В паутине чувств

Март 2022

«я чувствую, что вот-вот сломаюсь и сойду с ума

всего слишком много, но ещё недостаточно»

      Я лечу по трассе, полностью погруженная в свои мысли. Стрелка спидометра наверняка уже опустилась за сотню, но я и не думаю сбавлять скорость. В висках тупой болью отдаются мысли о том, что моя ненормальная семейка даже не поставит меня в известность, если все-таки решит отправить бабушку «на лечение».       Сколько я себя помню, она всегда была рядом. Я родилась в то время, когда карьеры родителей шли в гору, и мама не отсидела и месяца в декрете, прежде чем выйти на работу. Бабушка растила меня в отсутствие родителей. Сначала она жила у нас — всего год, после чего семейным советом было решено перевезти меня в загородный дом — я часто болела, и великие умы современности решили, что за чертой города мне будет лучше.       Я видела родителей раз в неделю — они приезжали на выходные, и для меня было огромным счастьем, если они оставались на два дня. Всю свою замужнюю жизнь бабушка провела в огромном особняке, который передавался по линии деда из поколения в поколение, и вместе с дедом крутилась в аристократическом обществе, куда было вхоже не одно поколение нашей семьи. К моменту моего рождения она уже была вдовой, и эту свою светскую жизнь не любила, поэтому ей не составило труда оставить всю свою помпезную жизнь и уехать вместе со мной в один из семейных домиков. Этот дом у бабушки был огромным, двухэтажным, с пятью спальнями, где запросто можно было разместить всю семью, если бы она однажды собралась там в полном составе.       К огромному сожалению бабушки ни её дочь, — моя мама — ни сын — отец Алины — частыми посещениями не баловали, и свою отдушину бабушка находила сначала во мне, а потом и в моих двоюродных сестре с братом, которые перебирались жить в загородный дом вместе со своей мамой на несколько месяцев стабильно каждый год.       Из всех моих взрослых родственников именно Аня — мама Алины — всегда питала к бабушке теплые чувства. Она всегда с радостью привозила к ней своих детей, оставалась с нами на неделю, а то и больше, и бабушка с огромной любовью в голосе величала её своей дочерью.       В тот год, когда я должна была идти в школу, родители перебрались жить в Санкт-Петербург и забрали меня с собой. Я, привыкшая жить с бабушкой, чувствовала себя не в своей тарелке, но мой переезд обратно к ней в Москву даже не обсуждался, поэтому бабушка старалась приезжать к нам так часто, как могла, учитывая тот факт, что воспитание внуков она совмещала с управлением компанией, которая досталась ей от моего деда в те дни, когда моя мама только-только закончила школу.       Школа в Питере казалась мне адом, поэтому в шестнадцать лет я сбежала из дома, уехав в Москву и сказав родителям, что не вернусь в это учебное заведение. Они злились, угрожали и шантажировали, но в конце концов сдались и позволили мне снова жить с бабушкой.       Я мечтала о поступлении в театральный на режиссерский факультет, из кожи вон лезла, чтобы пройти вступительные испытания, и в тот момент мои и так не слишком хорошие отношения с родителями трещали по швам. Бабушка не одобряла, но и не выступала против моего поступления в ГИТИС. Она признавала, что родители в чем-то правы — нужна специальность, которая даст хороший старт сразу после окончания учебы. Театральный таких гарантий дать не мог.       Я злилась и срывалась на всех подряд, считала, что никто меня не понимает, что я разберусь со всем сама, и что мне никто не нужен. В тот момент я во второй раз в жизни столкнулась со своим «адреналиновым недугом» — год, предшествующий поступлению в ВУЗ я провела в больницах города с нескончаемыми ушибами и переломами. Бабушка хваталась за голову, но от родителей меня защищала, пытаясь вбить в мою бестолковую голову осознание того, что я нужна, важна и любима, и мне нет смысла доказывать это такими мазохистскими способами. В конце концов своего я добилась, поступила в университет мечты, хотя и знала, что это ещё больше испортит отношения с родителями.       К тому моменту они переехали в США и как бы сильно не старались забрать меня с собой, я не поехала, осталась с бабушкой, училась в университете и радовалась, когда кто-то из них прилетал навестить меня. В то время у меня случилась первая сильная влюбленность, и бабушка слегла с инфарктом, когда я, в конце концов оставшись с разбитым сердцем, чуть не разбилась на мотоцикле, в очередной попытке поймать дозу адреналина рассекая по трассе.       С тех пор все наши жизни кардинально изменились — родители все-таки забрали меня с собой на другой континент, Аня долго выхаживала бабушку, и в какой-то момент они с мужем и детьми переехали к ней, поняв, что восстановление затянется на долгие месяцы.       