Диффузия

      В комнате стояла тишина. Чарли обнимала подушку, прислушиваясь к мерному дыханию подруги на кровати, и поглаживала ухо. Ей не удавалось уснуть уже полтора часа, но она успешно притворялась спящей до того момента, пока не заснула староста.       Так и правда было лучше. То есть, хоть Чарли и чувствовала горечь отказа, ей стало гораздо легче смотреть подруге в глаза. И общаться в целом. И даже почти не хотелось заплакать. Чарли вздохнула и шмыгнула носом. Она не совсем поняла, почему заплакала и в первый-то раз. Хорошо, что Катрин смогла сохранить спокойствие, и оно передалось Шарлотте.       Девушка повернулась на спину, устроив подушку поверх себя. Может, она заплакала просто от нервов. В конце концов, это было первое настоящее признание в её жизни. Со стороны неё самой. И Кэлвин казалась ей теперь такой бесконечно доброй в своей уверенности, что так по-дурацки случившееся признание не испортит их дружбу. Староста даже обняла девушку ещё несколько раз до того, как они легли спать, чтобы показать, что целиком доверяет ей. Чарли успела почувствовать, как пахнут волосы подруги, но, конечно, никак на это не намекнула.       Но теперь, после вечера, полного неловкости и постыдных признаний, Шарлотте в самом деле нужно было покурить. Очень.       Она отпустила подушку и приподнялась на локтях. Лица Катрин не было видно, она отвернулась к стене, но дышала староста спокойно. Чарли тихонько поднялась и на цыпочках прокралась к двери в комнату. Там она остановилась и ещё раз прислушалась. Кэлвин всё ещё спала, и девушка смогла беспрепятственно выскользнуть в коридор.       Мама давным-давно уснула, так что снаружи своей спальни Шарлотта смогла двигаться гораздо спокойнее. Она прошла до прихожей и стала было шарить в темноте рукой в поисках потайного кармана на своей куртке, но почти сразу остановилась и просто накинула её на плечи. И заодно обулась. Зажигалка тоже была внутри, так что имело смысл просто взять с собой на улицу куртку целиком.       Во дворе всё же было зябко. Чарли быстренько щёлкнула зажигалкой, закуталась и стала курить, держа края куртки изнутри свободной рукой. Задний двор освещали по большей части уличные фонари и лампа на крыльце у соседей. Чарли подняла голову и вздохнула, глядя на тусклые звёзды, которые кое-где прикрывали тёмные пятна облаков. Ноги стали подмерзать, и девушка постаралась затягиваться побыстрее, но успокоение не приходило.       Не стоило начинать этот разговор. И рассказывать старосте о своей ориентации не стоило. Всё вышло слишком глупо, Чарли ведь знала, какое у Китти мнение насчёт отношений. Да и она не обязана была действительно любить Шарлотту, даже если той казалось, что между ними пробежала искра.       Девушка стряхнула пепел в баночку из-под йогурта, похоронила там же бычок и прислушалась к себе. Грусть не утихомирилась, и вдобавок к ней у Чарли замёрзли ноги ниже колен. Тем не менее, она решила выкурить ещё сигарету, быстрее, чем первую — чтобы точно не заплакать вдруг ночью. Ей нужен был здоровый сон, чтобы суметь сделать вид, что между ними с Катрин ничего не произошло.       Чарли щёлкнула зажигалкой ещё раз и стала притопывать на месте, отгоняя мороз. Мама бы точно не была довольна таким поведением. Девушка усмехнулась тихонько, зажимая сигарету губами и смахивая освободившейся на секунду рукой снова выступившие слёзы. Маме говорить тоже не стоило. Если Чарли постарается, то никто, кроме Катрин, ни о чём и не узнает.       Она сделала последнюю пару затяжек, радуясь хотя бы небольшому облегчению, наступившему со второй сигаретой и слезами, выкинула второй окурок и наконец забежала в дом. Предстояло ещё как следует умыться и почистить зубы… И, возможно, немного сбрызнуться освежителем воздуха, чтобы старосту не поднял запах табака.       — Я бы мороженого съела, — заметила утром Шарлотта спокойным, ровным тоном. Кэлвин глянула на неё чуть обеспокоенно, но только усмехнулась.       — Тебя зимой на холодное тянет? Заболеешь ещё.       — Я же аккуратно ем… И вообще, у нас просто в морозилке остался большой брикет ванильного, — Чарли задумчиво почесала ухо. — Так ты будешь, пока Льюис не приехал?       — Хорошо, я не против чашечки мороженого, — Катрин улыбнулась. — Как раз заплетусь, пока ты ходишь.       — Ладно, — Чарли поднялась с дивана, на котором они смотрели прогноз погоды, потому что после прогноза должна была начаться историческая передача. — Чай, вода, остатки спрайта?       — Мы же оставили бутылку здесь, — Кэлвин перегнулась через ручку дивана и достала бутылку с газировкой. — Не переживай.       Чарли сдержанно кивнула и ушла на кухню. Там она ещё пару минут поборолась с желанием закурить, специально как можно медленнее накладывая в две чашки мороженое, кашлянула в кулак, чувствуя лёгкое першение в горле, и лишний раз умылась. В свою порцию девушка добавила пару ложек брусничного варенья и наконец вернулась в гостиную.       — Ты хорошо спала? — осторожно поинтересовалась Катрин, беря в руки чашку. Чарли кивнула. — Ммм… Хорошо, просто ты сегодня немного бледная.       — Нет, нет, всё нормально, — Шарлотта быстрее взялась за ложку. — Просто чего-то задумалась. Надо было ещё ложку варенья закинуть.       — Вы любите бруснику? — Катрин стала есть маленькими кусочками.       — Мама, в основном. Ей нравится шведская кухня. Она же мясо поливает этим вареньем.       — Оу, звучит как странное сочетание, — староста облизнула ложку. Чарли заставила себя смотреть в экран телевизора и зачерпнула сразу большой кусок мороженого и варенья. — Смотри, чтобы мозг не замёрз.       — Я бы ещё чаю выпила потом, а не газировку, наверное, — Чарли сунула ложку в рот и зажмурилась. Боль в висках от холода притупила грусть, и девушка стиснула зубы. — Плохая идея, плохая идея…       — Я принесу чай, боже мой, — Катрин со смехом погладила подругу по плечу и отставила чашку. — Не умирай, пожалуйста.       — Не умру, — Шарлотта шумно выдохнула носом, потирая ноющий висок. — Спа, кхм, спасибо.       Катрин уехала в два. У Чарли уже плохо получалось давить кашель к тому времени, поэтому, как только за старостой закрылась дверь, девушка побежала в ванную и как следует прочистила горло. Пришлось даже сплюнуть мокроту в раковину.       — Плохо, — Чарли вздохнула и снова умылась. Курение полураздетой ночью, видимо, дало свои плоды. — Хоть бы не что-то серьёзное…       Шарлотта вообще нечасто болела, но если такое вдруг случалось, то недомогание как минимум на неделю не отпускало её. Организм, судя по всему, боролся так, чтобы ещё долго не болеть.       Надеясь на лучший исход, Чарли сполоснула кружку, в которую до этого староста наливала спрайт, и сделала себе в ней чаю. И пошла за таблетками от кашля, стараясь не думать о том, что из нынешней её кружки пила подруга.       Мама вернулась с работы спустя ещё час. Чарли сидела на диване, завернувшись в плед, и смотрела телевизор. Рядом с ней лежала коробка с бумажными салфетками и горка уже использованных салфеток.       — Привет, — Джейн сняла туфли. — Меня Ида подвезла, но я купила нам пару пирожных-корзинок… Картофелинка?       — А? Привет, мам, — Шарлотта поелозила ногами под пледом и вытянула руку, чтобы взять салфетку. — М-мне кажется, я простыла…       — Катрин уже ушла? — миссис Осборн заглянула в кружку, оставленную дочерью на столе, и поцокала языком. — Один чай? Ты выпила что-нибудь ещё, картофелинка?       — Сироп от кашля… и таблетки тоже, — Чарли чихнула в салфетку и высморкалась. — Т-тупизм. Где только подхватила…       — Ничего, всякое бывает, — Джейн с улыбкой потрепала её по волосам и взяла кружку. — Ляг сегодня пораньше, пожалуйста. Я посмотрю, что у нас есть от простуды. В понедельник пойдёшь в школу?       — Завтра же только воскресенье, мам… — Чарли скомкала салфетку и положила к горке. — Блин. Голова побаливает.       — Да уж, ты у нас долго болеешь… — миссис Осборн ушла на кухню. Чарли прищурилась, шмыгнула носом и выпростала из-под пледа руку с телефоном.       «Чувак, я простыла», — с мрачным лицом написала она Напье. С другой стороны, был в этой ситуации и плюс — никому в ближайшую неделю не надо будет объяснять, почему у неё такой вид. А потом станет легче. Нельзя же грустить от отказа вечно.       «Вот блин! — тут же прилетело в ответ. Шарлотта даже приподняла уголок губ. — Ты это, лечись давай тогда лучше, будут ещё выходные»       «Спасибо, Джек. Но мы всё равно можем поиграть во что-нибудь, возможно».       Весь остаток субботы у Чарли отняла домашняя работа, причём почти буквально — она заливала в себя лекарства, чтобы облегчить кашель и головную боль на какое-то время, и тратила почти весь этот промежуток на уроки, чтобы наверняка быть готовой к следующей неделе. Маме она ничего об этом не говорила, но та всё же застала дочь за уроками уже ближе к вечеру.       — Что ты делаешь, картофелинка? — Джейн заглянула в комнату дочери после стука. Чарли почему-то резко закрыла тетрадь рукой и развернулась к ней на кресле.       — А-а, мам… химию?       — Ты не пойдёшь в школу в понедельник, — ласково произнесла миссис Осборн, подходя к письменному столу и кладя руку Чарли на лоб. — У тебя жар. Милая, ты же должна лежать в постели… ты ведь не занималась этим весь день?       — К-конечно нет, — Чарли сглотнула через боль в горле. — Ну просто…       — Только не говори, что это из-за Катрин, — тон мамы стал чуть обеспокоенным. Шарлотта опустила взгляд. — Картофелинка, ты спокойно проживёшь пару дней без неё. Максимум три. Тебе нужен покой. Ты никогда раньше не отказывалась пропустить школу, если действительно болела!       — Ну, это когда было… — Чарли вздохнула и под просящим взглядом миссис Осборн убрала тетради в рюкзак. — Ладно… Я напишу тогда Китти. Она же староста, она сможет сказать учителям… и там, Джеку напишу тоже.       — Хорошо, — Джейн погладила дочь по голове и чмокнула в лоб. — Ложись, я принесу лекарство.       — Да я бы сама… — Чарли смутилась от того, как мама покачала головой, и вынуждена была лечь в кровать. — Я же даже не в пижаме, мам…       — Вот и переоденешься, пока я хожу, — миссис Осборн шутливо погрозила дочери пальцем и вышла из комнаты. Чарли взглянула на единственную вещь в комнате, от которой ей могло стать и лучше, и хуже одновременно.       Бывшая папина футболка, теперь — футболка Кэлвин, со знаком «Нирваны» на ней. Вместившая так много запаха старосты, она просто висела на спинке компьютерного кресла. Чарли не трогала её с того момента, как староста повесила эту футболку сюда днём.       Шарлотта с некоторым трудом поднялась, скинула домашнюю кофту с длинными рукавами, которую носила очень редко, и сделала несколько шагов к креслу. Почему-то ей показалось, что у неё ослабли колени. Девушка быстрее надела футболку Китти и осторожно поднесла к носу подол, чтобы, если что, не закапать ткань соплями. Или не накашлять в неё.       У них дома были и капли для носа, но ими Чарли не воспользовалась ни разу за день. Ей казалось, что периодически она может дышать попеременно то правой, то левой ноздрёй, хоть иногда нос и закладывало полностью. Но не теперь. Сейчас, по какой-то милости судьбы, не иначе, Чарли в нос ударил запах тела старосты. Тот же, от которого несколько недель назад у девушки судорожно сжимались пальцы и теплело в груди и внизу живота. Но в этот раз — только в груди.       — Не любит и не любит, — Чарли вернулась в кровать и закуталась в одеяло. Край его хранил запах волос Катрин, и Шарлотта вдохнула почти полной грудью. — Зато мы друзья… Я справлюсь.       Она повернулась на бок и уткнулась носом в подушку. Запах стал сильнее. У Чарли потекли слёзы и захотелось кашлять ещё, но она только шмыгнула носом и закрыла глаза.