В паутине чувств

Август 2021

«вам когда-нибудь было так грустно, что вы действительно чувствовали, как болит ваше сердце?»

      Я сама не своя. И это заметили все.       Мы сидим на столиком в кофейне, собравшись впервые за месяц. Сегодня тот самый день, в который все четверо из нас оказались свободны. А ещё сегодня ты показал нам набросок своей новой песни, попросив конструктивной критики.       Но как можно критиковать что-то, сделанное человеком с душой? Что-то, куда он вложил всего себя?       Каждый раз я спрашиваю тебя, о ком написана твоя новая песня. И каждый раз ты говоришь «О тебе». И я начинаю задумываться о том, что ты не пишешь песни «в моменте», ты копишь в себе эмоции, истории, а потом комбинируешь их, чтобы создать очередную балладу. Иногда — о неразделенной любви.       Каждый раз ты спрашиваешь меня, какая строчка моя самая любимая. И каждый раз я отвечаю тебе, что она меняется с каждым новым прослушиванием песни.       Утонув в своих мыслях, я не сразу понимаю, что вы втроем пытаетесь привлечь мое внимание. Ты подносишь ладонь к моему лицу и мягко убираешь прядь волос, упавшую на глаза.       Я вздрагиваю, хлопая ресницами.       — Что-то случилось?       Твои голубые глаза бегают по моему лицу, словно пытаясь найти какой-либо изъян. Я вздыхаю, проводя ладонью по лицу, а потом мотаю головой.       — Нет, все в порядке.       — Но я же вижу, что что-то не так, — ты не хмуришься и не сердишься, произносишь это мягко и спокойно, касаясь пальцами моего плеча, положив руку на спинку моего стула.       В горле образовывается предательский комок слез. Я редко плачу просто так потому что захотелось. Слезы не являются моей защитной реакцией, они лишь помогают мне немного облегчить тяжесть на сердце, выпустить эмоции.       Я чувствую, как предательская слеза скатывается по щеке.       — Боже, кто-то умер что ли?! — С неподдельным ужасом в голосе произносит Алина, слегка повысив голос, словно стремясь привлечь к нам внимание всего заведения.       Ты не на шутку встревожен. Я вижу это по тому, как ты меняешь позу — поворачиваешься ко мне корпусом, убрав руку со стула и взяв мою ладошку в свою — твои брови слегка сдвигаются к переносице, а губы поджимаются.       — Мне предложили работу, — наконец говорю я, смаргивая очередную слезу и запрещая себе плакать.       Сестра возмущается.       — Всего-то? А чего ревешь? Совсем дурная стала?       Ты молчишь, не спеша радоваться. Предполагаю, что знаешь, что на предложения о работе не реагируют слезами.       — Расскажи внятно, пожалуйста, — просит Никита, — с подробностями.       Я высвобождаю одну руку из твоей хватки и вытираю слезы тыльной стороной ладони. Ты берешь со стола салфетку и протягиваешь мне. Я благодарно улыбаюсь.       — Мне предложили участвовать в выставке, но для этого нужно сделать определенное количество работ в определенной тематике.       Никита выгибает бровь.       — Но ведь это то, чего ты хотела, разве нет?       — Какие условия? — Твое лицо приобрело серьезное выражение. Мне кажется, я ещё ни разу тебя таким не видела.       — Работать придется в Питере.       Мы все понимаем, что Северная Столица — не такой уж и плохой вариант, и что находится достаточно близко, но… Это другой город. Город за сотни километров. Сотни километров будут отделять нас друг от друга.       Наши отношения только-только начались. Мы только-только начали узнавать друг друга с новых сторон. Я понятия не имею, как мы сможем продержаться несколько месяцев, будучи настолько далеко друг от друга.       — Ты не согласилась? — Скептически приподнимает бровь сестра, откинувшись на спинку стула.       — Я сказала, что подумаю, — снова вздыхаю, — у меня есть два дня на то, чтобы дать ответ. Если соглашусь — поеду через неделю.       — Соглашайся, — голосом, не требующим возражений, произносит Алина. — Я серьезно, не дури и соглашайся. Ты мечтала об этом последние несколько лет. Ты не можешь отказаться.       — Я не могу уехать, — слезы снова показываются на глазах, — я не могу уехать, понимаешь? Только не сейчас, когда все наконец-то наладилось.       Мы обе знаем, о чем я говорю. И вы с Ником тоже знаете. Слишком тяжело далось счастье, чтобы выбросить его в мусорное ведро.       — Вспомни совет бабули и найди свои мозги, — раздраженно произносит сестра и поднимается из-за стола, направляясь к выходу.       Вы с Никитой перебрасываетесь парой фраз, и он тоже уходит, оставляя нас вдвоем. Я знаю, что сестра права. Я знаю, что, возможно, упускаю огромный шанс. Но я также знаю, что ты — важнее всех шансов. Мне нужно, чтобы ты был рядом.       — Я думаю, ты должна поехать, — тихо произносишь ты, вырывая меня из мыслей.       Я мотаю головой, едва сдерживая стон.       — Нет, Свят, пожалуйста…       Ты касаешься ладонью моего лица, стирая слезу с щеки большим пальцем руки.       — Я думаю, что Алина права, и ты не должна упустить этот шанс. Это же твоя мечта.       Я беру твое лицо в ладони.       — Моя мечта — это отношения с тобой. Я живу в своей мечте, понимаешь?       — Когда одна мечта сбылась, ты отправляешься за новой.       Я фыркаю, заставляя тебя улыбнуться.       — Не время цитировать мультики.       — Я никуда не денусь, я обещаю тебе, — ты произносишь это так тихо, что я едва могу расслышать. — Все будет хорошо.       Я снова плачу. Обнимаю тебя, заливая слезами твою футболку, и не могу успокоиться.       — Послушай, — ты отстраняешься, вытирая мои слезы ладонью, — у меня будет сессия в сентябре, я буду буквально жить в институте. Не думаю, что у меня будет много времени на личную жизнь. Может, ты успеешь закончить свою выставку до октября?       Я усмехаюсь, мотая головой. Невозможно проделать такой объем работ за месяц. Даже если работать днём и ночью.       — Ну что ты расклеилась? — Слезы снова текут по щекам, скапливаясь на подбородке и падая вниз. — Ты же уже уезжала по работе, помнишь? И все было хорошо.       Я шмыгаю носом, понимая, что в чем-то ты прав. Но мне до боли в сердце не хочется уезжать от тебя. За этот месяц я так сильно привыкла к тебе, что снова оказаться в одиночестве будет для меня целой проблемой.       Я знаю, что нам предстоит сражаться за свои отношения. И я не уверена, сможем ли мы одержать победу.       Билет на поезд мне покупают на последний день августа, так что все время до этого момента я стараюсь не думать о том, что придется уезжать.       Ты отвлекаешь меня, не позволяя мне плакать, а могу лишь благодарить тебя и думать о том, что тебе тоже тяжело. Я знаю, что наши чувства взаимны, и я знаю, что ты тоже будешь скучать по мне. Возможно, даже сильнее, чем я по тебе.       Прошедшая неделя выдалась продуктивной — мы ездили в аквапарк, ходили на выставки и в кино, при этом умудрялись заниматься работой — вы с братом писали аранжировку к твоей новой песне, а я заканчивала дела в студии.       Начальство сообщило мне, что я смогу приезжать домой, как только работа в Питере будет заканчиваться. Это не могло не порадовать, более того, я подумала о том, что можно подстроить график фотосессий под себя, чтобы наши с тобой выходные пересекались.       Стук мяча о резиновое покрытие долбит по вискам, и я уже сожалею о том, что согласилась провести сегодняшний день на спортплощадке.       Вы с Никитой играете в баскетбол с компанией своих общих друзей. Всего — восемь человек, что позволяет вам разделиться на две команды.       