Я вернулась через пару лет — снова приехала к бабушке, однако её болезнь уже давала знать о себе. Она была рада мне, и я была единственной из семьи, кого она помнила даже в моменты провалов в памяти. Я многим обязана ей. И я не позволю кому-то отобрать у неё ее жизнь, а ее саму — у меня.       Из мыслей меня вырывает рингтон мобильника, и на экране высвечивается имя сестры. Алина хотя и понимает, почему я так сильно не хочу принимать сложившуюся ситуацию, сама относится к этому всему проще и считает, что ей не место «в этом дурдоме». И я, хотя и не одобряю того факта, что она позволила нашим друзьям — и моему бывшему, что более важно — увидеть всю изнанку нашей жизни причем в её худшей вариации, понимаю, что ей хочется отгородить себя от всего этого, чтобы не оказаться втянутой в конфликт.       Единственное, в чем я могу на что процентов полагаться на её поддержку — это моменты, когда нужно осадить нового мужа моей матери и поставить его на место.       Развод родителей не стал для меня сюрпризом — они оба всегда были влюблены в свою работу больше, чем в друг друга, и, кажется, оба выдохнули с облегчением, когда спустя двадцать с лишним лет брака решили разойтись.       И если отец по-прежнему остался верен своей работе и высокой должности, то мама, которая уже несколько лет вместе со своим старшим братом управляет бабушкиной компанией, выскочила замуж за мужчину с ребенком едва вся бумажная волокита была закончена. Эта новость огорошила каждого из нас, и никто не был в восторге, когда она вместе со своей новой семьей прилетела в гости на несколько недель.       Они поселились в доме вместе с бабушкой и родителями Алины, потому что я отказалась оставлять их в своей квартире. Я и сегодня не хотела приезжать — мне все ещё обидно за отца, которому, как оказалось, его жена тайно изменяла почти три года. Я сдалась, когда бабушка позвонила мне. В последнее время она стала совсем слаба, и ей требовалось вдвое больше сил на то, чтобы совершить звонок.       Я старалась быть милой, натянуто улыбалась и даже испытала симпатию к своему сводному брату, но когда Герман начал гнуть свою линию о доме престарелых, — оказалось, что эта тема в кругу семьи обсуждалась уже без малого неделю — я не выдержала. Взорвалась, словно петарда, кричала, пока окончательно не сорвала голос. Бабушка испугалась громких звуков, и нам пришлось закрыться в гостевой спальне, чтобы не нервировать её.       В моей крови бурлил адреналин, и только из-за этого я не испытала никаких других чувств, когда увидела тебя, сидящим за столом. Будь я чуть более спокойна, я бы точно замерла, словно антилопа, увидевшая хищника, и мне потребовалось бы чуть больше времени, чтобы взять себя в руки.       Весь прошлый месяц я медленно шла к тому, чтобы простить тебя и перестать рвать свою душу на части. Наши встречи были неизбежны, и каждый раз мне требовалась вся моя железная выдержка, чтобы противостоять эмоциям, переполняющим сердце. Я хотела плакать и висеть у тебя на шее, чтобы ты обнимал меня и шептал на ухо, что все будет хорошо, что ты был неправ, но я лишь игнорировала звонки и сообщения, мастерки натягивала на лицо улыбку и как можно быстрее исчезала, не разрешая себе оборачиваться на твой голос.       — Ты решила разбиться?! — Громкий голос Алины разносится по салону. — Немедленно сбавь скорость!       Я кидаю взгляд в зеркало заднего вида и замечаю вдали черный внедорожник Никиты. Его первая большая покупка, которой он так сильно гордится. Спидометр показывает отметку в сто пятьдесят километров в час, и его машина могла бы с легкостью догнать меня, но друг не позволяет себе так лихачить.       — Ты вообще не вовремя, — вдруг рычу я на сестру, осознавая, что плохое настроение все ещё никуда не делось.       — Надеюсь, на мой День Рождения ты придешь живой, — раздаётся издалека голос Насти, и я вздыхаю.       Через два дня девушке моего лучшего друга исполнится двадцать четыре, и я тоже приглашена на ужин в честь этого события. И хотя мы знакомы совсем недавно, она пригласила меня лично, вместе с Никитой приехав в гости. Сказала, что поймет, если я откажусь — знает, как тяжело мне было в последнее время, и тесное общение с тобой, её другом, только усугубит ситуацию.       Я знала, что встреча с тобой лицом к лицу и невозможность держать оборону разрушит все то, что я выстраивала последний месяц, но расстроить её и не прийти я не могла — мне сейчас так нужны друзья рядом, что я не могу позволить себе такой роскоши.       Поэтому в среду я приезжаю по предоставленному именинницей адресу, поставив перед собой цель провести этот вечер в позитивном настрое.