Monsoon

      Бары, пабы и кабаре. Однако, каждый из типов заведений отличается и имеет свою определённую атмосферу.       Ты устало разглядываешь ассортимент красивых бутылок, что образовывают замысловатую и, по большей части, декоративную стенку за спиной бармена. Привычные мысли о представителе зарубежной нации воплотились в крупном и хмуром мужчине: американец высокого роста, с наколками на предплечьях и обильной бородой. Проницательный взгляд, который теряется на фоне мышц, что так красиво видны через чёрную синтетическую рубашку и белый галстук-бабочку. Он ловко и уверенно балансирует на грани сексуальности и естественного недовольства, сводя с ума опьянелых японок. Бегло смотришь на обильную струю белого пива, постепенно заполняющего прозрачную кружку из плотного стекла и тихо вздыхаешь. Из колонок, спрятанных от взглядов посетителей, отчётливо слышны мотивы джаза.       Воскресенские встречи с коллегами в "BELGO" - отдушина в будничной офисной рутине. Несколько часов свободы от стесняющего дресс-кода и нотаций директора о неправильном формате текстового документа. Пальцы отдыхают от клавиатуры, а глаза, наконец, не слезятся от источника искусственного света - собственно, тоже отдыхают. Момент, когда не нужно держать ровную осанку и можно в конец расслабиться. Потягиваешься на барном стуле, вяло оседаешь на деревянную поверхность самой стойки. Палец начинает выводить какие-то узоры, скрашивая ожидание заказанного пива. На обеде кружку чистого белого не попьёшь, чтобы дать голове отдых, а порции бесплатного кофе из автомата усугубляли недосыпы - жутко хотелось отложить доработки материалов и лечь спать. От алкоголя же и мир краше становится, и жить хочется. И даже физиономии коллег кажутся веселее и добрее, чем обычно, а вечно недовольные семпаи делятся заначками и советами о правильном выборе партнёра в брак. Хотя, сами ходят без кольца на пальце.       В какой момент жизнь превратилась в серую цепь? Вопрос, который для тебя останется без ответа, ведь прямо сейчас хочется ответить требующему желудку крепким хмельным отваром.       - Ваше пиво, мисс. - у этого бармена ещё такой отменный голос, отдающий жаром где-то внизу живота. За спиной в обморок упало не менее трёх пьяненьких японок.       - Благодарю.       Кружка освежающей Ведетты с гулким стуком оказывается пустой, когда ты за один мах выпиваешь пиво целиком и сразу. Девятьсот йен оказываются потраченными не зря, и бармен лишь криво улыбается - или пытается улыбнуться, - прежде чем возвращается к обслуживанию подсевших посетителей. Рукавом стираешь тонкую пену под носом, опуская подбородок на согнутую руку. В голове всё смазано и скомкано, словно стекающий по стене плевок или капля дождя. Покусываешь внутреннюю сторону щеки, смешно кривишь губы и хмуришь взгляд, чувствуя, как повышается градус во всём теле. Резко становится жарко, а кислород в помещении пара оказывается спёртым. Бегло смотришь на наручные часы, шумно вздыхая.       - Эй-эй, дорогая коллега-сан! - вздрагиваешь от неожиданного прикосновения со спины. Звонкий голос семпая совсем хорошо вписывается в бодрую мелодию кантри. - Чего одна сидишь?       Ответить получается не сразу из-за шумной компании рядом.       - Заказывала себе обезболивающее на этот вечер. - глупо смеёшься со своей шутки, через плечо глядя на рослого мужчину с вечно взлохмаченной чёлкой. - Устала я немного от шума, решила навести порядки в голове и побыть в одиночестве. Извините, если оскорбила вас этим.       - На моей памяти ты такой не была, коллега-сан. Но, если повод веский, то я прощаю тебе такую грубость. - весело улыбается, и ты понимаешь, что напущенная серьёзность в разговоре была долей шутливого посыла. - В любом случае ждём тебя на наших посиделках. Отдыхай и выпей как можно больше пива!       Нелепо отдав честь ладонью у виска, ты провожаешь фигуру до группы коллег, что бодро пьют кружку алкоголя за кружкой, шумно общаясь между собой. Перевёрнутая салфетница и пустые тарелки с размазанными остатками соусов дорого обойдутся им, но, видимо, они из тех, кто живут моментом. О себе ты так сказать не можешь, или, возможно, боишься?       