Мы с Алиной сидим на краю баскетбольной площадки, прямо на земле, постелив на неё кофту, так удачно оставленную тут кем-то из парней — надеемся, что резина с покрытия не отпечатается на ней.       Тема моего переезда — табу. В наших разговорах она не всплывает, а если это происходит, то диалог очень быстро разворачивается в другое русло. Сестра считает, что я не должна так переживать из-за этого, что парни — дело приходящее, и если он не сможет дождаться меня, значит не очень-то я ему и нужна.       Я понимаю её — наверное, она — единственный человек, который знает, через что мне пришлось пройти, чтобы не вылететь из двух университетов, не потерять работу и позволить себе развиваться в сфере фотографии. И, я думаю, она так и останется единственной.       — Как думаешь, — спрашиваю её я, отвлекаясь от игры и делая козырек ладонью, чтобы спрятать глаза от солнца, — ты сможешь приехать ко мне? Хотя бы на недельку?       Она занята тем, что кричит Никите совсем не поддерживающие слова поддержки — не думаю, что его мотивирует фраза «Ник, пас отдаешь, как лох!» — однако она все-таки переключает на меня свое внимание.       — Да хоть на две!       Я усмехаюсь, снова удивляясь тому, насколько мы разные. Наши семьи имеют примерно одинаковый достаток, но в отличие от меня, которая не привыкла брать деньги у родителей, Алина и её старший брат не стесняются просить отца оплатить их хотелки. И если сестра хотя бы иногда удаляется в работу, периодически зависая в спортзале днями и ночами, то наш с ней старший брат привык жить на широкую ногу, даже не задумываясь о том, что однажды ему придется оплачивать свои потребности самостоятельно.       Так что для Алины пожить несколько недель — а иногда и несколько месяцев — в другом городе вообще не является проблемой, даже сейчас, когда она с огромным энтузиазмом выстаивает свою личную жизнь с Владом, который то и дело всплывает в наших разговорах. Во многом именно поэтому сестра не понимает моих сомнений, не понимает, почему я не готова бросить все здесь и сорваться туда.       — Почему ты вдруг стала бояться остаться одна? — Я перевожу взгляд на площадку, где парни уже достаточно взмокли для того, чтобы начать раздеваться. Алина одобрительно хмыкает.       — Не знаю, — я задумаюсь на секунду, — не помню, чтобы я когда-либо ощущала нечто подобное.       — Похоже, он и правда забрался глубоко в твое сердце.       Я пихаю её в бок.       — А как там Владислав?       На её лице появляется улыбка, которую она даже не пытается скрыть.       — Он хорош, — довольно замечает она, — настоящий джентельмен. Тебе нужно познакомиться с ним поближе, чтобы понять, какой он на самом деле.       Похоже, она и правда запала на этого пижона, как между собой окрестили его вы с Никитой. Я все ещё пытаюсь убедить себя в том, что никакой опасности для сестры он не представляет, что выходит с трудом, поэтому и встречаться с этим парнем лично пока желания нет.       Её телефон звонит, и она поднимается со своего места, отходя за пределы площадки, а я перевожу взгляд на спортсменов как раз в тот самый момент, когда мяч отскакивает от корзины и летит в мою сторону. Площадка небольшая по площади, так что расстояние между мной и кольцом составляет не больше десяти метров. Тем не менее, мяч долетает до меня. Я успеваю наклонить корпус вбок, и снаряд шлепается на землю как раз в том месте, где только что была моя голова.       Ты направляешься ко мне, по дороге ругаясь на одного из парней и даже не оборачиваясь к нему.       — Ты в порядке? — Присаживаешься на корточки, беря меня за подбородок.       Я киваю.       — Точно? Я не видел, куда прилетел мяч.       — Он не попал, — я улыбаюсь тебе, беря за руку, — все хорошо.       — Ну почему у людей руки растут не из того места? Мало того, что правил не знают, так ещё умудряются и в корзину не попадать, — ты заводишься не на шутку, и я уже начинаю задумываться, что ты пойдешь выяснять отношения с этим несчастным, с которым, судя по всему, уже проводят профилактическую беседу остальные шесть человек.       — Свят, — щелкаю тебя по носу, в надежде привести в чувство, и твое лицо смешно вытягивается в удивленном выражении, — я в порядке. Не волнуйся.       Ты целуешь меня в лоб, а потом поднимаешься, чтобы направиться к друзьям, но я ловлю тебя за руку, заставляя остановиться и развернуться. Тяну тебя на себя, и ты наклоняешься ко мне. Оставляю мягкий поцелуй на твоих губах, мысленно молясь, чтобы этот момент продлился подольше — я, как обычно, забыла о всех своих печальных мыслях. Чему, собственно, сбыться не дано, потому что возвращается Алина, которая в своей манере театрально закатывает глаза и напоминает, что на нас, вообще-то, смотрят люди.       — Вы что, забыли, что играете в баскетбол?! — Громко кричит она пятью минутами позже, сложив руки у рта наподобие рупора.       Никита, в руках у которого в этот момент оказался мяч, останавливается на полпути, оборачиваясь к ней и хмурясь.       — Ты бы нас ещё помидорами закидала! — Недовольно кричит он, щурясь от солнца.       — Если продолжите так издеваться над баскетболом, то не поленюсь и закидаю!       Он фыркает.       — Может, покажешь как надо?       Сестра закатывает глаза.       — Я одна против вас восьми? Сдурел? Вы же меня затопчите и даже не заметите.       Я тихо смеюсь, наклонив голову вбок. Пахнет чем-то интересным.       — Нет, ты против меня, — парень меняет позу, зажимая мяч между бедром и рукой, — один на один.       — Да ты до корзины достаешь, даже не напрягаясь! — Продолжает отказываться блондинка, намекая на его высокий рост.       — Возьми Саню с собой, — он кивает в мою сторону, заставляя меня встрепенуться.       — Не надо вмешивать меня в ваши брачные игры!       Сестра отмахивается.       — Брачные игры у вас со Святом, а у нас — серьезное дело, — теперь приходит твоя очередь улыбаться, а я лишь закатываю глаза, — что нам будет, если ты проиграешь?       Никита не верит в свой проигрыш в этом пари, так что лишь фыркает.       — А что вы хотите?       Ты зажимаешь мне рот ладошкой, прежде чем я успеваю даже подумать о призе в этом пари.       — Мы хотим в клуб! — Она довольно улыбается. — Коктейли за твой счет.       Никита соглашается, не раздумывая ни секунды, замечая, что пока будет обыгрывать нас, придумает желание.       — Все, идем, — Алина тянет меня за руку, но я и не думаю сдаваться.       — Я не соглашалась!       — Да брось, — она наклоняется ко мне и шепчет почти в ухо, — нам обыграть его — раз плюнуть.       Я шепчу ей в ответ:       — Я уже года три не играла!       Она лишь отмахивается, напоминая, что «талант не пропьешь», и все-таки вытаскивает меня на площадку.       Парни улыбаются нам, по-дружески желая удачи, и ты ловишь меня за руку, не давая пройти мимо.       — Я подарю тебе утешающий поцелуй после игры.       Я удивлённо вскидываю брови.       — То есть в него ты веришь больше, чем в меня?       Ты усмехаешься, обнимая меня за талию.       — Он почти профессионал.       Я поджимаю губы, пытаясь подавить улыбку, а потом снимаю с себя кофту, оставаясь в топе и шортах. Ловлю твой взгляд, полный одобрения, и усмехаюсь.       — Подержи, — пихаю её тебе в руки, направляясь к друзьям, уже выясняющим отношения, — профессионал, ага.       Моя кофта таинственно исчезает, потому что когда ты выходишь в центр площадки, чтобы подкинуть для нас мяч, её уже нет. Это не сильно меня волнует, потому что я уже успела настроить себя на игру.       