Дай мне руку и я приведу к тебе

Хосок устало натирал глаза. Он снова не спал всю ночь, оттачивая новый микстейп до потери пульса. Но позволить себе отрубиться на своем уже излюбленном диване он не мог — директор вызывал. — Хен У, алло, да, подойди сегодня тоже в офис, часам к трем, — Чон все пытался заправить ремешок часов в застежку, придерживая телефон одним плечом. — Надеюсь, я закончу с Бан Шихеком к этому времени, и мы с тобой сядем и обговорим план проведения пресс-тура. — Конечно, господин Чон. Я заранее подготовил наброски возможной программы. Тогда принесу их с собой. — До скорого, — Хосок сбрасывает трубку и, тоскливо оглядев студию, идет на выход. Ключи — лифт — подземка. Забравшись в машину, Хосок смотрит в зеркало и небрежно поправляет еще влажные после душа волосы. «Надеюсь, не сдохну от простуды. … Хотя было бы не лишним». Через полчаса он заходит в забитый до отказа всевозможными наградами, рекламными плакатами, скрутившимися в трубу по разным углам, виниловыми пластинками с обложками их альбомов и прочей чепухой кабинет директора. Тот сидит в компьютерных очках с желтыми линзами, уткнувшись в экран монитора. — Директор Бан, я пришел. — А, Хосок-а, это ты. Заходи-заходи. Хосок проходит внутрь, садится в кресло напротив стола. — Уже отсмотрели тот материал, что я Вам отправил? — интересует Хосок. Он нервничает, неосознанно раздирая заусеницы на пальцах левой руки до крови. — Да, знаешь, я посмотрел. Скажу так: есть что исправлять, но альбом удался, — Бан Шихек приспускает очки. — Эта темная гранж-тематика, которая так или иначе отыскивается во всех треках альбома — как раз то, чего не хватало группе для поддержания репутации не просто сопливого бойс-бенда, а серьезного коллектива. Парень мысленно выдыхает. Значит альбом выпустить все же получится. Это уже хоть что-то. Приглашая своего секретаря на встречу, Чон совсем не был уверен, что дело выгорит. — Спасибо, директор Бан. Тогда на следующей неделе я начну работать с командой звукорежиссеров и разрабатывать новую хореографию. — Да, Хосок. Да, пожалуй, за это уже можно браться. — На какой бюджет я могу рассчитывать при организации промоушна? — Э… кхм, так сразу я тебе не могу сказать, сынок, но нужно понимать, что сейчас весь финансовый поток направлен на продвижение дебютного альбома Чонгук-и, — Бан старательно избегает зрительного контакта с Чоном. — Это очень важное событие для компании, так что рассчитывай на ограниченное финансирование. «Понятно, опять все самому придется оплачивать» — как монетку Хосок крутил эту мысль в голове. — Еще, постарайся почаще приглашать на свои промо мемберов. Фанаты должны чувствовать вашу сплоченность, даже пока вы работаете как сольные исполнители, — наигранно тепло улыбался мужчина. Хосок такое не любил. К чему это, если он знает, как Бан ведет себя, когда на кону не стоит перспектива без напряга отмыть кучу денег с его нового альбома. — Конечно, Чонгук и Тэхен сейчас вместе отправились в Нью-Йорк. Однако, как насчет того, чтобы на днях провести трансляцию с Намджуном или Юнги и обсудить планы насчет предстоящего пресс-тура. Хосок не хотел. — Хорошо, директор Бан. Конечно, я проведу трансляцию с Намджуном. Фанаты должны обрадоваться этой новости. — О, я уверен, что так и будет, — довольно подрывается с кресла директор. Они пожимают друг другу руки и Хосок уходит, снова погружаясь в поганые мысли о том, что, если бы он не инвестировал сам в себя, так и остался бы самым «некрасивым-непопулярным-неталантливым» и все возможные «не-» членом их группы. И плевать все хотели на тот факт, что он больше, чем кто бы то ни был, делал для нее. Плевать. Всем плевать.

