your smug face

×××

      Грустно уставившись в окно, Твик наблюдал, как Крейг загнал машину в гараж и впервые за все время позвонил в звонок двери, чтобы его пустили. Не в окно, как он делал обычно, а именно через дверь, не пытаясь быть незамеченным. Он выглядел как брошенное домашнее животное, пытающееся вернуться к хозяевам. Ненужное, забытое, холодное и просящее ласки и любви. Ждущее свою семью, ждущее, что ему откроют дверь и обнимут так, как не обнимали никогда. Он хотел начать все с начала, Твик прекрасно понимал и все знал. Он сильно переживал, буквально оттягивая свои волосы, чтобы не грызть накрашенные ногти. Ах, черт! Надо было сначала смыть лак с ногтей Крейга, мало ли что будет…       Он попросил выйти парня чуть раньше, чтобы он успел зайти домой, дабы никто не увидел, с кем был Такер. Поначалу Твик хотел обидеться, но он сказал, что не хочет, чтобы он пострадал, если все обернется не лучшим образом. Очень хотелось хоть чем-то помочь, но в данной ситуации нельзя было даже пальцем пошевельнуть. Твик очень винил себя, ведь основательно проблемы начались из-за него, еще и с машиной этой… Конечно, Крейг отдавал отчет своим действиям, и тот не был виноват. Никто не был виноват.       Окна зажглись на первом этаже, ему открыла мама. Она смотрела испуганно, очень испуганно. Такер продолжал стоять в проходе, совсем не двигаясь. Чувство, что он боялся даже сделать шаг в сторону дома, боялся быть отвергнутым. У Твика все сжалось внутри, было тоскливо от того, что сегодня был просто замечательный день, который пропитал их энергией и силой, а вечер может закончиться как плохо, так и хорошо. Крейг зашел в дом, поэтому Твик выдохнул, надеясь, что все действительно будет в порядке. Он надел наушники и сел за домашку. Нет, не за свою домашку, а для Крейга. Он хотел сделать для него хоть что-то, ведь вряд ли дома он что-то будет делать для завтрашнего дня, а так, хоть Твик поможет. Буквы и цифры расплывались в тетради, взгляд смотрел невидяще и бессильно, разумом он был очень далеко в горах, вовсе не здесь, но все равно пытался сконцентрироваться, подкрепляя тем, что это не для него. Гораздо проще делать что-то для других, чем для себя, порой невозможно было заставить себя трудиться для собственной жизни, чтобы наладить ее.       Прошли часы, луна снова приветливо поглядывала на Твика, густые тучи рассеялись еще вечером. Никаких сообщений от Крейга не поступало, его нервировала эта тишина, он то и дело проверял телефон, мало ли пропустит малейшее уведомление. Он отключал все системные ненужные уведомления, оставив только близких. Но с недавних пор он выключил и те, которые шли от его друзей, которые перестали ему писать. Твик боялся пропустить любое сообщение от Такера. Но вместо сообщения поступил звонок. Довольно поздний это был звонок, однако.       — Твик? Твик, выйди на улицу, прошу тебя, — его гнусавый грубый голос сейчас сильно дрожал, но парень пока понять не мог, почему, лишь ужасные мысли наведывались в голову.       — Что? Что случилось? — послышались гудки, из-за чего Твик вылез в окно, вглядываясь в темноту. Там почти ничего не было, кроме открытого гаража. Он ничего не понимал, но рванул натягивать на себя толстовку, которую сегодня надевал Крейг, чтобы поскорее выбежать на улицу, параллельно вдыхая запах чужого одеколона.       Родители сидели на кухне, будто ничего и не случилось. Как раз днем они вернулись от родственников, помогая им с ремонтом на выходных, но Твик и словом с ними не обменялся, как пришел домой. Так или иначе, они все равно вечно заняты, их всегда нет дома, поэтому те перестали замечать сына в собственном доме. Зомби. Даже сейчас, буквально прыгая с лестницы и перелетая через диван, он ринулся к двери, судорожно ее открывая, но замок никак не поддавался. Хеллен и Ричард продолжили трапезу, совершенно не реагируя на шебутного подростка, который явно находился в маниакальном состоянии. Никакого родительского волнения.       Твик увидел, как Крейг пытается выехать из гаража, задевая стоящие предметы внутри. Кое-как он смог выехать на дорогу, сбивая мусорный бак. Это выглядело смешно, пока Твик не увидел вылезающего Такера из машины, бледного, измученного и такого…потерянного. Его взгляд был таким, будто увидел что-то страшное, что испугало его до чертиков, но тот ничего не сказал, лишь протянув биту Твику, опуская голову.       — Откуда у тебя бита? — Крейг все также невидящими глазами окинул и его лицо, доставая вторую биту. — А вторая у тебя откуда?..       — Джимбо. Купил.

