Демоны

      Западно-Азиатский материк. Республика Падокия. Провинция Дентора. Поместье семьи Золдик на вершине потухшего вулкана Кукуру. 27 апреля 2000 года.       Пахло дымом горящего мусора и чаем.       Кикио поморщилась, не понимая откуда этот запах, и открыла глаза.       Деревянный потолок.       Женщина нахмурилась. Потолок был до боли знаком, но откуда? Она не могла вспомнить.       — Долго еще лежать будешь? — сварливый голос пожилой женщины заставил Кикио удивленно округлить глаза и повернуться.       Госпожа Аманэ…       Давно мертвая женщина сидела за низеньким столом и играла в какую-то игру.       Она была такой, какой Кикио ее запомнила: седой, сухой и сморщенной. Седина у нее некрасивая, серая, но Аманэ никогда не скрывала ни ее, ни морщины. Пожилая женщина гордилась своим возрастом и всячески подчеркивала его: одевала белое кимоно, не прятала лица и пила обжигающе горячий чай.       Аманэ была так стара, что ждала смерть, как лучшую подругу.       — Кики, это невежливо, — женщина, сидящая напротив Аманэ, тоже была хорошо знакома Кикио. И тоже совершенно точно мертва. — У нас мало времени, бессовестная ты девчонка.       Бессовестная девчонка… Так ее называла только Ника, гражданская жена опекуна.       Ника — женщина, которая любила длинные платья, алую помаду и Орлана Тима.       Ника — женщина, которая сгорела заживо в их доме в Метеоре.       — Я умерла? — спросила Кикио, садясь. Она спала на тонком футоне, но в теле не было болезненной скованности и ломоты. Будто ей снова восемь лет.       — Пока нет, — Аманэ взяла пригоршню черных камешков из деревянного сосуда и принялась выкладывать их на игральной доске. — Но когда-нибудь обязательно умрешь.       Кикио ухмыльнулась.       В этом вся госпожа Аманэ… Для этой женщины жизнь была тяжелым испытанием, а не смерть.       — Сядь с нами и не задавай глупых вопросов, — Ника заправила за ухо каштаново-рыжую прядь и, нахмурившись, подняла взгляд на Кикио. — Считай это сном, будь добра.       Госпожа Золдик закусила губу и поднялась с футона.       Происходящее не укладывалось в голове. Сон?.. Вот это? Непонятная игра двух мертвецов?       Женщина присела за стол и посмотрела на доску.       Деревянное поле было разлиновано на клетку и почти полностью перекрыто белыми и черными камешками. Госпожа Аманэ и Ника выкладывали камешки точно на пересечение клеток и старались заполнить доску своим цветом.       — Что это за игра? — спросила Кикио.       Госпожа Аманэ тяжело вздохнула и подняла взгляд на воспитанницу. Этот взгляд госпоже Золдик был хорошо знаком: старушка смотрела так, когда Кикио поступала неразумно или говорила что-то, что ей не по нраву.       — Это го, — Ника всегда была более многословной. Она окинула приемную дочь пытливым взглядом и иронично продолжила: — Всю жизнь на игровой доске провела и даже не соизволила разобраться с правилами?       Кикио прищурилась, смерила Нику злобным взглядом, но отвечать не стала. Сейчас женщина видела, от кого подхватила манеру едко говорить.       — И какие же у этой игры правила? — спросила госпожа Золдик.       — Защитить свои фишки и пожрать чужие, — ответила госпожа Аманэ. — Ты играешь за черные.       Ну а как же иначе?...       Кикио закатила глаза и поджала губы.       — Я не играю.       — Играешь, — возразила Аманэ с улыбкой. — В эту игру тебя втянул Сильва Золдик почти двадцать пять лет назад.       — Перестаньте наговаривать на моего мужа, — женщина цокнула и дотронулась до виска. — Никуда он меня не втягивал.       — Да как же! — иронично хмыкнула Ника.       — Смотри, — госпожа Аманэ как всегда была более сдержанной. Пожилая женщина указала на черные камешки в окружении белых. — Это ты. И по правилам игры, ты уже проиграла.       