Попытка всё исправить

Ши Цинсюань увидел старшего брата в окне. Странно. Он слишком рано вернулся домой. Ещё час лошади, а Ши Уду возвращается не раньше часа петуха. Это уже наталкивало на мысль, что что-то не так. Брат не заходил к нему в комнату и не сказал, что случилось, но он отчётливо слышал суетящихся слуг, снующих туда-сюда, позже увидел их за окном, в саду. Они старательно подстригали газон, украшали и убирали территорию. Весь дом стоял на ушах. Вскоре, в его комнату зашёл и сам Ши Уду: — А-Сюань, нам надо серьёзно поговорить. — Гэ, я уже почти переписал раздел о "Благочестии", там очень много и у меня устала рука... Я правда скоро допишу! — Нет, А-Сюань, я не об этом, — Ши Уду тяжело вздохнул и посмотрел на брата. — Тогда о чём же, Гэ? Я вижу, что все в нашем доме на ушах стоят. Почему же..., — не успел Цинсюань продолжить, как его оборвали: — Не перебивай старших, — возразил Ши Уду. — Я как раз хотел продолжить. Убедившись, что Цинсюань его внимательно слушает, Ши Уду продолжил: — Глава рода Ши, Ши Киаолиан, сегодня вечером заявится к нам с визитом. В честь этого, устраивается званный ужин. Прибудут множество людей. Мы с ней обсудим некоторые вопросы, а так же, она хочет увидеть тебя, — закончил Ши Уду. Вот тут глаза Ши Цинсюаня широко открылись. Чем же он, шестилетний ребёнок, мог заинтересовать такую важную особу? Может из-за учёбы? А хотя... Нет, это можно использовать, как предлог, но не больше. Он ничего такого не помнил из своей прошлой жизни. Помнил, что родственников в доме становилось всё больше и больше, ощущалось всё поверхностно, уже потом, в юношеском возрасте, собирая воспоминания по кусочкам, Цинсюань понимал, что приблизительно происходило. Но не помнил, чтоб в их дом, с визитом, заглядывала Ши Киаолиан. Может прошлое и правда начинает меняться, из-за того, что теперь Цинсюань тут, а может он не помнит этого визита. Кто его знает. Ши Уду его задумчивость воспринял по-своему, он присел на корточки, став одним ростом с Цинсюанем, кладя свою руку на его голову, он ласково проговорил: — А-Сюань, не волнуйся, я всегда буду рядом с тобой и никуда далеко от себя не отпущу. Тебя никто не обидит. Всё таки эта молодая версия брата сильно отличается от той, которую он помнил. Эта более открытая. Больше позволяет читать свои эмоции что-ли? Скорее всего не до конца научилась их скрывать. Цинсюань обнял Ши Уду так крепко, как только позволяли его детские ручки. Он и сам не заметил, как задрожало его тело, а из глаз полились слёзы. Не знал, почему плакал, но сердце сжималось от боли. Всё ведь хорошо, брат жив, но как бы он не старался, Цинсюань не может заставить себя забыть, что произошло в той комнате. Как бы он не старался, эта сцена преследует его во снах снова и снова. Как круговорот повторялась из раза в раз, заставляя ненавидеть себя сильнее. — Тише, тише... Не плачь..., — Ши Уду сам стал поглаживать младшего брата по спине. Цинсюань посмотрел в глаза брата, вытирая слёзы рукавом: — Я не плачу..., — сказал Цинсюань, хоть и знал, как глупо это выглядело со стороны. Ши Уду погладил брата по щеке, нежно смотря на него. Затем, его внимание переключилось на шкаф, Ши Уду отстранился, открывая дверцы. Он оглядел множество девичих одежд и сказал: — Я помогу тебе подобрать нужное одеяние. — Гэ, это я в состоянии сделать и сам... ,— смущённо произнёс Цинсюань. Он всё таки был взрослым юношей, хоть и в теле ребёнка. И чтоб брат помогал ему одеваться? Спасибо, хоть, что его не перенесли в тело новорожденного... Брат продолжал рассматривать одежды в его шкафу ещё несколько мгновений. Достав белое ханьфу с синими узорами, очень похожее, на тот стиль, в котором были оформлены его многие ханьфу в Небесных Чертогах. Цинсюань рассматривал одежду, когда в комнату зашли пару слуг, они что-то передали Ши Уду, тот устало посмотрел