Грани темноты

Фёдор, сидя в ванне, отчаянно ругал себя за неосмотрительность. Конечно, после того как он признался Дазаю в чувствах, можно было бы не бояться говорить «я люблю тебя», но ведь где гарантии, что Дазаю это всё никуда не упёрлось? «У меня есть к тебе чувства» и «Я люблю тебя» — не одно и то же, и то что Дазай согласился встречаться с ним, ещё не значит, что ему нужна эта любовь. Фёдор долго сидел в задумчивости, уткнувшись лицом себе в согнутые колени. Конечно, Дазай был безумно хорошим человеком, но где гарантии, что Фёдор не оттолкнул его таким признанием? Да и, судя по реакции, он действительно не ожидал такого. Фёдору стоит быть осторожнее в высказываниях. Дазай сразу понял, что Фёдор вряд ли в ближайшее время выйдет, и тактично постучался к нему, чтобы предупредить, что будет ждать его через полтора часа. По крайней мере он надеялся, что тот его послушает. Достоевский, услышав слова Дазая, только сильнее сжался в комочек. Ну что он за человек такой? Даже признаться нормально не может. Он просидел так ещё час и только за полчаса до назначенного времени он привёл себя в порядок и выпал из ванной. С одной стороны, секс с Дазаем был замечательный, но с другой, он действительно позволил себе лишнего и мог отпугнуть Осаму этими словами. Надо будет сказать, что это была оговорка. Вернувшись к себе, Дазай принял быстрый душ и переоделся в рабочую одежду. Он всё ещё предпочитал кофты с горлом вместо рубашек, но в них было даже теплее. Всё же, в большом особняке было не так уж и тепло. Дазай не мог перестать думать обо всём, произошедшем этим утром. С одной стороны он всё ещё считал, что всё это слишком рискованно, но с другой стороны их репутация, как охранника и объекта охраны, изначально была не очень хорошей. Все уже начали привыкать, что на самом деле между ними ничего нет, и не обращали особого внимания на них. Да вряд ли кто-нибудь вообще поймёт, что что-то изменилось. К тому же Дазай чувствовал себя более чем прекрасно. И не столько от того, что между ними было сегодня, сколько из-за всех слов, услышанных от Фёдора. Дазай даже жалел, что отреагировал так... неосторожно, но он правда искренне растерялся и до сих пор не мог до конца поверить в реалистичность признания. У него вроде как нет шизы, точно не послышалось. Когда они встретились, Дазай вёл себя как и обычно, чтобы случайно не смутить Фёдора снова. Только своего хорошего настроения он не скрывал. Фёдор старался вообще не разговаривать, чтобы ненароком не сболтнуть чего-нибудь лишнего, поэтому, он мог выглядеть более угрюмо чем обычно. На обед он шёл впервые за некоторое время, а до этого просил приносить еду к себе в комнату. Но сейчас он решился. Основательно замазал остатки синяка и решился в принципе выйти из своего крыла. В кухне было немало прислуги, поэтому и там Дазай вёл себя молчаливо, хотя не раз бросал на Фёдора загадочные взгляды или мельком улыбался ему. Отказать себе в этом было выше его сил. Фёдор не говорил с Дазаем, только обдумывал, как лучше сообщить, что произошло недоразумение. Он вздохнул в очередной раз и произнёс тихо: — Знаешь... Забудь, пожалуйста, что было утром, я сказал ерунду. — Поздно, — так же тихо ответил Дазай, чтобы не привлекать внимания других. Фёдора как холодной водой окатили. Неужели это значит, что Дазай больше ничего не хочет с ним иметь? — Прости, — он вздохнул, прикусив губу, — я не хотел. Слегка удивившись, Дазай изучил его реакцию, а после не удержался от улыбки. Мягкой и нежной, даже успокаивающей. Ему трудно было поверить, что после всего, что ему пришлось пережить, он мало того, что встретил свою Пару, влюбился в неё, и это чувство не осталось без ответа. — Жаль, если не хотел, — всё так же негромко отозвался Дазай, добавив в голос немного хитрых ноток, — но я уже закрыл твоё откровение в своём сердце и выбросил ключик. Никто о нём не узнает. Фёдор удивлённо глянул на него, не понимая, почему у него что-то не сходится. — Жаль? Почему тебе жаль?.. — Мне не каждый день говорят такое, поэтому я рад, что ты сказал это. — То есть... Ты был не против? — Почему я должен быть против? Я очень ценю... твои чувства. Фёдор покраснел. Опять он разного себе понавыдумывал... Ладно, хорошо, что Дазай не думает плохо об этом, иначе было бы неприятно. Фёдор вздохнул и прикрыл глаза. За что ему это всё? — Извини, — он едва удержался, чтобы не закрыть лицо руками. Дазай сдержанно улыбнулся ему и поспешил заверить: — Всё хорошо, я понимаю тебя. — В дальнейшем я буду контролировать свою речь, чтобы не поставить нас обоих в неудобное положение, — пообещал Фёдор. Ему действительно было стыдно. — Прости, если испугал тебя, я случайно, — сказал альфа ещё тише, а потом совсем шёпотом добавил: — Ты золото. — Опять смущаешь, — сокрушённо покачал головой Фёдор. Дазай решил тактично промолчать, тем более что на них уже начали косо посматривать, только снова улыбнулся и прикусил губу. Остаток обеда Дазай в основном тоже молчал и был задумчивым. Теперь его куда больше интересовал сегодняшний вечер. Он надеялся, что Фёдор всё же не будет возражать. Достоевский тоже молчал, но доев, сказал: — Твоё предложение ещё в силе? Просто если нет, то мы могли бы сейчас выйти в сад. Дазай поднял на него взгляд и тихо сказал: — Конечно, оно всё ещё в силе. Но... тебе так сильно не хочется ехать? — Хочется, — признался Фёдор, — просто боязно немного. Там люди... и... нету стен... — Но хочется? — Дазай искренне просиял, почти как ребёнок. — Угу, — кивнул Фёдор, — я никогда не был в таких местах, мне интересно. — Тогда мы точно должны поехать. — Тогда в сад не пойдём, — Фёдор зябко повёл плечами, — надеюсь за нами не поедет никто. Дазай довольно улыбнулся и кивнул. — Спасибо, что согласился. — Да мне же и лучше, — пожал плечами Достоевский. — Тогда встретимся в четыре? — Дазай посмотрел на часы. У них было около двух часов на сборы. — Хорошо, — кивнул Фёдор, — а дресс-код есть? — Есть, конечно, — важно кивнул Дазай, — нужно одеться тепло и удобно. — Тепло... — задумчиво произнёс Фёдор, — хорошо, я понял. На этом они вышли из кухни и пошли в своё крыло. Было даже немного странно, ведь обычно Киёхару тянуло к ним именно в такие дни, но сегодня он, видимо, куда-то испарился на выходные. Остальных членов семьи тоже видно не было. Видимо, отдыхали. Было даже спокойно.

***

Войдя в свою комнату, Фёдор завис. Он действительно не понимал, что ему стоит надеть, вся одежда выглядела недостаточно тёплой и было страшно испортить всю поездку тем, что он замёрзнет. Но и выбирать долго было нельзя. Поэтому, кое-как выбрав одежду, он принялся обновлять грим на синяке и гримировать руки, чтобы если что, все уродливые шрамы, на которые часто обращают внимание люди, не были так заметны. Утомительный процесс. У Дазая не было никаких проблем с переодеванием, он был только рад переодеться в повседневную одежду. Однако, оружие при себе он всё равно оставил, на всякий случай. Обычно по дому он с ним не ходил, но вне — обязательно. Это уже вошло в привычку, да и не было заметно под пальто.