Кикио опустила взгляд на доску.       На игровом поле почти не было свободных мест, но если белым было куда расти, то чёрные со всех сторон перекрыты.       — Проигрыш означает смерть, — Кикио дотронулась до одинокого черного камешка в окружении белых. — Но я не мертва.       — Чудом, — припечатала Ника. — Исключительно чудом.       — Игра — это не жизнь, — госпожа Аманэ начала собирать черные обратно в деревянный сосуд. — Раунд можно начать заново.       — История любит повторения, — Ника повторила одну из крылатых фраз Тима и, кивнув сама себе, начала собирать белые. — То позорище с Уайтом можно считать за перерождение.       — Позорище? — Кикио возмущенно вскинулась. Да, она сплоховала в конце, но называть это позорищем?! — Я справилась!       — Справилась, — кивнула госпожа Аманэ, успокаивая воспитанницу. — Но довольна ли ты результатами?       — Наврала мужу и попалась на этом, — Ника не успокоилась и начала перечислять совершенные осечки. — Вновь разругалась с его доверенным человеком. Наследила…       — Перестань, Вероника, — Аманэ укоризненно посмотрела на женщину и повернулась к Кикио. — Ты сама принимала решения и сама понесешь за них ответственность.       От слов госпожи Аманэ по спине пробежал холодок.       Женщины закончили собирать камешки.       Ника отставила свой сосуд и взяла чашку с чаем. Аманэ же достала один черный камешек и, подняв глаза на воспитанницу, положила его на доску.       — Сейчас первый ход за тобой…       Кикио проснулась рывком и села.       Ее будто выкинули…       Госпожа Золдик глубоко вдохнула и, прикрыв глаза, сжала ткань платья.       Они были словно живыми, словно и не было этих лет... Словно Кикио вновь маленькая девочка, которую отчитывают за драку с соседским мальчишкой.       — Тим сделал большую ошибку в твоем воспитании, — Ника послюнявила пальцы, раздала карты на партию в покер и сделала ставку. — Он сделал тебя сильной и непреклонной, а женщина должна быть гибкой.       — Поддерживаю, — госпожа Аманэ поставила ту же ставку и подняла глаза на воспитанницу. — Умная женщина свои достоинства прячет, ты же ими кичишься…       — Может хватит меня мордой елозить по ошибкам?! — не выдержала Кикио. — Сколько можно?! Я все поняла!       — Ну, конечно, — едко отозвалась Ника и, скидывая карты, обратилась к госпоже Аманэ. — Я пас, устала уже.       Кикио ухмыльнулась и огляделась, прерывая воспоминания.       В дневном свете спальня выглядела еще печальнее: серая, холодная… Только распустившиеся бутоны роз добавляли цвета.       «Обстановка как раз по настроению, — Кикио повела плечами и, услышав тихие шаги, повернулась к двери. Ступала женщина… Кто-то из служанок?       Госпожа Золдик поправила одежду и села в постели.       Стук: громкий, четкий и требовательный.       Милена.       — Кралли грозится приковать тебя к постели, — вместо приветствия сказала подруга.       Кикио слабо улыбнулась, глядя на Милену. Женщина вошла в спальню, гордо вздернув подбородок. Светло-русые волосы заплетены и спрятаны под косынку, вместо форменной одежды темно-синий сарафан и белая рубашка, в ушах скромные серьги с камнями в пару карат.       Госпожа Золдик вздохнула и спросила:       — Где форма?       Резкая перемена темы не обрадовала Милену. Она прищурила глаза и сложила руки под пышной грудью.       — В стирке. Не поверишь, только что в муке испачкала, — заявила женщина. — Все три комплекта!       — Ты права, не верю, — улыбнулась Кикио. — Что здесь произошло? Я думала спальню подготовят к моему возвращению.       — Ах, это… — Милена причмокнула губами и отвела взгляд. — Твои вещи перенесли в другую спальню. В катакомбах.       — Что? — Кикио села и выпрямилась. — Я не отдавала такой приказ.       — Я ничего не знаю, — подруга закатила глаза. — В тот же день, когда ты уехала, Гото приказал перенести твои вещи вниз.       «Я, конечно, подумывала о переезде, но в свете последних событий… — женщина прикрыла глаза и покачала головой, прогоняя мысли о супруге. Думать о Сильве она пока была не в состоянии. — Да и наверху полно свободных комнат.»       — В комнату Сильвы? — уточнила она, посмотрев на подругу.       Милена присела на матрас, рядом с Кикио, и взяла ее за руку.       — Милая, послушай, — начало не понравилось госпоже Золдик. Она нахмурилась, не ожидая от слов подруги ничего хорошего. — Я не думаю, что приказ отдал Сильва. На него это не похоже: он столько лет терпел твое пренебрежение и продолжил бы терпеть дальше…       «Не удивительно, — Кикио поджала губы и отвернулась, чувствуя, как горечь, боль и стыд сжимают горло. — Что ж не терпеть, потрахивая на стороне всяких шалашовок.»       — Однако Зено уже не раз высказывался по этому поводу. Помнишь, что он говорил? Что не должно быть так! Не должны супруги, живущие столько лет в браке, ночевать в разных спальнях! — Милена крепче сжала руку подруги, привлекая к себе внимание. — И я с ним согласна.       — Мы так лучше высыпаемся, — упрямо буркнула Кикио.       — Брось, — Милена в отговорку не поверила. — Хоть раз сделай шаг первой.       Сейчас первый ход за тобой…       Кикио встрепенулась. Эхо сна достало ее и на яву.       — Постой, — женщина нахмурилась, искоса посмотрев на Милену. От другой, не менее ошеломляющей догадки похолодели кончики пальцев. — Об этом болтают? Среди слуг болтают о нашем разладе?       — Не думай об этом, — подруга мягко улыбнулась и, поднявшись, потянула Кикио за собой. — Лучше пойдем в спальню. Джун и Шерил старались — готовили сюрприз! Ты должна это увидеть!       Милена сменила тему и это было красноречивей любого ответа.       Кикио криво улыбнулась. Сил, чтобы злиться на свою недальновидность уже не было.       — Увидеть что? — госпожа Золдик сделала вид, что поддалась на уговоры, и поднялась.       — Тебе понравится, честное слово!       Из спальни они почти вывалились и, игриво пихаясь, спустились по лестнице в холл.       Вчера Кикио было не до рассматривания преобразившегося холла. Теперь вместо башни-часов стоял резной комод из эбенового дерева, канделябры были заменены на традиционные светильники из дерева и тонкой бумаги, а на полу появились светлые ковры с коротким ворсом.       «Надо хоть вазу с цветами на комод поставить… — подумала Кикио, заметив, что холл выглядит пустовато. — И на стену что-нибудь повесить.»       Посторонние мысли помогали отвлечься от всего происходящего. Ей нужно было немного времени — небольшая передышка — чтобы привыкнуть и разобраться. Адаптироваться.       — Пойдем быстрее, милая, — Милена крепче сжала локоть, поторапливая зазевавшуюся подругу. — Я оставила Питера за главного, но все равно не могу покинуть кухню надолго.       Кикио недовольно скривилась, но возражать не стала.       До комнаты Сильвы они дошли довольно скоро. Милена отпустила госпожу и, открыв дверь, дала Кикио пройти вперед.       Госпожа Золдик насмешливо прищурилась, наблюдая за почти детским нетерпением подруги. Похоже, Милена тоже принимала во всем участие: иначе, к чему такое предвкушение?       Кикио зашла и в ступоре остановилась.       Девочки постарались на славу: Кикио даже не поверила, что находится все в той же хозяйской спальне. Здесь стало светло: канделябры со свечами убрали и установили бра с мягким желтым светом. Всю площадь пола застелили ковром с мягким ворсом, по которому можно ходить, не боясь застудить ноги. Комод меж дверьми украсила страшненькая черно-белая кукла и ваза с цветами. Тумбочка с левой стороны постели обзавелась подсвечниками из металла и дерева, а у изножья кровати устроилась тахта — та самая, сидя на которой Кикио любила читать или сушить волосы.       