Когда-то мне нравился спорт. Мы с братом и сестрой частенько играли в волейбол и баскетбол, когда вместе были бабушки, или в выходные, когда было много свободного времени. Потом времени стало меньше, игровой спорт сменился на пробежки и тренировки в спортзале, так что сейчас я просто рассчитываю на то, что мои навыки никуда не исчезли. Кто знает, что взбредет в голову этому ненормальному, если он обыграет нас?       Ты подкидываешь мяч в воздух, и резко отскакиваешь назад, словно боишься, что мы тебя затопчем.       И хотя Никита выше, мы оказываемся быстрее, и уже через секунду Алина выбивает мяч в мою сторону. Мне приходится подпрыгнуть, чтобы поймать его — в таких играх маленький рост не является преимуществом.       Конечно, у нас есть численное преимущество, поэтому Никите приходится тяжко. Алина, считая, что ведет себя милосердно, позволяет тебе присоединиться к другу, и теперь вы вдвоем играете против нас.       Во мне разгорается азарт — мне не терпится обыграть тебя, чтобы стереть эту самоуверенную улыбку с твоего лица. Мы с сестрой идем в тандеме, практически читая мысли друг друга, угадывая каждый последующий шаг.       Алина очень хороша в обманках, и мне доставляет невероятное удовольствие наблюдать, как вы чертыхаетесь, когда ей в очередной раз удается обвести вас вокруг пальца. Видимо, она окончательно выводит вас из себя, потому что ты применяешь запрещенный прием, со спины хватая меня за талию и притягивая к себе, оставляя Никиту и Алину один на один.       — Ах ты жук! — Ругаюсь я, наблюдая, как Ник забрасывает мяч в нашу корзину, довольно улыбаясь.       Разворачиваюсь в твоих руках, оказываясь к тебе лицом и хмурясь.       — Вы играете нечестно!       Ты закатываешь глаза.       — И скажи мне, что тебе не нравится.       Я улыбаюсь, закидывая руки тебе на шею.       — Ты пользуешься моим положением, — наклоняешься, чтобы поцеловать меня, и я стараюсь не замечать возгласы возмущающейся Алины.       Мне кажется, что проходит вечность, прежде чем мы отстраняемся друг от друга.       — Ты все равно должен нам коктейли, — произносит Алина, когда они с Ником проходят мимо нас. — Ты применил запрещенный прием.       — Какой такой прием? — Искренне удивляется друг.       Блондинка без слов тыкает в нас пальцем.       — Я бы забросила мяч в корзину, если бы ты не путался под ногами!       — Это называется «правила игры»! — Возмущается Никита.       Я задыхаюсь в приступе беззвучного хохота.       — Я знаю, как решить вашу проблему, — ты поднимаешь руку, привлекая к себе внимание, — пусть Алина забросит мяч в корзину с середины площадки. Забросишь — мы покупаем вам коктейли.       — А если нет — то ты идешь со мной на свидание, — вставляет Никита, обращаясь к Алине, заставляя мое лицо удивлённо вытянуться.       Не знаю, насколько серьезны его намерения, но сестра оказывается явно не в восторге. Протягивает руку, чтобы он отдал ей мяч, то жук снова выкручивается.       — А ты не будешь снова вопить, что мы играем не по правилам? Может, за тебя его бросит Саня?       Блондинка поворачивается ко мне, практически шипя:       — Забрось этот чертов мяч в эту чертову корзину.       Я практически не сопротивляюсь, лишь вздыхаю, выпутываясь из твоих объятий, и ловлю мяч, который уже летит ко мне на всех парах.       — Откуда там кидать?       Вы втроем указываете мне на центр площадки, так что я направляюсь туда, по пути чеканя мячом об пол.       — Почему мне кажется, что это было плохой идеей? — Слышу я твой голос.       Усмехаюсь.       — Тебе не кажется, — довольно произносит Алина, — я буду две маргариты и мохито.       