***

Фёдор нервно бился в нетерпении, до тех пор, пока не наступило оговоренное время. Он действительно волновался из-за всего, даже из-за того, что разочарует Дазая. Представить себе, что придётся находиться среди толпы людей, было ужасно. А ещё Фёдор до сих пор переживал из-за того, что сказал тогда про Мори. Вдруг Юкио донёс об этом и теперь Огай точит на него зуб? Чётко в назначенное время Фёдор стоял за дверью и чувствовал, как дрожат коленки от волнения. Неужели он настолько трус? Дазай встретил его вовремя, а когда они оказались на улице, поинтересовался: — Готов? На улице было спокойно: никакого ветра, и казалось, что даже теплее, чем показывал градусник, но зато пролетал редкий сухой снежок. Можно было сказать, что им повезло с погодой. Фёдор кивнул, по привычке пряча руки в карманы, и уставился себе под ноги, чтобы не дай бог не споткнуться. Было бы нелепо. Подойдя к машине, Дазай открыл Фёдору дверь, только потом сел сам и завёл мотор. Уже через час пути они были в городе и Дазай выискивал наиболее удачное место для парковки. Фёдор же всё это время нервно ломал пальцы в ожидании надвигающейся катастрофы. Всё же, не мог он просто так поверить, что ему так повезёт и ему никто не помешает. В конце концов, он был просто обязан влипнуть во что-то. Дазай видел его состояние и решил не лезть к нему лишний раз, но зато когда они вышли из машины, припаркованной недалеко от улицы, где начиналась ярмарка, он взял Фёдора за руку, слегка сжимая, и чувствовал, как внутри у него словно распускаются цветы, как на сакурах в Императорском парке. От этого жеста стало немного спокойнее. Фёдор сжал чужую руку и мысленно поблагодарил Дазая, внешне оставаясь спокойным. — Что тут есть? — спросил он, с интересом озираясь по сторонам. — Еда, сувениры... и просто всякие вещи, — Дазай чуть пожал плечами, — развлечения тоже, но нужно смотреть. Фёдор ничего не сказал, но глазки его засветились при мысли о вкусной еде и развлечениях. Хотелось попробовать всё и сразу. Дазай следил за ним краем глаза, пока они шли, и когда они оказались среди толпы, не отпускал его руку. У него самого глаза разбегались, поэтому он решил пока идти вдоль рядов, пока не попадётся что-нибудь интересное. Люди вокруг выглядели весёлыми, и среди них было немало туристов. Даже чувствовался дух приближающегося праздника. Кроме редкого снега, там пахло пряно и сладко, так как лавочек с едой было довольно много, и её продавали как на вынос, так и для того, чтобы поесть здесь же, у столиков. В конце концов, Фёдор не выдержал и дёрнул Осаму за рукав: — Осаму, я проголодался. Дазай на секунду замер, не поверив тому, что услышал. Фёдор хотел есть! Сам!!! Он тут же обернулся и спросил: — А что хочешь? — Не знаю, — Фёдор смущённо пожал плечами, — давай посмотрим что-нибудь. — Хорошо, — Дазай кивнул и повёл его в сторону, где было больше всего еды. Он сам пока не был голоден, но хотел чего-нибудь сладкого. Фёдор, сколько жил, хотел попробовать рождественское имбирное печенье. Единственное «но» — имбирь теперь у него вызывал стойкие неприятные ассоциации, поэтому предлагать купить его он не стал. В конце концов, есть много других вкусняшек. — А ты хочешь сладкого или нет? — поинтересовался Дазай, пока они шли вдоль ларьков. — Хочу, — Фёдор огляделся, — может вафли?.. Дазай немного подумал, а после согласно кивнул и подошёл вместе с ним к нужному магазинчику. На их счастье, очередь там только-только рассосалась, правда, пришлось подождать, пока нужное приготовят. Наблюдавший за готовкой Фёдор был крайне доволен. Ему нравилось следить за приготовлением блюда для него, держа Осаму за руку. Это было... уютно. Дазай всё же иногда обращал внимание на прохожих, на всякий случай, но в целом был более чем спокоен и намного чаще поглядывал на Фёдора. Он был более чем рад тому, что тот выглядит умиротворённым. Фёдор, получив еду и сделав кусь, оглядывался по сторонам, мило жуя вафельку. — Осаму, — позвал он, заприметив тантамареску с Санта-Клаусом и снеговиком, — а давай сделаем фото? — Что? Фото? — Дазай отвлёкся от еды, отследил его взгляд и слегка улыбнулся. — Давай. Только чуть позже. — Угу, — дельта снова откусил от лакомства и принялся разглядывать Дазая. Отличный день. Альфа медленно прогуливался с ним по улице, пока они ели, но не уходил слишком далеко. Как-то давно он не бывал в таких местах и не ел подобных вещей. Всё же, вытащить сюда Фёдора было неплохой идеей. Фёдора не отпускала мысль о том, что что-то может пойти не так, поэтому иногда он тревожно озирался, пытаясь понять не следит ли кто-то за ними. Было непривычно в густой, толкающейся толпе людей и от этого страшновато. — Фёдор, — тихо позвал Дазай, когда закончил с едой, и стал ждать пока тот перенесёт внимание с проходящих мимо и занимающимися своими делами людей на него. — Что? — отозвался тот, повернувшись в сторону Осаму как-то слишком резко, будто ожидал удара в любой момент. Дазай чмокнул его в кончик носа и спросил: — Ты наелся или хочешь чего-нибудь ещё? — Наелся, — Фёдор вытер руки, — пойдём дальше? — Ты хотел сделать фото. — Точно... — он неловко улыбнулся, — а точно не заметят? — Кто заметит? — альфа взял его за рукав и повёл в сторону тантамарески. Почему-то эта идея казалась ему очень забавной. — Не знаю, — Фёдор вздохнул, — я задумался. — Всё будет хорошо, не отказывай себе. Фёдор подумал немного, кивнул, и пошёл за ним к стенду для фотографирования, продумывая выражение лица, которое стоит принять. Всё же, он никогда так не фотографировался. — Как ты хотел сфотографироваться? — спросил Дазай, когда они остановились рядом с местом для фотографий. — Ну... — Фёдор растерянно огляделся, мазнув глазами по отверстию для лица, — а как вообще в таких штуках фотографируются? — Ты захотел фото тут, и не знаешь? — удивился Дазай, с задором наблюдая за ним. Фёдор медленно покачал головой. — Кто-то ведь должен снимать... — Да, можно кого угодно попросить, — бодро отозвался Дазай. — Разве красиво тревожить людей? Они ведь пришли сюда, чтобы отдохнуть. Дазай снова слегка удивлённо посмотрел на него. — Это займёт не больше минуты, — заверил его альфа и посмотрел на прохожих. Его взгляд сразу упал на двух девушек, которые весело о чём-то болтали и выглядели наиболее доброжелательно. Именно к ним и подошёл Дазай с просьбой сфотографировать их с Фёдором. Сначала они слегка напряглись, но быстро успокоились, поняв, что собеседник настроен дружелюбно и просит всего лишь сделать фото. Уговаривать их не пришлось, и когда они согласились, Дазай утянул Фёдора за собой за стенд. Тут уже Фёдор не слишком стеснялся и от души кривил лицо на камеру, позволив сделать всего один или два снимка, где лицо у него спокойное. Собственно, а почему бы и нет? Сначала Дазай вёл себя наиболее спокойно, позволив себе полностью вжиться в роль для фото, но потом ему вдруг пришло в голову поменяться с Фёдором местами ради разнообразия. А потом он завалил девушек словами благодарности, ненароком смущая их, но ушли они от него всё равно в хорошем настроении. — Посмотрим фото сейчас или потом? — спросил он у Фёдора, когда они остались одни. — Уже дома, — ответил Фёдор, — всё равно не увидим толком. — Хорошо, — Дазай тихо хихикнул. — О! — вдруг воскликнул Достоевский, что-то заприметив. — Хочешь горячий шоколад? — Было бы неплохо. Ты замёрз? — Нет, я просто хочу горячий шоколад, — ответил Достоевский, хватая его за руку и волоча к ларьку, в котором готовили напитки. — Как скажешь, — Дазай