Mortis

Оставшийся день Марта стойко оправдывала свое нахождение здесь. Каждый новый преподаватель, встречая ее в классе, не преминул устроить ей ликбез, задавая вопросы по теме урока и старому материалу. — Это китайская кусачая капуста, — сказала Марта, лицезрея перед собой глиняный горшок, в котором с пышным хвостом восседала зелёная, с виду неприметная, как обычный латук, растительность. Под ее мягкой шапкой таились самые что ни на есть настоящие шипы-зубы, куда Нотт по дурости сунул палец, прежде чем профессор Стебль успела хоть что-то объяснить. Патлы капусты потянулись к нему, точно лапы, влекомые сладким привкусом мяса. Кто ж знал, что оно плотоядное? С перемотанным пальцем Нотт угрюмо выслушал причитания профессора, и теперь держался в стороне, тихо огрызаясь на смешки однокурсников. Профессор Стебль довольно кивнула. — Правильно, мисс де Веллер. Начислю вам 10 очков за более подробный ответ. Марта взяла ножницы, лежащие перед ней на столе. — Самая ценная часть капусты находится сверху, это одно из безвредных растений, если не пытаться его пересадить. Работать с ней нужно так, будто ты ее стрижешь, и брать совсем немного, чтобы не причинить боли, — она продемонстрировала, как правильно срезать шапку капусты и сложила маленькие листочки в баночку из темного стекла рядом. — Ну и хрень, — высказался Нотт, поморщившись. — Мистер Нотт! Без сквернословия на моих уроках! Отличные познания в предмете, мисс! И для чего же ее используют? — Листья капусты обычно добавляют в Костерост, — выдохнула Марта. Отряхнула руки, вытерла их о рабочий школьный фартук и подняла глаза. — 10 очков Слизерину! Всегда радует видеть юные дарования! — Марта слабо улыбнулась, не особо умея принимать похвалу. Но было приятно. Пэнси фыркнула, возясь со своей капустой напротив. Надо отдать ей должное — Марте ни на минуту не удалось забыть о ее присутствии. Пэнси будто отбрасывала на нее свою фантомную тень. Или, возможно, она слишком часто пыталась поймать взгляд Малфоя, чтобы разгадать, почему он так повел себя на лестнице, и оттого постоянно натыкалась на Пэнси, вьющуюся рядом. Блейз вел себя нормально. На зельеварении у Снейпа Марту ждало две неприятности. Первая: им предстояло сварить Умиротворяющий бальзам — это она поняла, как только профессор начал выводить на доске многослойную формулу. К сожалению, она знала инструкцию данного зелья почти наизусть — хлебала его вёдрами. Поэтому не сдержалась и хмыкнула, на что Снейп тут же обернулся к ней, замерев с палочкой в руках. — Приятное чувство ностальгии, мисс де Веллер? — приподнимая бровь и манерно растягивая слова, поинтересовался профессор. Марта поджала губы. — Прошу прощения, — она быстро просекла, что декан в курсе её проблемы, и после стычки с Амбридж, которая, будь она неладна, тоже не брезговала потыкать ее носом в ссанную тряпку, решила все же умерить степень конфликтности хотя бы в стенах класса. Но Снейп повел себя иначе, чем изрядно ее удивил и поселил в ней первые ростки уважения: — Не стоит, — он мазнул по ней взглядом, задержавшись на волосах, и вновь отвернулся к доске, — мисс Паркинсон, назовите мне три зелья, в которых встречается лунный камень. Пэнси поднялась из-за парты, начав перечислять. — В Прозрей-зелье и… в приворотных, — она нахмурилась, силясь вспомнить ещё одно. — Ужасающе плохо, — протянул Снейп, недовольно скривившись, — садитесь. Мисс де Веллер, — Марта поднялась следом, отчего-то чувствуя себя под прицелом, — назовите мне следующий ингредиент в нужной концентрации. Он отошёл в сторону, становясь подле доски. Марта прошлась взглядом по выведенному списку. — Две капли сиропа черемицы, — негромко ответила она. Снейп сощурился. — Верно. Заработав положенные 10 очков, Марта прятала довольную улыбку, подумывая о том, не был ли спектакль Снейпа какой-то личной вендеттой по отношению к Пэнси. Однако профессор напомнил ей о том, что она впоследствии назвала второй неприятностью. Он попросил ее