Никита начинает говорить, что-то о том, что попасть с такого расстояния практически невозможно, но его фраза обрывается на полуслове, когда мяч стукается о центр щитка и падает в корзину.       — А я буду мартини.       Вечером мы действительно отправляемся в клуб. Ненужные мысли сегодня практически не посещали меня, так что я позволяю себе отметить это событие.       Мы с Алиной выходим на танцпол, привлекая к себе внимание парней вокруг. Проходит всего пару минут, и она находит себе новую компанию на вечер, а я остаюсь в одиночестве. Окидываю взглядом толпу, пытаясь высмотреть знакомые лица, и замечаю тебя около барной стойки.       Вы сидите вдвоем с Никитой, разговаривая между собой. Я протискиваюсь между потных тел, окруживших меня со всех сторон, но останавливаюсь на полпути, замечая, как ваше внимание привлекла высокая брюнетка, примостившаяся на соседний с тобой барный стул.       Конечно, я не слышу вашего разговора, но твоя улыбка заставляет мое сердце биться чаще. Внутри все клокочет, ладони сжимаются в кулаки с такой силой, что ногти впиваются в кожу, а дикое желание ударить эту девушку чем-нибудь тяжелым накрывает меня с головой.       Я ревную. Я всегда была слишком ревнивой и тщетно пыталась держать себя в руках. Несколько моих отношений разрушились как раз из-за того, что я перегибала палку. И как бы сильно я не старалась, пока что у меня плохо выходит держать эмоции под контролем.       Именно поэтому я стремительно направляюсь к барной стойке. Благо, ты успеваешь заметить меня раньше, чем я ввязываюсь в драку — хватаешь за запястье, усаживая к себе на колени.       — Как дела? — Говоришь мне на ухо, уделяя мне все свое внимание, совершенно позабыв о красотке, прожигающей нас взглядом.       — Кто это? — Я наклоняюсь ближе к тебе, чтобы ты смог разобрать мои слова, но ты лишь пожимаешь плечами.       — Без понятия, — смотрю на тебя недоверчиво, — она пыталась познакомиться, но я так и не расслышал её имени. Пытался быть вежливым, но не получилось.       Я все ещё недовольно смотрю на тебя, а ты лишь обводишь меня взглядом, касаясь пальцами пряди моих волос. Я таю от этого взгляда — практически растекаюсь лужицей на полу около твоих ног. Закидываю правую руку тебе на шею, левой проводя по твоей щеке. Ты все ещё смотришь на меня с обожанием, и я наклоняюсь, чтобы поцеловать тебя.       Я целую тебя жадно, кусая губы и прижимаясь ближе. Завтра я сяду в поезд, который увезет меня за сотни километров, и я не знаю, когда увижу тебя снова.       — Ревнивая дурочка, — смеешься ты, когда, отстранившись, я первым делом поворачиваю голову влево, чтобы убедиться, что мне не нужно ещё раз поставить эту дамочку на место.       К моему удивлению, она уже успела завладеть вниманием Никиты, с которым обжимается на танцполе.       — Ты — мой, запомнил? — Серьезно произношу я, снова переводя на тебя взгляд — ты улыбаешься, слегка опустив голову. — И я не намерена делиться тобой с кем-то.       Ты снова целуешь меня, улыбаясь сквозь поцелуй, а я в отместку несильно кусаю тебя. Чтобы не смеялся надо мной.       — Все будет хорошо, помнишь? — Говоришь ты мне, когда мы прощаемся на лестничной клетке поздней ночью.       Я киваю, закусив губу и стараясь не разрыдаться. Предательская слеза все равно падает с ресниц, скатываясь по щеке.       Следующим утром я реву белугой, обнимая тебя на платформе около поезда. Твои глаза грустные, но ты стараешься улыбаться мне, шепча слова поддержки. Тебе тоже тяжело, и я даже не представляю, что сейчас творится в твоей душе.       Мы оба понимаем, что наши ещё не совсем окрепшие отношения ждёт невероятное испытание, и я очень надеюсь, что мы сможем его выдержать.