невольно улыбнулся, наблюдая за его настроением. Уже через двадцать минут довольный жизнью Достоевский пил свой горячий шоколад, за который заплатил сам, и наблюдал за Осаму, делающим то же самое. Настроение у него сильно поднялось Дазай сел вместе с ним на лавку и грел руку о кружку, пока пил. — Тебе так понравился шоколад? — поинтересовался Дазай, отпивая немного. — Да, — кивнул тот, — он пахнет тобой. — А где был вкуснее: тут или в той кофейне? — М-м-м... — Фёдор задумчиво глотнул напитка, и покатал его на языке, — там было лучше. — Надеюсь, он понравился тебе не только из-за меня, — Дазай слегка улыбнулся. — Не только, — покачал головой Фёдор, — но это дополнительная причина любить его. — Тогда я рад. Тебе нужно как-нибудь попробовать глинтвейн, если ты его не пробовал. — Я алкоголь вообще только недавно пить начал, — вздохнул Достоевский, — но я попробую потом. — Бывает и безалкогольный. Но мне лично и такой, и такой нравится. Да и алкогольный совсем некрепкий. Может быть, тебе понравится. Самое то, чтобы согреться. — Я не так уж часто мёрзну, — надулся Фёдор. — А мы и не собираемся пить его часто, — улыбнулся Дазай, хитрó посматривая на него. — Не хитри, — фыркнул Достоевский, — я знаю что ты что-то задумал. — Совсем ничего, честное слово, — Дазай положил руку на сердце, — но знайте, что я никогда не против погреть вас и ваши чудесные ручки. — Дазай, — Фёдор вздохнул, — ну что ты за человек... — Ужасный, я помню, — тихо хихикнул альфа в ответ. — Нет, — возразил Фёдор, — я хотел сказать не это. — А что? — Дазай уже с интересом посмотрел на него, допивая шоколад. — Что ты тот человек, на которого невозможно злиться. — Ты уверен? — Да. — Тогда я принимаю этот ответ за комплимент, — важно ответил Дазай. — Не говори так, — вздохнул Фёдор. — Почему же? — Потому что комплименты — это когда говорят что-то хорошее, а в этом ничего такого нет. — Как-нибудь, на досуге, я тебе расскажу, почему для меня это и есть что-то хорошее, — Дазай допил шоколад и слегка покачал стаканом, чтобы убедиться, что осталась только гуща, прежде чем отправить его в ближайшую к скамейке мусорку. — Ладно, — легко согласился Фёдор, не собираясь настаивать и лезть в душу. Он тоже допил шоколад и посмотрел на время. — Ещё куда-то хочешь, или, может, домой? — Рано домой, мы ещё не всё обошли, — Дазай поднялся и сразу взял Фёдора за руку. — А что ещё есть? — Фёдор огляделся по сторонам, в поисках чего-то интересного. — Можно купить что-нибудь к Новому году, — альфа потянул его в сторону, где продавали всякие сувениры, — ещё я видел тут недалеко каток, но вряд ли ты захочешь туда. — Не захочу, — согласился Фёдор, — но скажи мне сразу: что ты хочешь, чтобы я тебе подарил на Новый год? Или когда там принято... — Я не знаю... — Дазай слегка растерялся от этого вопроса. — Всё что захочешь. Если только захочешь. — Хочу. Но если я подарю то, что Я хочу, ты, вероятно, будешь не слишком рад. — Нет такой вещи, которую я хочу целенаправленно. Поэтому я не против, если это будет сюрприз, мне в любом случае будет приятно. — Надеюсь, — вздохнул Фёдор, — но тогда тебе придётся на один день дать мне свободу, чтобы я смог съездить куда-нибудь без тебя, и купить всё что нужно. Дазай сначала на секунду поджал губы, но потом всё-таки согласно кивнул. — Хорошо. А что бы ты сам хотел получить? — Мне ничего не надо, — ответил Достоевский со вздохом. Он надеялся, что Дазай не станет возражать, но ему и не дали. Откуда-то сзади послышался звонкий голос: — Э-эй, Дазай! Даза-ай! Дазай только хотел ответить Фёдору, но так как ему не дали, он только взглянул на своего дельту, давая понять, что они ещё вернутся к этому. Голос он узнал сразу и обернулся на его источник. Дазай не выглядел из-за этого обеспокоенным, даже наоборот. Не успел он толком обернуться, и тут же заметил несущийся на него снаряд в виде Эдогавы Рампо собственной персоной, который запрыгнул на Осаму с ногами, когда приблизился, абсолютно не стесняясь людей вокруг. — Ну что с тобой делать? — весело отозвался Дазай, тихо смеясь и стараясь как можно аккуратнее его снять, пока они оба не упали. — Я тоже рад тебя видеть! — Развлекаешься? — усмешливо поинтересовался Рампо, ловко спрыгивая с Дазая. Фёдор же радости Дазая не разделял. Он понимал, что этот парень с Осаму, похоже, хорошо знаком, раз он позвал его по настоящему имени, но не понимал, почему тот позволяет себе такие вещи на людях. Ревнивцем он не был, но рядом с этим человеком, который за пару-тройку минут наделал столько шума, у него возникало чувство неполноценности и Фёдор мысленно дал себе пощёчину. Нельзя же так реагировать на других людей! — Да. Я должен был предвидеть, что ты не упустишь такое мероприятие, — Дазай чуть улыбнулся и аккуратно взял Фёдора за край рукава, на всякий случай, чтобы тот никуда не ушёл без него. Достоевский не стал выдёргивать руку, но и не понимал зачем Дазай решил удержать его. Рампо же улыбнулся и похлопал Осаму по плечу: — Само собой! Кстати, — он повернулся в сторону Фёдора, и спросил безо всяких церемоний: — Это он? — О, извините, — Дазай слегка виновато улыбнулся и представил их друг другу. Он надеялся, что Фёдор и так догадается, что Рампо именно тот, о ком Дазай как-то уже ему говорил. Правда он и не ожидал, что им придётся познакомиться при таких странных обстоятельствах. Но ярмарочная суета всё же лучше, чем, например, полицейский участок. Рампо сразу же после знакомства полез жать Фёдору руку, не давая никакой возможности освободиться или избежать этого, и Фёдору ничего не оставалось делать, кроме как ответить на этот жест, мысленно паникуя от того, что его кто-то трогает, кроме Дазая. — А вы были уже в тире? А давайте сходим! — тараторил Рампо. — Я обязан выиграть там плюшевого оленя, пошли! — Почему именно оленя? — удивлённо спросил Дазай и взял Фёдора уже за руку. — Потому что это главный приз, — Рампо полез в карман, извлёк оттуда пачку мармеладок в форме символики праздника и сунул её Дазаю в руку, после чего схватил его за запястье этой же руки и потащил к тиру: — Пошли! Фёдор на всё это смотрел, мягко говоря, удивлённо. Он не привык к людям, которые ведут себя настолько непринуждённо. В высшем обществе даже весьма открытые люди были более сдержанны в общении, а этот ничего не стесняется. И не то, чтобы Фёдору это не нравилось, но само существование таких людей стало для него шоком. Дазай только кивнул Эдогаве в знак благодарности за мармелад и покорно пошёл с ним, слегка улыбаясь на такое заявление. Можно было уже ничего не спрашивать, но он не удержался от того, чтобы пошутить: — Надеюсь, ты не подаришь его шефу. Когда они остановились возле тира, Дазай убрал пачку в карман, чтобы освободить руки. Потом он взглянул на то, что там можно выиграть. Как и ожидалось, ничего, кроме игрушек и забавных праздничных масок. — Пускай ему Мори-сан дарит, — фыркнул Рампо, прыгая у окошка продавца пуль в тире, чтобы с его низеньким ростом Эдогаву хотя бы заметили. Фёдор же вопросительно уставился на Дазая, пытаясь понять, знает ли тот, о чём говорит Рампо. Дазай знал о том, что те двое, босс мафии и их шеф, давно знают друг друга, но понятия не имел, что могло измениться за последние два месяца, чтобы этот самый босс мог дарить полицейскому начальнику настолько неофициальные подарки. Хотя слова Рампо наводили на определённые мысли. Дазай только вздохнул и негромко ответил: — Раз ты так говоришь, то полагаю, олень стал бы символичным подарком, — почему-то ему самому