Попытка всё исправить

Всю ночь Ши Цинсюань не мог заснуть. Он спал напротив брата, но это не внушало уверенности, как в раннии годы. Видя его уставшее, замученное лицо, брата становилось жалко. Цинсюань даже на мгновение не думал поделиться своими, нет, ихними проблемами, дело было даже не в доверии, а в отведственности и в понимании ситуации. Брат сейчас не поймёт. Цинсюаню сейчас триста шесдесят пять, а Ши Уду всего шестнадцать. Раз он с возростом несколько столетий не может до конца понять, что делать со всем этим кошмаром, что сделает подросток? У Уду сейчас так много проблем и переживаний на душе, Цинсюаню не хотелось добавлять ему ещё. Он вертелся в кровати, переворачиваясь с бока на бок. Смотря то на брата, то в потолок, то в окно. Чёрные облака совсем заволокли луну, скозь тучи не проступало и лучика, ночной пейзаж казался мрачным и отрешённым, подстать думам самого Цинсюаня. Достопочтенный из пустух слов рано или поздно услышит слухи и прийдёт к нему, Цинсюань в этом не сомневался. А вот Хэ Сюань, действительно ли он переродился вместе с ним? Но кто его смог убить...? Другого варианта Цинсюань не видел. Отгоняя плохие мысли, Цинсюань снова повернулся к спящему брату. Он спал крепко, не дрогнул ни один мускул. Аккуратно встав с кровати на скрипящие полы. Скрип. Он снова посмотрел на брата. Спит. Глаза, давно привыкшие к ночной темноте, прекрасно видели всё. Цинсюань решил не брать свечку. Пройдя до двери, он вышел в коридор. Побродив по коридорам, рассматривая достаточно старый дом, было видно, что посетители бывают тут нечасто. Жилищные условии тут достоточно хорошие, вот только это не совсем то, к чему привыкли богачи. Интересно, Госпожа Ши Лин долго жаловалась? Ещё немного побродя по тёмным коридорам, Цинсюань спустился на кухню. Есть не хотелось совсем. Оглядев прилежное убранство помещения, Цинсюань вышел на улицу. Прохладная ночь забирала все тепло, заставляя лёгкие нижние одевания подрагивать на небольшом ветерке. Холод будоражил тело и мозг. Когда он был небожителем, холод не являлся большой проблемой, но теперь с ним нужно быть осторожнее. Цинсюань оставил себе заметку — долго на улице не засиживаться. Сев на мягкую, легка влажную траву, Цинсюань посмотрел на ночное небо. Тучи всё так же не расходились. Где-то там, в облоках, Небесная Столица. Раньше, никогда она не казалось такой далёкой и чужой... Вот, когда Ши Уду вознесётся, что ему следует делать? Именно в тот период времени их с Господином Хэ судьбы были обменяты. Он думал, как не позволить Гэ сделать это снова, но он даже не знал, какое закленание использовал Ши Уду. Это закленание должно быть очень сложным и малоизвестным. Такой секрет обычно хранят под десятью замками. Так возникает вопрос, откудова Гэ узнал, а самое главное, как умудрился достать. Линвень. Имя этой небожительницы самое первое, что пришло в голову. Одна из сомнительных "друзей" брата в прошлой жизни. Хотя, не ему ли говорить о сомнительных "друзьях" в последнюю очередь? Цинсюань помотал головой, отводя от себя грустные мысли. Из двух приятелей Ши Уду, Цинсюаню не нравился только Пэй Мин, на Линвень он не обращал такого большого внимания. Раньше он думал, что она хороший, трудолюбивый и справедливый человек, но сейчас, взглянув под ситуацию под другим углом, картина начинает играть другими красками. Линвень — первая богиня литературы, управляющая небесными кадрами, а так же правая рука Небесного Императора. Она очень умна и, наверняка, хранит в небесной библиотеке множество опасных закленаний. Если кто-то смог бы помочь Ши Уду, так это Линвень. Но Владыка бы никогда не закрыл бы на такое глаза. Если бы всё это дело расскрылось, с небес полетели бы оба. Линвень должна это понимать. Неужели брат был настолько убедительным? Получаеться, они вдвоём обманули Владыку...? Такое бы не простили никому. Стех пор, как Цинсюань переродился, он невольно начал мыслить шире. Но даже если так, то Цинсюань уже никогда не найдёт ответы на те вопросы. — А-Сюань, что ты здесь делаешь?! Цинсюань обернулся и увидел Ши Уду. Юноша стоял, держа свечку в руках, он был в нижних одеяниях, только с просони, но его лицо уже вырожало беспокойство, а на плечи брат накинул верхнию мантию. — Гэ, я никак не мог заснуть, поэтому решил подышать свежим воздухом на улице. — Вставай, не сиди на холодной земле! Ши Уду подошёл и взял его чуть ли не за шкирку, как котёнка, при этом, перекинув на его плечи свою маньтию. — Ты не представляешь, как ты меня напугал... Стех пор, на ночь, в его комнате, Ши Уду всегда оставлял дверь закрытой на защёлку.