Отворачиваешься от людей, постукиваешь пальцами по стойке. Не знаешь, о чём думать - мысли разбегаются как муравьи по земле. Слабая головная боль и чувство тошноты постепенно набирают обороты. Некоторое время смотришь на холодильник с заказным пивом в бутылках, прежде чем медленно подымаешься со стула. Стараешься сделать это аккуратно, но случайно наступаешь на ногу юной девушке.       - Ох, извините.       - Не бери в голову, всё нормально.       Расслабленно двигаешься в сторону выхода, разглядывая привычный интерьер для таких мест. В европейском стиле с минимальным наличием постеров и элементов дизайна, мебель из светлого дерева и тёмные элементы пассивной дерзости. Места как для одного, так и на большую группу людей. Большинство сидящих - работяги, желающие провести сегодняшний вечер в компании кружки алкоголя. Залечивание ран? Нет, это всего лишь очередная доза обезболивающего, чтобы рана не так кровила и делала больно. Досадно, что лечением, которое приведёт к выздоровлению, является заявление об увольнении. Ты слабо вздыхаешь, снимая с вешалки пиджак - цветочный узор не так рябит глаза, а плотная ткань приятно прилегает к телу. Увольнение, увольнение, увольнение... Головная боль усиливается в области лба, медленно перетекая в виски. На некоторое время останавливаешься у выхода, опираясь о стену.       С таким количеством обезболивающего любая рана пропадёт, как и существование боли. Всё забудется, когда пиво попадёт в организм. Всё перестанет быть болезненно серым, когда из кошелька каждое воскресенье будет пропадать по девятьсот йен.       Отходишь от стены и поднимаешься по лестнице, придерживаясь за стену. Над головой темно, слабые лампы освещают подъём и красивую роспись на дереве. Словно ты бродишь по улицам Лос-Анджелеса или Лондона, ощущая осеннюю хандру и прилив облачного спокойствия. Вязаный шарф на шее, красный берет и пальто до колен, оксфорды зашнурованы плотно, а губы выкрашены в матовый красный. Слабо улыбаешься, вдыхая полной грудью. Первый уличный фонарный столб виден с середины пути. Спотыкаешься, но успеваешь ухватиться за стену двумя ладонями, практически сползаешь на ступени, но вновь поднимаешься к спасительной свободе.       - Пора завязывать... - уверяешь саму себя, глядя на линию многоэтажных зданий, что встречает тебя после выхода на Шибую.       Современность и та самая сторона Токио, которая затихла при каждом посещении "BELGO", вновь дали напомнить о том, кем ты являешься в свои двадцать четыре. Первые шаги после подъёма даются тяжело, и ты останавливаешься у кирпичной стены, стараясь восстановить дыхание. В голове до сих пор кружит и болит, высокое слюноотделение и предчувствие выхода всего съеденного и выпитого за день нарастает. И как назло нет рядом ни лавочки, ни бордюра высокого, чтобы присесть. Из окна жилого дома слышна песня Марии Такеучи, но почему-то плавная и бодрая мелодия совсем не заряжают. Проводишь взглядом проходящих мимо горожан, опираясь плечом о стену. Висок впечатывается в холодный материал, и глаза на секунду закрываются.       В какой-то момент душа сливается с вечерним Токио. Проезжающие мимо автомобили приглушают множество музыкальных композиций из разных заведений. У кого-то в кафе на первом этаже поёт через радио Джунко Ягами, через открытое окно такси слышны мотивы Акины Накамори. В Шибуе есть и те, кто любят зарубежную музыку - у группы школьниц в телефоне заиграли Tokio Hotel. Однако столица живёт не только попсовой музыкой своего народа и мелодиями из-за рубежов. Шаги торопящихся японцев, их обрывчатые фразы, что затихают вместе с отдаляющимися фигурами. Кто-то громко ругается о порче имущества, где-то рядом юноша покупает себе стрит-фуд. Рекламные баннеры пестрят завлекающими фразами, и на их фоне милые 3D модельки выглядят ещё более красиво и индивидуально. Ведь своей модернизацией и современностью славится Япония, а столица словно лента для насекомых, привлекает иностранцев и всё больше туристов.       