Явление

Гул встревоженного пчелиного улья доносился из каждого угла первого этажа и, еще не войдя в холл, Кристина отчетливо поняла, что это не звуки триажа в приемном отделении. Ни выкрикиваний, ни лязга больничных коек по плитке, мечущихся под ногами санитаров и ординаторов, стонов и причитаний больных. Она спускалась по лестнице одна, как будто прозвенел звонок, и только она опаздывала на урок. Может, потерялся счет времени, или коллеги оказались быстрее. Это было не важно. Пока ее ноги шли, сознание девушки было очень далеко от происходящего. Оно осталось в том кабинете, вместе с ним, словно астральное тело отделилось от физической оболочки и отправилось в путешествие самостоятельно. Кристина отчаянно хотела разозлиться и отругать себя за слабость, послать его куда подальше за лесть, ложь и интриги, вырубить воспоминания их разговора из памяти и окунуться в сложную работу с головой, забывая о Воланде и обо всем, что с ним связано. Но как только мысли приближались к его образу, в груди болезненно кололо, а губы начинали дрожать, предвещая появление слез. Она с трудом балансировала в меняющихся чувствах - от отвержения и ненависти, до тоски и сожаления. Он во всем виноват. Кристина терялась и не могла собраться по одной причине – почва под ее ногами снова превратилась в болото. Его слова породили в сердце опасного противника – сомнение. Сомнение в прошлом, сомнение в настоящем и, что страшнее всего, самой в себе. Но ее внутренние разборки замерли и обернулись на происходящее в главном приемном зале больницы. Как только девушка спустилась на первый этаж, и увидела всю ночную смену в одном помещении, под ложечкой засосало, а желудок неприятно сжался то ли от голода, то ли от ожидания неминуемой беды. Проработав годы в отделении интенсивной терапии и реанимации, и занимаясь преимущественно сложными пациентами, девушка научилась концентрироваться в сложных ситуациях и находить выход. Это было и не сложно, ведь на каждую такую ситуацию уже составлен протокол действий и ее задача состояла лишь в том, что бы во время ее распознать и отреагировать. К этому были приспособлены многие врачи, но иногда в клинике случалось то, к чему приспособиться нельзя – внештатные ситуации. - О, вот ты где! Наконец-то! Что так долго!? – Лидия тут же схватила ее за локоть и повела в центр помещения, где уже собрались все. Словно сквозь сон Кристина наблюдала за обеспокоенными и сосредоточенными лицами коллег, которые интенсивно обсуждали что-то в полголоса, создавая тот самый гул, который она слышала еще на лестнице. – Я прям как знала, что не нужно было тянуть с полицией! А ты еще поговорить с ним хотела, слава Богу, что я тебя отговорила! Это же просто в уме не укладывается! И как назло до Дмитрия Ивановича никто не может дозвониться. Лидия все бубнила и бубнила, рассуждая о вещах, которые Кристина еще не знала. - По мне так нужно всех эвакуировать. Дожили, блин. Сейчас еще Антон Михайлович спуститься и будем решать, что делать. Кристина нахмурилась и попыталась вытащить локоть из крепкой хватки подруги, но та взяла ее еще крепче. Они уже вышли из толпы и шли к противоположной от лестницы стене, когда Лидия замедлила шаг и обернулась, что бы посмотреть на Кристину. - А причем тут Антон Михайлович-то? Ничего не понимаю. - Он единственный из старших, из заведующих, кто сейчас на рабочем месте. И я ему не завидую. А, вот и он, - Лидия высматривала в толпе плотного, почти двухметрового заведующего хирургическим отделением. – Кто-то из хирургов вечером чуть женщину не угробил, вроде как почечную вену задели. Вот и остался на разбор полетов. Как хорошо, что уехать не успел. Кристина о ситуации в операционной слышала крохи – они запросили эритроцитарную массу из банка крови, да дернули ее медсестру на подготовку палаты в отделении реанимации. И все же разнобойная информация никак не хотела складываться в паззл. Девушка почувствовала тупой удар боли в висках – начиналась мигрень. - Да объясни ты уже нормально, что тут случилось! – почти взмолилась девушка. Лидия смерила коллегу удивленным взглядом, и устало закатила глаза. - Неужели ты не знаешь? Вся больница уже на ушах. Вампир сбежал из палаты. Говорят, что он напал на одного из врачей, скорее всего это Никита, о нем и его судьбе ничего не известно, но коридор в реанимации весь в крови. Тело Кристины вмиг окоченело, словно на нее вылили ушат холодной воды. Шокирующая новость отрезвила ее. Вампир! Как она могла забыть о нем? - Сбежал? Из больницы? - Да если бы! – фыркнула собеседница. – Слоняется тут по коридорам, его Антонина Михайловна видела, столкнулась с ним на втором этаже. Напугал ее до чертиков. Она и подняла тревогу. О, сейчас говорить будет, - Лидия резко замолчала, как и все присутствующие в холле и стало тихо, словно кто-то резко выключил звук.   