на брата. — А-Сюань, мне надо уладить несколько вопросов с оформлением зала. Я подобрал подходящие одежды, а оденут и заплетут тебя слуги. Договорив, брат вышел из комнаты. Цинсюань рассматривал себя в нарядных одеждах; слуги добавили к образу множество драгоценных подвесок, бусы, серьги. Его причёску несколько раз переплетали, и только с пятого раза служанок удовлетворил результат. Волосы закрепили лазуритовой шпилькой, а уши украсили красивыми серьгами. Действительно, как наряженная куколка. Уже заканчивался час петуха. Цинсюань вышел в главный зал и посмотрел на окружающую его обстановку. Брат действительно постарался, когда приводил в порядок дом. Занавески сменили на праздничные, огромные столы, накрытые белоснежной скатертью, стояли по бокам, элегантно расставленные яства, фарфоровые чащи. Все эти маленькие детальки напоминали дворец Вод и Ветров. Хоть он и не был и в половину так роскошен, но у брата, видимо, вкус не изменился. Или он просто себе напоминал, что история их богатства начиналась с торговли и морских переправок. В любом случае, всё выглядело очень изыскано. — А-Сюань!, — позвал его голос брата. Цинсюань обернулся и увидел Ши Уду. Очень странные эмоции отразились на его лице. — Что такое? У меня что-то на воротнике?, — спросил Ши Уду, смотря на озадаченного брата. — Нет... нет, — скованно отозвался Цинсюань, рассматривая старшего брата, облачённого в синее ханьфу. Одет был очень дорого, у любой девушки бы замерло сердце от его вида, он практически так же одевался в повседневной жизни в Небесной Столице. Только сейчас разве что веером не обмахивался. У него с собой и не было веера. Пожалуй, именно эта деталь вывела Цинсюаня из задумчивости. — Держись меня, родственники скоро прибудут. Как и сказал Ши Уду, со временем в дом заходило всё больше и больше людей. Никого из них Ши Цинсюань до этого момента не видел. Ши Уду вежливо, неохотно кивал им, перебрасываясь парой слов и просил проходить в главный зал. Всё это напоминало Цинсюаню званные вечера во дворце вод, со многими небожителями он общался охотно, но мало кто сам начинал разговор с ним. У него было много друзей на Верхних и Средних Небесах, но настоящим другом он считал только одного небожителя. Впрочем, как оказалось потом и не небожителя вовсе, и не было у него никогда настоящих друзей... От этих воспоминаний Цинсюань понурился и опустил взгляд в пол, как почувствовал на своём плече руку, брат приобнял его за плечи одной рукой и ободряюще улыбнулся. Это внушало ему надежду. В этот раз он сможет не допустить подмену судеб, смерть брата и смерть семьи Господина Хэ. — Ох, дорогой племянник, как я и говорила, мы скоро свидимся!, — Цинсюань поднял голову и увидел лицо говорившей. Ей оказалась пожилая женщина лет шестидесяти. — И снова здравствуйте, тётя, — ответил ей Ши Уду, он даже не скрывал фальши. Так. Тётя. Вопрос. Которая? Просматривая свиток с родственниками, Цинсюань видел много персон, которые являются им с братом тётей. — Ох, А-Сюань, я тебя совсем не заметила за старшим братом! Ты так выросла! Я тебя последний раз видела, когда ты была ещё совсем крохой. Ты так мило училась ходить! — говорила женщина, обмахиваясь веером. На первый взгляд, она производила впечатление вполне приятного человека, но была в её речи некая перчинка, что вводила людей в ступор. Ши Уду завёл брата себе за спину, а Цинсюань продолжал смотреть на лицо "тётушки", явно не узнавая. И, конечно, он видел ее в первый раз, как узнать? — Ох! Малышка А-Сюань, ты же меня совсем не помнишь! Но ничего. Моё имя Ши Лин. Я тётя твоего отца, но ты тоже можешь называть меня тётушкой, — проговорила женщина. — Здравствуйте, госпожа Ши Лин, — сказал Ши Цинсюань. — Какой вежливый ребёнок! Просто чудо!, — Ши Лин уже хотела присесть, рассмотреть предполагаемое "чудо" поближе, но Ши Уду встал прямо