Открываешь глаза, когда чувствуешь слабый намёк на внутренне умиротворение. Конечно, головная боль прошла не сразу, но легче стало, а содержимое желудка перестало плескать из одной крайности в другую. В свободных брюках так хорошо, и даже тонкая блузка не так липнет к остывшему телу. Определённо на улице становится легче, и даже помутнения от опьянения спали на несколько градусов. Делаешь несколько шагов по направлению к дому, убеждаешься в своём состоянии ещё раз - не упадёшь, на дорогу не свалишься, скорую вызвать сможешь. Перед глазами вечер стал яснее, как и различимые иероглифы реклам и заведений. Лица прохожан стали приятнее и чётче. Но для безопасности иногда посматриваешь под ноги, чтобы не ночевать под чьим-либо порогом.       Мысли, ставшие более мелочными и распутанными, возвращаются к работе и жизни. Увольнение... Такое желанное, но недосягаемое. Тот самый необходимый документ для того, чтобы жизнь стала легче и намного ярче. Чешешь нос, продолжая мирно и медленно вышагивать к дому. Есть несколько моментов, по которым увольняться для тебя - невыгодно. По крайней мере ты эти моменты выделяешь для себя, и они уже который год прилипли вантузом к затворкам сознания. Самое главное - зарплата. Неплохие деньги, позволяющие снимать квартирку, обеспечивать себя и даже навещать родителей. Финансовая помощь для пансионата, где проживают твои отец и мать, играют важную роль и цель работы. Печатное издание - не то, о чём ты мечтала во время учёбы на любимой кафедре, но ты мысленно благодарила кого-то сверху за такую возможность и опыт. Опыт, о котором ты не жалеешь. После зарплаты, конечно, расположенность офиса - центр Токио. Столица, как никак. Это круто, это пафосно, это эстетично для тебя - человека, что приехал из провинции близ центрального города Японии ещё в студенческие годы. Однако напыщенный вид спал вместе с пеленой, что так плотно закрывала реальность.       Как бы Японию не считали одной из самых безопасных стран, ты трезво понимала, что уровень преступности здесь намного больше, чем в других государствах. И множество случаев подтверждают это, как и ещё одна клякса в, казалось бы, неплохом резюме для туристов - якудза. От одной мысли тебя бросило в дрожь, и ты сильнее укуталась в цветочный пиджак, ощущая лёгкую прохладу мая. Кояма Мизуки поёт за спиной о кафе, и приятная мелодия становится какой-то зловещей и напряжённой. Или это сознание так воспринимает песню после воспоминания об якудза? Их тяжёлая иерархия, богатство и дозволенность в том, что никто из обычных горожан не имеет право делать. Боится, не хочет вставать на пути тех, кто может лёгким движением оборвать чью-то жизнь по своему велению. В своей жизни ты ни разу не встречала представителей такого верховенства, ведь и скрываются они очень хорошо. Сливаются с обычными людьми, надевая маски работников или пожилых людей, заменяя дорогую одежду, как пишут на большинстве сайтов, на привычный и дешёвый материал. Прячут опознавательные татуировки под слоями вещей, маскируют свою внешность и даже не позволяют привычкам появляться при окружении.       Пресса в Европе пишет о том, что иностранцам тяжело вычислить якудза в отличии от самих японцев. Однако это не так.       Яркие краски и вывески Шибуи остаются за спиной, как и голос Каору Акимото. Ты отдаляешься от сердца Токио, ощущая вновь накатившую головную боль. Сквозной голос певицы вызывает невиданную тоску и печаль, и почему-то приходит сравнение с тобой. Слабо вздыхаешь, переводя взгляд с тёмных углов улиц на слабый свет фонарей. Новая обувь натёрла мизинцы, но ты упрямо двигаешься по дороге. До дома осталось совсем ничего - два поворота и пять минут ходьбы по прямой. Поправляешь шлейку сумки, что перекинута через плечо. Под покровом наступившей ночи и единичных фонарных столбов двигаешься плавно, иногда пошатываясь от лёгкой дрожи в ногах.       