Прекрасная тьма

* * *

      Кандалы из местекамня больно сдавливали запястья, Джей чувствовал, как его сила течёт по жилам, но в какой-то момент резко исчезает за угольно-чёрной чертой металла, так и не вырвавшись наружу сквозь кончики дрожащих пальцев. Он старался не смотреть на мастеров вокруг себя, чьи окровавленные руки и ослабевшие тела иногда невольно соприкасались с ним. Уолкер словно находился в окружении живых мертвецов, и это пугало. Пустые взгляды были устремлены в пол, ноги вяло шаркали по камню. Обреченность — вот что они чувствовали в тот момент. Впереди всех шли Нейро и Гриффин — живой пример того, что будет с теми, кто посмеет сопротивляться. Их одежда была порвана, испачкана кровью и тонким слоем грязи. Тела невольно дрожали от бессилия, а на лица было просто невыносимо смотреть, так что Джей мысленно вздохнул с облегчением, когда их повернули к ним спиной. Но в памяти невольно всплывали те жуткие опухшие щёки, виски, разбитые губы, носы и глубокий шрам, рассекающий глаз Тёрнера. «Они пытались сбежать и поплатились за это». Джей всё больше переживал за Кая и его безумный план, который теперь может и вовсе не сработать. Чен с каждым разом доказывает им свою силу и серьёзность намерений, отчего уверенность Уолкера тает. Звон цепей и мысли Джея прервал голос Айзера, прозвучавший так резко и неожиданно, что многие невольно вздрогнули и прислушались. — Никогда бы не подумал, что Мастера стихий могут оказаться настолько жалкими без своих сил! — В ответ ему рассмеялись несколько стражей, ведущих эту вереницу из пленников. — Вы прибыли сюда за победой и жаждой славы, но в итоге сами загнали себя в ловушку. Как забавно. — Продолжал открыто насмехаться командир, медленно продвигаясь в первый ряд. — Я хочу дать вам один совет перед тем, как вы войдёте в Зал для проведения ритуала, — они остановились напротив массивных дверей с вырезанными на них силуэтами змей, и Айзер обвёл их всех суровым взглядом, — не сопротивляйтесь. После этого с глухим скрежетом двери распахнулись, и перед ними предстал освещённый факелами грот, оборудованный для проведения ритуала. В центре пола была выложена тёмная каменная спираль, а по периметру стояли культисты, часть из которых выстроилась в три колонны по шесть человек в ряд и окружила возвышение, где их уже ждал Клаус с книгой заклинаний в руках. Джей и Кай тревожно переглянулись между собой. Уолкер покачал головой, точно отговаривая Смита следовать безумной идее, на что тот лишь поджал губы и чуть крепче сжал цепь, сковывающую их между собой. Он не откажется, и Джей это понял, окончательно смирившись с тем, что Ния отправит его на корм жуткой змее в катакомбах этого острова, как только узнает о судьбе её брата. Тяжелой пульсацией отражались в груди удары культистов по барабанам и гонгу, создающими какую-то зверскую мелодию подступающей смерти. В какой-то момент Джею захотелось кричать, разорвать сдерживающие его цепи, закрыть лицо руками и начать молиться всем святым, чтобы это оказалось дурным сном. Но Мастер молнии быстро отказался от этого, мысленно зарядив себе хлесткую пощечину, словно Коул со словами: «Если уж и лишаться своей силы стихий, то хотя бы с гордо поднятой головой! Прими свою участь достойно, Джей Уолкер!» — Кай, Джей, — внезапно хрипло отозвался Нейро, когда они остановились, — пока у меня ещё есть эта возможность, хочу публично принести свои извинения перед вами. Всеми. — Голос мужчины дрожал, но он продолжал: — Мне жаль, что я сделал для вас так мало, жаль, что струсил и не признался во время пира обо всем, что узнал. Быть может, если бы я помог донести правду до всех намного раньше, то мы бы сумели избежать всего этого. Простите… — Мастер сознания мрачно склонил голову, под монотонные хлопки Клауса, который едва сдерживал смех. — Как сентиментально! — Саркастично протянул он, — Мистер Нейро, я поражен тому, насколько быстро вы сдались! Признаться, честно, не ожидал подобного от Мастера, который пережил Первую Серпентинскую войну и Иссушающую эпидемию. Видимо годы берут свое и вы уже не так сильны, как раньше. — От его слов Нейро досадливо поджал губы, но взгляда от Клауса не оторвал. — Жаль. Поначалу я думал