[VIOLENT SOHO — MUCKLE JUNKIE]

      Внезапно Крейг занес руку над головой, маниакально смотря на машину, и со всей силы ударил по стеклу. У Твика началась сильная тряска, от оглушительного шума разбитого окна ему хотелось свернуться клубочком и заткнуть уши, но он лишь дернулся в сторону, замечая еще один замах Такера. Почему-то стало очень некомфортно и страшно, наблюдая за таким одержимым Крейгом, словно он был сам не свой. Еще одно окно разбилось, а осколки посыпались в разные стороны, и на землю, и в салон, в котором еще недавно они мирно ехали и напевали знакомые попсовые песни, возвращаясь в Южный Парк. Твик очнулся, резко понимая все, что сейчас происходит. Он не стал бросать биту и убегать, как ему хотелось, он видел молящий о поддержке образ Крейга, ему хотелось помочь даже с тем, чтобы освободить эмоции. И хоть Твик не до конца осознавал, что и зачем они делают, он тоже ударил в лобовое стекло, но бита не пробила его, поэтому Твик ударил еще, и еще, чувствуя, как оно крошится, создавая сетку, подобную паутине. Он ударил еще раз, оставляя там дыру, потом снова, снося его полностью. Крейг уничтожил все зеркала заднего вида, заставляя их жалостливо висеть на проводах, а Твик запечатлел огромные вмятины на дверях и капоте, на котором они обедали сегодня.       Внезапно Крейг закричал.       Но этот крик сильно отличался от того, что был днем. Он не был наполнен жизнью, он был наполнен ненавистью. Яростью.       — ДА ПОШЕЛ ТЫ НАХУЙ! — еще один удар по заднему стеклу, еще один звук летящего стекла, еще один крик, еще один удар.       Он истерично сжимал биту, его действия были рваными и наполнены такой болью, что можно было почувствовать на расстоянии нескольких метров.       — Я ВСЕХ НЕНАВИЖУ, Я ВСЁ НЕНАВИЖУ! — было чувство, что еще чуть-чуть и он заплачет, а Твик млел и не знал, что сказать, продолжая разбивать окна. — КАТИСЬ ВСЕ К ЧЕРТУ!       Он продолжал кричать, продолжал остервенело бить по еще нетронутым местам, по колесам, сжимал биту двумя руками и выткал их в бампер, добавляя силы в свои действия и оставляя глубокие вмятины. Твик сжался, представляя, что именно он мог быть причиной такой вспышки агрессии у Крейга, он вдруг понял, что никогда бы не стал плохо относиться к нему, он всегда был бы рядом, чтобы быть с ним в этот момент, а не против него. Внутри сидело чувство сплоченности, поддержки. Хоть Твик и не понимал всего, что сейчас происходило, но на каком-то ментальном уровне он чувствовал то же самое. Гнев. Злобу. Хищность. Все тело горело, охватывало этим заражающем чувством всепоглощающей ненависти.       Вокруг все будто замерло, машина, казалось, молила о пощаде, намекая, что она ни в чем не виновата, сигнализация пищала на всю улицу, но звон в ушах стоял такой, что Твик уже совсем не понимал, что происходит. Он сам втянулся, вымещая всю свою злость на оставшейся груде металла. Чувства вырывались, чувства хотели быть услышанными, хотелось показать их всему миру, хотелось много протяжно орать, дабы хоть кто-то откликнулся, но никого не было рядом, лишь соседи боязливо смотрели из своих домов, размышляя, стоит ли вызывать полицию, или оставить все как есть. Крейг уже ничего не видел перед собой, бил без разбора, даже когда уже нечего было уничтожать. Он все еще выкрикивал какие-то маты, покрывая Бог весть кого. Но Твик понял, понял, что происходит, и кто виновник такого состояния Такера. Подсознательно он уже давно все знал, просто мозг в адреналиновом состоянии не загружал всю информацию, не давал разобраться в своих мыслях, скидывая все в кучу.       Он остановился, тяжело дыша, и красными глазами посмотрел на стоящего рядом парня. На секунду у него все внутри сжалось, он не знал, чего ожидать от такого Крейга. Но тот лишь накинулся на него, сжимая руки за спиной. Бита с характерным деревянным звуком упала на асфальт, бросая все, что было на этой дороге. Твик замер, ощущая, как пальцы сжимали его толстовку. Больше не было никаких звуков, кроме звона в ушах. Он тоже сомкнул руки, прижимая тело ближе к себе. Он не знал, зачем и к чему это все, но сердце отбивало адреналиновый ритм, а дыхания не хватало в груди.       Крейг резко отодвинулся, делая глубокий вдох. Он посмотрел на весь беспорядок, который они навели, и Твик был уверен, что он жалел о том, что втянул его в это. Мелкие и большие осколки валялись на земле, где-то даже виднелись капли крови по неаккуратности. В бите были царапины и местами застрявшее стекло, но окна Такера не горели, словно там никого и не было. Твик очень хотел узнать, что же все-таки произошло за это время, пока он был погружен в учебу, за что корил себя, ведь его не оказалось в нужный ранее момент.       Крейг залез на крышу машины, пластом растянувшись на ней, то поглядывая в небо, то закрывая глаза. Мустанг шестьдесят седьмого года выглядел слишком неподобающим для своего вида, Твику было даже немного грустно, что они сделали это с такой машиной. Но навредить Такер пытался не ей, а отцу, разбив любимую машину.       Твик попытался забраться за Крейгом, переступая через торчащие частицы оставшегося окна.       — Не поранься, Твик.       — И без тебя знаю.

