Crown of the Queen's Hand

      Страх. Такое мерзкое и скользкое чувство. Страх заставляет людей геройствовать и творить ужасные вещи. Он, словно огромный паук, закутывает тебя в свой кокон и медленно травит, пока ты не падёшь жертвой паранойи. Боялся ли когда-то Люцерис? Конечно. Парень испытывал это мерзкое чувство и знает, что такое действовать в страхе. За один такой поступок он расплачивается до сих пор. Прямо сейчас его сердце разъедало это липкое чувство. Люцерис не знал с чем он столкнётся в стенах замка, в котором родился. Боялся ли он сейчас? Непременно боялся взгляда единственного глаза… Прямо сейчас он смотрел на Люцериса и принц это чувствовал. Он просто не мог заставить себя поднять глаза. Сердце в его груди колотилось будто бешеное, заставляя кончики пальцев неприятно покалывать. Юноша, не поднимая взгляда, подошёл к матери, желая затеряться в толпе семьи. В голове вновь и вновь проносилась сцена десятилетней давности, бросая Велариона в жар. Люк сжал в пальцах край своего плаща, пытаясь спрятать дрожь в руках. Такого ужаса он не испытывал давно. С одной стороны его подсознание почти кричало парню бежать как можно дальше и не попадаться Эймонду на глаза, а с другой стороны… Юноша никогда не считал себя трусом. Цепкий и разглядывающий взгляд манил поднять глаза, на что Люцерис упорно сопротивлялся. Однако с каждой секундой его сопротивление таяло, будто лёд под жарким солнцем. Веларион, несмотря на здравый смысл, все же поднял глаза на дядю. В этот момент их взгляды соприкоснулись и юноша почувствовал себя так, будто на него ушат ледяной воды вылили. Они смотрели друг на друга совсем недолго, долю секунды, пока королева Алисента не обратилась к его матери. Юноша сразу же перевёл взгляд на Рейниру и предпочёл отойти на шаг назад, ставая почти возле служанок. Он совсем слегка вздрогнул, когда принцесса заговорила. — Королева… — воздух разрезал холодный и совершенно отстранённый голос наследницы. Она сделала шаг вперед, так же как и Алисента. Они натянуто друг другу улыбались, целуя друг друга в щёки. Люцерис готов был увидеть свой мозг — настолько сильно он закатывал глаза. Все эти приветствия были абсолютно фальшивыми и нацелены лишь на окружающих. Ради короля Визериса принцесса и королева разыгрывали единство семьи. Люк лишь фыркал, смотря на этот театр двух актрис. Всем вокруг уже давно ясно, кто к кому и как относиться. А это лишь спектакль для обитателей Красного Замка, которые могут теперь успокаивать себя мнимым миром. — Наш король будет рад видеть всех вас… — Королева оглядывала прибывшим совершенно равнодушным взглядом. Однако, когда ее глаза остановились на Люцерисе, юноша вновь почувствовал себя так, будто у него под горлом кинжал. Взор у Алисенты ещё острее, чем у её сына. Юноша видел как на лице женщины ходят желваки, а глаза отражают мысли Хайтауэр. В них буквально можно было прочитать «Проклятый бастард!». Ну, тёплых чувств к этой женщине юноша так же не испытывал, хоть в чём-то они сошлись. — Не сомневаюсь, что Визерис будет рад видеть свою семью. — В диалог вступил Деймон, выходя вперёд Рейниры. Его голос как всегда был ядовито-насмешливым, а широкая спина закрыла Люцерису обзор на королеву. Теперь он мог смотреть лишь на Джейхейру и Джейхейриса. Дети абсолютно не обращали внимания на распри между взрослыми и весело играли с цветами и какими-то жуками. В этот момент Люцерис очень завидовал близнецам. Они были слишком маленькими, чтобы участвовать в семейной ненависти. Принц перевел внимание с детей на небо. Где-то над столицей летал Арракс в окружении своих сородичей и был свободен от всей этой фальши. Как же парень сейчас хотел быть в небе вместе со своим драконом… Из мыслей Велариона вырвал хлёсткий голос десницы. Люцерис не видел Отто из-за спины Деймона, но прекрасно мог представить надменное лицо Хайтауэра. Мужчина, судя по звуку, сделал пару шагов вперед. — О, это правда, мой принц… Тем более, что его семья так редко навещает короля… — Люцерис