стало не по себе, но он всё же придал словам слегка шутливый тон и подмигнул Фёдору. — Почему? — удивлённо повернулся к нему Рампо, прекращая свои прыжки. Фёдор напрягся. — Рампо Эдогава! Мы прямо посреди ярмарки, а ты собрался сплетничать? — мягко упрекнул его Дазай, хитро щурясь. Рампо хитро прищурился в ответ на это и, подойдя к Дазаю, ткнул его пальцем в грудь. — Дазай Осаму, ты обязан купить мне пули. — Увы, не могу оставить господина Достоевского одного, — Дазай поднял их руки, показывая, что держит Фёдора. — Но меня не замечают! — возмутился Рампо. — Да и никто не просит оставлять его одного! — В таком случае, не обижай его, пожалуйста! — Дазай с неохотой отпустил Фёдора и тихо сказал ему: — Я постараюсь недолго. На этом он покинул их и подошёл к стойке. Так как Рампо не сказал, сколько пуль нужно взять, он решил действовать на своё усмотрение. Рампо, оставшись наедине с Фёдором, дёрнул его за рукав и сказал: — Расслабься, тут не все поголовно хотят тебе навредить, — сунул ему в карман конфету и, схватив за рукав, потащил к Дазаю, с криками: «Дазай-кун, а давай посоревнуемся!» Фёдор после этого впал в ступор. Дазай как предчувствовал — купил достаточно на двоих. Поэтому он отсыпал половину пуль в одну руку и протянул Рампо, когда они подошли. — Уверен, что у тебя есть шансы? — он слегка прищурился. — У меня больше шансов, чем у тебя! — Рампо помахал указательным пальцем, поправил кепку, из-под которой смешно торчали волосы, — я был лучшим по стрельбе в Полицейской Академии! — Ты так говоришь, будто забыл, с кем имеешь дело, — Дазай тихо и самодовольно фыркнул, подходя к самому тиру. Эдогава же последовал за ним, настаивая, что он победит. И хотя Рампо и был уверен в своей победе, в итоге счёт был равным. И Эдогава был этим крайне недоволен. — Я хочу оленя! — настаивал он. — Купи ещё пуль. Дазай самодовольно усмехнулся и заметил: — Если будешь и дальше пытаться выиграть у меня, ничего не получится. — Тогда ты выиграешь его для меня, — предложил выход Рампо. Фёдор, стоявший рядом, от такого заявления подавился конфетой. — А что мне за это будет? — поинтересовался Дазай. — М-м-м... — Рампо прищурился, задумавшись, почесал покрасневший от холода нос, и ответил: — Я расскажу про Фукудзаву и Мори. — Согласен! — тут же отозвался Дазай. — Ты слишком коварный, Эдогава-кун! — Иди-иди, — Эдогава помахал ему рукой, словно отдавал приказ. Дазай только хмыкнул и ушёл. Он прикинул, сколько пуль ему понадобится для выигрыша сразу, поэтому без раздумий взял нужное количество. Вышло не так уж много, по итогу. Он и сам не был против пострелять. Конечно, это не профессиональная стрельба на полигоне, но всё равно хоть что-то. Однако, прежде чем начать, он посмотрел на Фёдора и спросил у него: — Хочешь попробовать? Но тот лишь тактично покачал головой в знак отказа. Он и стрелять-то не умел, так что не было никаких причин присоединяться. Но наблюдать за стреляющим Дазаем ему нравилось. А ещё нравилось есть вкусные конфеты, которые время от времени подсовывал ему Рампо, так что Фёдор остался доволен. Дазай не стал настаивать, понимая, что Фёдору сейчас явно не до этого, пока у него есть конфеты. Он быстренько отстрелял по всем мишеням, в том числе и движущимся, которые постепенно ускоряли свой ход. Потому совершенно честно выиграл несчастного оленя, которого, судя по всему, уже давно не могли никому сбагрить, поскольку он, как и полагается главному призу, был внушительных размеров. Дазаю даже немного понравилось обнимать его, но животное пришлось вручить Рампо. Рампо довольно прижал игрушку к себе и потащил их за имбирными пряниками, даже не думая слушать отказы. Фёдор, следуя за ним, только вздыхал. И откуда у этого живчика столько энергии?.. Когда руки у Дазая освободились, он снова взял Фёдора за руку. Он чувствовал себя более чем прекрасно, и Рампо его совсем не утомлял, поэтому куда больше Дазая волновал Фёдор. Пока они шли, он тихонько поинтересовался у него, всё ли в порядке. Тот заверил, что всё отлично, и в целом это было почти так. По крайней мере, несмотря на то, что Достоевский дёргался от резких звуков и жестов, к Рампо он довольно быстро привык, и от его энергичности почти не устал. Почти. Дазая более-менее удовлетворил подобный ответ, и он решил больше не доставать его вопросами. Сам же понимал, каким бывает Рампо, но хотя бы Эдогава точно не представлял никакой угрозы, максимум мог напихать в рот конфет, так что волноваться о безопасности не стоило.

***

С пряниками, которые впихнул ему Эдогава, у Фёдора возникли трудности. Они пахли имбирём и мёдом, поэтому, когда он откусывал их, он задерживал дыхание, чтобы не возникало неприятных ассоциаций. Самое обидное, что лакомство оказалось вкусным и отказываться от него только из-за запахов Киёхару не хотелось. Поэтому, Достоевский был похож на персонажа мема, который ест и плачет, но продолжает есть. Разве что, он не плакал. Ну, по крайней мере, не внешне. Дазай же не испытывал никаких проблем с этим, он вообще редко когда обращал внимание на подобные вещи, в чём помогали специфические нотки, присущие лишь его альфьим феромонам. Однако он заметил, что Фёдор немного напряжён. — Может быть, стоило взять мятный? — немного задумчиво спросил он, не до конца понимая, что Фёдору могло не понравиться. — Нет, — тот мотнул головой, — всегда хотел их попробовать. В принципе, он и не лгал. В конце концов, спустя три пряника стало немного проще. Нужно же, всё-таки, учиться жить без мыслей о Мацумото! — Хорошо, — Дазай мягко улыбнулся и отстал от него с вопросами, давая спокойно поесть, но молчал он недолго и вскоре обратился к Рампо: — Что там по поводу моего приза? — Прямо сейчас говорить или отойдём? — спросил Рампо, тоже жуя пряник. — Можем отойти, — Дазай мельком оценил окружение. Людей вокруг всё же было довольно много. — А не боишься его одного оставлять? — Пойдёт с нами, ему можно, — Дазай чуть пожал плечами. — Ладно, — легко согласился Рампо, — но я не думаю, что то что я скажу — для тебя тайна. — Посмотрим. Дазай подхватил Фёдора за свободную руку, когда они пошли в сторону от потока людей, туда где практически никого не было. Но даже когда они остановились, Дазай всё равно держал его за руку. Фёдор практически не подавал признаков жизни, чтобы не спугнуть, не приведи господи, настрой Рампо. Но тому это только нравилось. Эдогава огляделся по сторонам, когда они остались одни и заговорщически зашептал: — Мори и Фукудзава... любовники! — Ты в этом уверен? — скептично уточнил Дазай, хотя понимал, что раз это говорит Рампо, то всё точно так и есть, но его больше интересовали причины, по которым он сделал этот вывод. — Когда это я говорил то, в чём не уверен? — детектив скрестил руки на груди. — Как ты это понял? — сразу перешёл к главному своему вопросу Дазай. — Во-первых, я как-то шёл на работу, и увидел как Фукудзава подвозил Мори на работу, — важно заявил Рампо, — во-вторых... — Погоди, — перебил Дазай, — то есть, ты хочешь сказать, что ты шёл в участок мимо здания «Mori corporation», и прямо ко входу в эту Чёртову Пятерню подрулила старенькая «Мазда» Фукудзавы, а из неё... — Ну что ты такое говоришь, ко входу! — возмутился Рампо. — За углом, конечно! И, да, из этой кучи металлолома, названного по недоразумению «Маздой», вылез именно Мори Огай! Я это точно видел, я за кофемат уличный спрятался. Но видел, что перед тем, как вылезти, Мори поцеловал нашего шефа, вот! — Да что ты? — Дазай едко ухмыльнулся, решив пропустить