Высокий и широкоплечий мужчина окинул собравшихся строгим взглядом, недовольно цокнул, словно у него что-то застряло в зубах и проговорил басом: - Всем вернуться на рабочие места. Не поддавайтесь панике и сейте панику. Мы уже отобрали крепких парней, вместе будем патрулировать коридоры. Вы нужны пациентам. От того что вы тут лясы точите пользы не будет. Это не серийный убийца, а пациент из отделения реанимации. Он ослаблен, обезвожен и испытывает боль. В смене более пятидесяти врачей. Не будем драматизировать. Мы знаем тут каждую щель, а этот парень тут впервые. Он не вооружен. Как только мы обнаружим товарища Суворова, так сразу сообщим остальным. Нечего прохлаждаться. Кто покинет рабочее место, получит выговор с занесением в личное дело. Вы давали клятву Гиппократу, а не криминальным сериалам по телевизору. Работайте! Волна недовольства разошлась по холлу как круги по воде и брошенным камнем была речь заведующего. Кто-то озирался по сторонам, кто-то уже спешил покинуть помещение, кто-то оставался, чтобы переговорить с приятелями. - Хирурги, мать твою, - прошипела сквозь зубы Лидия. – Бессердечные люди. Работать когда тут такое! А вот по рассказу Антонины Степановны он на больного то и не больно похож. Ладно, сами разберемся. - А что это такое он сказал про Никиту? – Кристина посмотрела на подругу в ожидании ответа. Со словами Антона Михайловича она была согласна и общего испуга не понимала. Мужчину из сорок шестой палаты она видела сама и могла точно сказать, что это обычный мужчина, а не киборг-убийца. Жизнь закалила его и, скорее всего, он видел и делал много ужасных вещей, но эвакуировать больницу или вызывать отряды стражей порядка из-за того, что его не нашли на койке было нелепо. А может, это она чего-то не понимала? - Так от него только бейджик остался! Да пятно на стене. Может и совпадение, но пока его найти не могут. Ты где была все это время? В кроличьей норе? Пойдем, нам нельзя тут больше стоять. И ни в коем случае нельзя разделяться, - поправив халат и волосы, Лидия резким шагом двинулась к лестнице, потащив за собой и замешкавшуюся коллегу. – Патрулировать они будут. А как же! Дай Бог пройдутся туда-сюда разок и в подсобку заглянут. Нет, я так ночевать тут не хочу. Кристина еле поспевала за Лидой, которая как с цепи сорвалась. Буквально распихивая всех на своем пути, стремительно поднималась вверх по лестнице, минуя их этаж терапевтического отделения. В очередной раз, споткнувшись на ступеньке, девушка все же не выдержала и остановилась, потребовав ответы. - Да куда ты летишь? Лида, да что с тобой? - А что с тобой? – возмутилась та, и, обернувшись на Кристину, уперла руки в бока, - я думала, что ты поймешь меня. И месяца не прошло с того дня как тот ненормальный напал на меня в моем же кабинете. Он меня чуть не придушил! И если бы у него была еще одна чертова минута, то я сейчас бы с тобой не разговаривала. Да зачем тебе об этом говорить, он же и на тебя набросился. Что нам эти отряды, если Вампир нападет на тебя? Или меня? Он-то не алкоголик с трясущимися руками. Одно движение и шею свернет и уж он точно на это способен. В его глазах сумасшествие и смерть. И мы должны надеяться только на себя. У нас нет тут защитников и героев, которые примчатся к нам по первому нашему писку. Руководству то плевать, лишь бы с пациентами ничего не случилось. Мы должны позаботиться о себе. Ты вообще знаешь, что он ищет тебя? - Меня? – и тут Кристина почувствовала, как ступень под ней зашаталась. Что за чудовищная игра? Весь день она искала с ним встречи, а ночь все перевернула. Но решаться на визит к Вампиру было проще и спокойнее, чем ждать пока он сам ее найдет. - Тебя, тебя, - подтвердила подруга, - это мне Тоня сказала по секрету. Теперь ты меня понимаешь? Я его лечащий врач, которого он ненавидел, а ты … Я без понятия, почему он тебя ищет, Орден как-то в этом ваш замешан, но я убеждена в том, что если он встретит нас за углом, то не пройдет мимо. И мне плевать на этих санитаров и врачей, что будут раз в час ходить по этажам. Нам они не помогут. Поэтому нам нужно уравновесить шансы. Теперь, когда Кристина полностью включилась в происходящее, нервозность и обеспокоенность Лиды передалась ей по воздуху. Она права. Если они попадут к нему в руки, то жди беды. Никто им не поможет. Сердце с сожалением отозвалось образом Воланда, но