перед ней, окончательно загородив Цинсюаня. Нежное лицо женщины резко стало холодным и отторгающим, её улыбка так же сияла на лице, но глаза, уставленные на Ши Уду горели ярым негодованием. — Что ж, мой дорогой племянник, я буду в главном зале, если понадоблюсь – милости прошу, — сказала она с ядовитой улыбкой и удалилась. Да уж, пожалуй, она не самый удачный собеседник. С ней в разговоре Цинсюань не чувствовал той лёгкости, которая присуща многим, ему знакомым, небожителям. Ши Уду, как и говорил, не отпускал от себя Цинсюаня, обхватывая его своей рукой за плечи. Он чувствовал всю его неприязнь и напряжение по отношении к этим людям. Если раньше, будучи Повелителем Вод, брат смотрел на всех с высока, с чувством собственного превосходства и надменностью, то сейчас он смотрит на всех с опаской и осторожностью. Будто бы ждёт, когда кто-то из них приготовиться воткнуть нож ему в спину. Люди всё прибывали и прибывали, зал заполнялся всё больше и больше. Цинсюань насчитал, что их сдесь, как минимум, больше тридцати человек. Они все были такими надменными, что хотелось просто выть. Теперь ясно, откуда у братца такой характер. Всё таки он прожил среди этой высокомерной аристократии большую часть своей смертной жизни. Хорошо, что он не стал таким, от одной только мысли об этом, Цинсюаня передёрнуло. Из всех этих множеств лиц, Цинсюань запомнил только Ши Лин, не то, чтобы Ши Уду каждого гостя ему представлял. Скорее, не желал знакомить вовсе, и родственники не очень хотели заводить с ним знакомства. Он несколько раз оглядывался на странную тётушку, когда брат разговаривал с очередным гостем, на что та, видимо, чувствуя на себе взгляд, оборачивалась и нежно улыбаясь, махая ладошкой. Цинсюань, так же, по старой привычке, улыбался ей в ответ. Но сколько бы он не смотрел, всё никак не мог найти главу рода Ши. Наверняка, она ещё не пришла. Только и успела проскользнуть в голове эта мысль, и в зал зашла старушка. Она, как и все здесь, была облачена в дорогое ханьфу, на руках её были перчатки с кольцами, на ушах дорогущие серьги, поверх ханьфу длинная накидка вальяжно тянулась за ней по полу. Лицо её было сплошь морщинистое, а взгляд проницательный, словно говорил, как недоволен и видит всех насквозь. При ходьбе она хромала, облокачиваясь на трость в руке, еле-еле перебирая ногами. Одним словом, её внешний вид говорил о её почётных восьмидесяти двух лет. — Ох, матушка пришла!, — зазвучал радостный голос Ши Лин. И все, словно по команде, обернулись ко входу в главный зал. Увидев пожилую главу рода все родственники её прямо и облепили, спрашивая, как у неё дела, как настроение, как здоровье. Старуха лишь глубоко вздохнула, пристукнула палкой. — А ну прочь, дармоеды проклятые!, — крикнула Ши Киаолиан, а затем её трость прошлась по всем ногам, стоящих вблизи родственников. Те беспомощно завыли, но отпрянули подальше. — Мой визит не повод устраивать праздные банкеты! — запричитала старуха. — Где Ши Уду? Цинсюань, цепляясь за подол брата, вместе с ним протиснулся к Ши Киаолиан. Она обвела глазами внука, пока не замечая стоящего за ним Цинсюаня и сказала: — Пойдём говорим в более уединённое место, — сказала глава рода Ши, затем даже не оборачиваясь, прекрасно понимая, что на них сейчас смотрят, добавила: — А вы что уставились, здесь вам не театр. Продолжайте обсуждать свои вопросы. Женьщина взяла Ши Уду под руку, и повела на верхний этаж дома. — Мы можем поговорить у меня в комнате, на третьем этаже, — предложил юноша. — Ну, значит туда и пойдём, милок,— казалось, что в своих действиях, что в словах, Ши Киаолиан была невероятно прямолинейна и совершенно не думала, что о ней подумают другие. Действовала по своему желанию, всегда с высоко поднятой головой, прекрасно зная, что возразить ей может только император или сами небожители. Но, пожив в Небесных