замечание о том, что за кофематом таких, как Эдогава, могло бы и двое поместиться. — Неужели прям взасос? — В щёчку, — фыркнул Эдогава и передёрнул плечами, видимо представляя, каково бы это было, целовать Фукудзаву в небритую щетину, и загнул на руке палец, — а во-вторых, после этого от шефа долго пахло сандалом. Второй палец оказался также загнутым. — В-третьих, Фукудзава специально носил такую одежду, чтобы не было видно открытых участков кожи кроме лица и рук, всю эту неделю! Третий палец он загнул, блеснув глазами с особым торжеством, и потряс этой рукой прямо перед носом у Дазая, заставив его даже немного отшатнуться. Рампо частенько бывало слишком много, когда он входил в раж. — Если они истинные, то тогда мне понятно, почему шеф его защищает, — слегка холодно отозвался Дазай, подумав над словами Рампо. — Они определённо истинные, — горячо закивал Рампо, — говоришь так, будто ты не знал! Дазай пропустил последнее замечание мимо ушей и проронил: — Это немного осложняет ситуацию. — Почему? — заинтересовался Эдогава. — Он же босс мафии, с ним и так ничего не сделаешь. — Мне не нравится его заинтересованность в Фёдоре, — холодно и прямо заявил Дазай. — О! — воскликнул детектив. — У него есть заинтересованность в Фёдоре?! Это интересно! Дазай слегка помрачнел, но ответил всё же спокойно: — Кем бы они ни были друг другу, вряд ли наш шеф имеет над ним хоть какой-то контроль и влияние. Не только профессиональное, но и личное. — Мда уж, гаммы очень своевольные, — фыркнул Эдогава. Фёдор на слове «гамма» встрепенулся, но влезать в разговор не стал. Только весь подобрался, пытаясь понять, правильно ли он расслышал. — Даже слишком, — слегка неохотно отозвался Дазай. — Но спасибо, что рассказал. Правда, я пока не знаю, как лучше использовать эту информацию. Фёдор нахмурился. Судя по реакции Осаму, он этих новостей вполне ожидал, так что же, Фёдор один не знал об этом? Но он, по привычке, не стал ничего говорить. Только вперил в Осаму недовольный взгляд. Рампо же, казалось, совершенно не заметил этого. Он продолжал полушёпотом, но сверкая глазами, так, что буквально искры летели, делиться своими наблюдениями: — В Фукудзаве он всё равно заинтересован сильнее. Недавно, вот, у шефа машина сломалась, так Мори его с работы забирал. Тоже за углом нашего участка. Ну, машину Мори ты знаешь, — ядовитая улыбка, — помесь танка с пантерой! — Не хватало ещё стать инструментом в их личных разборках, — ответил Дазай, припоминая, как столкнулся взглядом с Мори тогда в офисе. Он чувствовал на себе взгляд Фёдора, но не слишком понимал причину его недовольства, поэтому одарил его извиняющейся полуулыбкой. Не хотелось расстраивать его всеми этими разговорами, но он понимал, что Фёдору будет спокойнее быть в курсе, чем ничего не знать. — Не думаю, что станешь, — Рампо снова огляделся по сторонам, — но быть осторожнее явно стоит. Мори от этого нравиться Дазаю начал только меньше, но говорить об этом он не стал, хотя по нему и так было видно, что он явно не в восторге. — Так точно, — отозвался Дазай уже более позитивно. — Ладушки, — Рампо хлопнул в ладоши, — мы ещё не попробовали шоколадное фондю, так что идёмте скорее! — Ты даже не представляешь, насколько это чудесная идея после подобного разговора, — тихо усмехнулся Дазай и едва заметно погладил большим пальцем тыльную сторону ладони Фёдора. — Тогда не вижу причин тянуть, — Эдогава снова бесцеремонно схватил Осаму за руку и потащил за едой. Казалось, коротышка перепробовал тут уже всё. — Как в тебя столько влезает? — слегка удивился Дазай по пути, он хоть и привык к подобному, но иногда всё же поражался. — Не завидуй, — подмигнул Рампо. — С чего бы мне завидовать? — Ну, в тебя ведь столько не влезет! Дазай тихо засмеялся от такого ответа, но говорить ничего не стал, сдаваясь. Рампо таскал их с собой по ярмарке ещё с добрый час, но в конечном итоге и он устал, и высказал жгучее желание, чтобы его отвезли домой. Предварительно, он напихал в карманы Фёдору столько конфет, что тот был не уверен, съест ли вообще их все. Но он тоже был доволен. Прежде, чем что-либо ответить на данное заявление, Дазай вопросительно посмотрел на Фёдора, ожидая, что на это скажет он. Тот лишь безразлично пожал плечами. Он уже понял, что слов «спасибо» и «пожалуйста» этот человек не знает, так что не особо удивился такой просьбе. Получив подобную реакцию в ответ, Дазай не стал возражать против просьбы Рампо. Всё равно тот жил не слишком далеко отсюда, да и ярмарка уже закрывалась, поэтому оставаться тут смысла не было. В машине Рампо продолжал болтать, а Фёдор, уставший за день, задремал на заднем сидении. И как только Эдогава заметил это, пробормотал тихонько: — Он у тебя шуганный, да? — Вроде того, — негромко ответил Дазай, поняв, что Фёдор уснул. Видимо, они точно поедут домой. — Социализируешь помаленьку? — поинтересовался Эдогава, глядя на спящего дельту через зеркало заднего вида. — Стараюсь, но ему это не слишком нравится. Представь, сколько у этих богатых ублюдков таких, как он, — Дазай говорил всё так же тихо, следя за дорогой. — Он у тебя как ест вообще? — вдруг спросил Рампо. — Почему ты спрашиваешь? — Всё это время, пока мы были вместе, он не снимал перчаток, даже когда ел. Допустим, он боялся, что руки замёрзнут на улице, но сейчас, когда мы в тёплой машине, он всё ещё их не снял. Первый признак недоедания — мёрзнущие руки, — пояснил свою мысль Рампо, — понимаешь, к чему я клоню? — Да, у него... есть некоторые проблемы с этим. Хорошо, что не на постоянной почве. Но думаю, он просто боится показывать кому-то свои руки. Они... не в лучшем состоянии, — Дазай знал, что увиливать от Рампо как минимум бесполезно, но кроме этого он ему доверял, как другу и как коллеге. — Даже так... — Рампо задумчиво отправил в рот конфету, — а специалисту не хочешь его показать? — Хочу, но не сейчас. Мы не в том положении, чтобы действовать достаточно свободно. — Кстати... этот... как его... Кикахаро или как там? Пробил я его по базе, — Рампо сделал эпичную паузу, — неужели он такой зануда? За всё время только один штраф и то за вождение в нетрезвом виде. — Целый один? — удивился Дазай и тихо усмехнулся. — Удивлён. Он, и правда, ужасный душнила. — Аж захотелось его засадить за решётку, — Эдогава принял угрожающий вид. — Засадишь обязательно. Ему там самое место. Эдогава коварно похихикал, а затем спросил уже спокойно: — Не забываешь про таблетки? — Не забываю, честно-честно. Рампо прищурился, скрещивая руки на груди и присматриваясь к Дазаю, а после сказал: — Ладушки. Остановишь там, у ларёчка? — Как пожелаете, — веселее отозвался Дазай и припарковался у нужного места. — У тебя самого всё в порядке? — А? — Рампо удивлённо посмотрел на него. — Я что, плохо выгляжу, что ты такие вопросы задаёшь? Дазай слегка пожал плечами. — Один вот по ярмаркам гуляешь... — Я был не один, — фыркнул Рампо, — со мной был шеф, но я потерялся! — Он не будет тебя искать? — Ну-у, он до сих пор не позвонил, так что нет. — Рампо взглянул на экран телефона и воскликнул: — О! Я поставил его на беззвучку! — Позвони ему обязательно, когда будешь дома. Только не рассказывай, что я был не один, если будешь вообще говорить про меня. — Океюшки, — легко согласился парень, — ну, удачи! — он махнул на прощание рукой и вылез из машины. — Удачи, приятно было увидеть тебя, — сказал Дазай на прощание, чуть улыбнувшись. Когда Рампо ушёл, Дазай тихо вздохнул и выехал обратно на дорогу. Осталось только доехать до дома.