был готов поклясться, что десница ухмыльнулся, а Деймон сильнее сжал рукоять своего меча. Между родственниками так и накалялся воздух. Дай им волю, они загрызут друг друга, словно стая шакалов. Ситуация обещала выйти из-под контроля, если они не остановятся. Люцерис осмотрел двор, замечая как стража и прислуга просто застыли на своих местах, боясь пошевелиться и навлечь на себя гнев господ. Как же юноше хотелось, чтобы все это поскорее закончилось. И, кажется, Семеро услышали его. Королева кашлянула и, Веларион догадывался, натянуто улыбнулась. — Отец, не вижу здесь упрёки уместными… Наши гости хотят отдохнуть перед встречей с королём. Если Семеро позволят, то он отужинает со всей своей семьёй. — Люцерис вздохнул с облегчением. Он ничего не хотел так же сильно, как скрыться от взгляда, который то и дело пытался подцепить его. Принц упорно не поддавался на провокацию, не во второй раз, Дядя. — Служанки тот час проводят вас в ваши покои. Я лично отбирала каждые для вас… — Как великодушно, Ваше Лицемерие… Веларион был уверен, что так подумали все. Алисента развернулась и пошла по ступеням вверх. За ней пошёл Отто. Хелейна отдала Мейлора Дейрону, а сама под руки забрала близнецов. Эйгон постоял немного дольше, мазанул взглядом Рейниру и тоже ушел. Эймонд же остался стоять. Люцерис не хотел на него смотреть, но тело его не слушалось. Зелёные глаза вперились в нежно-фиолетовый и принц готов был поклясться, что он ощутил физическую боль при этом контакте. Ему будто сдавили горло, но на секунду. Всё закончилось, когда Деймон закрыл пасынка собой и тогда Эймонд тоже ушел. Дядя ушёл, а боль осталась. — Люк, всё в порядке? — юноша поднял глаза на мать, которая заботливо ему улыбалась, всё еще держа руку на животе. Вся его семья будто выдохнула, когда родственники скрылись в замке. Люцерис неуверенно мотнул головой, сам до конца не понимая, а всё ли с ним в порядке? — Pong henujagon Tolmihy… — Деймон выругался себе под нос, вызывая у юного Велариона усмешку. Он устал после дороги и сейчас вообще не хотелось разбираться, кто и кому что должен. — Деймон… — Люцерис слышал как мать сокрушается на отчима, но особо не вникал. В последнее время между ними очень часто случались мелкие ссоры или недомолвки. Люк не любил слушать эту вечную ругань. Ну неужели их семья не может жить как все нормальные люди? Наверное, загвоздка была в том, что Таргариены никогда и не были нормальными людьми… Юноша стоял в размышлениях ровно до того момента, пока на его плечо не легла ладонь. Подняв глаза он увидел Джейса, который пристально смотрел брату в глаза. — Идём, пора отдохнуть. На тебе лица нет… — Джекейрис ободряюще похлопал Люка по плечу, уволакивая его за собой в замок. Тот совсем не был против. Юноше казалось, что он устал настолько, что готов заснуть прямо посреди коридора. Он осматривал стены некогда родного замка и совершенно не узнавал свой дом. Духа великого дома властителей драконов стало намного меньше. Чего уж врать, его почти не осталось. Повсюду висели септонские звёзды, которые так лицемерно заменили почетание богов Старой Валирии. Люцерис шагал за братом и служанкой. Он совершенно не помнил коридоров, по которым шёл. Замок, некогда живой и весёлый, будто зачах. Слуги передвигались так тихо, что их можно было спутать с мышами. Стража стояла то тут, то там, больше походя на каменные изваяния. Веларион только сейчас заметил, что его младшие братья и кузины отсутствуют рядом. И, если честно, Люка это сейчас волновало меньше всего. Люцерису пришлось оторваться от своих мыслей, когда служанка остановилась возле массивных красивых дверей. Только сейчас он обратил внимание на саму девушку. Юноша сам не знал от чего, но её красные волосы сразу заинтересовали его. Она выглядела так, будто никогда и не должна была находиться здесь, в месте опасных заговоров и дворцовых интриг. — Это Ваши покои, принц, — Люцерис усмехнулся, когда девушка подала голос. Совершенно обычный девичий голос, однако