Опасайся своих желаний, маленькая змейка

__________

      Он вышел на улицу, с грохотом захлопнув за собой тяжелую дверь в башню. Было темно, и протяжный цветник, усаженный поздними отцветающими тюльпанами странного фиолетового, практически черного в сумраке цвета, тянулся вдоль узкой, мощеной серым кирпичом дорожки. Дориан пронесся мимо него, как ветер, сжимая в руке подобранный ключ.       Каблуки его ботинок глухо и быстро стучали. Ноздри раздувались бешеным быком. Тяжелый, цвета грозовой тучи взгляд застыл в одной точке. Далеко впереди, среди пёстрого праздника, света и громкой музыки, среди маячащих фигур и очертаний, Павус пытался уловить своих же собственных, чёрных, как тюльпаны, с полумесяцем на лбу, убийц.       Кирпич кончился быстро, и он выскочил на широкую, разбитую колеями дорогу. Вся подсохшая слякоть и грязь её изрезалась чёрными кратерами луж с желтыми отсветами фонарей. Всюду, утопая в тенях, были безобразные телеги и мешки. Но одно было ново. На обычно немноголюдной улице сегодня, казалось, приказали дать парад. Десятки пьяных жалонёров, распевая песни, поднимая пустые тосты, гогоча и ржа, маршировали теперь взад и вперёд, растягиваясь в нескончаемую разбитную колонну.       Обогнув пьяный взвод, Дориан тут же прибился к самому дорожному краю, практически вплотную прижавшись к стенам однообразных невысоких домов для прислуги.       Он шел стремительно, но стараясь не бросаться в глаза. Напряжение и ярость сейчас руководили им, как дирижеры. Они приказывали бежать, бурлили в крови, готовили к удару. Они гнали на задворки остальные мысли. И даже подсказка к следующему ключу была оставлена без должного внимания.       «Kaffas! Подумать только!..» — вспыхнул вновь Дориан полушепотом, зло сопя от быстрого шага: «…проклятое письмо! И именно сейчас!»       Как наяву, ненавистной пеленой, перед глазами его стоял проявившийся текст. Тонкий, аккуратный, такой ненужный и несвоевременный текст на дорогой бумаге. Нужно было сразу выкинуть это письмо с балкона, как он и хотел! Мать всегда знает, когда и как напомнить о себе!..       «Проклятье!» — вдруг вскрикнул он от переполняющего его раздражения.       Ему нужен план. Чёткий и неукоснительный. Сейчас — вернуться во внутренний двор. Сразу после — добыть оставшиеся ключи. Потом — всучить их Сэре. Встретиться с магом!.. А после?.. Kaffas! Как мало вдруг стало времени! Как много нужно успеть! Лишь бы управиться до утра…       Он шумно и протяжно выдохнул, пытаясь успокоиться. Придерживаться плана! И главное — ничто не должно пойти ему вразрез!       Только успел подумать он, как громкое: «Магистр Павус!» — раздалось вдруг где-то сбоку.       Он метко выругался, только ускоряя шаг. Нет-нет-нет! Никаких сил. Никакого желания. И уж точно никакого времени! Дориан перескочил через лужу, чудом не проскользив в грязи. Ушел! Но крик повторился, теперь громче. Чёрт! Дориан пролетел мимо последнего дома и уже почти сбежал от ненужной встречи, нырнув между пьяниц, как вдруг его схватили за плечо.       Размашистый удар вышел бы достаточной силы, если бы человек за спиной в последний момент не отскочил в сторону.       «Э-эй! Полегче, Дориан!..» — воскликнул знакомый голос, и с небольшой паузой тут же добавил: «Это я… Я…»       Отскочивший командующий Каллен в пару развязных шагов подошел ближе, бросая на Павуса странный, чуть замыленный и немного испуганный взгляд. Глядя на него, Дориан поджал губы, отчего-то разом теряя все слова, что должен был сейчас сказать.       Каллен стоял перед ним чуть покосившись набок, точно одной ногой утопал в вязкой луже. На белом лице его даже в таком тусклом бледно-желтом свете смешения луны и фонарей были заметны красноватые подпалины. Его глаза, обычно серьезные и суровые, чуть блестели. На губах застыла дурацкая полуулыбка.       — Как твой вечер?.. — нелепо спросил он с небольшой протяжностью в голосе и улыбнулся шире.       Дориан чуть прищурился, высматривая что-то в лице мужчины. А затем вдруг нелепо усмехнулся сам себе, убеждаясь в нагрянувшей мысли.       — Ты пьян, Каллен?       — Я?! Нееет… — вскрикнул и протянул он, а затем внезапно прыснул. — Я не пил!.. Они… Они только угощали меня чем-то… Все они… Создатель, Дориан… Проклятый маскарад!..       — Хотя бы кто-то сегодня отдыхает… — негромко и исчерпывающе ответил Павус, на полшага отступая от мужчины.       Бежать. Бежать, пока он не разговорился!       Сцепив руки за спиной, Дориан вновь попятился, корпусом чуть наклоняясь вперёд и натягивая на лицо вежливую улыбку. Он проговорил как можно мягче, взглядом уткнувшись куда-то в грудь командующего:       — Каллен, я прошу прощения… В иной раз я с огромным удовольствием поболтал бы, но, пойми, сейчас я очень тороплюсь и…       — Ты же ищешь ключи, так?.. — перебил его он, точно только сейчас поняв что к чему. — Только не говори Жози… Ни о чём ей не говори… Это с-секрет…       — Каллен, пожалуйста, у меня правда нет никакого времени…       — Нет, не уходи, Дориан!.. — морщась, протянул вновь он, когда Павус отступил на ещё один шажок. — Помоги мне!.. Дориан!.. А я помогу тебе с ключом… С этим… Где он?.. Вот!..       Шарясь по карманам, Каллен вдруг извлек ключ, болтающийся на зеленой ленточке. Он потряс им в воздухе (точно если бы в руках у него была целая звенящая связка), ловя глаза Дориана и расплываясь в блаженной улыбке.       — Жози назначила меня… Хранителем. Попросила провести испытание… Силы кажется… Что-то там про стихии, землю и прочее… Помоги мне, Дориан… И я его тебе отдам…       Дориан замер, так и не расцепляя рук. Он поджал губы, нахмурился, взглядом метаясь между ключом и бесхитростным лицом Каллена, ни капли не скрывающего своего странного и беспомощного нетерпения. Нехорошее предчувствие вмиг прокатилось по горлу странным и противным холодком.       — Что-то случилось?.. — зачем-то спросил он недоверчиво и тихо, не двигаясь с места.       И тут же, за мгновение до возбужденного крика Каллена, за секунду до его суетливых жестов и невнятных слов, с выдохом прошептал: «Kaffas…»       — Они!.. Там!.. — резко воскликнул Каллен, а затем продолжил, чуть сбавив тон: — я не знаю чего они хотят… Женщины!.. Мужчины… Они там!.. Там!.. — он указал куда-то назад, за спину, — помоги мне от них избавиться!       — Думаю, они хотят получить ключ, — устало потирая переносицу, бросил Дориан, подходя к нему ближе, — отдай его мне и проблема решится сама собой.       — Нет! Ты… Ты лучше поймешь, когда увидишь… Ты же… Ты же очаровательный, Дориан!.. Самый оч-чаровательный человек, которого я знаю…       — Каллен… — Павус лишь усмехнулся, глядя в искренние и блестящие от алкоголя глаза, — нельзя говорить чистую правду и надеяться, что я сразу соглашусь…       — Так ты мне поможешь?! Идём!       Внезапно, не дожидаясь более ни секунды, он схватил его за руку и устремился куда-то к прогалу в домах.       — Стой, Каллен, я… — пытался упираться Павус, но тщетно был вынужден идти следом.       Даже вусмерть пьяный Резерфорд был сильнее и быстрее него раза в два.       Таща Дориана за собой, Каллен приблизился одной из многих подворотен, почти ничем не примечательной. Ничем, кроме цветущего куста сирени, разросшегося практически на полную ширину и без того узкого прохода. Её нежные ветви мазнули по плечам, мелкие, частые цветы вспыхнули прохладным ароматом. И через мгновение они вышли на небольшую площадку под раскидистой кроной ветвистого дуба.       