***

Фёдор проснулся на полпути. Он недоумённо огляделся, протёр глаза, зевнул. — Далеко ещё? — Ещё полчаса. Всё хорошо? — Дазай мельком посмотрел на него через зеркало заднего вида. — Ага, — Фёдор поправил пальто, — а ты? В порядке? — В полном. Но устал... — Твой друг умеет утомлять, — устало улыбнулся Достоевский. — Это точно, — Дазай тихо усмехнулся, — но зато с ним весело. — Ага. Но он немного пугает, — признался Достоевский, — он так легко узнаёт о людях факты, которые они пытаются скрыть... — Тебя это пугает? — Дазай снова мельком посмотрел на него. — Чуть-чуть, — кивнул Фёдор, — но это не смертельно. — Очень помогает в работе, — альфа чуть кивнул, а потом спросил: — Кстати, тебе что-то не понравилось в том... разговоре? — Я думал, Мори альфа, — надулся Фёдор, — а ты отреагировал так, будто бы знал о том, что он гамма, а мне не сказал. — Я и не знал. Он точно был альфой тогда на приёме, — задумчиво ответил Дазай, — потом он явно сидел на подавителях и... Фукудзава стопроцентный альфа, я знаю его не так мало, чтобы не быть уверенным в этом, поэтому всё сходится. А это играет какую-то роль? — Нет, — Фёдор спрятался в воротнике. Не говорить же, что он почувствовал себя неловко, думая, что двое из троих в компании знали что-то, а он тот самый третий, который не знал. Дазай ненадолго задумался, прежде чем задумчиво ответить: — Но знаешь... если раньше Мори был альфой, то не так уж он был и близок с Фукудзавой. Но в последнее время что-то, видимо, изменилось. Они ведь давно друг друга знают. — Организм гаммы постоянно перестраивается под своих сексуальных партнёров, — протянул Фёдор, — вполне вероятно, что до этого они были вместе, а потом Мори был с омегами какое-то время, вот и вся причина того, что Мори пах как альфа. — Само собой, — Дазай слегка кивнул. — Не имею привычки совать нос в чужие отношения, но шеф достаточно властный человек, а Мори Огай — слишком умный и хитрый. Потому там точно не всё так просто. — В твоём случае это нормально, — Фёдор повёл плечами, — ты беспокоишься за свою судьбу. — У меня нет причин беспокоиться за себя в данной ситуации, — заметил Дазай, явно намекая на беспокойство за Фёдора. — О, в самом деле? — удивился тот. — Значит, мне показалось. — Надеюсь, у Мори к тебе исключительно научный интерес, как к особи редкого пола, но в любом случае я достану его из-под земли, если придётся. — Ты серьёзно волнуешься из-за этого? — ещё больше удивился Фёдор. — Ко мне многие проявляют интерес... Особенно друзья или знакомые Киёхару и его отца, и что? — Ничего, если это не мафиозные боссы, которые спят с начальниками полиции. — Я тебя умоляю, — закатил глаза Фёдор, — вот именно, он мафиозный босс, у него в любовниках шеф полиции. Зачем ему размениваться на меня? — Такие люди привыкли получать всё, что захотят. Неважно, как ты сам себя оцениваешь. Другой человек мыслит иначе, и если ему что-то зачем-то будет нужно, он не станет себе отказывать. Фёдор непонимающе на него посмотрел. Дазай ведь не всерьёз?.. Однако, задавать вопросы и возражать он не стал. Только отвернулся к окну, думая о своём. Разве Мори бы мог всерьёз заинтересоваться кем-то вроде Достоевского? Конечно, для Дазая он самый лучший, но у Фёдора, по его мнению, было миллион недостатков. Была вероятность, что это лишь комплексы, которые старательно взращивала в нём всё это время семейка Мацумото. Видимо, чтобы даже не думал уйти от них. В конце концов, Достоевский отбросил эти мысли. Главное, сейчас нужно было влиться в банду, а там уж Фёдор сам выяснит, насколько Дазай прав. Дазай не говорил ничего, пока они ехали. Всё же он понимал, что если Мори захочет что-то сделать, то он это сделает, и ему за это абсолютно ничего не будет — будь то даже убийство Достоевского за работу на две стороны. Этот факт слегка злил Дазая до сих пор, но он понимал, что в его случае нужно просто быть осторожным. До дома они добрались быстро, и Дазай как обычно открыл перед Фёдором дверь. Пока они были здесь, стоило соблюдать рабочие правила. Он уже выглядел абсолютно спокойным и даже слегка улыбался. Фёдор тоже старался соблюдать дистанцию и не показывать, что он как-то не так относится к Дазаю. Чисто рабочие отношения. По пути до комнаты он всё время переживал, чтобы ему не встретился Киёхару, но слава богам, они отвели от него столь ужасную беду и добрался он без приключений. — Мне зайти к тебе? — спросил альфа, остановившись у двери. — Если хочешь, — пожал плечами Достоевский, — я буду не против. — Хочу, конечно, — Дазай слегка наигранно обиделся. — Тогда подожди немного, я должен украсть с кухни кипяток и чашки, — сообщил Фёдор и быстренько умчался на кухню. Дазай кивнул, но пока что ушёл к себе в комнату, чтобы снять верхнюю одежду и переодеться. Времени это заняло совсем немного, и он вышел как раз тогда, когда вернулся Фёдор. Достоевский как раз заварил чай и сунул Дазаю конфеты. — Только попробуй отказаться. — Ты всего пару часов пообщался с Рампо! — сокрушённо воскликнул Дазай, устраиваясь для удобства за столом, но отказываться конечно и не думал. — Дурной пример заразителен, — Фёдор вскрыл шоколадный йогурт, — мы отлично повеселились, но предлагаю остаток этого вечера провести в компании друг друга. — Я согласен, — Дазай чуть улыбнулся, разворачивая конфеты. — И прям-таки пример дурной? — Нет, это просто поговорка, — он облизал ложечку, — а что? — Просто спросил, — Осаму подпёр голову рукой и начал есть конфеты. Теперь у Фёдора этих конфет выше крыши... — Может посмотрим что-нибудь? — спросил Достоевский, активно поедая йогурт. — Фильм? — уточнил Дазай. — Можем посмотреть. Только ты, наверное, заснёшь. — Не засну! — возмутился Достоевский.— Я привык не спать долго. — Хорошо, — мягко улыбнулся Дазай, с теплотой наблюдая за ним. — Про что бы ты хотел посмотреть фильм? — А у тебя есть предложения? — Фёдор сел к нему на колени, абсолютно ничего не стесняясь. — Есть пара фильмов с начала года, которые я пропустил... — Дазай не был против этого и потёрся носом о его плечо, обнимая обеими руками. — Предлагай, — уверенно заявил Фёдор. Альфа назвал пару фильмов и коротко описал их сюжет словами из интернета. Один из них был ужастиком, другой — больше триллером про выживание. Но потом Дазай добавил, что они могут посмотреть что-нибудь другое. — Я хочу триллер, — заявил Фёдор, кушая свой йогурт, а после подсовывая его и Дазаю. — Значит, посмотрим его и... ты хочешь ещё накормить меня? — Да, — кивнул Фёдор, — а ты не хочешь кормиться? Дазай предпочёл сдаться и послушно съел то, что ему предлагалось. В конце концов, йогурт был вкусным, поэтому почему бы и нет? — Умница, — Фёдор поцеловал Осаму в висок, — тебе нужно пить таблетки на ночь? — Нужно только снотворное, — неохотно отозвался Дазай. — Мне остаться у тебя сегодня? — Если тебе не будет трудно, — Фёдор слез с его коленей и включил компьютер, — как фильм называется? Альфа сказал ему название фильма, а пока Фёдор его искал, подобрался поближе к нему и ткнулся лицом в бок, обнимая. — Тебе понравился сегодняшний день? — Даже слишком, — Фёдор погладил его по голове, — спасибо за это. — Замечательно, — не удержался альфа от довольной и в то же время умилённой улыбки, но потом всё же неохотно отпустил его и начал готовиться к просмотру. Смотреть Фёдор предпочёл сидя на чужих коленях. Ну нравились ему коленки Дазая, что поделать! Зато удобно и мягонько. Дазай для удобства только закинул ноги