я не понимаю… Эй. Эй! Д-дядя Уилл…! Ч-что ты… — Никто из вас, — он схватил его за запястье, прежде чем мальчик сообразил, что и как предпринять. — Никто отсюда больше не уйдёт. Вы три сопливых идиота, гадёныш. И поверь, я позабочусь о том, чтобы ваша расплата за наивность была действительно зверской.

***

13:49 — Ты… Ты уверен, что прочистил весь квартал, Генри? — Д-до тебя вообще, б-блять, н-не д-доходит?!.. — Говори сдержанней. А то до меня и впрямь не дойдёт. Где ты сейчас? 13:13 — Они не на площади. И не в парке. Их нет. Их н-нигде нет. — Нам нужно позвонить вашей жене, мистер Эмили. Наверняка она подозревает, куда Карл, Чарли и Сэм могли пойти. — Вы не осознаёте весь… абсурд ситуации, миссис Робинс. У нас дела… намного. Намного сложнее. 13:50 — Я обошёл несколько улиц, парк и главную площадь. Ни один ребёнок не видел наших детей нигде, ты понимаешь это? — Погоди паниковать. Откуда ты мне звонишь прямо сейчас, Эмили? — Будка. Т-телеф-фонная. Она у… Это рядом с колледжем. В котором я учился. Он совсем рядом. — Оттуда есть возможность доехать до нашего дома. Останови такси и поезжай. — К-куда? Ты сейчас серьёзно? Ты хочешь, чтобы я отсиживал‐… — Чарли и Сэм… они могут находиться где угодно, Хен, где угодно. Ты не в состоянии весь город обойти. Уж точно не сегодня. Доберись до дома и пережди там. Может быть, они ждут нас дома, что мало вероятно. В любом случае, Генри, поезжай домой. Немедленно. — Джен. — Сию минуту убирайся. Я отключаюсь. Скоро делом займутся профессионалы. Я прошу тебя только об одной просьбе. Пожалуйста, ради бога, выполни её. И скоро всё кончится. Скоро всё кончится.