задержаться после урока. — Как прошло ваше знакомство с однокурсниками? — Хорошо, профессор, — ровным голосом соврала Марта. — Да уж, вижу, — ответил Снейп, даже не пытаясь делать вид, что поверил. Сел за стол, в то время как Марта осталась стоять. — Не имею привычки жаловаться, — исправилась девушка. — Укус змеи отдает болью только в начале, — загадочно отозвался профессор, выводя что-то на пергаменте, — но не советую расслабляться. В качестве профилактики, жду вас на отработку в субботу. Марта непонимающе моргнула, когда Снейп протянул ей лист с приказанием явиться в условленное время и место. — Профессор? — Не смоете это — я найду, как применить их к котлам. На следующем уроке по Истории Магии она, как и все, откровенно засыпала под монотонный голос привидения профессора Бинса. Несмотря на увлекательный материал про войны с великанами, Марта ловила себя на мысли, что зевает чуть ли не каждые пять минут. Она повернула голову, потирая глаза, и посмотрела на парту Драко и Блейза. Блейз дремал на сложенных на парте руках, в то время как Малфой ещё держался, склонив голову набок и подпирая кулаком висок. Он выглядел уставшим, несколько потрепанным, белоснежные пряди падали на высокий лоб. Марта проследила за тем, как он пятерней зачесал их назад, нахмурился, и отвернулась прежде, чем он поднял на нее глаза. Она заправила рыжую прядь за ухо, перекинула волосы на плечо, обнажая затылок. Все же, подметил Драко, красный ей совсем не шел. Однако когда поздно вечером девушка вернулась в общую гостиную, он с удовлетворением отметил, что она вернула свой прежний цвет и длину и перестала быть похожей на мелкую Уизли. Пэнси по обыкновению сидела рядом, смирившись с тем, что он предпочёл ее обществу книгу. Он отвлекся от чтения в тот момент, когда Марта устало опустилась на диван рядом с Блейзом, что доигрывал с Тео партию в волшебные шахматы. Последний ругнулся, когда его королю объявили шах и мат. Она широко зевнула, прикрывая рот рукой и кивком отвечая на приветствие Блейза, довольно спрятавшего выигранные галлеоны в карман. Проморгалась от того, как заслезились глаза. Она жутко устала за сегодняшний день. После уроков у нее стояли дополнительные занятия, поэтому, наспех отужинав, она торопилась попасть на второй этаж, где по наводке Пэнси находился пустующий кабинет, чтобы покурить. Убивая две сигареты за раз, она подумала, что ей снова стоит пересечься с тем когтевранцем и, очевидно, запастись сразу целой пачкой. Куда она дела свою, Марта понятия не имела. Очистив одежду и волосы заклинанием, чтобы от неё не разило дымом, девушка покинула класс, но неожиданно наткнулась на Поттера, который ошивался у кабинета Амбридж. Она вспомнила, что та сегодня назначила ему наказание и на мгновение замешкалась, прокручивая в голове их политические дебаты. — Поттер! — окликнула его Марта, и парень обернулся, пряча за спину руку. Какое знакомое движение. Марта так же неумело скрывала от окружающих свои синяки, когда отец в порыве злости хватал и дёргал её за запястья. Такое, например, было на Косой Аллее, когда она уперлась и не хотела идти по магазинам, потому что все одиннадцатилетки уже получили свои письма в Хогвартс, а она нет. Ей хотелось остаться дома, чтобы дождаться почтовой совы, которая, как она думала, обязательно должна была явиться с минуты на минуту. — Чего тебе нужно? — грубо ответил Поттер, и Марта обратила внимание, как на его лбу прорезались болезненные морщинки. — Пойдем, — она кивнула за угол коридора, чтобы Амбридж случайно их не застукала. — Да с чего бы? — взъерепенился парень, — многовато чести. Ты и одного дня тут не пробыла, я тебя вообще не знаю, — он повел плечом, поправляя мантию, — и со слизеринцами не общаюсь. Поттер скривился. Было видно, что он сильно раздражен, но Марта решила, что дело вовсе не в ней. — Салазар, Поттер, — шикнула она, понижая голос, — я просто хотела сказать, что я тебе верю. И ты молодец, что тебе хватило сил противостоять