оставить вас в качестве своего напарника — ваши способности к убеждению и подавлению человеческой воли впечатлили. Но, увы, не терплю слабохарактерных. Кай подавил желание ещё раз высказать Клаусу в лицо всё, что он о нём думает, и придерживаясь своего нового образа, сухо отозвался из-за спины Гриффина: — Уже поздно о чем-то сожалеть, Нейро. — Верно подмечено, Огненный ниндзя. — Издевательски усмехнулся Клаус. Кай же в этот момент обрадовался кандалам, сдерживающим его силу, иначе бы он давно сжег здесь всё дотла. — Не радуйся раньше времени, Клаус, — внезапно подал голос Джей, — одного из нас вам так и не удалось поймать! Поверь, он скоро придет и освободит нас! — Не сомневаюсь. — Жеманно улыбнулся Ван Хауст, подходя ближе и цепляясь за напускную уверенность Уолкера взглядом, — Поэтому приберег один верный козырь в рукаве. — Костлявые пальцы коснулись кристалла на груди. — Насколько я помню, в «Сказках, пропитанных ядом» Ацидикус упоминал о непокорном нраве Дамнаре. — Едко подметил Нейро, с укором глядя на Клауса. — Не удивляйся, ниндзя помогли мне «освежить» память о них. — Очень рад этому, ведь тогда ты понимаешь насколько сильной окажется наша армия после проведения ритуала! — Раздался звонкий смех Чена позади. Все устремили взгляд на величественную фигуру в богато ушитом кимоно, выбеленном черепе серпентина со сверкающей пурпурной чешуей лениво лежащей на костях, и посохом в руке. Мастер Чен неторопливо спускался по ступеням, волоча за собой темный шлейф мантии. С его приходом даже огонь будто запылал ярче и свирепее стали удары в барабаны. — Молодец, Клаус, — протянул Мастер, остановившись в центре возвышения и оглядел поклоняющихся культистов, — ты создал атмосферу. — Клаус учтиво поклонился ему. — А теперь, — Чен повернулся к мастерам, вскинув руки к потолку грота, — переходим к самой вкусной части! Одним резким движением он направил на них посох, начиная отнимать силы стихий. Это ощущалось словно удушье, удар в солнечное сплетение. Тепло, наполняющее их тела, мысли, вертящиеся в их головах, словно пластинки в проигрывателе, и даже голоса — практически мгновенно помутнели, затихли будто их и не было. Перед крепко зажмуренными глазами плясали яркие искры и огоньки, чьим жаром пропитался спертый воздух. Руки и ноги дрожали, звеня цепями, которых уже и вовсе не чувствовали. Мастера, точно шитые куклы, поднялись в воздух на пару сантиметров, едва касаясь каменного пола, пытаясь уйти вслед за той невидимой нитью, что была привязана к их стихии, исчезающей в кристалле. От ничтожных попыток сопротивляться становилось только хуже, больнее. Кто-то кричал, молил остановиться, прекратить их мучения прямо здесь и сейчас, убив на месте. В какой-то момент Кай понял, что среди этих голосов он слышит свой собственный. Такой хриплый, жалостливый, немощный как Красный Сёгун. На глаза навернулись непрошенные слезы, его словно вывернули наизнанку, из носа хлынула кровь, и ему показалось, что именно так и ощущается смерть. Неприятная пульсация пронеслась по телу, резко ударяя в голову… И в следующий миг он обнаружил себя напротив горящей ярким пламенем кузницы. Их родного дома с Нией. А на ветхой крыше восседал огромный огненный дракон, с красной чешуей, в некоторых местах опаленными крыльями, и ярко-золотыми глазами, которые грозно смотрели на Кая. От его пронзительного взгляда стало не по себе, в груди судорожно забился страх, грозясь выйти наружу, но красный ниндзя успел лишь подумать об этом, как вдруг то же пламя поглотило и его. Из горла донесся глухой стон, он с трудом открыл глаза, видя только расплывчатые фигуры Чена и Клауса перед собой, вокруг обессиленно лежали другие мастера, удерживая его на полу при помощи цепей. Постепенно вернулся и слух, снова раздались тяжелые удары в гонг и мерзкий голос Чена: — Ты только взгляни, Клаус, — горячая рука сжала подбородок Кая, вынуждая того смотреть в глаза Мастера, — а этот парень силен! Так легко пережить лишение своих сил должно быть удостоено аплодисментов! — Мастера огня всегда отличались стойкостью духа. — Сухо отметил Ван Хауст. — Да, ты прав. Чего только стоит его отец, доставивший немало хлопот в прошлом. — Склонил голову