***

Хван Хён У раскладывал бумажки на столе в известном только ему порядке, тщательно готовясь к встрече. Рядом уже стояло два стакана горячего американо. Он специально попросил сделать погорячее, чтобы Хосок не пил еле теплый кофе в случае, если встреча затянется. — Еще раз привет, Хен У, — подошел Хосок, здороваясь. — Добрый день, господин Чон, — парень подвинул один стаканчик в его сторону. — Есть хорошие новости? Дали добро на релиз альбома? — Да, добро дали. Организовывать будем за свой счет. — Мне очень жаль, господин Чон. Но… — Хен У опять начал перекапывать весь стол в поисках нужных бумаг, — …я был готов и к такому сценарию, так что план действий уже готов. Он наконец выудил толстую стопку распечаток. — Что устроим первым по списку? — Вечеринку для прослушивания альбома, — торжественно заявил парень. — Мы пригласим наиболее известных и востребованных на данный момент представителей корейской музыкальной сферы — исполнителей, продюсеров, танцоров. Я постараюсь обеспечить появление как можно большего количества иностранных представителей и… Они долго обсуждали первое предстоящее мероприятие его промо, накидывали идеи, как увеличить охваты прослушиваний, выйти на первые позиции музыкальных платформ, запустить тренды в соцсетях. Хосок чувствовал усталость, но смена деятельности шла ему на пользу. — Бан Шихек потребовал, чтоб я провел трансляцию с Намджуном. Свяжись с ним, пожалуйста. Узнай, когда он свободен. Я хочу пересечься и обсудить с ним все заранее. — Хорошо, господин. Должен признаться, я думал, что вы проведете эту трансляцию с господином Мином. Жанровая тематика альбома все же ближе к его творчеству, поэтому я уже обсуждал возможность проведения эфира с ним. Но в таком случае я предупрежу его, что необходимость отпала. Хосок помрачнел, но кивнул. Благо, сообразительный секретарь не стал допытываться до сути нелогичного поведения начальника. — Ничего, — он слабо улыбнулся. Хван слишком хорошо выполнял свою работу, чтобы его за это ругать. — Просто скажи, что Бан Шихек настоял на трансляции с Намджуном. Вот и все.

***

— Господин Ким, добрый день. Это Хван Хён У. Я звоню по поводу возможности проведения лайв-трансляции с господином Чоном. Скажите, пожалуйста, Вам было бы это удобно? Мин вторые сутки зависал в студии Намджуна. Первые 24-часа они по очереди выполняли миссии в ГТА-5, грызли сухую быстрорастворимую лапшу и пили пиво из жестяных банок. Потом к тому на запись вокала пришла молоденькая исполнительница, которой Намджун продюсировал сингл. Юнги пришлось помогать, дабы не лишиться еще одной партии в игре. И вот звонок секретаря Хосока — громкая связь — трансляция с Намджуном (?). Все это было странно, ведь Хен У уже задавал тот же вопрос ему. — Здарова, Хён У. Ким вопросительно смотрит на Юнги. «Ты же заливал мне про ваш совместный лайв» — читается в его выражении. — Скажи ему, что ты занят, — шепчет Мин и складывает руки в умоляющем жесте. — Я уступлю тебе все самые классные миссии. Пожалуйста… Намджун хмурится, но отвечает. — Слушай, Хён У. Тут такое дело. Скорее всего не выйдет. Я сейчас записываю сингл для одной нашей исполнительницы. Релиз уже совсем скоро, а он все еще сырой. Как насчет того, чтобы это сделал Мин? — парень кривит лицо, почесывая затылок. Выходило неудобно — отказывать своему другу ради сингла для лейбла. Мин Юнги придется отдуваться за свои выходки. — Я понял, господин Ким. Хорошо. В целом, я уже уточнял этот вопрос с господином Мином, и он согласился, но господин Бан настаивал на трансляции с Вами. — А, вот оно что. Что ж, мне неудобно отказывать, но похоже придется. Как там поживает Хосок-и? У него все в порядке? Видимо, совсем окопался в работе. Я уже не помню, как давно его видел в последний раз… Намджун выходит из студии, проходит по дому до балкона на втором этаже и закуривает. Юнги остается в студии с той самой девочкой, «молодой исполнительницей». — Скажите, Юнги, Чон Хосок ваш лучший друг? Кажется, с ним вам комфортно больше, чем с кем-либо другим из группы, — не стесняется говорить со старшим она. Юнги хмыкает. — С чего ты это взяла? — Бросьте, я фанатка вашей группы с выхода самого первого альбома. Если бы я не работала в лейбле и не знала бы Вас, Намджун-хена и других членов группы лично, я бы, наверное, была одной из тех, кто делает эдиты о вашей группе в соцсетях. Но я их не делаю, а только смотрю, — девушка смеется, и ее глаза смыкаются в две перевернутые галочки. — Я делаю такие выводы, потому что пересмотрела все видео, что вы снимали группой, и замечала, что в его обществе вы чаще улыбаетесь, смеетесь, делаете всякие не похожие на вас глупости и все такое прочее. Юнги откидывается назад в кресле-мешке и тянется за еще не вскрытой упаковкой начос. Он закидывает одну штучку себе в рот и задумчиво смотрит в потолок, отделанный специальным шумопоглощающим покрытием. — Может, ты права. Я никогда не задумывался об этом. Мне комфортно со всеми мемберами. Просто с Хосоком… — он тянет, не зная, как, да и что вообще сказать, — как будто я сам немного меняюсь. Это не значит, что мне не комфортно и я подстраиваюсь. Просто так выходит, и мне с ним хорошо. Она плюхается рядом в такое же кресло другого цвета и тянется к Юнги за пачкой снеков. — Эх, как бы я тоже хотела состоять в такой же крутой группе и иметь коллег, которые бы стали мне как родные. Я столько готова работать ради этого…