этой жабе. Гриффиндорец недоуменно замолчал, моргнул. Потом быстро отошел в сторону, убеждаясь, что Марта идет следом. Они свернули в другой коридор. — Что ты знаешь и какое тебе дело до этого? — нетерпеливо спросил он, разворачиваясь. Марта сложила руки на груди. Ну да, конечно, как же без вопросов. — Я ничего не знаю, Поттер. Я просто тебе верю. Не заставляй жалеть, что сказала об этом. Я слизеринка только один день, и у меня нет предрассудков касательно других факультетов. — Понял, — потупившись, ответил он, — что-то ещё? Марта прислонилась к стене, думая о том, что он мог бы знать нужное ей заклинание. — Ты знаешь об отменяющих чарах? — спросила она, поднимая бровь. — Эм… Да, — неуверенно ответил Поттер. — Используй его на мне. — Что? — удивился он, непонимающе морща лоб, — а палочка тебе на что? — Черт, Поттер, просто убери эту краснючую гриву с моей головы! Парень помялся, кашлянул. Она видела, как шестерёнки крутятся в его голове, пытаясь решить какой-то парадокс. — Кхм, ладно, — в итоге сказал он, выуживая из мантии палочку и устремляя кончик прямо ей в лицо. Марта непроизвольно скосила глаза, запоздало осознавая, что в принципе он мог бы применить к ней какое-то проклятье, а не помогать. Но он же с Гриффиндора, верно? И сама же себя одернула — это ты называешь «нет предрассудков», Марта? Сосредоточившись, Поттер серьезно произнес: — Фините. Марта поставила себе в уме галочку повторить это заклинание, когда будет возможность. Его она подзабыла. — Спасибо, — неловкая пауза, кивок. Поттер задумчиво повертел в руке палочку, видимо, не зная, куда себя деть. Марта отвела глаза в сторону, невзначай бросая: — Что у тебя с рукой? И слишком быстро: — Ничего. Она понимающе хмыкнула. — К мадам Помфри идти не собираешься? Поттер не ответил, поджав губы. Тогда Марта загадочно выдала, оттолкнувшись от стены: — Я видела в теплицах у профессора Стебль запасы растопырника. Попробуй сделать из них примочки. Приятно было познакомиться. Марта наслаждалась звуком тлеющих поленьев в камине. Слизеринцы негромко переговаривались между собой, она же лениво следила за тем, как пальцы Забини возвращают на доску фигуры. Нотт уже ушел. — М? — переспросила она, не расслышав вопроса. Мулат обернулся. — Где пропадала? Девушка наклонилась, скидывая с себя туфли и с ногами забираясь на диван. — У меня, — зевок, — были допы после уроков. Спасибо Макгонагалл. — Я думала, ты решила их оставить, — насмешливо сказала Пэнси, окидывая взглядом ее волосы. Она сидела на диване, тесно прижавшись к подлокотнику кресла, на котором восседал Малфой. Тот безмятежно листал книгу. Названия она не разглядела. — Снейпу они не понравились. Ну, знаешь, когда влюбляешься в мужчину, хочется привлекать его внимание, — воткнула шпильку Марта, выдерживая тяжелый взгляд Пэнси. Проследила за тем, как она провела языком по верхним зубам, и потянулась в сумку за книгой. — Отправил на отработки? — поинтересовался Блейз. — В субботу, — кивнула Марта. Пэнси довольно фыркнула. — Будь здорова, — доброжелательно откликнулась Марта, не поднимая глаз. Громко мявкнув, к ней на колени забрался котик. Девушка охнула, совсем про него забыв. — Привет, дружок, — мягко улыбнулась она, тут же почесав ему шейку, которую он с удовольствием подставил. — Славный малый. А я-то думал, что первокурсники притащили, — сказал Блейз, протягивая руку и гладя малыша за ушком, — как назвала? — Если честно, я об этом даже не думала. — Я бы назвал его Вильгельм. — Это девочка, — поправила Марта, — в любом случае, не слишком ли величественно? — Подожди, ты просто ещё не слышала, как зовут филина Драко, — подмигнул Блейз, кивая в сторону Малфоя. Блондин поднял глаза от книги. Блейз довольно улыбался, явно издеваясь. Малфой устало вздохнул и ответил: — Граф Уллис Третий. Блейз разразился хохотом, а Марта широко улыбнулась, вскидывая брови. — У твоего филина есть родословная? Драко опустил руку на подлокотник кресла, приложив