Попытка всё исправить

После тех ужасных событий в логове Черновода, до открытия горы Тунлу, вся небесная столица просто гудела, небожители бегали, кричали, обсуждали изменников, от чего это всё напоминало муравейник. Многие думали, что бывший Повелитель Ветров уже давно мёртв, это были всего лишь слова, до поры до времени. Хэ Сюань отпустил Цинсюаня на окраине столицы, но погода бушевала, как шокированные небеса. Продержавшись так несколько дней, больной организм смертного так и не выдержал. От горячки ,столько мыслей, которые были в голове у Цинсюаня, всё прокручивались одна за другой: Брат... Мин-сюн, нет, теперь Господин Хэ... Голова просто раскалывалась. Вот можно было бы что-то исправить... Как можно исправить такое...? Цинсюань и сам не знал. Всё в один момент рухнуло. Юноша прилёг на ближайший завал, мокрого от дождя сена и закрыл свои глаза, проваливаясь в глубокий сон.

***

Проснулся Цинсюань от того, что кто-то нежно гладил его по голове. Юноша хотел забыться в этих чувствах, прикосновение были такие нежные, аккуратные, совсем как когда-то давно, в детстве, гладил и обнимал его брат. Повертевшись, он почувствовал под собой мягкие матрасы, а под головой – подушку. Он был закутан в мягкое, но тёплое одеяло. Открыв глаза, бывший Повелитель Ветров увидел Ши Уду. Цинсюань соскочил с постели, попутно запутываясь в одеяле, и с грохотом упал на пол. Ши Уду вздрогнул и подскочил к младшему брату. — А-Сюань, что случилось, ты не поранилась!? — Нервно спросил Ши Уду, оглядывая со всех сторон младшего. Цинсюань же застыл, не в силах унять дрожь и проглатывая собственные слёзы. — Старший брат... — Цинсюань весь сжался, смотря на полное недоумения лицо Ши Уду. — Где болит? — Ши Уду хотел предать уверенности собственному голосу, но его попытка провалилась в треск. На этот шум сбежались люди, Цинсюань повернулся, разглядывая толпу , по их внешнему виду он мог сказать, что это слуги какой-нибудь знатной семьи в мире смертных. Он подполз к ближайшей стене, опустив взгляд в пол. В глаза бросились крохотные ножки, которые явно принадлежали ребёнку лет шести. Затем он оглядел собственные руки, которые тоже были тонюсенькими, явно не руки молодого мужчины. — Нет... этого не может быть... это ведь морок...? Наваждение... Как такое возможно... — Схватившись за голову и нервно смеясь, проговорил Цинсюань.