Чен, пытаясь отличить сходства на лице Кая с отцом. — Я!.. — начал Кай, но тяжело закашлялся, сплевывая перед собой кровью, отчего Чен брезгливо сморщился, успев в последний момент убрать руку, — Хочу предложить тебе сделку, Чен, — сквозь боль он поднял взгляд на него, замечая заинтересованный блеск в глазах. — Сделку?.. — Усмехнулся уголками губ Мастер, стараясь не выдавать своего участия в этом диалоге, но получалось с трудом, ведь Кай потянул за верную ниточку. — Господин, — процедил сквозь зубы Клаус, но Чен лишь отмахнулся от него. — И что же ты хочешь мне предложить? Всё, что могло меня заинтересовать, я уже отнял. — Он показательно коснулся змеиной пасти, сжимающей кристалл. — Себя. — Не колеблясь произнес Кай, продолжая в упор смотреть на Чена. Тот же на пару секунд замолк, изумленно смотря в одну точку перед собой, обдумывая услышанное. А затем нервно усмехнулся вслух. — Ты сумел удивить меня, парень. — Он коротко посмотрел на Клауса, но и тот казалось был удивлен не меньше. — Но тебе не кажется, что я и так уже владею каждым из вас? — Но от этого помогать тебе охотнее никто не станет, тем более я. — Гордо вздернул подбородок Кай. — Цену себе набиваешь? — Насмешливо протянул Чен, собственнически поглаживая кристалл, — А он мне нравится! — Пихнув Клауса в бок, он наклонился к Смиту. — Хитрый мальчишка. Так и не скажешь, что вы с Реем родственники! — С нашими силами тебе ничего не стоит захватить Ниндзяго. А тем более если среди воинов есть Инсинг способный многократно воскрешать умерших. — Кай мрачно потупил взгляд в пол, продолжая: — Я не хочу, чтобы моя сестра погибла в таком бессмысленном бою! Поэтому единственное, что ты можешь дать взамен — возможность присоединиться к тебе. — Из последних сил, на трясущихся ногах, под тяжестью цепей и собственной клятвы, Смит склонил голову и встал на одно колено. — Я клянусь быть верным воином, ручаюсь за сестру, и отдаю всего себя вам, Мастер Чен! Повисло молчание. Удары в гонг и барабаны отсчитывали секунды, минуты, глухое биение сердца Смита, поставившего на кон всё, что осталось, и он либо проиграет, подставив себя и Нию под удар, либо предотвратит начало новой войны с Серпентинами. — Как трогательно. Знаешь, не так давно, в этом самом зале, на том же месте, где сейчас стоишь ты, была такая же потерянная душа. Я хорошо помнил, как ярко внутри неё горел огонь и жажда свободы, как она была готова на всё ради одного человека, наверняка такого же значимого для неё как твоя сестра для тебя. Мои слуги пытали её, относились словно к животному, насмехались, вырывали клыки, ломали тело вместе с душой. — Он перешел на угрожающий шепот: — И она поддалась, склонила передо мной голову, я подавил её волю настолько, что теперь она боится даже собственной тени несмотря на оружие и силу в руках. Кто бы что ей не говорил, а она всё равно придет ко мне, выполнит любой приказ, ведь подсознательно понимает, что только под моим светом ей будет дозволено жить и процветать, не зная горя. — Он крепко сжал волосы Кая, поднимая того с колен и вынуждая болезненно захрипеть, процедив ему в лицо: — И как ты думаешь, что я могу сделать с тобой и твоими дружками?! Мне ничего не стоит вдолбить тоже самое и в ваши головы! Не думай, что окажешься умнее меня, не думай, что пара брошенных слов на ветер заставят меня поверить тебе — так поступит только глупец! Заметив, как другие мастера начинают приходить в себя, Чен отбросил от себя Кая, прогремев на весь зал: — Айзер, отведите их на фабрику! — Обернувшись к Каю добавил на несколько тонов спокойнее, но не без прежней угрозы: — Ну а его — в клетку. Думаю, ему будет полезно воочию оценить на твои труды, Клаус. Ван Хауст не успел ответить, как Смита отстегнули от остальных мастеров, и не обращая внимания на недоумевающего Джея, повели в противоположном от них направлении. — Господин, вы уверены?.. Мне кажется, что она ещё не совсем готова, действие препарата пройдет только через два часа, до этого она будет совершенно безобидна. — Пробормотал Клаус, глядя на отдаляющиеся фигуры. — Я больше не намерен терпеть пренебрежение к себе. Тем более от таких как он. Считающих, что если их наградил сам Первый мастер, то