указательный палец к губам. Марта проследила за этим движением, невольно задержав на них взгляд, а когда поднялась выше, заметила, как он снисходительно усмехнулся, словно понял, куда она только что смотрела. — Он из королевской династии Тюдоров, его предки веками жили при английском дворе и служили моей семье. — О… — только и смогла сказать Марта, припоминая портрет королевы Марии Тюдор, что висел в холле Хогвартса наряду с другими монархами. Она посмотрела на котика, что нежился у неё на коленях, и хмыкнула. — Прости, но для тебя у меня титулов нет. Пожалуй, ты будешь просто Луна. — Убогое имя, — вставила свои пять кнатов Пэнси. Марта выдохнула, вместе с этим собирая в кучу крохи терпения. Подняла голову. — Я тебя раздражаю, Пэнси? Пэнси нагло улыбнулась. — Ты только сейчас это поняла? — Нет. Прекрасно усвоила ещё вчера, — она откинулась на спинку дивана и закинула ноги на стол, одну на другую. Снова в белых чулках. Выдерживая драматическую паузу и приклеивая улыбку. Видит Мерлин, она держалась как могла. — Мне очень нравится, что ты так зациклена на мне, — убедительно начала Марта. Пэнси не сдержала смешок. — Ты дура, де Веллер? Но Марта, не обращая внимания на комментарий, продолжила: — Может быть, ты меня ревнуешь? Потому что наш танец… — она подняла левую руку и, не отрывая взгляда от Пэнси, медленно провела языком дорожку по коже. Блейз пораженно выдохнул. — Я больше не могу, — сказал он Малфою, который, тем временем, с любопытством и настороженностью наблюдал за очередной перепалкой. Спасибо, мозг, за ещё одну картинку, которая привидится ему ночью. Пэнси сжала челюсти. А Марта, тем временем, подкидывала дров: — Как ты сказала? Не вижу ничего предосудительного в связи с девушкой? Она с азартом вглядывалась в ее лицо, снова ликуя от того, что Пэнси удалось заткнуть. Однако сегодня Паркинсон была более подготовлена и отреагировала иначе. Марта видела, как та пыталась взять под контроль свой гнев. Ее взгляд изменился, и Пэнси на удивление спокойно поднялась. — Ты доиграешься, де Веллер, — сказала она, словно констатируя факт. И Марта невольно задумалась о том, насколько ее слова можно счесть реальной угрозой. Она слушала, как Пэнси неторопливо поднималась по лестнице, рассматривая зелёную обивку дивана напротив. Дверь в спальню девочек тихо закрылась. — Жду не дождусь, — задумчиво проговорила Марта самой себе. — Не обижайся, но вы обе — чокнутые, — заявил Блейз, качая головой и поднимаясь. Марта усмехнулась, поворачиваясь. — Мое итальянское сердце не выдерживает. Оно создано для любви — не войны! Марта засмеялась от таких аллегорий. — Ты удивительный человек, Блейз Забини. Он импульсивно кивнул. — Без сомнений. Но вы, — он указал на Марту, потом на Малфоя (который в ответ удивлённо выгнул бровь), а затем и вовсе обвел пальцем кругом, спиной шагая в сторону лестницы. — Все вы меня убиваете. Он развернулся, уходя в спальню мальчиков. Марта проследила за ним взглядом, приподнявшись на диване, а потом снова села, по-прежнему улыбаясь. Несмотря на ситуацию, все вроде прошло хорошо. Малфой с лёгкой ухмылкой посмотрел на неё. — Что? — спросила Марта, чувствуя, что краснеет. Он снова принял позу, касаясь пальцами губ. Играет? — Ведешь счёт, де Веллер? Марта по-кошачьи прищурилась. Серые глаза смотрели с интересом, весельем. Неужели ему так льстит происходящее? Ей стоит быть осторожнее. Он совсем уже не тот мальчик, которого она видела в поместье Малфоев и которому жала руку. Марта помнила, как он смущался в день их знакомства. Тогда она первой протянула ему ладонь, а Люциус, видя замешательство сына, легонько стукнул тростью по его ботинку, напоминая о манерах. Взмахнув ресницами, девушка притянула к себе книгу, раскрывая её на нужном параграфе. — Нет, Малфой… — таинственно заговорила она, пряча улыбку, — я просто веду. Юноша стрельнул в нее глазами, явно распознав скрытый подтекст, но Марта наказала себе во что бы то ни стало не отвлекаться от чтения.