***

Утро для него прошло, как в тумане. Ночью ему не хотелось спать от слова совсем, а сейчас глаза так и закрывались. — Все нормальные люди ночью спят. Вот, как тебе в голову пришло полуночничать? Поэтому сейчас и носом клюёшь. Наставлял его Ши Уду. Цинсюань лишь пожал плечами и ничего в ответ не сказал, уж очень сильно хотелось спать. Последний раз глянув в сторону маленькой купальни у него по спине пробежали мурашки. Цинсюань поспешил отвернуться и уйти за братом. В этой комнате не хотелось оставаться. Позавтракав на первом этаже, семья Ши продолжила свой путь. Конечно, не обошлось без очередных колких фраз Ши Лин: — Неужели малышка А-Сюань не выспалась? — Фраза была совершенно обычная, но интонация оставляла желать лучшего. В этот раз не выдержал уже Ши Уду: — Да прекратите вы в конце то концов! Цинсюань не выспалась, там были просто ужасные условия! И не мы первые жаловались, Госпожа Ши Лин. — Ну хоть в кое-то веке я с тобой согласна, дорогой племянник. "Гэ, а ты ведь хочешь уйти из отчего дома, а там условия будут намного хуже... На постоялом дворе нам дали переночевать, хорошую еду, купальни, что ты собираешься делать на улице, раз уже сейчас жалуешься на такие замечательные условия?" Цинсюаню было с чем сравнивать, хоть он очень плохо помнит первые дни вне дома, в детстве, но он жил на улице в королевской столице, небольшой промежуток времени, перед своей смертью. Ши Лин продолжила пререкаться с Ши Уду, кажеться, это просто достовляло ей удовольствие, так бы и продолжалось, пока на них не гаркнул Ши Вэймин: — Вы оба, прекратите всё это! Сестра, тебе уже шестой десяток, а прирекаешься с юнцом...! — Ши Лин лучизарно улыбнулась, — твой острый язык пострашнее всякой змеи... И ты Ши Уду, просто не реагируй на её комментарии, сестрице видетели заняться нечем. И дайте А-Сюань наконец-то поспать. Последние слова Ши Вэймина пришлись по душе Цинсюаню. Цинсюань погрузился в лёгкую дрёму, лишь изредка до него доносились слова родственников. Он бы так и дремал, если бы не услышал голос брата: — А-Сюань, просыпайся мы приехали. Ши Уду слегка потрепал его за плечо. — Уже? — Да, только опять на постоялый двор. Завтра с утра опять отправляемся и к обеду будем уже на месте. Ши Цинсюань сонными глазами оглядел карету, та была уже пуста: — А где...? — Они ушли заказывать комнаты. — А куда мы приехали? — Городог Богучжэнь. — Ч-что...? Он посмотрел на брата. — Я сам в шоке. До этих источников нужно ехать в такую глухомань. Ладно, посиди пока здесь, мне нужно уладить кое какие дела. — Нет! — Ши Уду уже хотел уходить, как Цинсюань окрикнул его и вцепился в подол брата. — Н-нет... пожалуйста, не уходи! — А-Сюань, что случилось? Цинсюань лихорадочно смотрел на брата, будто не желая выпускать его из виду, провожая в последний путь. — А-Сюань ты меня пугаешь... — О-он з-здесь... — Кто он? — Х-хэ с-с, х-хо з-зя в-в д-д В первые минуты голос