***

«Не лезть же сюда…?» — Шарлотта закрыла крышку мусорного бака, содержимое которого вычислили, а запах не извели. — В фильмах и комиксах герои по вентиляциям лезут в недры злодейских хором, — провокационно брякнул Карл, бродя вдоль стен кухни, где он и Чарли находились. — Суперская прятка. Пойти, что ль, найти такую? — Куда хочешь нос засунь. Можешь для разнообразия розетку лизнуть. — Твоя добрая душа не перестаёт удивлять, — хихикнул Карл. — За углом подсобка. Наверняка в ней полно лазеек. Хорошо всё-таки, что свет включили. Пусть и такой слабый. — Где Сэм? — Чарли оторвалась от увлекательнейшего исследования мусорок и неработающих холодильников. — И дядя Уилл? — Потерялись, — нарочито безнадёжно изрёк мальчишка. — В этих коридорах нетрудно заблудиться. — Посетителям — да. Но не владельцу заведения в конце-то концов. Карл наклонил макушку. Скептически цокнул языком. — Тебе бы ознакомиться с понятием сарказма, — посоветовал он, выходя из кухни к той подсобке, о которой твердил. — Если ты забыл, мой брат без конца иронизирует и гиперболизирует, — крикнула ему девочка. — Мне давно известны уже эти твои термины. Литературная рутина. Эволюция нигилизма переходит всякие границы дозволенного. А теории заговора не умолкают. — Не надо снова затирать насчёт чтения, науки, прочих сложностей. Ей-богу, я сейчас от передозировки терминологией расщеплюсь на молекулы. Да на здоровье! Чарли не думала утруждать себя в дотошных лекциях исключительно для этого парня. Пытливо вбивать ему в башку что-либо — себя не уважать. На эти пробы уйдут десятилетия, ибо Карл был без преувеличений настоящим ленивым засранцем и разгильдяем, с которым, бывало даже, договориться нельзя. Стоял на своём и никого не слушал. Приглушённый крик вывел Чарли из равновесия. Она отпрыгнула к металлическому столу, облокотившись на него, и широко раскрытыми глазами уставилась в освещённый мигающими лампочками коридор, откуда звуки, издаваемые её другом, и раздавались. — Что там? — окликнула Шарлотта, но довольно тихо. Голос привычно осел, уступив парализующему ужасу. На неё не реагировали. Да и Карл никак не появлялся из-за угла прохода. — В чём дело? Хей? Глухой удар. И тишина. Мёртвая тишина. Гробовая. Интересно, почему именно такие характеристики лезут в данный момент? — Сэм? Карл? Это вы? — звала Чарли и не получала толкового ответа следующие пару минут. В пиццерии «У Фредди» ни единожды не повисало подобного безмолвия. Симфония беззвучного трепета загудела в ушах. Ох, да ладно. — Ха-ха-ха, — выдавила девчонка, раздражённо кривляясь. — Смешно до тряски, идиот. При свете ламп в день эффект не такой пугающий, извиняй. Твоя шутка провалилась. Заканчивай с этим. Ничего. В прямом смысле. Ни-че-го. Поблизости будто бы ни души. Затишье перед бурей. — Ну, лады. Я сейчас отвернусь к стене и сделаю вид, что поверила. А ты подбежишь ко мне сзади и схватишь. Тебе этого надо, Карл? Что ты как маленький ребёнок?! Упрямишься, да? Ладно! Ладно, я… Она замолкла, еле расслышав осторожные приближающиеся шаги. Оттуда. Из коридора. Мысль касательно того, что услышанное ранее Шарлоттой — многочисленный розыгрыш Карла, который хотел напугать до чёртиков не только Сэмми, но и его сестру довести до белой горячки, улетучилась стремительно. Теперь Чарли Эмили оцепенела, в давящей тишине ожидая появления… кого-то. Кого? Кто это? Не Сэм. И не Карл. Это не они. А… дядя Уильям?.. К шоку девочки, перед ней реально предстал дядя Уилл, вышагивающий, словно на церемонии вознаграждения, задорный и… радостный без как такового повода. Взгляд горел. Губы дёргались неестественно криво. Почему? Почему он улыбался настолько пугающе? Афтон остановился в коридоре, буравя Шарлотту каким-то чрезмерно сосредоточенным взором, напоминающим бездушную уродливую куклу, если провести параллели и сходства. Дядя Уильям стоял и смотрел на неё, на Чарли, а в руке, как девчонка не сразу заметила, он стискивал нож, лезвием впиваясь себе в ладонь. Мамочки… Что за…? — Дядя Уилл… — чуть было не закричала Чарли. — Р-рука. Твоя рука, — Она кровоточила. Держась за лезвие, взрослый себя калечил. — Оно не болит, — сказал мужчина, затыкая юную Эмили на полуслове. — Оно не будет болеть ни завтра, ни послезавтра, когда я поквитаюсь… с этой дрянью, — он скалился жадно, упиваясь чем-то, и Чарли непроизвольно вздрогнула. Минут десять прошло. Что стряслось? Из-за чего дядя Уилл выглядел болезненно плохо, психованно, нездорово?.. Будто здесь и сейчас Уильям Афтон мог совершить всё, что было ему угодно. И ни инстинкт самосохранения, ни жалость к окружающим не помешают ему. Чарли ничего не понимала. — Что ты говоришь? Где Сэм? И где К-Карл? Они… они недалеко? Секунда. Вторая. Человек, стоявший напротив неё, не отзывался. Потом резво вскинул голову и мученически прошипел, точно под ухом тому скребли пенопластом по стеклу. Афтон-старший внезапно сдвинулся с той точки, на которой до этого замер. Шарлотта ни взвизгнула, ни побежала, ни произнесла каких-то вопросов, коих имелось в достатке, а чуждый ей человек взялся за ткань её зелёной куртки и потянул вверх. — Попалась, — проскрипел Дэйв, и казалось, что он одновременно наслаждается происходящим и не выносит его. Тут-то Чарли очухалась. Она толкнула мужчину от себя. Попыталась оттолкнуть. Но ни для кого не секрет, что мелкой жалкой зверушке от прочных держателей медвежьего капкана не сбежать. — Твой шарф симпатично выглядит, — заметил Дэйв. Чарли вытаращилась на него, не отдавая полного отчёта нынешней ситуации, которая произошла внезапно, непредсказуемо. Такого не могло попросту произойти. Как? Каким образом? Чёрт, Шарлотта даже не осознавала, кто схватил её, не отпуская. — Его бы… — Он задумался. — Повесить над твоим окровавленным трупом в качестве декора. Не гарантирую, что обильный красный отлично сочетается с фиолетовым, но-о… — Дядя Уильям, ч-что ты н-несёшь? — хрипло выплеснула девочка. — С-Сэм. Сэм! Сэм, Карл, пожалуйста!!! — Ш-ш-ш, тише. — шикнул он. — Тихо. Это бессмысленно. Они спят. Слышишь тишину, Чарли? Они спят. И тебе пора уснуть ненадолго. — Дядя Уилл!.. — голос пропал окончательно, в уголках глаз заблестели слёзы. Чарли ощутила холод. Мерзкий, паршивый холод, который не чувствовался до сего момента. Его не сравнить с тем, что испытываешь на улице зимой, тепло одетый. Либо же раздетый до свитера, без шапки и куртки. Это не то. Совершенно не то. Этакий холод сравним лишь с холодом, исходящим от трупов. Он заполняет, неспешно, мучительно, хочется визжать, биться и сопротивляться, а цепкие путы не дают. Держат, не разжимая хватки. Отец… Папа… — Все спят, — различила Чарли на грани между беспамятством и паникой. — И дядя Уилл тоже спит. Он тебе не поможет, милая.