девушка тут же его прогнала. Нет. Не теперь. Не после их прощального разговора. - Какой у тебя план? - Так-то лучше, - Лида улыбнулась и шепотом произнесла три слова, - психиатрическое отделение. Лепонекс. Психиатрическое отделение уже второй год находилось в стадии запустения. После открытия диспансера в этом же районе руководство срезало финансирование и стационар прекратил свое существование, с того времени проводился лишь прием специалистов, а невменяемых пациентов после диагностики острого бреда или психоза отправляли в тот же диспансер. Большинство врачей вздохнули с облегчением. Психиатрическое отделение находилось на последнем этаже, чтобы сократить проходимость, но крики, доносившиеся из него по ночам, даже толстокожих докторов заставляли поежиться и ускорить шаг. Зловещая аура со временем пропала, но отдельные атрибуты сохранились. Парочка крепких санитаров, аптека с кодовым замком на каждом металлическом ящике, наличие тревожной кнопки в каждом приемном кабинете и, конечно же, лепонекс в единственной процедурной. Кристина шла следом за подругой, автоматически прислушиваясь к каждому шороху. Они шли тихо – врачи носили обувь на мягкой подошве для того, чтобы не создавать раздражающий стук каблуков и теперь это играло им на руку. Освещение осталось на ночь только в коридоре. Стоял запах хлорки – ночная уборщица уже прошлась по этажу и теперь они могли встретить только дежурившего санитара. И его. Девушка старалась не думать о том, что тихое и безлюдное место могло привлечь и мужчину из Ордена. Как ни крути, идеальный вариант переждать ночь и суету, царившую на нижних этажах. Знал ли он, что уже утром по его душу придут? Что заставило выбраться из палаты? Если он выдернул из себя дренажи, то могло ли это означать, что он не намерен оставаться в клинике? Тогда почему он все еще здесь? Неужели причина действительно в ней? - Как ты думаешь, где он сейчас? – спросила Кристина в полголоса. Заводить беседу было рискованно, но ей было важно знать чужое мнение. Тени и тишина пустующего коридора щекотали нервы. - Маловероятно, что здесь. Это мы в курсе, что тут никого нет. Если ему действительно нужна ты, то искать он тебя будет на втором этаже. Кстати, где его и видели. Лида уже сбавила скорость, потому что в полутемноте им приходилось еще вчитываться в таблички на кабинетах. Кристина обернулась назад – темный коридор частично освещался с лестничной клетки, и она боялась увидеть тень или мужской силуэт. Но этого не произошло. Их сопровождала только пустота. - О, вот где она. Нашли, - Лидия самоуверенно толкнула дверь, но та оказалась запертой. – Не поняла. Девушка навалилась на дверь боком, но та лишь ответила глухим стуком. В кромешной тишине коридора он показался Кристине непростительно громким. - Что ты там делаешь, - прошипела она. – Дай, я посмотрю. Но сколько бы Кристина не нажимала на дверную ручку и не крутила ее, преграда оставалась на месте. Подруги не хотели признавать своего поражения – возвращаться в терапию по пустынным коридорам и спускаться по лестнице, ежесекундно оборачиваясь назад, было не тем, зачем они прошли длинный путь. - Вспомнила! – озарение пришло к Лидии резко, и она забыла о том, что следует вести себя тихо и тут же поймала осуждающий и злой взгляд коллеги. – Их могут закрывать, но там хранятся расходники и лекарства! Какие же мы дуры-то! - Очень приятно, - пробубнила Кристина. - Да я не о том! Во всех процедурных стоит одинаковый замок, поэтому к ним… - Подойдет универсальный ключ, - продолжила за нее подруга и тут же полезла в карман. Но ее карманы были пусты – привычки брать с собой ключи от склада и аптеки она не имела, и ее связка лежала в верхней полке стола. - Слава Богу! – даже при тусклом освещении Кристина увидела, как блеснули ключи в руках Лиды. Ее лицо озарила улыбка облегчения. И тут же погасла, когда в тишине раздались едва различимые шаги. - Что не так? – Лидия держала связку в вытянутой руке и не понимала перемены настроения девушки. Кристина все еще стояла у двери, прильнув к ней телом. Ее взор был обращен за спину Лиды, там, где яркий квадрат света плавно переходил в сумеречную зону психиатрического отделения. Ее сердце стучало в ритм приближающихся шагов и с каждой секундой тонкий свитер все сильнее и сильнее прилипал к телу. Подруга проследила за взглядом и резко обернулась назад. Напряжение в их телах росло в геометрической прогрессии. – Кто-то идет, - одними губами прошептала она и, оттолкнув локтем замершую от страха коллегу, практически на ощупь и наудачу попыталась вставить ключ в замочную скважину. Но