им дозволено всё и даже больше — они якобы имеют права указывать мне. Принижать меня! — С каждой секундой голос Чена становился всё злее, раздражительнее, таким, словно его только что публично облили помоями и высмеяли. Хотя, возможно, именно таким он себя и чувствовал — ничтожным, жалким и невзрачным человеком, который не был удостоен силы. И поэтому он начал отнимать её у других, окружил себя «одаренными» и подавив волю сделал своими слугами. Жена, дочь, ученик и даже сын Первого мастера. Раньше Клаус не замечал в нем этих черт, ведь сам был юношей, лишь постигающим свою истинную мощь и силу, с трепетом слушающий и вбирающий в себя все те знания и уроки, что преподносил ему Мастер. Но со временем начал замечать и всё то уважение, преданность и вера в Чена иссякли. Ван Хауст понял, что тот ни перед чем не остановится, ему всегда будет мало, недостаточно, ведь на самом деле Мастер жалок. И он прекрасно знает об этом, однако не признает вслух, будет скрывать гниющее нутро до самого конца за красивым и крепким фасадом, пока и тот не рухнет. Клаус знал, что все те силы и многолетний труд уйдут в никуда, если вовремя не убрать Чена с поля. Ван Хауст не мог допустить чтобы такие ценные экземпляры и знания, найденные им в заброшенной лаборатории Ниндзяго, были так глупо использованы по прихоти какого-то лапшичника. Ведь с такой силой, какая теперь есть у него, можно кардинально изменить их мир…и, так и быть, ухватить весомый кусочек власти в нём. Совершенным миром должны управлять совершенные люди, такие как Клаус. Скоро ему не придется притворятся. Скоро он сможет снять свою маску. — Всё чисто. — Констатировал Дарет, наблюдая за тем, как четверо стражников покидают фабрику, оставляя на месте лишь несколько недальновидных зевак, расположившихся на вернем этаже и увлеченно играющих в кости. Вслед за коричневым ниндзя от станков отошли и остальные мастера, укрывшись в тени одного из самых больших автоматов для приготовления излюбленных Даретом пышек-пельмешек. Из ящиков для отходов показались головы Коула и Зейна, к великому сожалению первого иного места для укрытия им так и не смогли подыскать. Тем более дурной запах «отпугивал» оттуда и брезгливых стражников, поэтому Баккет попытался смириться. — И каков ваш план? — Нетерпеливо поинтересовалась Камилла, вальяжно опершись о каменную стену и сложив руки на груди. — Даже если бы я решился провести вас через лабиринт, то шанс того, что кто-то из нас там заблудится или попадет в пасть змеи достаточно велик. — От слов Коула некоторые нервно переглянулись, — Поэтому идею с ним мы решили отклонить. Дальше были варианты о… — его грубо перебила Токс, нахмурив брови: — Зейн просканировал канализацию. — Устало закатил глаза Коул, уже начиная жалеть об их временном союзе. Предотвращая массовое недовольство, ниндроид поспешил целиком изложить их план, предоставив цифровую схему: — Она давно используется и потому является не совсем надежной. Однако, с учетом вашей утерянной массы система должна выдержать с минимальным запасом прочности. — Замечая недоумевающие взгляды со стороны, он пояснил: — Если выражаться совсем коротко и ясно, то это сработает. — Да? А про этого здоровяка ты забыл? — Скептично поинтересовалась Мастер ядов, недоверчиво косясь на Дарета. На что тот лишь горделиво усмехнулся: — Ввиду моей новой оболочки и любви Дарета к местной стряпне, мы пойдем другим путем и окажем вам прикрытие со стороны. — С этими словами ниндроид зажал одну из встроенных кнопок в руке и сменил свой внешний облик, точнее, создал убедительную иллюзию одного из стражей. — Выводить огромную толпу я не рискну, слишком много подозрений. Поэтому Коул проведет вас по нарисованной мной карте, а мы с Даретом пойдем через лабиринт. — В канализации ужасно воняет! — возмутилась Камилла. — Мы и сейчас не благоухаем, если хочешь знать. — Едко отозвался Коул, теряя терпение, — Но если тебе есть что предложить получше, то вперед! Никто так и не озвучил иного плана, включая лишенную всякого энтузиазма Камиллу. Поэтому единогласно было решено совершить побег ближе к полуночи, когда будет происходить смена караула во внешних стенах дворца. Спустя несколько часов, пролетевших