на ближайшую поверхность и сам растёкся в кресле. Фёдор ему совсем не мешал, хоть и был не пушинкой, и Дазай только обнял его поудобнее, устроив свою голову у дельты на плече. Смотрел фильм он с интересом и даже почти ничего не комментировал, а порой интересовался, удобно ли Фёдору. Фёдору было очень удобно, о чём он и говорил Осаму, каждый раз гладя его по голове. Фильм ему показался интересным и Достоевский старался не отрываться от него, чтобы не пропустить ничего важного. Мало ли что. Ближе к концу фильма, когда уже ничего особенного не происходило, Дазай сонно уткнулся носом в чужую шею. Фёдор был уютным и тёплым, даже отпускать не хотелось. Завтра нужно было ехать в город за картой и заниматься бытовыми делами, а так не хотелось! — Может, возьмёшь выходной? — спросил Фёдор, гладя его по голове. Он понимал, что Дазай не может возиться с ним постоянно и ему нужен отдых, поэтому и предложил такой вариант. Хорошо, что пока что у него не было проблем с мыслями о том, что он утомляет Осаму. — Я всё успеваю, всё в порядке, — Дазай, словно кот, потёрся о его ладонь. — Просто ты давно не отдыхал, — он поцеловал Дазая в макушку, — я переживаю. — Всё равно выходные забьются повседневными личными делами. — Уверен? — Фёдор прижал любимого к себе, подумав о том, что Дазаю может быть плохо из-за кучи дел. — Уверен, — заверил его Дазай, — мне главное спать нормально, тогда и уставать буду не так сильно. — Тогда сейчас досмотрим фильм и сразу спать, — Фёдор положил ему в рот конфетку, — а то снова не выспишься ведь. Дазай покорно съел конфету и не стал ему ничего отвечать, только слегка кивнул в знак согласия. До конца фильма оставалось совсем ничего, и минут через пять он уже закончился. Когда фильм закончился, Фёдор предложил: — Мы... — его уши покраснели, — могли бы принять душ? Вместе... Альфа поднял голову с его плеча и хитро прищурился: — А ты не стесняешься? — Ты всё равно видел меня полностью голым, — Фёдор аккуратно соскользнул с его коленей, — а не полностью даже не один раз. Так что... — Хорошо, — Дазай тут же принял спокойный вид, поняв, что пошалить не получится, и потянулся, разминая затёкшие после долгого сидения в одной позе конечности. — Но мне нужно будет взять одежду. — Хорошо, — Фёдор принялся выключать компьютер, — а я пока всё подготовлю. — Ага, — Дазай наклонился к нему со спины и тихо сказал: — Звучит многообещающе. Достоевский почувствовал, как от этого по спине побежали мурашки. — Не думай о пошлостях, — строго сказал он, но голос его дрогнул. Что ж за человек этот Дазай... — Думаю исключительно о геле для душа на твоём изящном теле, — Дазай перешёл на шёпот, почти касаясь губами его уха, — ничего пошлого, абсолютно. — Ты давно к окулисту ходил? — поинтересовался Достоевский, оборачиваясь к нему через плечо. — У меня столь же прекрасное зрение, как и весь ты, — Дазай довольно улыбнулся и чмокнул его в щёку, а потом наконец отстранился и вышел из комнаты. Фёдор не успел ответить заготовленную фразу «если бы оно было хорошее, то ты не назвал бы меня изящным», но передумал, потому что ответ априори обозначал бы то, что зрение у Дазая плохое. Дазай отсутствовал не слишком долго, заодно успел выпить нужные таблетки и прихватить одежду. Вернулся он примерно через десять минут. Фёдор ожидал его в ванной. Он как раз взял всё, что нужно и решил раздеться, пока нет Дазая. Собственно, за этим его Осаму и застал. Он стоял спиной к двери, поэтому когда снимал майку, надетую под свитер для тепла, на его бледной коже можно было увидеть несколько созвездий родинок. Особенно чётко было видно их на левой лопатке. Дазай закрыл за собой дверь и положил вещи на полку. — Ты хочешь принять именно душ? — спросил он, невольно залипая на чужую обнажённую спину. — А что? — Фёдор обернулся, пытаясь не показывать, что от внезапного появления Дазая сильнее забилось сердце. — Просто вдруг ты хочешь принять ванну, — Дазай, совершенно не стесняясь, снял с себя повседневную кофту, под которой ничего не было. — Ну... наверное, можно было бы, — ответил Фёдор задумчиво, — а мы поместимся? Дазай перевёл взгляд с Фёдора на ванну и заметил: — Вроде бы эти аристократы не зажмотились поселить тебя в комнату с нормальной ванной. Но я не настаиваю, просто решил поинтересоваться. Всё же, её ещё набирать нужно. — Просто... ты ведь спать хотел... — Фёдор неловко убрал волосы за ухо. — Это не утомительно, — Дазай слегка пожал плечами и продолжил снимать с себя остальную одежду. — Тогда с чем ванну? — поинтересовался Достоевский. — Лаванда, экстракт алоэ? Могу всё вместе. — Давай вместе, — ответил Дазай, вешая одежду. — Хорошо, — согласился Фёдор, открывая вентили. Ему идея понравилась. Дазай только наблюдал за ним, задумчиво рассматривая. Всё же, он находил Фёдора привлекательным и понимал, что парень зря на себя наговаривает, но вполне мог объяснить почему. Если бы у дельты было побольше уверенности в себе, он мог бы кого угодно к своим ногам склонить. Достоевский, не стесняясь и не прикрываясь, наполнял ванну водой и всякими штуками для ванны. Он и наклонялся при Осаму, стоя к нему спиной, и доставал что-то с дальних полок, тоже абсолютно не стесняясь. Собственно, он не боялся, что Дазай причинит ему вред, даже если будет заигрывать. Он знал, что ничего страшного не случится. Он доверял Осаму. А добиться доверия запуганного котёнка крайне сложно. Дазай не мешал ему и даже никакие комментарии не отпускал, но когда Фёдор закончил, подошёл к нему и мягко поцеловал между лопаток, потому что уже больше не мог сдерживаться. Достоевский вздрогнул, чуть повернул голову в сторону, словно желая обернуться. Тело покрылось гусиной кожей, словно от холода, но Фёдор не сдвинулся с места. Оказалось, прикосновения именно в этом месте доставляли особые ощущения. От этого поцелуя немного задрожали коленки. — Всё ещё считаешь это изящным? — спросил он, так и не повернувшись полностью. Осаму припал медленными поцелуями к левой лопатке Фёдора, прежде чем ответить: — Да, ты очень красивый, — альфа поцеловал его плечо, — весь. Делал он это всё мягко и бережно, даже руки аккуратно положил для удобства на его талию, но не более, хотя касаться Фёдора ему жутко нравилось. Фёдора эти слова смутили. Он отвёл взгляд в сторону, опустив голову, хотел было попытаться прикрыться рукой спереди, но понял, что в этом всё равно нет никакого смысла, и не прикрылся. — Когда ты так говоришь, мне действительно кажется, что ты очень сильно влюбился, — произнёс дельта, стараясь успокоить себя, поглаживая пальцами бедро. Иногда это помогало. — Возможно, я правда делаю и говорю многое под влиянием своих чувств, — Дазай невольно перешёл на шёпот и чуть убрал его волосы в сторону, чтобы поцеловать выступающие позвонки у шеи. — Но мне также видно, как смотрят на тебя окружающие. В них нет того презрения, с которым к тебе относились всю жизнь разные неприятные типы. Ты можешь поставить на колени кого угодно. — Я знаю, что многие смотрят на меня немного иначе, чем я представляю это, — Фёдор едва слышно выдохнул. Чужие поцелуи оказались очень приятными, — но эти взгляды мне тоже не нравятся. Они воспринимают меня как сексуальный объект, необычную зверушку, которую было бы неплохо заполучить на одну ночь, чтобы хвастаться потом всем знакомым. Это ещё хуже. — У тебя есть характер, чтобы поставить их на место, — не отступал Дазай, — и заставить их тебя уважать. — Я не знаю, — Фёдор