***

— Отказался? — чуть не в припадке истерики переспрашивает Хосок. Из трубки доносится слабое «угу». — Ладно, еще раз спасибо, Хен У. До встречи. «Блять, блять, блять» — рвет на себе волосы Хосок. Ему не хотелось в ближайшее время пересекаться с Мином. Но при таком раскладе этого было не избежать. Нужно было заранее обговорить все вопросы, которые они должны будут обсудить во время трансляции. А это уже значило, что Юнги не пренебрежет возможностью докапать до его поведения. Но ведь Хосок так устал… у него не было на это сил…

***

— Ты мне не рад. Я не вовремя? — Юнги снова на пороге квартиры Хосока. — Все норм. Заходи, — Хосок махнул рукой в сторону студии, мол, жду тебя там. Мин зашел сначала в ванную. Ничего не обычного. Было чисто. Хосок сидел, прокручиваясь в своем компьютерном кресле вокруг себя, и что-то печатал в телефоне. — Ты все еще не подготовил вопросы, бестолочь? Посыпались звуки уведомлений. Хосок отключил звук на телефоне. — Нет, они давно готовы. Начнем? — Хос, че за херня? Может сначала хоть спросишь, как я, или предложишь выпить? Я тащился к тебе полтора часа по пробкам ради твоего же эфира. Можно быть и по-гостеприимнее… — Окееей, — Чон выдыхает. — Хочешь чаю, кофе, сигарету? — Спасибо, что спросил. Чуть позже, — Юнги торжествующе улыбается. — Что по вопросам? — Вот список, — Хосок пересылает Юнги файл. — Хочу, чтобы ты сделал вид, что слушал альбом. Я прописал твои вопросы и в принципе то, что ты можешь сказать. — Почему я должен «делать вид», что послушал его? Я приехал его послушать, — твердо заявляет Юнги. Ему надо быть как можно более твердым. Он знает, что под давлением Хосок теряется, и сопротивляться ему станет сложнее. — Я еще не довел его до ума. Нужно добавить пару штрихов. Послушаешь со всеми на вечеринке. — Да, я получил приглашение от твоего секретаря. Хотел спросить, почему ты не мог пригласить лучшего друга лично? И вообще почему ты не набрал меня сам, чтоб договориться о встрече? Почему все делает Хен У? — Потому что он мой секретарь, — просто отвечает Хосок. — А что с тобой? Сломаешься, если сам напишешь? Хосок смотрит в пол, перебирая руками свои пальцы. Он опять сдирал корочку с только начавших подживать ранок около ногтей. «Что ответить? Ничего?» Юнги какое-то время дает Чону время придумать оправдание, наблюдает за его нервными движениями и, так и не дождавшись, переводит тему. — Дай мне послушать хотя бы одну песню из альбома. Иначе я пошлю тебя нахуй и никакого совместного эфира не будет, — Мин смотрит в упор, немного зло. Хосок цокает, поворачивается к монитору и включает звуковую дорожку песни «More». Он уступает место Юнги, чтобы тот смог увидеть «внутренности» трека. … Храню свою страсть, я должен идти Мне всё ещё недостаточно … Разбиваюсь и падаю, чтоб вышло искусство … Делаю своим, делаю совершенным Снова чья-то любимая песня Это половина моей жизни, смысл жизни, радость жизни Сила, побуждающая продолжать … Моя работа заставляет меня дышать, поэтому я хочу ещё Вдыхаю, вдыхаю, выдыхаю, выдыхаю Я ощущаю в себе жизнь После того, как в студии наступает тишина, Юнги еще какое-то время движется по звуковой дорожке курсором. Затем разминает шею и поворачивается. Снова смотрит в