Теперь в комнате даже, не смотря на отсутствие окон, было уютно.       — Ого… — протянула она.       Джуд, Шерил и Кетрин стояли у гардеробной Сильвы. Джуд мялась и переступала с ноги на ногу, морща хорошенький носик: волновалась о чем-то. Белокурая Шерил наоборот была невозмутима. Эта девушка всегда хорошо контролировала свою мимику и эмоции, за что получила прозвище «Снежной Королевы» среди дворецких. Кетрин чуть качалась на пятках, искоса поглядывая на госпожу… Из служанок госпожи в спальне не было лишь Левони и Лулу.       Хотя нет, Лулу тоже была тут: вышла из женской спальни.       — Здравствуйте, госпожа, — поздоровалась она. — Джуд и Шерил едва успели все закончить. Как вам?       — Да она дар речи потеряла! — рассмеялась Милена, чуть подталкивая Кикио вперед. — Я же говорила, что не надо делать отдельную комнату. Милая, иди посмотри на новую гардеробную. Все вещи от Кенни уже там.       Кикио немного отстранено кивнула и прошла в бывшую спальню покойной госпожи Золдик.       Все же Кикио барахольщица — с детства ей была — тащила домой все найденное, наивно веря, что рано или поздно это пригодится. Вот и сейчас дворецким пришлось оборудовать немалую по площади комнату шкафами и полками. Отдельную радость женской душе доставили полноценный макияжный стол и ростовое зеркало с ширмой. Ваза с розами удачно встала у зеркала, оживляя лишённое окон помещение.       Госпожа Золдик широко улыбнулась и прошлась, касаясь кончиками пальцев вещей. Шелк, хлопок, лен…       «Пока я носилась по Денторе в поисках приключений, девочки многое успели сделать», — поправив розы в вазе, женщина села за макияжный столик и пробежалась глазами по куче разных баночек и тюбиков… Как она и хотела. В гардеробной старой спальни не было места для такого стола.       — Госпожа? — осторожно привлекла ее внимание Лулу.       Кикио пересеклась в отражении с обеспокоенным взглядом служанок и нетерпеливым Милены.       — Откуда вы узнали? — спросила хозяйка поместья.       — Ты и рассказала, — Милена пожала плечами. — Планировала переоборудовать комнату после того, как Каллуто начал спать отдельно, но так ничего и не сделала.       Кикио улыбнулась и кивнула. Было такое… Большое помещение по соседству со спальней не давало ей покоя с первого дня проживания. Спать с комнате Октавии она бы не смогла, а вот использовать как-то иначе — с радостью.       Потом эти планы как-то забылись, а после переезда наверх и вовсе стали неважными.       — Мне все очень нравится, — сказала она и благодарно кивнула девушкам. — Вы хорошо потрудились.       Девушки выдохнули и, переглянувшись, обменялись довольными улыбками. Такие разные… Кикио впервые подумала о том, как тяжело им будет сработаться со своевольной Суо.       «Они справятся», — женщина тоже улыбнулась и перевела взгляд на подругу.       — Вот и хорошо, — сказала Милена. В отражении она пересеклась взглядом с Кикио и лукаво сощурила глаза. — Все, моя миссия выполнена, я пошла на кухню. И Кикио…       — Я пообедаю, — заверила ее наемница.       Милена кивнула и вышла из комнаты. Джуд, Шерил и Кетрин, поклонившись, тоже покинули спальню, оставив госпожу наедине с личной служанкой.       Кикио дотронулась кончиками пальцев до баночек с кремами и, выбрав один из них, начала осторожно наносить на лицо. Мягкий увлажняющий крем был легким, но короткие пряди на виске все равно прилипли к щеке. Кикио поморщилась.       — Может, сравнять длину? — предложила дворецкая, заметив недовольство госпожи.       «Не хотелось бы, Сильва любит длинные волосы…– женщина скосила взгляд на неровную лесенку у лица и, посмотрев в глаза отражению, поджала губы. Давать волю боли и гневу она не хотела, но эти эмоции все равно прорывались наружу. — Да и Боги с ним! Волосы не зубы — отрастут, а я с аккуратной стрижкой буду лучше выглядеть.»       — Давай сравняем.       Лулу достала из выдвижного ящика острые ножницы и пульверизатор. Кикио прикрыла глаза и расслабилась в удобном кресле, ожидая пока дворецкая сделает стрижку. Звук срезаемых прядей вызывал какой-то детский трепет внутри. Кикио всю жизнь ходила с длинными волосами, так что непривычно легкая голова вызвала недоумение. Ей казалось, что Лулу просто сняла тяжелую ношу драгоценных заколок и шпилек, которыми принято украшать прическу на традиционные праздники.       Открыв глаза Золдик сперва не поверила в увиденное. Ее густые черные волосы, длинной по поясницу, укоротили по плечи. Вроде это называется удлиненное каре… у Каллуто волосы лишь сантиметров на пять короче. Кикио покрутила головой, недлинные пряди взлетели и упали на лицо.       — Неплохо, — сказала она, убирая волосы за уши и поймав взгляд Лулу в отражении. — Мне нравится. Спасибо.       Лулу неловко улыбнулась, довольная похвалой. Приняв скупую благодарность едва заметным кивком, дворецкая принялась за уборку. Несмотря на яркую внешность, девушка стала почти незаметна.       — Лулу, у меня к тебе просьба, — сказала Кикио.       Девушка удивленно посмотрела на госпожу и, наткнувшись на серьезный взгляд, подобралась.       — Какая, госпожа?       Кикио лукаво улыбнулась.       — Принеси мне карты, — попросила она, наслаждаясь недоумением в глазах служанки. Лулу явно ожидала что-то другое. — Желательно для покера. Я давно не играла.       Дворецкая быстро справилась с просьбой и принесла пластиковые карты. Выглядели они как новые, но, тасуя, Кикио чувствовала, что им уже много лет. Они прошли через много рук… Старые, использованные и грязные — будто отражение тех, которые госпожа Золдик имела в Метеоре.       — Спасибо, Лулу. Оставь меня.       Кикио, тасуя, погрузилась в мысли.       В обновленной спальне было комфортно и спокойно. Ее окружали знакомые и любимые вещи: подарки детей, любимый плед, гора подушек… Все родное. И место это уже давно стало родным. Лишь погрузившись в почти забытую жизнь наемницы, Кикио поняла, насколько она изменилась за эти годы и как глубоко в ее нутро проникла гора Кукуру.       После сна, усталость прошла, оставив после себя лишь лёгкую ломоту. Наркотик почти вышел. По крайней мере, руки уже не тряслись.       Женщина скупо улыбнулась, отметив это, облизала пальцы — дурацкая привычка, перенятая у Ники — и вытянула первую карту.       Шестерка крести…       Слуги. С шестерками у госпожи Золдик, после работы с мафией Йоркшина, всегда ассоциировались люди маленькие и подневольные. В семье Золдик — это дворецкие.       Кикио тяжело вздохнула и дотронулась до виска. Одной шестерки было мало… Нахмурившись, она достала из колоды остальные шестерки и представила, что все они крестовые. Бойцы Сильвы, информаторы Зено, ее девочки и общий штат… Учитывать слуг сыновей женщина не стала, не желая усложнять и без того непростой расклад.       Бойцы преданы главе семьи, хотя и подчиняются всем Золдикам. На сленге семьи их еще называют оперативниками. Именно проштрафившихся оперативников Кикио отправила за Киллуа…       «Возможно, Сильву разозлил сам факт того, что я отправила в погоню его людей, — женщина поджала губы. — Килл мог подумать, что они пришли по воле отца...»       В тот момент Кикио не смотрела на свой поступок с этой стороны, и зря. Ведь теперь все обретает иной, более глубокий подтекст: запрет Сильвы, выволочка Зено, настойчивость Гоуджи… своим поспешным шагом она дискредитировала главу семьи и его людей в глазах наследника.       «Только это размышления взрослого, погрязшего в интригах человека, а не двенадцатилетнего мальчика, — Кикио перемешала колоду еще раз, стараясь занять чем-то руки. — Не думаю, что Килл думал в таком ключе.»       Если вообще думал об этом.       Госпожа Золдик положила колоду и пододвинула одну шестерку ближе. Общий штат. Самый обширный и самый ненадежный слой слуг: они как раскаленный битум медленно варились в тягучей жиже. И пока они варились — все хорошо. Важно поддерживать температуру силой и страхом, не позволяя битуму затвердеть.       «Однако из-за разлада в семье могут найтись те, кто посчитает происходящее проявлением слабости, — Кикио нахмурилась и перевернула карту рубашкой вверх. — Не пора ли провести чистку?»        После смерти Октавии в поместье Золдик не было масштабных проверок. Они уже восемнадцать лет мониторят лишь отдельные случаи. Непорядок… Пора бы напомнить, кто тут госпожа, а кто мясо.       Женщина нахмурилась, отдавая себе отчет в том, что решение продиктовано немалой порцией злобы и стыда. Хотелось выплеснуть все отчаяние, всю боль и ненависть на кого-то.       На кого-то чужого. Не на мужа.       На глаза набежали слезы. Кикио быстро смахнула их и, шмыгнув носом, убрала шестерок в колоду. С этим все более-менее понятно. Пора подумать о другом.       Женщина порылась в картах и достала короля крести.       Эта карта всегда ассоциировалась у нее с Сильвой Золдиком. С любовником, с мужем, с отцом ее детей… а теперь еще и с изменщиком.       Оказывается, получить неопровержимые доказательства предательства — это больно. Легче носить моношлем, наблюдая через камеры за окружающими и игнорировать то, что происходит вне поля обзора объективов. И вот теперь экран разбился… Что делать?       В ушах звенело стекло. С этим звуком рассыпался экран моношлема при побеге Килла.       Кикио покачала головой, прогоняя образ сына. Размышлять сейчас еще и о наследнике она была не способна.       «За ним приглядит Иллуми», — уговаривала себя она, переключаясь на супруга.       Что делать? Закрыть глаза и сделать вид, что не видела это чертово фото?       «Не смогу, — признавала она. — Но и истерику я закатить не могу. Ведь тогда придется объяснять, как я узнала об этом и рассказывать мужу об убийстве Уайта, — Кикио порылась в колоде и достала даму пики. С дамой крести у женщины до сих пор ассоциировалась покойная госпожа Золдик. — Сильву явно не обрадуют мои приключения…»       Женщина покачала головой и опустила глаза, пряча предательски покрасневшие щеки. Тяготило ее не столько убийство, сколько то, что чуть не произошло до… Смогла бы она зайти так же далеко как Сильва? И чем бы она это прикрыла? Обидой на мужа? Что-то вроде: раз он так поступает — то и ей можно?       Кикио нервно перетасовала колоду и принялась искать еще одну даму. Первой нашлась дама черви… Дернув бровью, она положила ее между королем крести и дамой пики.       Госпожа Золдик не знала, что за девушка изображена на фото и не могла предположить насколько сильно увлечение Сильвы ею. Убрать ее из расчетов пока нельзя… надо выяснить, кто она.       Кикио достала валета черви и положила его ниже дамы — Лорел Уайт, отныне мертвый.       Глупо получилось… Как там сказала Ника во сне? Позорище?       Именно, что позорище… К чему все эти сложности? Ссора с мужем, вранье Гоуджи, подкуп Кьюти? Ведь можно было поступить изящней! Зачем она так торопилась?       Да захотелось!       Кикио злобно фыркнула и принялась вновь тасовать карты.       