гораздо быстрее для окрыленных надеждой Мастеров, все вновь собрались в «месте для совещаний», проговаривая детали. Коул получил карту на обрывке одной из картонных коробок для лапши, внимательно слушая замечания и рекомендации Зейна. В то время как мастера и Дарет терпеливо дожидались сигнала к началу побега. Вот сквозь гул автоматов и станков послышался низкий гудок, оповещающий стражу об окончании смены и коротком перерыве. — Вот и настал твой звездный час, Дарет! Не подведи нас, на тебя вся надежда. — Ободряюще похлопал товарища по плечу Коул, осторожно выглядывая из-за автомата для пышек-пельмешек. На что коричневый ниндзя лишь нервно усмехнулся. — Не о таком я мечтал, Коул, не о таком!.. — После чего уверенно направился к одному из станков. Гордо вскинул подбородок, осмотрелся по сторонам, убедился, что находится в зоне видимости, вытащил из-под станка заранее заготовленный мешок, резво вскочил на ленту и закричал: — Лапша на свободу! — Содержимое из выброшенного на пол мешка разлетелось во все стороны, словно фейерверк. Но на этом Дарет не останавливался, вынимая из коробок соусы и начиная бросать их вместе с рогаликами в наступающих на него стражников, он чувствовал, прилив сил и эмоций, которые помогали удерживать решительный настрой и поднимали настроение, создавая настоящую «лапшевую битву». В воздухе летели специи, мука, острые брызги Красного соуса, и вскоре весь цех оказался в хаосе — стены были покрыты яркими пятнами, а пол утопал в лапше и других ингредиентах. — Эти пирожные слишком сочные! — Грозно прокричал Дарет, широко улыбаясь, хватая поднос с выпечкой и швыряя его в лицо подошедшему слишком близко к нему мужчине. — Я не слышу хруста безе в жемчужинах! Разберись-ка с этим! — Кто-нибудь, схватите этого идиота! — Недовольно закричал кто-то в толпе, пытаясь перекрыть шум. Но вместо этого коричневый ниндзя только громче засмеялся и продолжил свою «битву». Дарет, заметив ещё одно наступление со стороны, бросил в их сторону пакет с соусом, попав прямо в лицо одному из них. После чего быстро ретировался с одного конвейера на другой, к своим любимым пышкам-пельмешкам. Успевая также заметить то, что часть мастеров уже скрылась в открытом канализационном люке, это вселило в него ещё больше сил и подтолкнуло к более едким словечкам в сторону разъяренной стражи. — А ещё я выступаю против отмены пышек-пельмешек из меню! Да только благодаря им у Мастера Чена остаются клиенты! — Закидывая несколько штук себе в рот, Дарет со всей силы ударил по автомату ногой, создавая ещё больший шум, чтобы никто не обратил внимания и не услышал скрипа старых петель люка. Но этот удар оказался для него слишком болезненным. Переполненный эмоциями, он не рассчитал силу удара, отчего ушиб ногу, за которую спустя несколько секунд схватился, пытаясь заглушить пульсирующую боль. Пара скачков на быстро движущейся ленте и Дарет с громким хлопком, неуклюже упал в ящик с мукой, подняв огромное «облако» вверх и затерявшись в нем на какие-то жалкие мгновения. Этих секунд хватило, что бы недовольные стражники приблизились. Когда видимость прояснилась, он к ужасу обнаружил, что над ним склонилось порядка десяти, а может и пятнадцати голов. И во взгляде каждого он мог прочитать различный вариант своей «смерти». — Ой!.. — пискнул он, стоило крепким рукам вытащить его наружу и хорошенько встряхнуть. Перед глазами забегали искры, а в горле застрял весьма ощутимый ком из пышек и печений с предсказаниями, грозящий вот-вот выйти наружу. Отдаленно доносились голоса остальных недовольных «жертв бунта», подначивающих приближенных к нему мужчин от души проучить смельчака: ударить, сломать руку или ногу, заставить проехаться лицом по ящикам с отходами, а кто-то предложил и вовсе скормить его змее. На что один из стражей откликнулся положительно, подходя ближе: — А что? Неплохая идея! Этот парень устроил жуткий погром так ещё и посмел поднять на нас руку! — Толпа согласно взревела, — И я, пожалуй, лично его отведу. А вы, — он посмотрел на них с долей угрозы, — приведите себя в порядок и живо на свои места! — Никто спорить не решился, лишь с неохотой отдали Дарета в руки начальника фабричного караула, ведь всем хотелось так или иначе поучаствовать в расправе над ним. Лишь когда двери фабрики закрылись за спиной Дарета, он позволил себе тихо всплакнуть. — Святые, я больше никогда не смогу есть в этом ресторане! — Ты отлично справился, Дарет, — успокаивающе приобнял его Зейн в облике культиста, — благодаря тебе нам удалось провернуть самую сложную часть плана! — Но, казалось, коричневый ниндзя его не слышал, он просто тяжело дышал, вяло шагая по мрачному коридору и опираясь о каменную стену. Его мысли сейчас занимали только мастера, которые успели сбежать в люк и неприятно ноющая нога.