сделать это дрожащими руками было сложно, ладони резко вспотели и паника, подгонявшая девушек в спину, только усугубляла ситуацию. Звук шагов ставился четче и объемнее. Кристина не сводила глаз с арки коридора, ожидая и боясь появления тени. Все ее сознание обратилось в слух и зрение. - Быстрее, - прошептала она. - Пытаюсь, - нервно выдохнула Лидия, попутно сдувая выбившуюся прядь волос, которая лезла в глаза. Ключ вошел в скважину, но поворачиваться не хотел, скользил во вспотевшей ладони, и пришлось помогать другой рукой. Щелк, щелк, щелк. Лида не помнила, когда в последний раз испытывала столько мощное облегчение, близкое к экстазу. Дверь отворилась, приглашая шагнуть в черноту пустого кабинета как раз в тот момент, когда высокая тень легла на освещенную часть пола. Кристина резко дернулась, вырываясь и плена гипнотического замешательства, и толкнула Лидию в спину, запихивая ее в кабинет. Последнее, что она увидела, прежде чем скрыться за дверью, были широкие плечи и длинные руки, сжатые в кулаки. Тень приближалась и, не смея больше медлить, Кристина нырнула вслед за подругой в кабинет, осторожно и плавно закрывая за собой дверь. Отдышаться не представлялось возможным. Кристина смотрела на белеющую в темноте дверь и с силой зажимала себе рот, чтобы не дать ни одному звуку выскочить наружу. Лидия осталась у входа, стоя чуть в стороне от двери, девушка медленным движением закрыла щеколду замка, и в звенящей тишине прозвучал стук металлического язычка. Подруги молчали и даже не смотрели друг на друга – их внимание было направлено на простую деревянную дверь, которая стала единственным рубежом между ними и неизвестным. Стены задерживали звуки, и было сложно различить, где реальные шаги, а где лишь игра воображения. В уме Кристина уже оживляла вариант развития событий, где дверь выламывается обезумевшим пациентом и на смену оцепенению приходит адреналиновый раш с лозунгом « бей или беги». Бежать? Их двое и у одной их них будет хороший шанс вырваться из процедурной и побежать за помощью. На кого Вампир наброситься в первую очередь? Или же их вариант – это бить? Даже если мужчина не ожидает увидеть двух противников, их потенциал, основанный только на эффекте неожиданности, рассыплется в первую минуту противостояния. Звать на помощь? Но кто услышит их крики из пустующего отделения на четвертом этаже? Как же так получилось, что желание обезопаситься привело их в ловушку? А шаги тем временем становились все отчетливее. Они поравнялись с дверью и, не задерживаясь, прошли дальше, стихая где-то в темноте больничного коридора. Лидия обернулась и показала что-то жестом, но Кристина увидела лишь быстрое движение белого рукава в темноте. Не дождавшись ответной реакции, девушка сама подлетела к подруге и, вцепившись в ее руку, громко прошептала: - Ищем лепонекс и валим. Не стой на месте. - Что дальше? – спросила Кристина, пока они гуськом друг за другом спускались по лестнице на второй этаж. В кармане каждой из них лежало по две дозы нейролептика. Попадание в любую мышцу и через пять минут противник уже и пальцем пошевелить не сможет – глубокий сон, похожий на кому, продлиться недолго, но достаточно для того, чтобы успеть спасти свою жизнь. - Не привлекать внимания и не разделяться, - ответила Лидия. – Нам нужно продержаться до утра. В чем-то этот громила хирург и прав, Вампир тут ничего не знает и ему придется обыскивать этаж за этажом. Видок у него запоминающийся – попадется. Кристина хотела в это верить и все же страх, засевший в ее теле, только креп. - Не переживай. Все держат ухо в остро. Все знают о нем. Если он попытается напасть в палате или коридоре, то тебя не оставят в беде. А выкурить тебя из стен больницы он не сможет, - Лидия говорила уверенно, но подруга чувствовала, что между ее слов так же сквозит страх, приникший в их больницу одной дождливой ночью. Бравада не убедила ее – никто из них не будет в безопасности. Но вида она не подала. Слабость ей не к лицу. Подруги вместе спустились на второй этаж и с облегчением увидели штатную работу терапевтического корпуса. Медсестры катили тележки с медикаментами, врачи проверяли палаты и только два коренастых охранника, стоявших на входе в отделение реанимации, были напоминанием о том, что эта ночь не похожа на другие. - Внимание всем врачам. Направляющиеся в приемное отделение кареты скорой помощи перенаправлены в первую и третью городские больницы. Приемное отделение останется открытым для экстренных кардиологических и хирургических пациентов. До окончания смены запасные выходы останутся закрытыми, - голос Антонины