медленно покачал головой, — возможно, в будущем я сделаю это, но сейчас... Хотя, если вспомнить, что Киёхару понравилось то, как я вёл себя с Мори, вероятность, что мне позволят это сделать, есть. — Главное, чтобы для начала ты сам полюбил своё тело и перестал его стесняться, — Дазай нежно потёрся носом о его плечо и снова поцеловал. — Принцесса Диана поставила на колени весь мир, в то время как сама страдала от депрессии и дисморфофобии, — сказал Фёдор твёрдо, — необязательно любить себя, чтобы заставить других любить тебя. — Я лишь говорю о том, что решение твоих личных переживаний важнее, чем всё остальное, — Осаму мягко поцеловал его за ухом. — И тебе не стоит закрывать глаза на самого себя. — Я вовсе не закрываю глаза, — недовольно проворчал Фёдор, — у меня действительно много недостатков, как во внешности, так и в характере. Я даже не подумаю их исправлять, но не вспоминать о них я тоже не могу. — Какие, по-твоему мнению, у тебя недостатки? — Дазай чуть приподнял голову и заглянул за его плечо, чтобы узнать, сколько воды уже набралось. — Не заставляй меня говорить, — Фёдор не поворачивался, но было и так ясно, что сейчас он сжал челюсти. — Можешь не рассказывать, — альфа успокаивающе погладил его талию большим пальцем и оставил поцелуй на скуле, — я всё равно принимаю тебя таким, какой ты есть. Всё же, понятие недостатков весьма... субъективно, но надеюсь, ты тоже примешь себя. — Боже, почему ты говоришь как те психологи из сериалов про несчастных омег? — закатил глаза Достоевский. — Наслушался в своё время, — отшутился Дазай, но потом серьёзно сказал: — Я говорю так, потому что это правда. Не обижайся, солнышко. — Ну вот, снова ты говоришь милые вещи, — вздохнул Фёдор, а после отстранился и перекрыл кран, — ванна готова. Дазай торжественно сделал вид, что застегивает себе рот, и только потом залез в ванну следом за Фёдором, устраиваясь напротив. — Единственное, что есть хорошего в этом доме это ванна, — Фёдор блаженно прикрыл глаза, укладывая голову на полотенце на бортике. Отличный день. Дазай тихо хихикнул и кивнул в знак согласия. — Она хотя бы тёплая и уютная. — Она всё равно не такая классная как ты, — Фёдор улыбнулся. — Ты сравнил меня с ванной сейчас? — Дазай удивлённо похлопал глазами и наклонил голову набок. — Ты сравнивал меня с котом, имею право. — Кот — не ванна, он одушевлённый, — Дазай немного обиженно обрызгал его водой. — Это то же самое! — возмутился Фёдор, жмурясь от брызг. — Прекрати! — Почему то же самое? — альфа прекратил, но теперь старался не хихикнуть случайно от его мокрого вида. — Потому что всё равно это сравнение с чем-то, что ниже в цепочке иерархии. — Ты что, не уважаешь котов? Тацу тебя не простит! — Дазай приподнял одну бровь. — Прекрати! — недовольно фыркнул Фёдор. Дазай опустился в воду до самого носа и по-детски обиженно фыркнул, делая забавный бульк. Прищурился. Фёдор на это лишь нежно улыбнулся, но трогать Осаму не стал. Пусть спокойно откисает в водичке, и тот действительно вскоре успокоился. Всё же усталость взяла верх над желанием побаловаться, поэтому вскоре Дазай стал выглядеть совсем сонным. — Я в ней засыпал иногда, — предупредил Фёдор, — так что будь осторожен. — Но ты же не утонул, — Дазай сел ровнее и потянулся. — Это потому что ты сам сравнивал меня с котом, а у них девять жизней. — И сколько у тебя осталось? — Учитывая все ситуации, когда я мог постарадать, но отделался практически ничем, минус двадцать. Услышав это, Дазай тихо засмеялся и заметил: — Это же три целых, двадцать две сотых кота! Ты очень везучий. — По сути, четыре, — возразил Достоевский, — четвёртый кот уже истратил две жизни. — Прости, что случайно его расчленил, — Дазай задумчиво посмотрел в потолок. — Но тогда нужно считать жизни в кошачьих жизнях, а не кошек... И почему оно ушло в минус?.. — Потому что я часто попадаю в неприятности, — вздохнул Фёдор, — я одна ходячая неприятность. — Если оно ушло в минус, то где предел? — Сам не знаю, — равнодушно отозвался Фёдор, — возможно, там, где меня убьют наконец за мой несносный характер. — О да, для такого чертёнка, как ты, точно отдельный котёл приготовят, — Дазай чуть улыбнулся. — Если уж говорить о котлах, то не зря мы истинные. Соседний будет твой. — Что-о? Почему? Я хочу в один с тобой. — Грешно о таком думать, — упрекнул его Фёдор. — В аду можно. — Горячая ванна вместо котла сойдёт? — Сойдёт, — довольно согласился Дазай и улыбнулся. — Я останусь с тобой на ночь? — Абсолютно на твоё усмотрение, — ответил Фёдор, — не захочешь, можешь и не оставаться. — Ты так надеешься, что я не захочу? — Дазай шутливо обрызгал его снова, но потом добавил: — Останусь. Просто хотел сказать, что завтра уеду по некоторым делам. Фёдор прикрылся от него рукой, а после недовольно посмотрел на Осаму, но не стал ничего говорить об этом. — Спасибо, что предупреждаешь, — поблагодарил он Дазая, уже продумывая, каким образом не выходить из комнаты целый день, чтобы не встретить Киёхару. Этот человек, похоже, специально старался надоедать ему именно в те дни, когда Дазая не было рядом. — Тебе что-нибудь нужно? — поинтересовался Дазай после этого и не стал на него больше брызгать, хотя Фёдор выглядел слегка забавно. — Нет, — покачал головой Фёдор, — у меня всё есть. — Замечательно. Они просидели в ванне ещё около получаса, а когда вода начала остывать, пришлось принять душ и уже вылезать. Дазай уже больше не баловался, потому что усталость ощутилась только больше, и ему хотелось только спать. Фёдор же наоборот проникся духом шалостей и, когда они вышли из душа, повалил Осаму на кровать и начал щипать его за бока, приговаривая, что он похудел. Осаму сначала пытался от него отделаться и ойкал или смеялся, когда было щекотно, а потом вскинул руки. — Всё, я сдаюсь! Я буду есть больше, обещаю. Пощади мои бока! — Смотри мне, — серьёзно сказал Достоевский, отпуская, наконец, Дазая и давая ему отдышаться. Если он и котёнок, то абсолютно точно шкодливый. Дазай сразу закутал его в одеяло, залез к нему, обнял, чтобы не баловался, и довольно поцеловал в уголок глаза. — Будешь меня откармливать? — перешёл он на шёпот. — Буду, — всё так же серьёзно ответил Достоевский, — а что, только тебе можно? — Нет, тебе тоже можно. У тебя ещё много энергии, как я посмотрю? — Внезапно появилась, — кивнул Фёдор, — прости уж. — Неугомонный. Точно, кот! — Дазай погладил его по носу. — Они тоже ночью любят беситься. — Сейчас вот как начну играть с тобой! — шутливо пригрозил Достоевский. — И шуршать пакетами? — уточнил Дазай. — Конечно, — кивнул тот, — а есть сомнения, что я упустил бы такое? — Я уточнил, потому что не хочу упустить такое. Но я предпочитаю гладить котиков и слушать, как они мурчат, — альфа чмокнул его в нос. — Так уж и быть, — вздохнул «‎котик»‎ и ласково потёрся о щёку Дазая, — буду твоим мурчащим комочком шерсти. Дазай не удержался от улыбки, умиляясь, и обнял его покрепче, поцеловал куда-то в висок. — Тогда, котёнок, постарайся заснуть, — сказал он тихо, — сегодня был долгий день. — Ты прав, — парень закрыл глаза, — этот день был ужасно долгим... — и тут Фёдор ощутил лёгкое вспрыгивание на кровать, и почувствовал кошачье тельце, укладывающееся ему на ноги. Дазай успокаивающе погладил его по волосам, окутывая мягким запахом шоколада. — Приятных снов. — Приятных снов, — пробормотал Достоевский, обнимая Осаму и прячась у него на груди. Ему действительно был нужен отдых.