5 часов

Нежная шкатулочная мелодия, словно тихая трель в густых джунглях после дождя. Сладко с ней переплетался и мягкий голос женщины, чьи теплые руки убаюкивающе качали, гладили её руки, слегка подрагивающий носик, вяло сомкнутые губы, и волосы с медным отливом. Она помнила этот голос, эту песню, и её прикосновения. Тело помнило и любящие поцелуи, заботливо оставленные на щеках, лбу, рыжей макушке. Глаза только ничего не могли рассказать ей, воспроизводя перед собой лишь размытую пелену из очень светлых, золотистых оттенков и одного огненно-красного пятна, чей голос она вспоминала с особой горечью. В те моменты она чувствовала себя в безопасности, ведь материнский шепот ей всегда твердил: «Частичка меня всегда будет ярко гореть внутри тебя, Скайлор. И даже если маме придется исчезнуть из твоей жизни, она защитит тебя. Я защищу!..» — И только поэтому Клаус избавился от тебя. — С трудом прошептала Скайлор, открывая зареванные глаза и видя перед собой всё ту же крохотную каморку подпольной лаборатории. — Я так не хочу забывать. Так не хочу терять твой голос, прикосновения в своей памяти, мам! — Рвано наполнив грудь воздухом, Чен сквозь тихий плач произнесла: — Но мои силы на исходе и вскоре их окончательно поглотит тьма, пустившая свои корни глубоко внутрь меня. И та частичка тебя, оставленная мне, умрет вместе со мной. Мэрте-Манция постепенно забирала остатки света внутри Скайлор, разрушая не только человеческую оболочку, воссоздавая на её месте новую, но и воспоминания, искажая образы и слова. Тянущаяся пульсация прошлась по телу, вызывая дрожь и очередной приступ, когда перед глазами начинали плясать тени, в ушах звенел злорадный смех, а легкие сдавливала невидимая сила. И хоть Чен уже знала, что всё это ложь и лишь иллюзия, созданная её же помутненным сознанием, но во время «приходов» Скайлор всё равно не могла себя контролировать. Сжималась в калачик, прижимала дрожащие руки к ушам и стискивала зубы, подавляя рвущийся наружу крик. На случай её преждевременного обращения, которое было вполне допустимо, Клаус приковал её к тяжелой ножке стола наручниками из прочного металла, созданного специально в Металлонии. Поэтому Скайлор, даже при огромном желании, сбежать или хотя бы применить силу не могла, ведь абсолютно вся энергия уходила на обращение. — Вижу, ты хорошо проводишь время. — Произнес Клаус, подходя ближе, в руке у него была тарелка с куриными рогаликами. При виде еды Скайлор плотно сжала губы и враждебно посмотрела на Ван Хауста. — Ну же, Малышка Скайлор, ты же так их любила в детстве! — Присаживаясь перед ней на корточки, Клаус протянул Чен выпечку, на что Скайлор мотнула головой с особой неприязнью во взгляде. — Ешь. Тебе нужны силы чтобы выжить. Но она отказывалась от еды. И вскоре, спустя ещё несколько провальных попыток, Ван Хауст, окончательно потерявший терпение, грубо схватил её за подбородок и заставил проглотить хотя бы небольшой кусок от куриного рогалика. И чтобы Скайлор не порывалась выплюнуть его, продолжал крепко сдавливать её своими пальцами. Скатившийся по горлу кусок вызвал тошноту. От запаха курицы в луковом соусе закружилась голова, и Чен, не сдерживая себя, выблевала остатки вчерашнего ужина перед собой. Но на восковом лице Клауса не отразилось ничего кроме мимолетного разочарования, быстро сменившегося прежней решительностью. Он снова повторил попытку покормить её, и у изнеможенной Скайлор уже не было сил для сопротивления. Покидал он её с мыслью, о том, что даже если девушка не доживет до конца битвы, то для «Осады острова» её сил должно хватить с избытком.