в нём чувствовалась осторожность. — Как тебя зовут? — Джейс обратился к девушке и та неловко подняла на принцев глаза. Она мило улыбнулась и просто сказала. — Марта, Ваши высочества… Ваши покои, — девушка обратилась к Джекейрису, — находятся немного дальше по коридору. Дальше тупик, вы точно не заблудитесь… — После кивка Велариона она удалилась, оставляя братьев наедине. Люцерис открыл двери своих покоев и вошёл внутрь, зазывая за собой брата. Королева явно не врала, когда говорила, что лично отбирала покои для гостей. Комната была просторной, с выходом на балкон. Удобная большая кровать с зелёными балдахинами и висящей почти у изголовья звездой Семерых. Люцерис закатил глаза, но не стал это комментировать. Пройдя чуть дальше по комнате, юноша осмотрел и гардероб, и письменный стол с висящим рядом зеркалом. Комната была складной, но что-то делало её неуютной. Люцерис покрутил головой и заметил зажжённую свечу. Вот что не так, — свеча ужасно пахла, будто здесь часами жгли ядовитые травы. Он подошёл и задул огонёк. — Гадость какая… — Юноша прыснул и обернулся на брата. Джейс был молчаливее обычного. Люк понимал его, они оба были с дороги, довольно уставшие. Старший Веларион стоял возле стола и зачем-то гладил лепестки белой гвоздики из букета, стоявшего в вазе. Люцерис подошёл к Джейсу и сложил руки на груди. — Она явно выражает к нам своё недовольство. — Джекейрис обернулся на подошедшего Люка. На языке цветов белые гвоздики означали именно презрение. Парень лишь усмехнулся. — Будто нам не плевать… — Люцерис бросил фразу, но они оба знали, что нет, не плевать. Джекейрис обошел брата и подошёл к прикроватной тумбе, где стоял кувшин с вином и один стакан. Юноша схватил их и уселся прямо на ковёр, похлопав рядом с собой. — Давай, Люк. Выпьем и я пойду к себе в покои. Младший не стал противиться, хотя не то, чтобы являлся любителем пойла. Сейчас он так устал, что готов был выпить всё, что угодно, лишь бы забыться во сне. Веларион сел возле брата, тот отлил ему вина в стакан, а сам хлебнул из кувшина. Видела бы их сейчас мать, очень осуждала бы. Наверное… — Он смотрел на тебя… — Джейс выпалил это так резко, что Люцерис чуть не подавился. Он прекрасно знал, о чём говорил его брат. — Будь осторожен, Люцерис. Эймонд явно не из тех, кто забудет то, что произошло. — Я… Я знаю… — Люк закрыл глаза и кивнул. Если бы ему вырезали глаз, то он тоже бы не забыл. Однако, Люцерис продолжал внушать себе, что по-другому было нельзя… Просто нельзя было подвергнуть старшего брата опасности, когда дядя замахивался на него камнем. — Я не собираюсь лезть на рожон. — Ему это и не нужно. Судя по тому, как Эймонд на тебя смотрел… Просто береги себя, Люцерис. — Брат похлопал Люка по щеке и одним глотком допил вино из маленького кувшина. Он слегка поморщился и поставил посуду обратно на тумбу. Джейс встал и поправил плащ. — Я пойду к себе. Если тебе что-то нужно, ты знаешь, что я рядом. Люцерис кивнул и даже нашёл силы улыбнуться, когда брат взъерошил его волосы. Спустя мгновение массивные двери закрылись и парень остался в покоях один. Дышать стало легче. Он поставил на тумбу стакан с недопитым вином. Сейчас был разгар дня, но после их прибытия Королевскую Гавань вновь затянуло тучами. Юноша просто хотел поспать. Принц задёрнул шторы, чтобы свет дня не мешал его сну. Он наскоро скинул с себя плащ, ослабил пуговицы на кафтане и рухнул на кровать. Она была не такой удобной, как на Драконьем Камне, но сейчас Люцерис был готов спать хоть на ковре. Прибытие его семьи домой не несло ничего хорошего, но думать об этом ещё больше принц уже не мог. Тревога и так съедала его минуту за минутой. Всё наконец затихло, когда веки Люцериса закрылись и он провалился в сон. Прошло пару часов, когда Люцерис сквозь сон почувствовал на себе тяжёлый взгляд. Юноша поморщился, сонно и лениво приоткрывая глаза. В эту же секунду к его горлу приставили нечто острое и холодное, а рот зажали рукой. Вот и всё. Его партия сыграна…