Любовь двух святых узников (Альтернативная версия)

      Резкая остановка вывела Консуэло из забытья.       Она едва успела прийти в себя и приоткрыть глаза — прежде чем конвоир, сидевший слева, произнёс — на этот раз с неприкрыто грубой интонацией:       — Эй, приехали, выходим.       Стражники ждали, что наша героиня — как и все будущие узницы — станет мешкать и сидеть на месте, озираясь по сторонам, жалкая, съёжившаяся и объятая страхом, что отразится в её глазах с особенной силой — осознавая, что пути назад нет, что вот оно — то самое место, где ей суждено провести долгие годы…       Но Консуэло не задержалась в экипаже ни на мгновение и вышла из кареты без посторонней помощи — она не желала, чтобы руки всех этих людей касались её без действительной надобности, обусловленной законом.       В последний момент из-за нового приступа головокружения наша героиня едва не упала с подножки, но вовремя удержалась, и никому из них даже не пришлось подхватить Консуэло — хотя оба были готовы. И это несостоявшееся падение окончательно привело её в чувство — за что наша героиня была благодарна богу.       Дорога до крепости была короче той, что вела из зала судебных заседаний, составляя всего лишь несколько шагов, и потому Консуэло в последний раз обернулась, чтобы быстро, но внимательно, впитывая каждую деталь, каждый запах и звук — оглядеться и запомнить окружающий мир таким, каким лицезрела его в последний раз перед заключением длиною в пять лет.       Поодаль, перед тем, как последовать за конвоирами, что вновь положили руки на её плечи, не останавливались ни на миг — наша героиня увидела не слишком густой, безмолвный, словно застывший лес из сосен, где не было ни одной птицы и ни одного, даже самого мелкого животного, и он напомнил ей тот, что находился неподалёку от замка Исполинов, куда Консуэло впервые бесстрашно отправилась в поисках Альберта, в очередной раз ушедшего в своё тайное убежище.       «Всевышний, я благодарю тебя за то, что моим глазам сейчас предстал этот пейзаж. Я словно оказалась в прошлом — там, где встречалась с ним лишь дважды и не была хорошо знакома с этим человеком — тогда, когда мне только предстояли те чудесные вечера, что проходили незаметно, когда я слушала его рассказы и совершенно забывала о времени… Эта картина будет стоять перед моими глазами на протяжении всего срока, что предстоит мне провести здесь. Она стала прелюдией к нашим прогулкам, которые навсегда останутся в моей памяти — ибо ни одна из них повторялась — в каждую из них он открывал мне своё сердце и разум всё шире, и я не уставала поражаться тому, что бывают на свете такие люди…».