Чертогах почти четыре столетия, Цинсюань убедился, что они далеко не праведные, как многие себе это представляют. Поднявшись по лестнице, они прошли по коридорам, в которых до сих пор слышались голоса гостей. Приглушённо слыша, что они что-то обсуждают, троица дошла до комнаты Ши Уду, Ши Киаолиан осмотрелась: — Недурно, вполне недурно, — отметила она скорее для себя. К этому времени слуги давно убрали тот погром, который случайно учудил Цинсюань. Впрочем, комната даже и без большого шкафа в центре смотрелась неплохо. — Ну что ж, я действительно хотела поговорить. И не гляди на меня так, я тебе зла не желаю!, — усмехнулась Ши Киаолиан. Ши Уду смерил её пристальным взглядом. На что глава рода Ши вновь тяжело вздохнула. Она явно поняла, что Ши Уду воспринимает её, как врага. — Послушай меня внимательно, юноша, я на посту главы рода стою больше сорока лет. Видела за это время немало, и военное время, и мирное, видела упадок нашего рода и его рассвет. И говорю, честное слово, видят небожители я – — Поверьте мне, не видят, — перебил её Цинсюань. — Цинсюань! Сколько раз я тебе говорил, не перебивай старших!, — одёрнул, сквозь зубы, младшего брата Ши Уду. — А ты падкая на язык, я смотрю. Старших действительно негоже перебивать, ты брата слушай, не смей прекословить ему, — поучительно заметила старушка. — Небеса всё видят, всё замечают и всё слышат... — Да, действительно. Вы правы, они о многом осведомлены, но это не значит, что они будут решать все проблемы смертных. Все небожители были когда-то людьми, в их обществе есть столько же ужасных проблем, что и в нашем. Не все ведут праведный образ жизни и многие своими обязанностями пренебрегают, пытаются скрыть свои давние, не самые честные поступки. Небеса так же лживы и несправедливы, как и мир людей. И не многие пойдут против и решат исправить эту не справедливость. Ему ли об этом не знать? Цинсюань говорил это со всей серьёзностью и, кажется, сам понял, что разговорился, ведь две удивлённые пары глаз уставились на него. Он сказал действительно много лишнего и, чтобы исправить ситуацию, Цинсюань добавил: — Эм... Хех... Я просто читала об этом... хех..., — получилось весьма нервно и вряд ли убедительно. Ши Киаолиан ещё несколько секунд на него смотрела, а затем отвела взгляд к окну. — Уже час свиньи, Ши Уду, не пора ли твоей Мэй-мэй спать? Было очевидно, что Ши Киаолиан хочет отправить его в кровать, чтобы тот не мешал и не слушал их важные взрослые разговоры. Цинсюаню эта перспектива определённо не нравилась. Он хочет знать и быть в курсе всех событий, но его шестилетнее тело ему определённо мешает. — Да, Достопочтенная глава рода Ши, вы определённо правы. Простите, моя младшая сестра слишком переутомилась, я окликну служанку и она отведёт её в свои покои, — Ши Уду поклонился ей в почтенном жесте, взял Цинсюаня за руку и повёл к выходу из кабинета. " — Что? Гэ, нет! " – хотел уж было начать протестовать Цинсюань, но всё-таки прикусил язык. Ши Уду вывел его из своей комнаты и закрыл дверь. — Тебе обязательно было прирекаться с Ши Киаолиан? — шикнул на него Уду. — И где ты такого начиталась? Отныне я сам буду выбирать литературу, которая будет попадать тебе в руки! О нет... Теперь слащавые сказочки про птичек и цветочков ему обеспечены... Не то, что бы в других книгах Цинсюань вычитал что-то новое и необычное, но это было единственным развлечением в этих четырёх стенах. Пройдя пару чи, Ши Уду окликнул служанку и сказал ей: — Уложи молодую госпожу Ши спать. Девушка кивнула и склонила голову. — И без фокусов, — серьёзно сказал Ши Уду, смотря на Ши Цинсюаня. Ребёнок глубоко вздохнул. Подтолкнув того его к служанке, Ши Уду наблюдал, как они отправились к покоям Цинсюаня. Зайдя в комнату, девушка помогла ребёнку раздеться и искупаться, надев ночные одеяния, Цинсюань с улыбкой ей сказал: — Не