Дети Феникса/Children of the Phoenix

Ткань нашей жизни соткана из перепутанных нитей, добро и зло соседствуют в ней.

— Это не конец, Поттер, — зло прошипел Волан-де-Морт, трансгрессируя прочь. Пожиратели смерти, хоть и были в замешательстве, как и все остальные, но незамедлительно последовали за ним, один за другим. Члены Ордена Феникса и другие участники битвы растерянно наблюдали за ускользающими пожирателями, в спешке покидающими место сражения. Напряжение, витающее в воздухе, отпечаталось на лицах, легло на плечи новой ношей. Гермиона нервно озиралась по сторонам, выискивая Гарри, но он, казалось, растворился в толпе. Она догадывалась, что Гарри нуждается в уединении, уж слишком хорошо они успели изучить друг друга за эти годы. Но уединение было для него сейчас разрушительным. Гермиона знала, как никто другой, что он снова возьмёт на себя вину за каждую смерть в Хогвартсе. Поиски Джинни и Рона также не принесли успеха, и Гермионе очень хотелось верить, что они сейчас вместе с Гарри и не дадут ему распасться на тысячу осколков. Медленно пробираясь сквозь толпу в сторону замка, она напряжённо размышляла о случившемся. После того как Гарри очнулся от смертоносного заклятия, он и Волан-де-Морт сошлись в безжалостном поединке. Разноцветные лучи пересекались в воздухе, словно стальные клинки, озаряя серое предрассветное небо вспышками света. Гарри словно возродился только для того, чтобы снова погибнуть, но на этот раз утащить с собой и Реддла. Едва заклинание, выпущенное палочкой Гарри, достигло своей цели, Волдеморта отбросило назад. Его тело дугой повалилось на землю, красные глаза застыли в немом изумлении. Он выглядел так, будто магия покидала его, но тем не менее, все же сумел улизнуть, оставив после себя горькое разочарование. Словно судьба в очередной раз посмеялась над ними, оставив ни с чем. Погруженная в свои мысли, Гермиона не заметила, как очутилась на втором этаже Хогвартса. Полуразрушенные коридоры замка были непривычно пусты и безмолвны. Большая часть участников сражения всё ещё находилась либо снаружи, либо в Большом зале, помогая друг другу залечивать раны и вытаскивать из-под завалов погибших. Звук её шагов гулко отскакивал от стен, сливаясь с громким биением сердца, но вдруг она услышала ещё кое-что, чего здесь быть не должно — приглушённые голоса, доносившиеся из кабинета Истории Магии. Говорившие были чем-то взволнованы, это сразу угадывалось по интонациям. Быстро оглядевшись по сторонам, Гермиона сделала несколько шагов вперед и прислонилась к двери кабинета. — Драко, но это безумие: оставаться здесь, на стороне Ордена Феникса. Нам нужно бежать, — испуганно шептал женский голос, в котором Гермиона сразу же узнала Нарциссу Малфой. — Бежать? Ты серьёзно? С чёрной меткой я даже до границы Англии не успею добраться, как буду убит. Или, может быть, ты думаешь, что безносый ублюдок встретит меня с распростёртыми объятиями? Уверен, ему понравилось видеть мою палочку в руках Поттера, — голос Драко Малфоя был полон раздражения. — Но, Драко, — начала было Нарцисса, но сын не дал ей договорить. — Всё, хватит, мама, я всё решил. Я слишком долго делал то, что мне говорили, и посмотри, чем это обернулось. Думаешь, я когда-нибудь смогу забыть твоё истерзанное тело на полу гостиной, той самой, где отец так радовался возрождению своего хозяина? Или думаешь, я смогу забыть твои крики после моего провала в Хогвартсе? Они каждую ночь снятся мне в кошмарах, напоминая о том, что это я во всем виноват. — Но ты не виноват... — Не нужно, мама, не оправдывай меня. Я всегда буду винить себя в этом и во многом другом. Пора начать платить за свои ошибки. Гермиона заметила, что с каждым словом голос Драко становился всё более напряжённым. Она вновь прислушалась. — Прости меня, это ради твоей же безопасности. Я знаю, что по своей воле ты никогда не оставишь отца, но сейчас тебе здесь не место. Я люблю тебя, мама. — Драко, что ты делаешь? — нервно выдохнула Нарцисса. — Петрификус Тоталус, — проговорил мужской голос. Гермионе потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что Малфой применил заклятие к своей матери. Не колеблясь, девушка выхватила из кармана волшебную палочку и ворвалась в кабинет. — Экспеллиармус! Волшебная палочка Малфоя взмыла в воздух и с грохотом упала на деревянный пол, откатившись под парту. Держа Драко под прицелом своей палочки, она бросила беглый взгляд в сторону Нарциссы. Гермиона встречала её всего дважды за всю свою жизнь, не считая её короткого и не очень приятного пребывания в Мэноре. Но невозможно было не заметить, как изменилась эта некогда ухоженная и красивая женщина. Землистый цвет лица, темно-синие круги под глазами, свидетельствующие о плохом сне и волнениях, мелкая сеточка морщин в уголках глаз. Белоснежные волосы утратили былой блеск и шелковистость, приобрели непривычный пыльно-серый оттенок, сквозь который настойчиво пробивалась седина. Всё в её облике кричало о том, что последние годы не были для неё благосклонными. Однако сейчас с ней всё было в порядке, не считая парализующего заклятия, наложенного её сыном. — Грейнджер? — раздался сбоку удивлённый голос Драко. — Смотрю, ты взяла от Поттера раздражающую привычку появляться крайне не вовремя. — Заткнись, Малфой, — прошипела Гермиона. — Какого чёрта ты творишь? — Послушай, Грейнджер, у нас очень мало времени. Я могу всё объяснить, если позволишь. Девушка выжидающе смотрела на него, не отводя взгляда. Слизеринец присел на краешек парты, взъерошил волосы и, тяжело вздохнув, начал говорить: — После того как я призвал Добби, чтобы спасти вас, я подписал своей матери смертный приговор. Её убьют сразу же, как только она появится в Мэноре. Точнее не так, сначала её заставят пройти все круги ада. Я думаю, ты не успела забыть приятное знакомство с моей теткой, сама можешь представить, что её ждёт. Потом он кинет её, как сломанную игрушку своим цепным псам, которые будут пытать и насиловать её. И, может, только потом он позволит ей умереть. Гермиона смотрела на него с округлившимися от ужаса глазами. — Скажи мне, Грейнджер, что бы ты сделала, если бы твоим родителям угрожала опасность? — продолжил Драко, вчитываясь в эмоции, проступившие на лице Гермионы. Гермиона знала, как никто другой, что можно сделать ради безопасности родителей. В голосе Драко она уловила то же самое беспокойство, которое терзало её, пока она не стерла родным память о себе. — Что ты хочешь сделать? — спросила она осипшим от волнения голосом. Драко зашуршал своей мантией и вытащил из внутреннего кармана небольшой свёрток, обёрнутый в серую бумагу, с бечевкой, перетягивающей его крест-накрест. Гермиона не смогла побороть врождённое любопытство и подошла ближе. Драко развернул бумагу и показательно выставил на раскрытую ладонь маленького хрустального дракончика. Фигурка красиво переливалась всеми цветами радуги, излучая мягкий магический свет. — Это порт-ключ, — пояснил Драко, — он доставит мать в надёжное убежище. Я заранее сделал его безвозвратным, зная твой характер, — он перевёл взгляд на побледневшую женщину. — Ты уверен, что Нарцисса будет в безопасности? Что её там никто не найдёт? — спросила с некоторым сомнением Грейнджер. — Абсолютно, — не колеблясь, ответил Драко. — Я бы не была так уверена, Малфой. Волан-де-Морт остался жив, и я думаю, сейчас нигде не может быть абсолютно безопасно. Он устало закатил глаза и с осуждением посмотрел на девушку. — Грейнджер, ты серьёзно думаешь, что я могу навредить своей собственной матери? Думаешь, не убедившись в безопасности местоположения, я отправлю свою мать, хрен знает куда? — начал закипать Драко. — Мне казалось, ты сообразительная. И хоть времени у нас почти нет, я так уж и быть поясню: когда отец узнал, что мама ждёт ребёнка, он был одним из самых приближённых людей к Тёмному Лорду и руководил группой ПСов. Он понимал, что в случае малейшей ошибки с его стороны, Волан-де-Морт просто уничтожит меня и мать. Тогда Люциус, — Драко скривился на имени отца, — построил магическое убежище и наложил на него защиту родовой магией и магией крови. Эти