***

Трек: u/me — ritmo Был один момент в ее жизни, после которого она, будучи ещё малышкой, баррикадировала дверь в свою спальню на ночь. С Флоренцией у нее сложились печальные отношения. Большую часть времени Марта проводила с отцом, она же — держалась особняком. Флоренция безмолвной тенью стояла в другом конце комнаты, наблюдая, как дочь обучалась грамоте и письму, с завидным усердием держа такое большое и неказистое по сравнению с ней перо. Она так же видела ее первые шаги, помнила первые слезы, первый надрывный плач, вырвавшийся из груди с первым глотком воздуха. Первые прорезавшиеся зубки. Первый ушиб. Первую улыбку. Она замечала и фиксировала все. Но никогда к ней не прикасалась. Замирала, как неживая, боясь сделать хотя бы шаг. Притронуться. Будто она была бабочкой, которой можно нечаянно поломать крылья. Отец всегда опережал ее, влетая в комнату по первому зову. Одаривал суровым, презрительным взглядом, и Флоренция, опуская голову, уходила прочь. Она бродила по их небольшому особняку, подобно призраку. Сливалась со стенами. Растворялась. Была как морок — иллюзорная, хрупкая, тонкая. Непомерно скорбная. По мере того, как Марта взрослела, переживая тяготы простуд и приступов, Флоренция увядала. Марта не могла понять, почему так сильно впали ее щеки и прорезались скулы. Почему она перестала следить за прической. Куда делись ее волнистые локоны, которые она унаследовала. Почему смотрела так непроницаемо и пусто, когда в таких же глазах напротив разгоралась жизнь — ласковыми оттенками пробуждающейся весны. Флоренция бесчисленное множество раз вглядывалась в них, убеждая себя, что поступает правильно. Что необязательно жить вот так — через боль, страдания, горести и несчастья. Она болезненно пропускала через себя все эмоции Марты, и не была уверена, что справится. Что сможет объяснить — ты никогда не будешь такой, как другие дети — и перенести очередное разочарование. — Это так грустно, мама, — тихо говорит Марта, кутаясь в одеяло по самую шею. Складывает на груди ручки, сжимая ладошки и согреваясь в тепле. Поджимает губы, быстро-быстро моргая. — Отчего же? — Все птички могут сидеть. А ласточки постоянно летают, потому что им сидеть больно. Разве это не грустно? Флоренция моргает, видя, как глаза ребенка наполняются слезами. — Для этого у них есть сильные и острые когти, дорогая. И сидеть им неудобно из-за больших крыльев, благодаря которым они быстро летают и могут спасаться от хищников. А их гнезда находятся высоко-высоко, чтобы никто до них не добрался. Марта насупилась, задумавшись. Флоренция отложила книгу в сторону и сложила руки на коленях, вернув взгляд ребенку. Марта шмыгнула носом. — Они молодцы, мама. Я бы хотела быть сильной, как ласточка. Она вытащила из-под одеяла ручку, растопырила и согнула пальцы. — Достаточно острые? Флоренция замерла, уставившись на ее тоненькие маленькие пальчики и улыбающееся светлое личико. С пушистых ресничек сорвалась слезинка, и Марта неуклюже вытерла ее рукавом розовой пижамы. — Мам? Она заставила себя улыбнуться. Подавила желание тотчас выскочить из комнаты. И ответила: — Необыкновенно острые, родная. Но голос ее подвел. Той же ночью, когда все огни в доме померкли, Марта сладко спала. В какой-то момент она почувствовала легкое, мягкое прикосновение к своему лицу. Сонно повернула голову, открывая заспанные глазки, но кругом было темно. Непроглядно. Хотя мама всегда оставляла работающим светильник. Марта пошевелила рукой, однако сверху тут же опустилось что-то тяжелое, пригвоздив ее к кровати. Двинуться не получалось. — Мам?! — позвала девочка, но голос звучал глухо. Она выдохнула, и ее теплое дыхание разлилось по лицу. Стало невероятно душно. Она попробовала скинуть с себя то, что