[TENDER — VOW]

      Твик попытался ухватиться за что-то на крыше, но одна рука соскользнула с гладкой поверхности, а другая уперлась в ногу Крейга, от чего он резко вскинул голову, осматривая лежащую тушу. Он даже не шелохнулся, поэтому Твик бесцеремонно сжал штанину, поднимаясь за ее счет. Такер чуть не сполз вниз, брыкаясь и пытаясь остаться на месте. Это все выглядело слишком комично, что Твик даже зардел, глупо уставившись в одну точку, когда все же смог лечь рядом.       Крейг растянулся, ноги все равно свисали, но об удобстве не шло никакой речи.       — Так… — Твик хотел начать диалог, но просто не знал, какие слова нужно подобрать. Вообще, нужно ли было подбирать какие-то слова?       — Все как всегда. Я его ненавижу, — Такер отвернулся в сторону, показывая лишь свой пушистый черный, как смоль, затылок. Все еще сбитое дыхание эхом раздавалось между ними.       — Ты… где ты будешь ночевать? — Твик смутился, вспоминая их прошлую ночевку. Он бы не сказал, что ему не понравилось находиться с близким человеком в одной квартире, занимаясь всякой чепухой.       — Дома, — его тихий голос разрезал глухую тишину, оставшуюся после яркой вспышки гнева, сопровождаемую шумом.       — О, так все же ты теперь можешь?..       — Мама помогла.       — Что произошло? Расскажи мне.       Такер запнулся, как-то растерянно оглядывая открывшееся звездное небо. Спокойствие вокруг полного хаоса. Он не знал, стоит ли рассказывать то, что произошло, поэтому долго молчал, Твик понимал. Повернувшись прямо к нему, Крейг создал зрительный контакт, будто жадно пожирая взглядом, который молил о чем-то, что Твик не мог осознать. Он мялся, явно не находя ответ, явно не зная, как сформулировать все то, что произошло за несколько последних часов. Теперь растерянный взор смотрел в пустоту, но точно не в голубые глаза собеседника напротив.       — Я ударил его, — внутри похолодело от вновь дрожащего голоса, казалось, стойкого и безэмоционального парня, от чего Твик чуть ли не задохнулся, погружаясь в чужие ощущения. Тяжело быть эмпатом, особенно когда изучать приходилось Крейга.       — Ты ударил его? — Твик сглотнул, продолжая смотреть вперед, в сморщившуюся переносицу, в ровный 'греческий' аккуратный нос, поджатую линию губ, и, конечно же, словно невидящие зрачки.       — Бутылкой, — от всех этих новостей появлялась мелкая дрожь, которую нереально было успокоить. Ведь голос Такера такой ровный и успокаивающий, если не обращать внимание на еле заметное волнение. Но Твик видел всю подноготную, он точно знал, чего ему стоят эти 'невозмутимые' слова.       — О как.       Повисло молчание, прерываемое лишь шепотом ночи, отдаленно слышались какие-то звуки, но Твик не мог их разобрать, потому что в ушах все еще стоял неприятный свист, от которого было слишком громко, даже если на улице стояла тишина. Мысли казались очень шумными, но именно дыхание Крейга оставалось явно различимо среди этой карусели неприятных звуков. Даже если в голове заела пластинка треска бьющегося стекла.       — Он отрубился. На полу. Весь в крови, — в чужих блестящих глазах застыли слезы, едва различимые, едва заметные. Нахмуренный взгляд и сдвинутые брови давали понять, что гнев никуда не делся, хоть и перемешался с жгучей обидой.       — Что… Что будет, Крейг?       Он будто переваривал этот вопрос, пробуя его на вкус, вертел на языке и лишь шепотом повторял 'что будет, крейг? '. Он сам ничего не знал, и знать не хотел. Скорее всего, ничего страшного не будет, скорее всего, все будет хорошо. Но никто ничего не знал. Это все было слишком трудно для самого Такера, он лишь лежал в устроенном им же хаосе, дышал этим разбитым воздухом и подавлял все свои эмоции, которые просто пытался выплюнуть, остервенело уничтожая единственный дорогостоящий предмет в их жизни.       — Он обвинил меня во всех своих проблемах, сказал, что это все из-за меня. Все, что случилось в его жизни. Я не знаю, что я сделал, Твик. Я не знаю, как я смог что-то испортить, будучи обычным ребенком. Я не заслужил этого всего. Я не хочу существовать.       — Ты нужен мне, — теперь уже Твик готов был заплакать, чувствуя, как слова Такера резали его сердце сильнее, чем любой клинок.       Крейг повернулся, рассматривая лицо мальчика лишь при свете луны. Оно отливало разными красками, было стройным и идеальным.       — Ты тоже мне нужен.       Твик убрал руку с груди и протянул ее вдоль туловища, встречаясь с рукой потерянного юноши рядом с ним. Разрушенный мир, разрушенное время, разрушенные жизни. Такер сильно сжал его ладонь, потирая ее большим пальцем, словно боялся отпустить его. Если отпустит — он исчезнет, так казалось Такеру, продолжившему лежать и глядеть на небо.       — Смотри, это созвездие Ориона. Точнее его пояс. Его проще всего заметить. А там Кассиопея, которая словно буква 'М', или 'W', — Крейг протянул руку к небу, чертя по нему невидимыми линиями. Он смог успокоиться в миг, уже умиротворенно разглядывая белые точки над ними безразличным взглядом. Полуопущенные веки устало тянулись вниз, норовя закрыть ему весь взор, даже ресницы касались нижнего века, будто вот-вот Такер провалится в сон. — вон Андромеда и Персей. С ними самый интересный миф, как по мне. Я обязательно тебе расскажу.       Крейг повернулся лицом к открыто пялящемуся на него парню, сверкающие глаза которого отражали весь космос. Из-за этого интимного момента, хотя ничего и не происходило, у Твика сперло дыхание, а сердце сильнее заколотилось, сжавшись от жалости к разбитому подростку. Он переплел их пальцы, сжимая до побелевших костяшек, вцепившись в кожу ногтями. Такер лишь еле-слышно прошептал, продолжая рассматривать млеющего мальчика:       — Красиво, да?       — Да…

×××