Михайловны разнесся по этажам через громкоговорители. Кристина и не помнила, когда в последний раз ими пользовались в ночную смену. - Это значит, что будет работать только главный вход. А там его будут ждать. Ему никуда не деться. Пойдем. Лидия улыбнулась и, поправив фонендоскоп, отправилась в сторону ординаторской. Кристина, на мгновение, задержав взгляд на охранниках, подумала лишь о том, являлась ли идея загнать опасное животное в угол хорошей. Антонина Михайловна нажала на кнопку окончания связи и отклонила микрофон. Оставалось четыре часа до утра. Женщина устало осела на стул и вытерла со лба капли холодного пота. Четыре часа – это немного. Они доработают смену в полном составе и найдут Никиту Суворова. Его бейджик все еще покоился в кармане ее халата. Что же с ним стало? В памяти всплыл образ опасного пациента и взгляд его черных ядовитых глаз. Сразу захотелось закурить. Что же он с ним сделал? Жив ли сейчас молодой доктор? Если Суворова найдут мертвым, то их больнице не миновать огромного скандала. Мысленно она прокручивала в голове их встречу, стараясь вспомнить как можно больше деталей. Лысый череп, тонкие губы, скрипящий угрожающий голос и белый халат. Это все, что она смогла извлечь из своей памяти. Халат? Теперь она поняла, почему так сердито окликнула его и приняла за врача. Но с кого же он снял его? И в глубине души она знала ответ. Ответ хранился в кармане ее больничного халата. Рука сразу же нырнула туда, но наткнулась на пачку сигарет. От желания курить было физически больно, но снова вернуться на тот этаж, выйти на лестничную клетку, рискуя столкнуться с ним лицом к лицу, не входило в ее планы. И оставить пост в такое тяжелое для больницы время она тоже не могла. Дверь главного входа манила ее, уговаривала выйти на пять минут и получить облегчение, просто чикнув спичкой. Но долг перед коллегами перевешивал искушение. И все же она поглядывала на большую дверь, словно ища повода покинуть кресло и нарушить приказ главного хирурга. Минуты тянулись как густая смола. Женщина нервно поглядывала на часы в главном вестибюле, но их стрелки словно заснули. Она тяжело сглотнула кислую слюну и снова обтерла лоб уже влажным платком, со злостью скомкав его и бросив на стол. Холл больницы опустел, а привычные шумы коридоров усыпляли бдительность. Прошло пару часов с момента ее встречи с ним, но ничего не последовало. Вампир не бегал по больнице, размахивая скальпелем, и не бросался на персонал. Да и никто не знал где он и находился ли в больнице. Мнимая будничность шептала на ухо простые слова. Ничего не случится. Ты зря себя накрутила. Ты же видишь, что все идет как обычно. И все же опытная медсестра отмахивалась от них, как от мух. Она не допустит глупой и грубой ошибки. Ее желания не одолеют над ней верх. - Мяу. Женщина откинулась на спинку стула и снова придвинулась к столу, решив, что непонятный звук был скрипом старой мебели. Она попыталась сосредоточиться на документах, разложенных на столе, и уже взяла карандаш для пометок, когда звук повторился, только уже протяжнее и отчетливее. - Мя-я-у. Антонина Михайловна подскочила на месте и резко встала. Прямо перед ее стойкой прошелся огромный черный кот. Женщина бегло окинула взглядом помещение в поисках свидетелей того, что она не сходит с ума, но, как назло, в холле больницы кроме нее никого не было. Ее и кота. - Кыш! – шикнула она со злостью. Слюна разлетелась из ее рта, а напряжённый взгляд уставился на черное пятно, отчетливо выделяющееся на белом фоне обстановки. Кот медленно прошел вдаль, даже не обернувшись на ее восклицание и сел напротив главного хода. Посидев так не больше минуты, он начал умываться, всем видом показывая, что чувствует себя как дома. – Ты смотри-ка! А ну-ка, пшел отсюда! Нервы женщины, повидавшие за ночь многое, взвинтились до предела и, потеряв над собой контроль, Антонина Михайловна гарпией бросилась на животное. Кот же, услышав ее приближение, лишь посмотрел на нее безучастным взглядом ярко-зеленых глаз и в ту же секунду оказался возле двери. Женщину бросило в холодный пот, а ярость уже затмила ее глаза. И эту ярость нужно было выплеснуть. Бегемот остановился около двери. Нужно же удостовериться, что жертва следует за ним и, напоследок еще громко мяукнув, ловко подцепил дверь лапой и дернул на себя, тут же выскользнув на улицу. Медсестра, не задумываясь ни на секунду, выбежала за ним. Ее ноздри жадно вдыхали ночной воздух, от короткой погони сбилось дыхание. Она остановилась и осмотрелась – блохастого паршивца нигде не было и теперь факт его существования уже не казался ей