держало ее, но давление только усилилось, и Марта в панике заметалась, открывая рот, потому что было тяжело дышать. Что-то накрывало ее лицо, в нос ударял обычно нежный, но такой удушливый сейчас аромат цветов, который разносился, когда мама стелила чистое постельное белье. — Молчи, родная… — шептала мать, вдавливая подушку сильнее, чтобы заглушить крик, и ногами удерживая ее предплечья. Она задыхалась, давилась, хватала ртом воздух. Пыталась вырваться, скинуть, ударить, поцарапать… Марта не понимала, почему. Почему, мама? Мне нечем дышать. Я не могу дышать, мама. Почему? Она не ощущала себя, не ощущала тела, только чувствовала, что мир кружится, вертится, словно все это происходит не с ней. В ушах звенело, тарабанило. Марта слышала голоса. Это сон, только сон. Тебе снится кошмар. Это не по-настоящему. Проснись, прошу тебя. ПроснисьПроснисьПроснись! — Проснись! Это просто кошмар! Салазар, слышишь меня? Де Веллер! — глухо звучит в сознании, будто над ней — толща воды. Марта пытается вынырнуть, тянется, хватается, делая глубокий судорожный вдох. Холодно, зябко, трясет. — Эй, что у вас происходит? Она открыла глаза, давясь собственными слезами. Марта хватала ртом воздух, будто рыба, выброшенная на сушу. Видела обеспокоенное лицо Малфоя, который что-то ей говорил, но не могла издать ни слова в ответ. Только хрипела, вцепившись в рукава его рубашки, и, кажется… — Агуаменти! — Малфой призвал бокал, наполняя его водой, — не вздумай отключаться, де Веллер. Он подхватил ее за плечо, когда она стала заваливаться набок, и придержал голову, поднося бокал к губам. — Возьми, пей. Давай, — он взял ее за руку, поверх нее обхватывая бокал, крепче сжал, чтобы она могла держать сама. Проследил, как она сделала несколько глотков. — Скажи, что нужно? Какое-то зелье? Лекарство? — сыпал вопросами Малфой, вглядываясь в ее глаза. Она не могла сфокусироваться из-за пелены слез. — Бальзам Снейпа… В комоде… — слабо отозвалась Марта. — Снейпа? — не понял Малфой, — умиротворяющий? Она кивнула, и Малфой выпрямился. — Дафна, в ее тумбочке. Принеси Умиротворяющий бальзам! — крикнул он девушке, застывшей на лестнице, — быстро! Она вздрогнула, отмерев. — Сейчас! Малфой провел рукой по волосам. Посмотрел на Марту, что откинулась на спинку дивана, опуская руку с пустым бокалом. — Живая? — спросил он, забирая его и ставя на стол. Подмечая, насколько холодными были ее руки. — Очень смешно, Малфой… — слабо огрызнулась Марта, шмыгая носом. — А я и не шучу. Ты бы видела себя со стороны. — Боже… — прошептала Марта. Она провела ладонями по лицу, понимая, что, очевидно, рыдала во сне. Прибежала Дафна, опускаясь на диван и протягивая ей зелье с откупоренной крышкой. — Спасибо, — проговорила Марта, выпивая его залпом и прикрывая глаза. Волна тепла стекала от гортани до желудка, согревая и расслабляя мышцы. Только сейчас, на контрасте, она заметила, насколько сильно её трясло. Кожа покрылась мурашками, и Марта обхватила себя руками, растирая. Кто-то осторожно погладил её плечо. Марта подняла голову, находя сидящую слева Дафну, о которой она удивительным образом уже умудрилась забыть, до сих пор бродя по лабиринтам воспоминаний. Дафна неловко поджала губы, убирая руку. — Прости. — Все в порядке, — негромко откликнулась Марта, тем не менее пряча глаза. Она не знала, как ей реагировать. Повисла гнетущая тишина. Марта обратила внимание на книгу, что читала сегодня вечером, лежащую на полу. Видимо, она уснула, сама того не заметив. — Часто у тебя такое? — осторожно спросила Дафна. Марта медленно покачала головой. — Только последние пару месяцев. И это правда. После инцидента она спала беспокойно, часто просыпаясь посреди ночи, но когда началась домашняя учёба и тренировки на