* * *

Ллойд бежал. Бежал и старался не оглядываться назад, туда, где сейчас отчаянно сражались Ния и отец. Выигрывая для него больше времени и позволяя беспрепятственно прорваться к Чену. Слышались глухие удары тел друг о друга, яростные крики и иногда крепкие ругательства. Он знал, что сейчас всё зависит от него. И если Чен одержит верх в их схватке, то все их силы, жертвы, скинутые козыри — абсолютно всё исчезнет, потеряв смысл. Как исчезнет и Ниндзяго под натиском бессмертной армии, а вместе с ней и мирное существование обернется очередным хаосом, который уже настиг их год назад — та победа над Оверлордом привела сюда ниндзя, отняв Зейна, с которым Ллойд так и не сумеет поговорить, если провалится прямо сейчас. Пострадает и Элизабет, доверившаяся ему в момент отчаяния, хоть до последнего и держащаяся особняком среди их команды. Может она и служила Чену, но вряд ли делала это по собственной воле, которая запечатана в кристалле. И Кай был прав, не доверяя ей, считая весь её образ — лишь одной коварной игрой. Вот только Мастер огня не видел Элизабет в том мрачном коридоре, не чувствовал её колотящегося сердца, дрожащих прикосновений, не слышал тихой мольбы о спасении, и не видел той боли во взгляде светло-серых глаз, в которых Ллойд на мгновение позволил себе тонуть. Захлебываясь, наполняя свои легкие той же болью. В тот момент Элизабет будто коснулась его внутренней тьмы, оживила в сердце Монтгомери самые темные желания, сомнения, страхи. Показала, что все внутренние демоны до сих пор живут где-то глубоко внутри него, что они не исчезли с появлением в нем золотой силы, а просто затихли, скрываясь в самых темных уголках его души. Тех, к которым она сумела легко подобраться. И он пришел за ней, чувствуя слабую, едва ощутимую нить, за которую они ухватились тогда, в надежде продержаться на плаву чуть дольше. — Итак, финальный раунд! — Двери тронного зала захлопнулись в тот же миг, когда Ллойд переступил порог и грозно замер, ища глазами фигуру Чена, ставшую уже ненавистной за время, проведенное здесь. — Легендарный Зелёный ниндзя против Мастера всех стихий! — Если ты думаешь, что это будет легкий бой, то!.. — Со спины в него прилетел огненный шар, от которого Ллойду удалось увернуться в последний момент. — …то окажусь прав! — Усмехнулся Чен, наконец выйдя из тени колонн. — Скажи-ка, Зеленый ниндзя, есть ли смысл бороться с тем, у кого в руках абсолютная власть? — Есть, если он владеет этой силой лишь потому, что отнял её у других, затуманив чужой разум и подавив волю своей ложью! — Он попытался выбить землю из-под ног Чена одним ударом сферы, но Мастер, на удивление, ловко отскочил в сторону, разразившись злорадным смехом. — Она не подчинится тебе, ведь не является твоей собственностью. Сила в твоем кристалле — лишь малая доля того, что хранится внутри её Истинных владельцев, тебе не хватит сил подчинить её полностью! — Да, именно поэтому я оставил твоих дружков в живых! — Направляя в Монтгомери ледяной поток, прошипел Чен. — А как же Карлофф? — С ненавистью воскликнул Ллойд, ограждая себя сферой, — Неужели ты не помнишь, как лично заморозил его насмерть? — Это была случайность. Я не сдержал эмоций и взял слишком много силы для того, чтобы отнять его. Увы, по истечению того количества, которое мне удалось забрать, сила металла станет невосполнима. — С некой досадой вздохнул Чен, отражая атаку той же стихией Карлоффа. — Но, к счастью, я успею провести ритуал и всё равно победить! Его атаки стали сильнее, яростнее, Мастер нещадно наступал всё быстрее, не позволяя Ллойду также легко отражать