Безопасней было прийти на прием, как один из меценатов или родительницы, свести знакомство с Уайтом и отпустить его с миром обратно в Джоянг! Она бы дождалась возвращения Сильвы, помирилась с ним, добилась бы снятия запрета и, не подставляя девочек и Кенни, спокойно съездила в Джоянг по делам. А то, что там примерно в это же время убили бы одного торгаша — не ее забота!       Ух, зла не хватает!       Зачем было следить в Денторе? В альма-матер Золдиков? С Сильвы же спросят за смерть важной пешки на территории наемников!       В том, что от преждевременной кончины Лорела Уайта возникнут сложности, Кикио не сомневалась. Внутри все нервно сжималось от мыслей о последствиях. Если дойдет до кровавой виры...       Женщина покачала головой и достала короля черви.       «И кто же ты? — Кикио провела пальцем по нарисованному сердечку. — Кто отдавал приказы Уайту?»       Итого в раскладе два короля: черви на крести; две дамы — черви и пики… Черви выглядели более внушительно, ведь они были едины.       Закусив губу, Кикио достала даму крести и положила рядом с дамой пики.       Надо определиться, кто она: наемница из Метеора или же госпожа Золдик.

***

      Находиться в комнате долго госпожа Золдик не смогла. От раздумий разболелась голова, а от голода свело желудок. Кикио попросила Лулу принести в кабинет обед и, убрав карты в запираемый ящик, поспешила наверх.       Теперь она будет чаще прохаживаться по катакомбам… Шаг, два шага, шаг… Вновь поймать размноженный эхом ритм и просто не думать ни о чем.       Прекрасно.       Кикио широко улыбнулась и, не торопясь, продолжила свой путь. Заходить к Кралли госпожа Золдик не стала: смалодушничала. Сама себе женщина могла признаться в тот, что боится очередной заслуженной выволочки от пожилого врача… да и к тому же страшно узнать, что Кралли все же расшифровал наркотик и сообщил об этом Сильве. Дорогой супруг вывернет наизнанку слуг, работников ресторана и саму Кикио, но докопается до правды…       «Ну уж нет, — Кикио нахмурилась и опустила глаза на ноги. — Убью Криса, девочек и Кенни, но врать буду до последнего. Сильва не должен ни о чем узнать...»       Все произошедшее в Денторе должно быть забыто.       Подойдя к кабинету, женщина остановилась и дернула за ручку. Не заперто… Кикио нахмурилась и, отворив дверь, почти не удивилась, увидев за своим рабочим столом Хансу — одного из пятерых дворецких, подготовленных для роли управляющего.       — Не помешаю? — иронично выгнув бровь, спросила она.       Дворецкий вскочил с места и поднял глаза от монитора. Движения его были резки, но страха в них не было: лишь удивление.       — Госпожа? — мужчина поправил пиджак, примявшийся за время неподвижного сидения за рабочим столом. — Я думал, вам потребуется больше времени на восстановление. Господин Миллуки приказал пока не беспокоить вас делами…       — Оставь, — Кикио махнула рукой, прерывая поток объяснений. — Что ты забыл в моем кабинете?       Дворецкий опешил. В его взгляде впервые мелькнула неуверенность. Он выпрямился, сглотнул и продолжил доклад:       — К серверам с данными подключено только три компьютера: один господина Сильвы, второй господина Миллуки, третий — ваш. Однако, у вашего компьютера меньше прав доступа, поэтому господин Миллуки разрешил работать здесь.       Кикио вздохнула и на секунду прикрыла глаза.       — Да, все верно, — она подошла к столу, мысленно уговаривая успокоиться. Хансу был одним из тех, чью подноготную проверили от и до. Он служил семье Золдик уже порядка восьми лет и, хоть и был из общего штата, вполне заслуживал доверия. — Миллуки об этом говорил.       Ложь. Ничего Миллуки ей не говорил и заслужил как минимум выговор.       — Раз ты здесь, — продолжила она, взяв со стола шкатулку. Игла лежала на месте. Женщина хмыкнула и положила туда кольцо и серьги, делая вид, что просто устала от украшений. — Докладывай, что произошло за неделю.       