Цинсюаня подрагивал от страха, но, когда он попытался выговорить имя, то понял, что не может. В горле будто что-то застряло. Будто что-то душило. — Дорогой племенник, ты там скоро!? — Ши Лин окликнула Ши Уду в такой неподходящий момент, последний обернулся и крикнул: — Сейчас подойду! — Затем обернулся, — А-Сюань, пожалуйста, не уходи далеко от кареты, я скоро прийду. — Гэ... Но Ши Уду его уже не услушал, Цинсюань выбежал из кареты и застыл. Здесь ничего не изменилось. Всё было, как тогда, в прошлом, точнее в будующем... вон то самое здание, в котором они тогда остановились. Архитектура не изменилась. Улицы всё такие же. Дрожь пробивала Цинсюаня изнутри. Он осматривал, цеплялся за каждый дюем места, сжимая подолы своего платья. — Молодая Госпожа, Молодая Госпожа! Закрываясь в своих эмоциях, он совсем не заметил, как к нему подбежала маленькая девочка. — Молодая Госпожа! — Снова позвола его девочка, теперь уже дёргая за ханьфу. Цинсюань обратил на неё внимание. Девочка выглядела года на два младше его тела. Цинсюань улыбнулся ей. — Не хотите ли вы стать невестой моего старшего брата? — Что...? С таким вопросом к нему ещё никто не подходил. — Пойдём, пойдём! Девочка схватила его за рукав и побежала куда-то в сторону. Цинсюань был вынужден подобрать полы и побежать с ней. — Стой! Не беги так быстро! Цинсюань спотыкался об каряги и скользил по мокрой траве, а девочка бежала быстро, ловко оббегая все сорники. По обочинам дороги, в густой траве, виднелись камыши, в воздухе присудствовала какае-то сырость, казалось, они бежали куда-то в сторону озера. — Мы уже почти пришли! Девочка резко свернула с дороги. Среди высоких, непроходимых деревьев, виднелся водоём, а совсем рядом стоял ведхий домик. Девочка подбежала к нему, так и не отпуская руку Цинсюаня, открыла дверь и завела его внутрь. — Старший брат, смотри, какую невесту я тебе нашла! Гляди, какая красавица! — Закричала на весь домишка девочка. Цинсюань положил руку на бок, он облакотился о стенку, востонавливая дыхания. Осмотрев комнату домишки, небольшую, видно, что он давно пустует. — Мэй-Мэй... — Послышался раздрожённый голос откуда-то справа. — Неужто ты опять за старое...! — Ну, братец, хоть посмотри на неё! Сколько бы Цинсюань не прислушивался, не мог найти говоряших. Он не видел в ход в другую комнату. — Ой, ну что ты стоишь на пороге, как не родная! Проходи! — Доска, державшаяся на старом гвозде, приподнялась, и показалась маленькая мордашка девочки, Цинсюань нервно улыбнулся ей. Придержав доску, он прошёл вглубь дома. Это комнатка выглядела поуютнее, тут и самодельные циновки, маленькие шкавчики, книжки, игрушки. Оглядев обстановку, Цинсюань зашёл за ширму и увидел маленького мальчика. Черные волосы, челка, задранный на голове хвост, черты лица... они встретились удивлёнными взглядами... Цинсюань понимал, что не мог ошибиться. Перед ним стоит никто иной, как он. Хэ Сюань.