глаза. Хосок не отводит. Ему важно знать, что скажет Мин, даже если ему знать об этом не обязательно. — Это очень качественная работа, Хос. Охренительно крутой трек. Ты превзошел себя, — он всматривается, наблюдает за поведением Хосока. Его глаза. Глаза-глаза-глаза. Что-то не так. Тот устало разваливается на диване, закинув одну ногу на спинку. Давление? Почему трет виски? — Что из этого правда? Хосок приподнимается на локте. — Как понять? — Работа — искусство — страсть — ощущение жизни? По тебе так прямо и не скажешь. Ты выглядишь так, будто тебя переехал бронетранспортер. Так что из этого правда? — Все. — Врешь. Хосок снова закрывает глаза. Будет лучше, если он промолчит. Если он начнет пререкаться, это ни к чему не приведет. Он только подтвердит догадки Юнги. Лучше молчать. — Бля, ладно, помолчим. Мне не в напряг. Ты давно ел? Пойду что-нибудь приготовлю. Поищи что-посмотреть. Юнги не было минут тридцать. Со стороны кухни в студию слабо проникали звуки открывающихся шкафов, стук посуды об столешницу, шипение еды на плите и время от времени маты парня. Хосок просто лежал и думал, что этот фоновый шум заставляет его немного расслабиться. От этого спокойствия и резко спавшего напряжения его разморило, и он был готов вот-вот отключиться. — Так ничего и не поставил? — Юнги зашел с двумя тарелками дымящегося рамена. За уши у него было вставлено по две палочки. С этими рогами как у оленя он выглядел смешно. Хосок едва заметно ухмыльнулся. — Сейчас включу. Парень отошел за ноутбуком, включил «Черный клевер» и снова полуразвалившись принялся есть. Юнги сел рядом, почти вплотную. Не почувствовав сопротивления и возражений со стороны Чона, он тоже расслабился и, подцепив палочками лапшу, стал старательно на нее дуть. Сюжет был знакомым, будто они с Хосоком уже смотрели это. — Очень вкусно, — выдавил он с набитым ртом. — Ешь, пока не остыло, — Мин был доволен. Наконец-то хоть чем-то угодил. — Иначе скоро усохнешь от голода и умрешь. Твой позвоночник просто сломается пополам, когда ты попробуешь что-нибудь станцевать. — И тебе приятного аппетита, Юнги, — Хосок не отрывался от экрана. Когда он доел, то отставил тарелку на кофейный столик и занял прежнее положение, от сонливости постепенно сползая все ближе к Юнги. В какой-то момент тот просто потянул его за плечи, удобно укладывая на свои колени, и накрыл пледом. — Я сегодня домой не поеду, так что можешь засыпать. Я все выключу и уберу. Хосок не двигался. Он вправду засыпал. Юнги следил, как он одной рукой поглаживал другую, сжатую в кулак, будто таким образом успокаивал себя. От этого жеста Мин поймал себя на мысли о том, что находит это ужасно милым. Он положил одну руку на хосоково плечо, чтобы от тепла тот побыстрее уснул. Юнги так и просидел, смотря аниме и время от времени посматривая на вздымающееся тело Хосока, пока сам не уснул. К утру от долгого пребывания в сидячем положении у него нещадно ныла спина и шея. Мин проснулся раньше, аккуратно вылез из-под спящего парня, подложив под его голову подушку, загрузил все в посудомойку и вышел из квартиры, тихонько прикрыв за собою дверь. Чон проснулся в приподнятом настроении. Он хорошо спал, и его голова наконец была пуста как чистый лист.