железобетонным. - Черт знает что, - гневно сплюнула она. Около больницы никого не было. Ее рука сама опустилась в карман. Ей точно нужно перевести дух. Коровьев деловито поправил бабочку-галстук, делано прочистил горло и, подмигнув огромному черному коту, который уселся прямо на стол поверх разложенных документов, нажал кнопку. - Кристина Александровна, вас срочно вызывают в палату семьдесят пять. Повторяю, в палату семьдесят пять. Дестабилизация, - голос Антонины Михайловны, фанатично вдыхающей табачный дым за углом больницы, раздался через громкоговорители. - Вот хоть убей, но не понимаю. Не по-ни-ма-ю зачем отправлять донну к этому человеку. Он сам найдет ее на рассвете. - Такова воля мессира. Они отклонились от нужного нам пути. Направить нужно. - Ну что? Есть новости? Врачи, заполняющие бумаги или только что вернувшиеся из палат пациентов, лишь отрицательно покачали головой. Кристина понимала коллег, никто не горел желанием обсуждать проблему, пока она была не разрешена и все еще висела над их головами. В ординаторской было тихо. Не было слышно смешков, шушукающихся между собой докторов, причитаний о том, что новые ординаторы еще тупее и медлительнее предыдущих. Все были разрознены и пытались заниматься своими делами. Но думали они об одном - закончить смену целыми и невредимыми и вернуться к своим семьям. Лиду догнала в коридоре медсестра. Требовалась помощь в постановке центрального катетера, что-то не так было с венами и оставалось не так много попыток. Подруга фыркнула и закатила глаза. Такие мелочи давно доверяли ассистентам и фельдшерам, но отказать не могла. Пациент был ее и ответственность тоже. - Встретимся в ординаторской. Без надобности не уходи. Там сейчас должно быть много народа. Я тебя найду, как закончу. Хорошо? Кристина улыбнулась и тепло обняла подругу. Их мелкие ссоры и недопонимания, приправленные щедрым вмешательством Воланда, казались далекими и странными, высосанными из пальца. Теперь они по одну сторону баррикад и она была счастлива, что в такую ночь была не одна. - Его никто не видел, - наконец выдал молодой врач в очках с яркой оправой. Кристина хотела вспомнить его имя, но в переваренной каше из разрозненных мыслей не было ответа. Может Виталий, а может и Виктор. – Пока спокойно. Никиту ищут. Девушка едва заметно кивнула и прошла к своему столу. Странно наблюдать такое скопление врачей, тем более в месте, где еще пару часов назад они с Воландом были совершенно одни. Это было понятно – никто не стоял в тупиковом закутке крыла с другом, не слонялся от автомата к автомату, не перебрасывался свежими новостями на лестнице, не курил на улице. Все собрались вместе, потому что понимали, что так безопаснее. Но она не чувствовала себя в безопасности ни с ними, ни с Воландом. Кристина посмотрела на входную дверь, и образы ожили в ее голове. Его руки на ее спине, запах его парфюма и ни с чем несравнимый тембр голоса. Грустная улыбка, в один момент превращающаяся в злобный оскал. Светлые глаза с ядовитой тьмой и ненавистью, которые смотрят и с заботой и с нежностью. Он был настолько противоречив и естественен в своих противоположностях, что каждый раз, когда поворачивался к ней темной или светлой стороной, Кристина чувствовала, что ее водят за нос. Ни смерть Надежды, ни намеки на большую роль Ордена в ее жизни не являлись правдой. Она в это не верила. Он мог знать все. И он мог соврать обо всем. Как же тошно. Кристина расстегнула пару пуговиц на тонкой кофте и со злостью посмотрела на карты пациентов. Противоречия раздирали ее изнутри, и каждая следующая мысль опровергала предыдущую. Она не знала что думать. Она не знала, во что верить. Присутствие коллег должно было успокоить, но лишь раздражало. Чей-то вздох, чавканье, кашель, шуршание страниц. Нужно было сосредоточиться на работе, но хотелось лишь плакать от бессилия и одолевавших ее тяжелых дум. Бежать бы и бежать под дождем до самого дома и, заперев входную дверь, лечь под одеяло и не вставать с нее неделю. Никого не видеть и никого не слышать. Кристина тяжело выдохнула и открыла папку. Всего лишь мечты. Скоро придет Лида, пройдет пару часов и наступит рассвет. Они сложат халаты и выйдут из рабочего плена. Еще пару часов. Она взяла ручку и отпила глоток давно остывшего чая из новой кружки. Чтобы одолеть растревоженный мозг нужно направить его внимание. Пусть занимается работой, хоть какая-то будет польза. Но не успела она заполнить анамнез, как громкоговоритель ожил и сообщил, что работа для нее будет. Но другая. Кристина шла, погруженная в совсем другую историю. В голове происходила