чары нельзя разрушить никакой магией, если ты не являешься Малфоем. Только я или мать могут попасть туда и тем более найти это место. Отец сделал всё таким образом, что сам он попасть туда не может, это было сделано в целях нашей с мамой безопасности. Гермиона смотрела на него, нервно накручивая на палец локон волос. Она не знала, что сказать. С одной стороны, всё в его рассказе и действиях было логичным, но с другой стороны, это же Драко, мать его, Малфой. Это он провёл Пожирателей в Хогвартс, это он отравил Рона, и чуть было не убил Кэти. Как можно верить ему? Конечно, она изначально понимала, что он не навредит миссис Малфой, что не отправит её в неизвестность. Но чрезмерная мнительность не давала ей поверить ему на слово, даже если дело касалось его собственной матери. А вдруг он под Империусом? Внезапная мысль, едва коснувшись сознания Гермионы, тут же превратилась в теорию, нуждающуюся в подтверждении. Ведомая своим инстинктом, девушка сделала решительный шаг навстречу Драко. Ни разу за семь лет она не стояла так непозволительно близко к нему, как сейчас. Близко настолько, что смогла услышать еле ощутимый аромат кедра и бергамота, исходящий от Драко. Он был почти на голову выше, и чтобы заглянуть ему в глаза, ей пришлось привстать на носочки. В его глазах застыло крайнее недоумение. — Что ты, — начал было говорить парень, но Гермиона взглядом приказала ему замолчать. Она внимательно вглядывалась в его глаза, пытаясь отыскать в них мутную дымку или другие признаки Империо, но радужки оставались кристально чистыми, а взгляд был осмысленным. В глазах Драко проскользнуло понимание, брови вопросительно приподнялись, а губы сложились в ядовитую ухмылку. — Серьёзно, Грейнджер? Ты думаешь, что на мне Империо? — прошипел он, подтверждая свою принадлежность к змеиному факультету. — Я… — неловко замялась Гермиона. — Сам понимаешь, это нужно было проверить. Драко с любопытством рассматривал её, пытаясь отыскать признаки временного помешательства, потому что объяснить иначе подобную глупость от школьной всезнайки он не мог. Третий же невольный свидетель развернувшейся сцены, Нарцисса Малфой, отметила, что всё, что она слышала о мисс Грейнджер, — правда. Девушка не задумываясь бросилась на её защиту, не испытывая при этом ни уважения, ни симпатии к их чистокровному семейству. Как-то давно, Драко, в свойственной ему насмешливой манере, охарактеризовал Гермиону в двух словах — «слабоумие и отвага». Нарцисса же отметила, что девушка полна справедливости и милосердия, ну и лёгкой толики упрямства. Женщина перевела хмурый взгляд на Драко. Если бы она могла сейчас двигаться, то без сомнения, совсем не по-аристократически дала бы ему затрещину за его твердолобость. Но с другой стороны, она была им горда. Наконец-то он начал принимать решения самостоятельно, и пусть она не одобряла их, она была рада. Ещё какое-то время назад, она не могла даже представить, что её сын, несмотря ни на что, решит остаться с Орденом Феникса, что применит к ней заклятие, чтобы спасти её. Он был прав в том, что она сама бы никогда не оставила Люциуса. Не посмела бы бросить его, но уже не из-за любви, а из чувства долга. Нет, она действительно любила его, но любовь прошла в тот момент, когда он вновь примкнул к Тёмному Лорду, когда без колебаний пожертвовал своим сыном, когда равнодушно смотрел, как её пытают. Люциус, к сожалению, не извлёк уроков из ошибок прошлого и вновь поставил семью на кон. Нарцисса понимала, что шансов выжить у её сына больше на стороне Ордена и невольно вновь перевела взгляд на пару молодых людей. Пауза между ними слишком затянулась, Гермиона неловко прокашлялась, сделав несколько шагов назад. — Почему ты не уйдёшь вместе с матерью? — с показной непринуждённостью спросила она. Ей безумно хотелось заполнить этим вопросом звенящую тишину, повисшую в кабинете. Драко сканировал её взглядом, прикидывая в своей голове, стоит ли ей рассказывать. — Из-за метки, — нехотя ответил он. — Наше убежище не пропустит чужеродную магию, но это не главная