И поныне здесь стоял косоногий стол, был тот же забор и та же стена дома, подсвеченная ярким светом фонарей, которыми были увешаны все нижние толстые ветви дерева. Новыми были дорогой ковёр, расстеленный прямо на земле, невысокий столик, уставленный опустевшими блюдами, и пара кресел из бежевой кожи.       Каллен остановился, по-мальчишески подернул Дориана ближе, молча представляя его небольшой публике, собравшейся здесь, кажется, лишь ради одного.       — Наш бравый командующий! Куда же вы пропали? — захихикала вдруг молодая аристократка.       Лицо её закрывала сплошная маска с никчемными и блеклыми кристаллами кварца; она сидела на одном из кресел, выставленных под деревом. Рядом с ней, на втором кресле, сидел юноша, тут же восторженно подхвативший её:       — Мы невозможно скучали без вас!.. Теперь вам придется загладить свою вину, мессир!..       Несколько других девушек, стоящих по бокам, тоже тихо засмеялись, будто бы не имея собственных голосов. Каллен, в миг смущенный что-то забубнил себе под нос, на мгновение крепче сжимая руку Дориана, которую, к слову, до сих пор не отпускал.       «Дыхание Создателя…» — лишь подумал про себя Павус, покосившись на розовеющее лицо командующего, и тут же взглянув на улыбчивые, разгоряченные лица на креслах. «Он попросил спасти его от… флирта?» — он усмехнулся от нелепости.       — Мессир… Вы не представите нас вашему спутнику?.. — скрипуче протянул юноша, в упор теперь глядя на Дориана.       — Прелестному спутнику! — вставила девушка в маске. — И просим Вас! Представьте же его нам!       — Лорд Дориан из Павусов, — проговорил за себя Дориан, даже не пробуя выждать слов от Каллена. — Сын Галварда Павуса, магистра провинции Кваринус славной империи Тевинтер… Если, конечно, это вам о чём-нибудь говорит. Добрый вечер.       — Создатель, Августа, это же как на твоих встречах пьяниц! — бесцеремонно прыснул юноша, обернувшись к девушке. — Что ты там обычно говоришь после?..       — Отстань, Огюст. Иначе я начну рассказывать о всех твоих встречах. Хотя, знаешь, весь Орлей и так в курсе…       Отмахнувшись от него, она продолжила:       — Моё имя маркиза Августа Дюпон. Мой отец вызвался участвовать в этой чудной Игре леди посла, но сейчас, кажется, уже видит третий сон в обнимку с бутылкой…       — «Ужасный позор для семьи, Августа, если мы не добудем хотя бы одного ключа…» — передаю вам его последние слова с каплей цензуры и огромной долей расшифровки, — вновь подхватил юноша, перебив подругу.       — Этот болтун — Огюст де Брие. Хоть и лишен титула после того неудачного восстания, своим дворянским привычкам не изменяет и всегда умеет находить праздники, сплетни и красивых мужчин. Из-за последнего и был занесен под этот дуб и усажен в это кресло.       — Всё сказала? — язвительно бросил Огюст, прищурившись на подругу.       — Конечно, нет, mon cher… — протянула она и мягким движением ладони послала ему воздушный поцелуй.        — Там позади, — воскликнул Огюст, развязным жестом указывая за спину, — подпирает дерево наш тихий друг Сезар Морель. Ужасный зануда. И, представляете, всё ещё не теряет надежды казаться правильным и доброчестивым рыцарем в сияющих доспехах…       — Сир Морель!.. — раздался вдруг негромкий, но ясный голос, — у меня всё ещё есть звание, Огюст…       — Звание херание… — проворчал де Брие, гримасой скорчив рот. — Впрочем он совсем неинтересный. А эти… — он обвел взглядом девушек по бокам, на мгновение задумавшись, — а этих я даже как зовут не помню…       — Как?! — возмутилась вдруг Августа, ткнув друга в плечо, — мы же учили! Паулина, Луиза, Леди Шампань…       — Они вместе служили, пока Огюста не разжаловали за мятеж, — тихо проговорил Каллен, чуть склонившись к Дориану, пока остальные отвлеклись, — сир Морель совсем юн, а уже шевалье… И подает большие надежды…       «Морель… Морель! Это же племянник того самого мага!..» — вспыхнула в голове Дориана внезапная мысль. Он кивнул Каллену, больше не слушая его слов. Хоть какое-то везение! Больше никаких ключей и никакой Сэры! «Только знает ли он что-нибудь об исследованиях дяди?..» — продолжал Дориан, неотрывно разглядывая отстраненный силуэт под деревом. «Как бы к нему подобраться?.. Через этих двоих?» — он мельком взглянул на сидящих в креслах.       