Вот только резко и неожиданно ты останавливаешься, замечая выползшую тень из-за угла какого-то дома. И в окнах свет резко так пропал, а вокруг только пустая стоянка, закрытое кафе и продольная аллея из искусственных деревьев. Даже в слегка помутнённом разуме проявляются волны тревоги, передающиеся по всему телу. Неосознанно следишь за тем, как нечто - это точно не человек, - медленно двигается в твою сторону. Тонкие, острые паучьи лапы, что тянутся от крупного тела тёмного цвета. Красные две точки, что словно мозайкой осыпаются в несколько таких же, но более меньших глаз на голове. Прозрачные отрывки паутины выпадают с каждым движением огромного паука, бурые концы тянутся следом, образуя бордовые полосы на асфальте. Под светом фонаря, где остановилось существо, прекрасно видны короткие ворсинки тела, множество исцарапанных узоров и слабая ветошь паутины, свисающей с нескольких пар лап сразу.       Животный страх и непонимание - ты попала в очередной кошмар или это наяву? Выпитое пиво льдом остаётся на дне желудка, а головная боль эхом отдаётся на затылке. Такой резкий переход из расслабленности в напряжение, подстегиваемый пронзительным взглядом стоящего существа. Чувствуешь, как сердце в один миг набирает тревожные обороты, как в висках пульсирует кровь и как холодеют пальцы на ладонях. Один неловкий и размазанный шаг назад, комок осевшего голоса и паника, что размашистыми ударами бьёт в каждую точку тела. Ещё один шаг, который зеркалит существо. Странный звук, что издаёт существо, под который из желудка выплёвывается ужин из лапши и жареных сосисок.       Округлая голова разделяется надвое, и паучья шкура гулко свисает воротником на месте соединения с брюшком. Извилистыми и воротливыми движениями вверх тянется женская фигура: кожа смертельно бледного цвета, рваные клочки такой же материи, как и на поверхности паука, оголённые груди с острыми сосками, что через мгновение прячутся под появляющейся материей. Выпирающие кости из плечей и неправильно поставленные ключицы ужасают, как и вмиг дёрнувшаяся шея существа. Старинная причёска японок, закреплённая чем-то сзади, объёмная чёлка и две загагулины по бокам насыщенного чёрного цвета. Лицо острое, впавшие скулы и длинная челюсть, из которой показались два длинных клыка и короткий язык. Расширенные белки глаз без зрачков с лопнувшими капиллярами, брови в виде двух серх точек и синие проблески век. Страшное нечто, оказавшееся омерзительной женщиной-пауком, задвигало обрубками рук. Царапнуло само себя тонким когтем, дёрнуло висящий капюшон головы.       Нужно бежать. Срочно делать ноги. Как можно дальше, как можно быстрей.       Вялые протяжённости слогов затерялись за спиной. Громкий плевок, заставивший тебя вскрикнуть от страха. Сумка слетела с плеча и упала куда-то под ноги, но ты не разворачивалась для того, чтобы поднять её. Понимаешь, что сумок ты ещё купишь за свою жизнь, а вот её - нет. Напряжённые мышцы в икрах не дают тебе возможности ускорить бег, а одышка дала о себе знать через некоторое время. Задыхаясь, ты волнительно бегаешь глазами по возможным уловкам выхода, ведь звуки плевков и завывания, что пробирают до самой дрожи в костях, не отстают. В голове совсем не укладывается, всё вихрем уносится прочь, как и твоя фигура, что выбегает из одного тёмного переулка в другой. Все светлые бордюры пропали под плотным полотном ночи, словно в этот момент вся надежда специально исчезла, как и возможность на помощь. Из горла вырывается только лаящий кашель, что сдирает горло и давит нехваткой воздуха в груди.       Бежать, бежать, бежать. Прямо, влево, направо, через мелкий проём.       Что за чертовщина происходит?       Очередной звук плевка. Чувство тяжести под ногами исчезает, и в следующий момент ты резко падаешь вперёд, сталкиваясь лицом с асфальтом. Порыв боли охватывает голову, и теперь импульсы с затылка текут по всей периферии и центру к носу и лбу. Кожа сдирается с подбородка, а в глазах на секунду темнеет. Стараешься привести себя даже в слабую долю сознания, чтобы встать и вновь дать себе попытку бега, однако нечто липкое не даёт поднять голову и привстать даже на локтях. Шипение и вновь плевки - запястья приковали комками паутины, следом и голеностопы. Прохладное вязкое месиво наглухо вцепилось, а попытки поднять руку, ногу или шею не увенчались успехом. Тело вмиг задрожало от страха, душа заблеяла словно юный ягнёнок. Волосы встали дыбом, а терпение натянулось струной, готовой вот-вот оторваться и болезненно пронзить сердце. Заслезились глаза, и первые капли упали на дорогу. Плечи пронзил тремор, новые порывы кашля, после которых из желудка выплеснулось пиво. Остатками ты подавилась и начала кашлять, задыхаясь в собственной блевотине. Мерзко, страшно, никого нет.       