Доклад занял немного времени. В основном, дворецкие занимались рутинной несложной работой. Никаких внештатных ситуаций за время ее отсутствия не произошло. Оставалось лишь проверить все ли так, как доложено…       Кикио нахмурилась, читая данные по фондам, которые дал ей Хансу и посмотрела на дворецкого поверх листа. Он уже немолод, на вид лет сорок, сорок пять. Первая седина в волосах, первые морщины — ранние, от настигшего его несчастья. Мужчина потерял единственную дочь от рук членов семьи Горга.       Госпожа Золдик вернулась к отчету, размышляя о том случае.       Семья Горга промышляла мелкой наркоторговлей до Сомбреро. Они были довольно большим и агрессивным объединением по меркам Падокии: выпивохи и забияки, большинство боялись переходить им дорогу. Одно время поговаривали, что младший сын господина Ито состоял в их рядах, но это не было никак доказано.       Что же касается Хансу и его дочери, то все просто, хоть и печально. Молоденькую девушку — школьницу еще — шестеро парней выловили на пути домой с вечерних занятий и изнасиловали. В таком состоянии ее нашел Хансу: он не дождался дочь со школы и забеспокоился. Насколько Кикио знала, девушка успела рассказать отцу кто с ней это сделал, но помощи скорой не дождалась. Дело, которое открыли по этому происшествию, быстро прикрыли. Официально виновные не были найдены.       Кикио вздохнула и отложила отчет.       — Все-все, я поняла, — прервала она дворецкого. Этот мужчина пришел к ним на службу ради мести за дочь. Его принимал Зено… Насколько госпожа Золдик знала, свекор помог найти виновных, дав шанс Хансу. После же отмщения за дочь, мужчина вернулся на службу. — Вы хорошо себя показали: все пятеро. Однако у меня один вопрос, — женщина прервалась, поймав взгляд мужчины. Он кареглаз, как и большинство азиатов, темноволос и загорел. Прямолинеен, исполнителен, немного добродушен… но нет в нем вредящей доверчивости. Кикио знала, что охраняя территорию Золдиков, он неплохо сдружился с Зебицу. — Кто получил пропуск и пароли от Миллуки?       — Только я, госпожа, — ответил Хансу. — Остальные докладывались либо мне, либо господину Миллуки.       Значит, Милки сделал ставку именно на него…       — Хорошо, — Кикио отвела взгляд и махнула в сторону двери. — Пока свободен. Чуть позже я подготовлю дополнительные соглашения для вас пятерых с предложением о переводе на постоянное место управляющего.       Брови Хансу поползли вверх. О планах госпожи на их счет мужчина знал лишь частично, считая, что исполнение обязанностей — это временная мера на период обучения Миллуки, ведь таков был официальный предлог.       — Однако, есть два нюанса, — женщина улыбнулась краешком губ, зная, что дворецкого это только больше насторожит. — Вам придется дать клятвы верности мне, а после моей отставки — Миллуки.       — Клятвы на нэн? — тут же уточнил Хансу.       Кикио кивнула. Не полные же Золдики дураки, чтобы верить словам.       Хансу кивнул.       — Второй нюанс в том, что не все управляющие будут равны, — продолжила она. — Один будет отчитываться лично мне и Гото, как главному дворецкому.       — И вы предлагаете мне эту должность? — дворецкий недоверчиво прищурил глаза.       — Не я, — Кикио покачала головой и улыбнулась шире. — Миллуки.       Хансу неуверенно кивнул.       — Я могу подумать?       — Конечно.       «Пусть думает, — Кикио поставила крестик в блокноте, чувствуя, что он согласится. — Суо, Хансу, Гай, Рокси, Токи и Мао: мой личный штат пополнится на шесть человек. Будет кому поручить чистку среди дворецких.»       Госпожа Золдик довольно улыбнулась и захлопнула блокнот.