Августа была одета в духе маски — безвкусно и убого, с обилием блестящих вкроплений на бледно-розовом пышном, совсем не стройнящем её и без того полное тело платье. Её жидкие чёрные волосы были собраны в какое-то подобие прически, уже изрядно потрепанной за длинную и разгульную ночь. В руках она держала полупустой бокал и под ногами её, опёртая на складки юбки, стояла винная бутылка, такая же полупустая.       Огюст, сидевший рядом тоже вертел в руках бокал. Он был в праздничном дворянском камзоле тёмно-синего, как вечернее небо, цвета с ярко-зеленой вышивкой по швам; непозволительно узком по всей длине и от этого обтягивающем его хорошо сложенное тело. Его тёмные, прямые волосы, отпущенные сверху и сбритые на висках, были зачесаны и уложены назад и блестели от обилия воска. На глазах его тоже была маска, такая же синяя, но совсем безыскусная, с одиноким зеленым пером меж прорезей для глаз.       — Дорогой командующий, пожалуйста, налейте даме еще вина! — требовательно воскликнула вдруг Августа, отвлекшись от пустой болтовни с де Брие. — Это мой первый бокал за весь вечер, и я была бы крайне признательна, если бы именно вы имели честь его наполнить!..       Огюст громко рассмеялся, тут же поймав на себе смиряющий взгляд маленьких мутных глаз из-под маски. Она что-то ядовито процедила, он также ядовито ответил, вновь скривив рот.       Каллен же, поняв, что обращаются к нему, с шумом вздохнул, мученически потупив взгляд. Он уже было двинулся выполнять просьбу, как Павус на опережение и не теряя шанса воскликнул:       — Маркиза, позвольте мне! Наш командующий все-таки связан некоторыми обязательствами!       Мгновенно он поймал несколько испуганные глаза Каллена, и как можно незаметнее мотнул головой в сторону забытого всеми косоного стола, накрытого красной скатертью.       — У тебя же важное задание от леди-посла. Не расскажешь подробнее про своё испытание?..       «Да… Да, конечно!» — со странным жаром ответил Каллен, чуть захрипел и прокашлялся, будто бы благодарно кивая.       Воодушевленно и резво он подошел к столу и, поравнявшись с ним, начал речь, явно заученную и, видимо, с тем же успехом забытую: «Мне выпала честь представлять… Нет… Курировать испытание силы!..»       Вино с шумным бульканьем и плеском наполнило пузатый бокал в руках девушки. За ножку она держала его тремя распухшими пальцами, подставляя под бутылку, а сама не сводила полузаплывших глаз с лица Дориана.       — Вы давно гостите в этом замке, милый магистр? — прощебетала она, чуть склонив голову набок. — У меня такое чувство, что раньше мы не встречались… Поверьте, я бы запомнила такого… имп!.. — икнула она, — импозантного мужчину!       Девушка захихикала, кокетливо вытянув свободную руку и потянувшись к руке Дориана.       — Августа, ты своему отражению удивляешься… — бросил Огюст, закатывая глаза. — Магистр же явно только с дороги! Взгляни, он даже не успел переодеть старую рубашку!..       Павус лишь кивнул, вовремя убрав руку от девушки и улыбнувшись обоим самой галантной и самой натянутою своею улыбкой. Терпение и самообладание. Конфликта нужно избежать любой ценой. Пусть даже собственной гордости.       — Милый магистр… — вновь проговорил Огюст, также теперь протягивая свой бокал, чуть перевесившись через подлокотник кресла, — не окажете услугу?       — Конечно, mon ami… — процедил Павус, не убирая улыбку с лица и поднося бутылку к его бокалу.       — Grand merci, mon lis… — бросил он и усмехнулся.       Дориан вдруг вспыхнул, изменившись в лице. Он поднял настороженный взгляд и, не колеблясь ни секунды, спросил:       — Что, простите?       — Я сказал: большое спасибо, моя лилия. Прошу прощения, мне почему-то показалось, что вы знаете орлейсианский…       — Моя мать приучила меня к этому языку… Я не о том… Почему именно лилия? — как-то странно и живо проговорил Дориан, всматриваясь в его лицо.       — Ах, это его коронный прием, не берите в голову. Всем подряд приписывает какой-нибудь цветочек. Я, к примеру, чертов репейник. Командующий Каллен… Не помню…       — Ландыш, Августа. И не всем подряд, — он как можно противнее спародировал её голос. — Не знаю почему, но мне кажется, что цветы прекрасно иллюстрируют характеры людей. Считайте это моей причудой. А почему вы именно лилия?.. Одному Создателю известно. Может быть виной всему ваша грандиозная красота…       — Ох… Огюст, превосходишь самого себя… — усмехнулась девушка. — А какой цветок вы бы приписали Огюсту, дорогой магистр? Мне страстно хочется узнать. Я мечусь между одуванчиком или какой-либо другой сорной травой… Подорожник быть может?       — Роза, не так ли? — усмехнулся вдруг Огюст, — розовая, как платье этой стервы… Или бордовая?.. Нет! Какая-нибудь необыкновенная… С прожилками, как у той старухи, у которой мы с тобой гостили последние два месяца!.. Ну же, Августа, напрягай свой пропитый мозг!       Они вновь о чём-то заговорили, перепрыгивая с темы на тему, как разгульный оркестр. Павус же остался стоять. И улыбка растворилась на его вытянувшемся лице.       Роза, не так ли?       — Я пойду… Предложу вино вашему другу… — тихо проговорил Дориан, силой выдергивая самого себя из потока нахлынувших мыслей       Он обогнул кресла, переступая через массивные корни, выбивающиеся на поверхность высохшей земли. Нужно было улыбнуться. Пересилить себя. Нужно. Необходимо!       Чтобы быстрее, как ветер, как буря, как ураган, как можно скорее увидеть его!       Но он не сумел.       — Добрый вечер, сир Морель… — проговорил он необычайно тихо, взглядом цепляясь за что-то впереди, — имею смелость предложить вам вина…       — Здравствуйте, лорд Павус. Благодарю вас, но я не пью, — ответил ему юноша, стоящий у ствола дерева; он добавил, когда возникшая пауза затянулась дольше необходимого: — с вами всё хорошо? Вы заметно изменились в настроении…       — Простите я… Просто… — чуть смутившись, Дориан стал подбирать слова, только сейчас взглянув на шевалье.       И вдруг. Внезапно. Как по щелчку чьих-то злых проклятых пальцев, всё нутро его вспыхнуло и разгорелось живым огнём.       Тот был одет в мундир. Алый, как маковый цвет. Увы, без эполетов, но с пуговицами, отблескивающими драгоценным, налитым солнцем золотом. Он был белокур. С длинноватыми, немного кудрящимися во все стороны волосами, совсем светлыми в свете фонарей, точно самый ранний желтый рассвет. Юноша тоже был в маске, простой, без узоров и перьев, без камней или вышивки, в белой, как снег, маске. Лицо его имело чуть угловатые, но красивые черты. Высокие скулы, длинный, чуть горбатый нос, губы, неправильные, пухлые, кораллового цвета. Они были растянуты в вежливой полуулыбке и от этого, ах проклятье, становились тонкими. У него не было бороды или усов, лишь едва заметные следы на подбородке и щеках. И только глаза его были лазурно-голубыми, как два печальных самоцвета.       — Не думаю, что вас смутил Огюст, — продолжал Сезар. — Он дурак и много болтает. Августа тоже безвредна…       — Нет-нет… Это не они, вы правы… — отвечал Дориан, и голос его предательски тих на каждом слове, — я просто понял… Простите, это звучит так глупо. Понял, что мне совсем здесь не место.       — Вы в этом не одиноки, лорд Павус, — только усмехнулся шевалье. — Командующий тоже попросил меня присутствовать. Надеялся, что я сумею совладать с этими двумя… — он взглянул на пару на креслах и тихо вздохнул. — Лишь бы всё прошло быстро… Я и так теряю здесь слишком много времени.       — Бестактно будет спрашивать куда вы торопитесь… — проговорил Павус, не отводя глаз от шевалье.       — И всё же вы спросили. Пусть и завуалированно, — он улыбнулся шире и от этого губы его стали еще тоньше. — Я связан обещанием следить за собственным дядей. Он не знает меры в алкоголе и его здоровье сильно подорвано болезнью…       Слова точно внезапным уколом заставили протрезветь. «Вот оно!..» — воскликнул про себя Павус, улыбаясь уголками губ.       — Он тоже военный? — спросил он как можно аккуратнее, — простите, если это вас как-то задело.       — Ничуть. Нет, он не военный. Умнейший маг, которого я встречал. И самый непризнанный из всех. Он столь увлечен идеей, что не утруждает себя мыслями об объяснениях и обоснованиях. От этого и страдает уже много лет.       — Так вышло, что я тоже маг, сир Морель, — усмехнулся Дориан, чуть подернув плечами. — В нашей среде такое сплошь и рядом, не удивляйтесь. Если ты изучаешь то, что не модно — никогда не добьешься успеха при жизни. Такое уж наше странное бремя.       — Астрономия нынче не в моде, лорд Павус?       — Исключительно не дальше знаков зодиака. И то это астрология. Проводи ваш дядя исследования лет восемьсот назад, честно был бы на пике славы…       Дориан заметил, как Сезар чуть поджал губы, вновь отведя взгляд на центр площадки. Беседа сходила на нет. Проклятье!       — Ну или пускай подастся в Тевинтер, — продолжил он, вновь поймав лазурные глаза, — не скажу, что его сразу примут в академию Вирантиума… Но если вы называете его умнейшим… То почему бы не попытаться? А чем конкретно он занимается, если не секрет?       — О нет, что вы. Конечно, нет. Что-то про обратимые ритуалы… Он объяснял на каком-то примере… Простите, не помню. Лишь в общих чертах. Про космическую память… Про комету, которая впитывает энергетический… след? Я совсем не разбираюсь в терминах…       — А применение? — живо спросил Дориан, от нетерпения приоткрывая рот, — ваш дядя что-то говорил про применения своих исследований?       — «Для исправления самых страшных ошибок прошлого» — передаю вам дословно, — сказал Сезар и улыбнулся.       И улыбка его стала самой радостной на свете, когда Дориан внезапно, хоть и странно рассмеялся, сияя всей своей душой.       — Сир Морель! Пожалуйста! — воскликнул Павус, едва не схватив Сезара за руки, — скажите же, где можно встретиться с вашим дядей? Как можно скорее! Это же то, что мне нужно!       И едва тот раскрыл рот, как уха коснулся вдруг громкий и возмущенный крик:       — Серьезно?! Метание ножей?!       Оба они обернулись. Там, на площадке, держа в руках красную скатерть, возле стола стоял Каллен. И к нему, подскочив с кресла, широким шагом направлялся Огюст.       — Ох, Создатель… — лишь тихо проговорил сир Морель, — я уже чувствую приближающийся позор…       Дойдя до Каллена, Огюст вырвал скатерть из его рук и тут же скомкал и выбросил её. Затем он обернулся к публике и, чуть склонившись вперёд и широко разведя руки в стороны, экспромтом начал торжественную речь, доносящуюся до них наигранными вскриками:       «Итак! Дамы! Господа! Цвет общества! Сливки нации! Разве пристало нам уподобляться какой-то грязи и разбою? Метание ножей! Фу! Вздор!»       Сказав это, он повернулся к столу и одним резким движением, проскользив по крышке локтем, сгрёб и со звоном свалил аккуратно лежавшие там блестящие ножи на землю. Он продолжил, всё также всплескивая руками:       «Когда как я предлагаю нечто первобытное! Неистовое! Поистине потрясающее!..»       «Огюст, кончай тянуть! Слишком много слов!» — крикнула Августа и откинулась на спинку кресла, накрыв и став поглаживать рукой живот от получаемого удовольствия.       Каллен, оказавшийся за спиной юноши, бросил ровно два непонимающих, возмущенных и каких-то пришибленных взгляда. Сначала на затылок Огюста, чуть нахмурившись, а затем в сторону дуба, точно требуя от стоящих там какой-то реакции.       — Стоит ли нам вмешаться?.. — тихо спросил Дориан, поймав один из его взглядов.       — Попытайтесь… — также тихо ответил Сезар, рдея на скулах и опуская глаза от стыда.       Огюст всё продолжал, явно упиваясь толикой чужого внимания. Голос его приобрел совсем искусственный тон, а лицо, выражавшее высокомерное наслаждение, украсила кривая ухмылка:       «Хоть мы и подглядели эту игру у конюхов, но поверьте мне, это нонсенс! Весь Ферелден сходит по этому с ума! Во всех салонах Орлея это последний писк! Арррмрестлинг!» — наконец, протянув последнее, закончил он, чем вызвал у Августы истерический приступ аплодисментов.       — Поддержите меня, — тихо бросил Дориан Сезару, двинувшись вперёд.       — Что?.. Подождите! — растерянно проговорил тот вслед.       Огюст, раскланиваясь перед подругой, вдруг вздернул голову, когда на площадке раздался громкий голос Павуса, вышедшего практически на самый центр:       — Это всё чудесно, mon ami, но…       Его внезапное сомнение привлекло всеобщее внимание. Августа недовольно всплеснула руками, девушки по бокам, скривившись, зашептались, Каллен, чуть воспрянув духом, одобрительно кивнул.       — …вы уверены, что стоит отходить от задумки леди-посла? — продолжил Дориан. — Как мне кажется, в каждом испытании леди Монтилье кроется какой-то (быть может и никчемный), но смысл… Да, и более того…       — Да, дорогой магистр, уверен! — воскликнул он неприятно. — Может в Тевинтере еще и не слышали о таком, но, здесь, у нас, это самое модное на свете развлечение! Никакая «Порочная добродетель» не стояла и близко! Вы же не варвар, как остальные северяне! Поучаствуйте! Вам понравится!       Внезапное и неприкрытое раздражение охватило его на тихом вдохе. Дориан поджал губы, смеряя юношу презрительным взглядом.       — Вот и славно… — невзначай бросил Огюст, возвращаясь в свою роль оратора, — итак, правила!..       — А как же дамы, Огюст? — вдруг раздался негромкий голос позади.       Сезар, отпрянув от дерева и сделав пару шагов, остановился перед креслами, ловя на себе убийственный взгляд Августы.       — А что с ними? Воздержатся от игры, — премерзко бросил де Брие, закатывая глаза. — Нас тут четверо мужчин. Ровно на две пары. Всё, заткнись, Морель. Не мешай мне объяснять…       — Но Огюст…       — Я сказал замолчи! — внезапно и зло бросил тот, наглухо перекрывая негромкий голос.       «Позвольте,» — сказал Дориан лишь одно слово, обдавшее всех и сразу ледяным презрением. Он продолжил негромко, но так, что весь мир бы побоялся его перебить.       — Во-первых, быть может на «варварском» севере и не слышали об играх конюхов, но о манерах знают точно. Давайте и вы… представитель аристократии? Ах, простите, нет. Впрочем неважно. За подобное неуважение к титулам в империи вам бы прилюдно отрубили язык. Удивительное развлечение, правда. «Порочная добродетель» не стояла и близко. Сир Морель не заслуживает…       — Моя лилия… — вдруг едко вмешался Огюст, разводя руками, — это всё из-за него? Давайте не будем. Он не заслуживает нашего внимания…       Вдруг рука Дориана чуть дрогнула и взметнулась в воздух.       — Я не закончил, liseron. Не смей перебивать, когда я говорю.       — Ах! — завизжала через секунду Августа, вжимаясь в кресло, — прекратите! Прекратите! Его рот… Создатель!..       — Во-вторых, вы оба уже достаточно отравили сегодняшний вечер. Верните на место ножи, извинитесь перед командующим и исчезните…       — Мы… Мы под личной протекцией Инквизитора! — заверещала Августа, вцепляясь ногтями в подлокотник, — мы имеем право делать всё что угодно в этом замке, магистр! Вам это с рук не сойдёт!       Дориан лишь усмехнулся, обернувшись в пол оборота. Пальцы его вновь чуть дрогнули, стирая с лица второй рот.       — Лорд Инквизитор будет недоволен узнать о вашем существовании… И тем, что вы сделали командующему Каллену…       «И мне…» — пронеслось где-то в его мыслях, коротко и совсем тихо.       Шумела молодая листва. С ветром, откуда-то со стороны, доносилась протяжная музыка вальса. И наконец-то, впервые за весь вечер, на площадке воцарилось абсолютное молчание.       — Прости, Каллен. Мне следовало применить свое очарование ранее… — тихо бросил Дориан, глядя в испуганные глаза командующего.       Вдруг, где-то в сирени, раздался шорох и треск. Оттуда, громко ругаясь и размахивая руками, через мгновение вылетела Сэра. С совершенно потерянным видом, согнувшись пополам и часто дыша, она на мгновение замерла, осматриваясь по сторонам, а потом, заметив присутствующих, набрала в легкие воздуха и заверещала безумной сиреной:       «Командир!!! Шманистер!!! Караул!!!»       Она нетерпеливо затоптала ногами на месте, указывая куда-то туда, за спину, заставляя Дориана лишь в недоумении изогнуть бровь. Никто не шелохнулся и после второго «караула». После истошного третьего, когда она наконец перестала топтаться и только густо насупилась, Дориан наконец-то спросил что случилось.       «Твой колдун!.. Маг!.. В красной… страшенной маске!» — вновь закричала она, и слова её вылетали отрывисто от частого дыхания. Она еще раз глотнула воздух, и выпучив глаза, прокричала: «черная маска!.. Луна! Убили!!!»       

__________

      Они добежали быстро. В тот же миг сорвавшись с места, Дориан, Сезар и Сэра, пробившись через пьяные марши, влетели во внутренний двор. Толпа здесь уже поредела и разбрелась, исчезли артисты и только плавная музыка лилась из дверей и окон Большого зала. Здесь разделились. Сэра, крикнув, что чёрная маска пропала на дороге к саду, исчезла с Морелем в зальных дверях. Дориан же, не теряя ни минуты, бросился дальше.       Обогнув фонтан, пробежав меж сиреней и перемахнув через низкий забор, он пробежал по газону и дальше, сквозь совсем чёрные кусты и каменистые насыпи. Задыхаясь, наконец он ступил на узкую мощеную плитками дорогу.       Сердце его колотилось как бешеное. Горячее, мокрое тело странно дрожало. Тяжелые, ватные ноги несли сами. Дориан, не переводя дыхание, быстрым шагом двинулся вглубь сада, полубезумным взглядом осматриваясь по сторонам.       Полная и яркая луна светила над головой, и редкие фонари тонули в обильной зелени цветников. Голубой полумрак окутал розовые пионы и хвойные туи, смешал и скрыл все образы, размазал очертания. Легкий ветер качал бесформенные ветви.       Павус всматривался, напряженно, практически до крови, кусал губы, сжимал кулаки, впиваясь в кожу ногтями. Порывистое, неясное чувство — смесь гнева и страха — отступило внезапно, рассеялось вместе с сердцебиением. Вместо него, жутко и странно, смыкаясь на горле и сползая вниз, его охватило бессилие.       Он гнал мысли прочь. Обманом и угрозами приказывал себе успокоиться, искать бесследно пропавшую маску, не думать. Не тонуть еще сильнее в бескрайнем и глухом сожалении. Сейчас главное — убийца. Агент, нанятый братом и сестрой. Не просто для его убийства, нет, для уничтожения. Его хотели уничтожить, а не убить. Раскрошить, размазать, лишить всего и бросить в бездну.       В бескрайнюю пустоту, где нет золотого рассветного солнца.       Пионы кончились резной аркой. Вместе с ними кончились фонари. Дориан чуть помедлил, прислушиваясь. Кажется, он слышал шаги…