Размыто смотришь на множество мелких пауков, что ползают по всему телу. Цветочный узор пиджака пропал под чёрными точками, а голые икры хаотично и отчаянно начали дёргаться, желая избавиться от маленьких уродцев. Впившиеся в кожу, они не падали, а только сильнее проникали через дерму, погружая свои лапы глубоко и плотно в мышцы. Слабый крик вырвался из груди, нервно задвигалась в разные стороны вместе с телом. Громкое шипение раздалось стуком боли в голове, отчего ты упала лицом в белую пенистую массу. Всё связалось в тугой узел внутри, перевязало проволокой горло и засаднило железом по слизистым. Паутина мертвецки вцепилась в связки, не давая надежды на побег. Но ты не переставала пытаться выдернуть хотя-бы ногу, постепенно теряя силы. Сознание теряло ясность и было при тебе на одном страхе и угасающем адреналине. Затрещали зубы, и ты слабо повернулась голову, желая встретиться со своим потенциальном врагом и убийцей.       Женское острое лицо, что вот так вот находится близко. Залитые кровью белки без зрачка, отсутствие носа и две чёрные точки вместо него. Впалые скулы, дорожки сосудов, что так ужасно выпирают на коже. Идеальная причёска того столетия. Длинная шея с прорезями материи, выпирающие кости плеч и неправильные ключицы.       Подбородок задрожал от страха, рот приоткрылся, и из груди вырвалось слабое сопение. Страшно, очень страшно.       В следующую секунду на лицо брызнуло что-то вязкое и тёплое. В рот субстанция попала несколькими каплями, отчего очередной порыв кашля разразил тёмный закоулок. Лязг металла и множество возгласов прорезалось в затворки сознания, вынуждая мотнуть головой. Жидкость медленно стекает с лица, и ты можешь приоткрыть глаза. Чёрное, с примесями сгустков и зловонного запаха. Оно смешивается с остатками рвотной массы, и тонкими волнами растекается по асфальту.       - Ран, освободи девушку. Ясухиро, заканчиваем с тварью.       Сплевываешь остатки субстанции, резко ощущая свободу в конечностях. Торопишься предплечьем вытереть лицо и рот, слабо переворачиваешься на спину и практически падаешь в мутную массу.       - Ну-ну, тише. - вкрадчивый голос, что слабыми звоночками остаётся в голове на некоторое время. Размыто смотришь на чью-то фигуру, чувствуя, как крепко тебя держат за спину. - Не нужно падать в кровь мерзкого ёкая.       Ёкаи... Моргаешь некоторое время, после чего начинаешь отчаянно дёргать телом. Страх, что не покинул тебя даже после освобождения и чувство ползания заставляют маячить волчком на чужих руках. Недовольное цоканье, а после ощущаешь тяжёлое дыхание рядом. Вмиг перестаёшь двигаться, когда незнакомец сжимает тебя крепко в своих... объятьях? Нет, в твёрдом хвате - подхватив тебя под коленами и за талией.       - Ты мне так всё кимоно кровью мрази испортишь. - недовольно бурчит он, и ты вскрикиваешь, когда он резко поднимается и делает далёкий прыжок. - Изана, это точно то, что мы искали?       Прохлада, что исходит от чужого тела, плавным потоком заставляет страх и панику отступать. Запах ранних орхидей окутывает сознание, создаёт чувство защиты и отступа тревоги. Перед глазами пропадает пелена размытости, тремор постепенно сходит, а привычный жар вновь припадает к телу. Словно ты во второй раз родилась, избежав лап смерти. Тонкая коса, что из светлого блонда переплетается в чёрный, неприятно щекотнула лицо, заставила зажмуриться и спрятаться в темноте на некоторое время.       - Нечего бояться уже, милашка. - спокойно отзывается парень, продолжая удерживать твоё тело на весу. - А этот вредный ёкай прямо сейчас отправится туда, где ему и место. Я правильно говорю, Изана?       Какая же не спокойная ночь всё-таки.