переживания не оставалось сил. Марта просто отключалась, прекрасно обходясь без снов. Сейчас, почувствовав себя в относительной безопасности, она могла спокойно выплеснуть весь накопленный стресс. Вероятно, поэтому и вернулись кошмары. — Ты звала маму, — напомнил о себе Малфой. Марта подняла глаза, заставая его в кресле напротив. Он сидел достаточно близко, подавшись вперед и облокотившись о колени. Боже, почему это так похоже на их вчерашний разговор? Она растеряна, подавлена, а Драко снова рядом. Впору бы радоваться, но… Радоваться нечему. Она потеребила пальцами подол юбки. — Да, я… Звала. — С ней что-то случилось? — раздался деликатный голос Дафны. Перед глазами всплыла картинка, как она, проходя мимо маминой комнаты, увидела её, повисшую в петле. Шея была согнута под таким неестественным углом, что Марта не сразу поняла. Прошла, наверное, минута, прежде чем она закричала. Прибежал отец, тут же отталкивая ее в сторону и требуя, чтобы она немедленно закрыла дверь. Бросился к супруге, палочкой перерезая веревку и подхватывая ее на руки, но было слишком поздно. Марта уставилась себе в ноги. — Она… Умерла, когда мне было восемь. И неожиданно для себя самой усмехнулась, понимая, как нелепо прозвучала бы формулировка «она умерла, а перед этим пыталась задушить меня подушкой». Но тут же зажала рот ладонью, словно пытаясь впихнуть этот смешок обратно, болезненно поморщившись от ощущения, что ведет себя неадекватно. Малфой видел, как изломились ее брови. — Простите, — пролопотала она, подрываясь с дивана, — я пойду спать. Дафна встала следом. — Я уложу тебя. Марта остановилась у лестницы, но ничего не сказала. Просто поднялась в спальню. Малфой проводил их напряжённым взглядом. Дафна обернулась, пожелав ему доброй ночи и пообещав, что проследит за Пэнси. Драко благодарно кивнул. Когда дверь за девушками закрылась, он вздохнул. Даже мат в голове не мог отразить все то, что он успел почувствовать за последний час. Сперва он задумался, пытаясь разгадать, что имела в виду Марта, и тихо пламенел, поскольку она упрямо делала вид, что ей безразлично, что он здесь. Удивился, когда она опять отрубилась где попало и как попало, выронив книгу и спугнув кота, который после решил перебраться от своей хозяйки к нему на колени. Малфой с сомнением выгнул бровь, когда чёрный комок шерсти замурлыкал, напевая ему серенады, и чуть не подпрыгнул, когда этот мелкий гаденыш когтями впился ему в бедро, обустраиваясь. Ах, да, простите, мелкая гадина. Драко сжал челюсти, подумывая о том, чтобы скинуть ее на пол или хотя бы убрать за шкирку, но в итоге сдался. Одной рукой держа книгу, он периодически посматривал на Марту. Салазар, как можно так спать? Ей же неудобно. Но тут случилось то самое. Сперва он решил, что кто-то из первогодок хнычет, как это обычно бывало на новом месте. Но, подняв глаза, увидел, как губы Марты шевелятся. Когда же слова перетекли в беззвучные рыдания и всхлипы, он забеспокоился. Подорвался с места, в очередной раз прервав кошачий сон, и попытался растрясти девушку. Он не знал, что ей снилось, но от каких кошмаров начинаются панические атаки? Малфой прикрыл глаза, вспоминая, как Марта схватилась за него. Точно утопающий в спасательный круг. Но когда пришла в себя, вновь отвергла все прикосновения. А до этого шарахнулась от Блейза, толкнула Нотта, да и в принципе вела себя так, что руку не тяни — откусит по локоть. Позволяла касаться себя только будучи слишком уставшей, пьяной или в беспамятстве. Причём, на девушек реагировала более сдержанно. Драко сделал вывод, что, вероятно, дело в ее отце и шрамах. Может, стоит написать матери и спросить, что она знает о де Веллерах? Он вздохнул. Черт возьми. Малфой, ну и нахуя ты влез в это дерьмо?