напряжённая операция по сопоставлению фактов и слов. Орден был уничтожен силой извне. Это факт. Надежда находилась там. Факт. Могла погибнуть. Факт. Поворот в левое крыло. Палата семьдесят, семьдесят один. Если бы сестра выжила после жесткого нападения на ее дом, то уже нашла бы способ связаться с ней. Кристина замедлила шаг. Факт. Тогда то, что сказал Воланд … Девушка остановилась перед палатой с номерным знаком семьдесят пять, пытаясь совладать с дрожью в намокших ладонях. Перед ее глазами память воспроизводила корявые кресты, расположенные за амбаром, холод и грязь опустевшей фермы, ровные ряды безымянных могил, и любая из них могла стать пристанищем для последнего родного человека в ее жизни. Кристина видела лужи засохшей крови и кусков плоти, опрокинутую стойку микрофона и выломанную дверь. Она и хотела бы выбраться из плена воспоминаний, но память упорно удерживала ее там, словно вот-вот и нужная зацепка появится. Ее рука безвольно повисла на дверной ручке. Орден ворвался в ее новую жизнь подобно буре. Орден покарает тебя! – проклятье, выплеснутое из иссушенных женских губ, появилось в ее памяти внезапно и тут же пришло озарение. Родители девочки Веры, спасенной Воландом, тоже были из Ордена! Вот оно! Вера все еще находилась в больнице, а значит, выйти с ними на связь не составит большого труда. Это не такая большая община и они должны знать о том, что случилось на ферме за городом и есть ли выжившие. Тело охватила радостная дрожь. Еще не все потеряно! В порыве эйфории и облегчения, Кристина смело шагнула в освещенную лишь мониторами палату и дверь за ней закрылась. Все еще обдумывая и раскручивая в голове новую идею, девушка подошла к больничной койке, машинально записывая значения показателей. Пожилой мужчина, как ей показалось, крепко спал. Инкубационная трубка выползала из его рта как огромная щупальца морского чудовища. В голубом свете экранов кожа выглядела серым полотном. Давление 95/80. Температура 36,4. Относительно стабильно, - подумала она и резко посмотрела прямо перед собой. Ручка выскользнула из влажных от пота пальцев и со стуком ударилась об пол. Сердце ухнуло в груди и скатилось в похолодевший от ужаса живот. Она шла, не разбирая дороги. И не обратила внимания на то, что идет одна. Дестабилизация в палатах с людьми, лежащими в коме, это всегда пробегающие мимо медсестры с наборами для реанимации, весело катящаяся по кафелю тележка с дефибриллятором и вечно сонный анестезиолог, который надеялся поспать между операциями. И это всегда красные и до одури пищащие и мигающие мониторы, зовущие на помощь. Но в палате было тихо. Настолько, что она услышала третьего человека в палате. Его размеренное дыхание и осторожную, плавную поступь шагов. Он был за ее спиной. Ровно посередине между ней и дверью. Это ловушка, - пронеслось в голове и лишь на мгновение она позволила себе легкое облегчение в виде догадки о том, что эта ситуация лишь очередная проказа от Воланда. Кристина обернулась, в глупой надежде увидеть любимого врага и ее дыхание замерло. Листы бумаг посыпались из рук. Безымянный пациент возвышался над ней, как ощетинившиеся и готовое к нападению дикое животное. В приглушенном свете его глаза казались черными впадинами, а лицо отдавало неестественной белизной. Мужчина стоял неподвижно, не сводя взгляда, и больше походил на эфемерное существо, призрака или духа. Девушка замерла, скованная страхом. - Закричишь – умрешь, - угроза в голосе не была скрытой, голос весь состоял из угрозы и опасности. Кристина знала, что это не шутка. Такие люди не умеют шутить – это она поняла еще при их первой встрече в холле приемного отделения. Она отступила на шаг назад и уперлась ногами в железный каркас больничной койки. Бежать было некуда. Призрак из Ордена оставался на месте. И хоть расстояние между ними увеличилось, напряжение в палате лишь возросло. - Бежать не получиться, хоть ты и любишь убегать. Не в этот раз. Но ты                                                                                                    можешь облегчить свою участь. - Я тебе ничего не сделала, - прошептала Кристина. - Нет. А что ты мне можешь сделать? - Тогда почему? – одними губами спросила она. Непослушными пальцами она залезла в карман и нащупала тонкий шприц. Все ее шансы на спасение находились в нем. Девушка попыталась ногтем поддеть колпачок, молясь о том, что бы ее возня оказалась незамеченной. - Потому что он выбрал тебя, - ответил Гробовщик и медленно шагнул в ее сторону. Широкие плечи полностью закрыли обзор, и дрожащая от страха девушка видела лишь его. - Я не