причина. Прежде всего, я хочу отомстить всем, кто причинял ей боль, — он указал кивком в сторону Нарциссы, — и первым в моём списке будет Люциус. Желваки Драко заходили ходуном, руки сжали край парты так сильно, что костяшки на руках побелели. — Ненавижу, — прорычал он. — Отец видел всё, что эта мразь делала с ней, видел и ничего не сделал. Голос Драко дрожал от злости, и Гермиона понимала его ярость. С удивлением для себя, она поняла, что сочувствует ему, даже несмотря на всё плохое, что было с ним связано. — Я устал, Грейнджер, устал быть трусом, который всю жизнь прятался за спиной отца и слепо верил в его идеалы. Гермиона передёрнулась от его тона и взглянула на него вновь. В серых глазах плескалась боль и безнадёжность, но как только тот заметил, что она смотрит на него, в ту же секунду похоронил эти эмоции под обычной непроницаемой маской. Гермиона чувствовала, как сердце странно сжалось, смотря на него. — Извини, я не должна была устраивать эту глупую проверку. — Тогда бы ты была не Грейнджер, — уголки его губ приподнялись в слабой улыбке, и Гермиона улыбнулась ему в ответ. — Ты же понимаешь, что моя мать ни в чём не виновата? — вдруг спросил Драко. — Она всего лишь хотела защитить меня, поэтому согласилась встать на сторону Волан-де-Морта. Конечно, она понимала и была с ним согласна — Нарцисса Малфой нуждалась в защите. Драко уже вновь хотел что-то добавить, но резко дернулся к двери, прислушиваясь. Пустынный коридор постепенно наполнялся звуками шагов и голосов, приближающихся снаружи. — Чёрт, чёрт, помоги мне, — выругался Драко, оборачиваясь к Гермионе с тревожным взглядом. — Что нужно сделать? — тут же откликнулась она. — Прислони её аккуратно к стене. Гермиона подхватила Нарциссу под грудь и, бережно приподняв её с пола, усадила у стены, стараясь сделать это как можно мягче. Заметив немые слёзы на глазах женщины, она сочувственно улыбнулась, сжимая её руку в знак поддержки. Драко положил порт-ключ на парту и начал лихорадочно шарить по карманам своей мантии. Спустя несколько мгновений, облегчённо вздохнув, он достал небольшой флакончик с золотисто-синей жидкостью. — Она слаба, это зелье поможет ей не расщепиться при трансгрессии. Гермиона, уже переместившая Нарциссу, удивлённо подняла брови, её глаза заставили замереть в немом вопросе. — Нуу, ты всё равно бы спросила, я ответил заранее, — безразлично пожал плечами Драко. Он присел на корточки перед матерью, взяв её за руку с видимой нежностью. — Я знаю, о чём ты сейчас думаешь, — Нарцисса скептически посмотрела на сына, но в её глазах читалось и нежелание покидать его. — Пожалуйста, выпей, — настаивал он, протягивая ей зелье. Она колебалась, но в конце концов поддалась его просьбе, с неохотой приняв флакон. Пока она делала это, Драко быстро взмахнул палочкой, снимая парализующее заклинание. Нарцисса чуть не съехала по стене, но Гермиона удержала её, помогая сохранить равновесие, пока Драко вкладывал порт-ключ в её ладонь. — Всё будет хорошо, я вернусь к тебе или за тобой, — уверенно сказал он. Нарцисса лишь кивнула, обняв сына в последний раз. — Удачи вам и берегите себя, — еле слышно прошептала она, прежде чем с тихим треском исчезнуть, оставив после себя лёгкое серебристое свечение. Драко несколько секунд смотрел на то место, где только что была его мать, а затем, спохватившись, направился к дверям. — Я никому не расскажу, — тихо сказала Гермиона, глядя ему вслед. Он остановился и, не оборачиваясь, так же тихо ответил: — Спасибо, Грейнджер. С этими словами он осторожно открыл дверь и исчез за ней, оставив Гермиону наедине с её мыслями. Она стояла в пустом кабинете, пытаясь осознать, что только что произошло. Её представление о Драко Малфое изменилось в корне, и она не могла избавиться от странного чувства, что это лишь начало чего-то большего. Впереди их ждёт война, исход которой ещё неизвестен ни одной из сторон. Будет страшно. Будет больно. Будут потери и крики в пустоту о несправедливости жизни. Каждый из них вынесет свой урок и пронесёт его через всю жизнь.