волнуйся, заснуть я смогу и сам, ты можешь идти, — для правдоподобности Цинсюань залез в кровать и укрылся одеялом. Девушка кивнула, потушила все свечи в комнате и вышла. "Странно... она какая-то совсем молчаливая..." Не захотев тратить больше времени, купания и так отняли непозволительно много, он открыл окно и осмотрел территорию, думая, как удобней будет ему вылезти. Хорошо, что его комната была на первом этаже, хоть фундамент дома был достаточно высоким, вылезти из него взрослому человеку не составило бы проблем, но для шестилетнего ребёнка эта задача была весьма проблематична. Эх, ну почему он не мог быть, хотя бы, на годика три постарше... Быть ребёнком это очень мило, но невероятно сложно и невыносимо! Быть шестнадцатилетним юношей нравилось Цинсюаню больше... Понимая, что если он просто так спрыгнет, может с лёгкостью подвернуть или даже сломать себе ногу. Вот был бы с ним его магический веер... хоть с башни прыгай - ветер тебя подловит. Но его артефакта давно с ним нет, так что надо придумать, как без увечий спуститься с окна. Оглядев всю комнату, взгляд Цинсюаня зацепился на собственном одеяле. Связав на нём несколько узлов, он начал думать, куда бы его прицепить... Не прошло и минуты, как бедный стол был обмотан одеялом и чуть ли не прибит к подоконнику. Выбросив своеобразный "канат" в окно, Цинсюань аккуратно по нему вылез. Хоть расстояние до земли было совсем небольшое, но Цинсюань успел почувствовать себя героем тех романов, которые он читал в глубокой юности, ещё до вознесения. Где герои так же выбирались из высоких зданий по "канату", которые они мастерили из множеств простынь. Понимая, что сейчас не время вспоминать юные годы, он медленно ходил сквозь кусты, по мокрой траве, серчая на себя, что не додумался надеть обувь. Стараясь не попадаться никому на глаза, он пригнулся ближе к земле, когда проходил окна главного зала, не желая быть замеченным никем из гостей. Пройдя опасные зоны он подошёл к месту, откуда выходило окно комнаты Гэ. Цинсюань знал, что наверняка пропустил большую часть разговора, но он хотел послушать его остаток. Забираясь на дерево, которое и росло под окнами брата, он начал слушать их разговор. Из окна его совсем невидно, так что, если он будет молчать и не привлекать к себе внимание, то уйдёт сухим из воды. Если бы все было так просто... Хватаясь за ближайшие ветки, чтобы случайно не упасть, он внимательно слушал разговор Ши Уду и Ши Киаолиан. Но через несколько минут, он начал замечать, как дерево начинает наклоняться, а ветка под ним трещать. Дерево повалилось на дом, не успев ухватиться хоть за что-нибудь, Цинсюань с криком упал с высоты трёх этажей. В глазах потемнело. Он мёртвым грузом лежал на траве, не в силах заговорить, пытаясь произнести хоть что-то. В лёгкие будто налили разгорячённый свинец. Кровь лилась из его рта при малейшем движении губ. Повернув еле-еле голову он увидел в окне первого этажа спокойного, улыбающегося в комнате Ши Ляо. Вот же... Почему он стоял там? Цинсюань почувствовал под своей головой тёплую жидкость, он захотел встать, но понял, что не в силах поднять корпус. Одно малюсенькое движение с треском одаряло его невероятно жгучей болью по всему телу. Вот же ирония... Не успел он переродиться, как уже настал час... А ведь этому телу только шесть лет... Как же Гэ будет больно... Но ничего, он сильный, он справится. Может... без него действительно будет лучше? Ради него теперь Гэ не придется идти на убийство... Из-за его никчёмного существования не будут умирать люди... Да, так, пожалуй, будет лучше. Последнее, что Цинсюань услышал это чей-то душераздирающий крик. Он уже не мог видеть и осознавать, кто кричал, но голос был невероятно родной и знакомый. Его сознание медленно проподало, оволакивая мёртвым холодом. Через несколько секунд окончательно забирая его в пустоту.