понимаю, о чем… - Не надо, - грозно прервал он ее речь, и Кристина выпрямила пальцы в кармане, в ужасе осознавая, что ее разоблачили. – Строить из себя дуру. Ты знаешь, о ком я говорю. Об этом знала и твоя сестра. - Сестра? – Кристина не верила ушам. Перед ней стояла ее смерть, в этом она не сомневалась и все же она вцепилась в возможность узнать о Наде как питбуль. – Она жива? Мужчина сделал последний шаг и остановился рядом с ней. Кристина смотрела в его пустые глаза, словно там могла прочитать ответ и ждала каждую секунду повисшей тишины, готовясь услышать то, что разобьет ей сердце. - Давно на меня так не смотрели. Тем более девушки, - направление беседы резко свернуло в не ту сторону и от раскалённой тревоги и нетерпения внутри засвербело. В кармане Кристины шло ожесточенное сражение между неподдающимися контролю пальцами и маленьким колпачком инсулинового шприца. Ноготь на большом пальце сломался и гнулся об пластмассу, но девушка не прекращала попыток. И судьба ей улыбнулась. Последнее нажатие и он слетел, обнажая тонкую иглу. Девушка тут же зажала шприц в кулаке, готовясь в любой момент ударить противника в грудь или плечо, одновременно вводя ударную дозу транквилизатора. – Тем более, такие как ты. Его огромная ладонь опустилась на ее плечо и под тяжестью прикосновения Кристина немного вздрогнула и осела. Тепло человеческого тела ощущалось кожей. Как и его дыхание. Он был непростительно близко, ограничивая ей площадь для последнего маневра. Он занял все пространство. Он пришел, чтобы убить ее, но девушка не сводила с него взгляда. Он должен смотреть на ее лицо, а не на ее руку. - Она жива, - ответил он, и его рука переместилась с плеча на оголенную кожу шеи. Кристина не пошевелилась, лишь закрыла глаза и выдохнула с облегчением. Если ей уготовано умереть этой ночью, то она готова уйти с опустошенным, но спокойным сердцем. – Это она сказала, где тебя искать. Глаза девушки резко распахнулись, она непроизвольно дернулась и пальцы на шее сжались сильнее. Боль сказанных слов прожгла в ее сердце остатки трезвой рассудительности и сдержанности. - Врешь, - прошипела она. Мужчина слегка склонил голову, будто рассматривая что-то интересное в ее лице. Задумавшись, он и не заметил легкое движение рукой – Кристина вытащила шприц из кармана и замерла, готовя единственную атаку. - Врать грешно, - ухмыльнулся великан. Девушка, не отводя взгляда от ненавистного, ничего не выражающего каменного лица, замахнулась и направила удар в плечо свободной руки противника. По ее расчетам препарат так должен был подействовать еще быстрее. Сердце отчаянно застучало, тело бросило в жар, а в ушах стоял гул, подобный реву взлетающего самолета. Легкая игривая тень пробежала по лицу мужчины, и в тот же момент ее запястье оказалось перехваченным на лету. Сильные пальцы сжали его до хруста и вывернули в противоположную сторону. Связки натянулись до предела, и жгучая боль прошлась вдоль сустава. Слезы выступили на ее глазах, но зрительная дуэль не была прервана. - Интересно, - сказал мужчина сам для себя. Бесшумная борьба грозила поражением. Шприц, зажатый в руке врача, уже был близок к телу, но к телу Кристины. Вывернутый и управляемый чужой рукой, ее кулак приближался к животу. А противник все смотрел и смотрел, словно пытаясь впитать в себя ее страх и обреченность. Он с нетерпением ждал последних слов, мольбы о пощаде, женскую истерику. Ждал хоть чего-то. Жаждал подтверждения очередного поражения. Зубы девушки, стиснутые между собой, скрипели как вилка об тарелку, на виске выступила пульсирующая жилка. Она понимала, что уже проиграла. Что ее пропажу не заметят. Она упустила свой шанс, и жизнь не подкинет ей больше козырей. Карты разыграны. Единственное, что все еще в ее силах сделать – это не дать упырю напротив дозы наслаждения от ее жалости к себе. Умереть достойно все еще в ее силах. Тонкий укол прошел почти мимо нее. Лишь задней мыслью она поняла, что точка в их противостоянии поставлена. Черные глаза напротив – это последнее, что она увидит перед смертью. Страшная смерть. - Я рада, что она жива. Скажи ей, что я ее люблю, - слова мялись онемевшими губами и перед глазами уже двоилось. Крепкая рука, сжимающая шею, разжалась и переместилась под волосы. Гробовщик увлек падающую девушку на себя, и ее лицо уткнулось в его грудь. Ноги подкосились, и она начала сползать вниз. Перехватив ватное тело удобнее, мужчина произнес громко и отчетливо: - Ты умрешь легко. Его слова уже донеслись до сознания Кристины как эхо. Темнота уносила ее в небытие, и она искренне желала из нее не вернуться.