всевозможные стихии, как в первые минуты боя. И видя то, что физические силы постепенно покидают Зеленого ниндзя, Чен расхохотался, безумно улыбаясь. — Не пытайся бороться, мальчик! По сравнению со мной — ты всего лишь вошь! Такой же жалкий и беспомощный, как и Элизабет! — При упоминании дамнаре Монтгомери на мгновение растерялся, дав Чену возможность ранить его в плечо ударом молнии. К счастью, оказавшимся слабым, очевидно, сила Мастера молнии отказывалась так легко подчиняться. — О, дай угадаю, девчонка рассказала тебе о том, как она жаждет свободы. Как сильно не хочет становиться частью моей армии. И как тяжело ей дается самоконтроль разрушительной силы, пульсирующей внутри неё! Ллойд изумленно посмотрел на него, вновь применяя защитный купол, который начинал всё сильнее дрожать и рассеиваться, указывая на слабость парня. — И именно поэтому ты решил ей поверить. Придя сюда с целью освободить бедняжку! — С наигранным сочувствием пропел Чен, — Ну до чего же банально! — Одним ударом посоха по полу, Чен сбил Монтгомери с ног, отчего тот уже смотрел на него снизу-вверх, удерживая в кулаке тусклую искру своей силы. — Пойми, что у дамнаре нет своей воли до тех пор, пока кто-то владеет их кристаллом! Всё, что она могла считать своими эмоциями, мыслями, действиями и даже голосом — это был я. Моя воля — её жизнь, факт существования, и без меня — Элизабет равным счетом никто! Пустышка. — Последнее слово он выплюнул с особой неприязнью, точно решающий удар под дых, разрушающий мнимую надежду Ллойда на спасение.

4 часа

— Всегда остается только один. — Насмешливо прошептал Чен, смотря на лежащего без сознания Мастера энергии, и стекающую с его виска кровь. — Это был скучный бой, увы, но я ожидал от тебя большего, Зеленый ниндзя… — После чего Ллойда подхватили двое стражников и под пристальным взглядом Айзера унесли прочь. Командир же задержался, обратившись к Мастеру: — Господин, Клаус просит вас спуститься в подземелья. — Встретив задумчивый взгляд Чена, он поспешил оправдаться: — Считает, что вам будет интересно взглянуть на неё после перехода в новую фазу. Мастер огня оказался достаточно мощным источником жизненной энергии. — На губах Мастера засверкала чуть вялая, но всё же довольная усмешка. Всё складывалось как нельзя лучше, даже слишком, однако Чен, будучи человеком беспечным, не подумал об этом, последовав вслед за командиром. На нижнем ярусе темницы, где когда-то удерживали Элизабет в последние десять месяцев, их встретил Клаус. Он чинно сложил руки за спиной, невозмутимо глядя на Чена и Айзера, и с мягкой улыбкой указал на тяжелую дверь камеры. — Только посмотрите на неё, Мастер, — начал он, изумленно сверкнув глазами, словно за дверью скрывается одно из тринадцати чудес Ниндзяго. — Мы столько лет гнались за этим и вот!.. — Ван Хауст трепетно вздохнул, подводя Чена ближе, положив руку на спину. — Взгляните, последний Инсинг в наших с вами руках! — Он заговорчески наклонился к Мастеру и быстро зашептал, точно на одном дыхании, — Это великая сила наша. Всё, о чем мы так долго грезили уже у нас, вы п-понимаете это?! Теперь ни один воин в этом мире не способен нас сломить. Мы будем…непобедимы! — Я ничего не вижу, Клаус. — Скептично подметил Чен, пытливо разыскивая очертания девушки внутри тьмы камеры, но всё что он видел — пустота. — Там слишком темно. Я даже не слышу её дыхания! — Неужели?.. — бегло поинтересовался Ван Хауст, с недоверием взглянув на Мастера, — Может, вы присмотритесь получше, Мастер Чен? — в то время как его рука уже крепко сжимала дверную ручку, а пылающий в доспехе кристалл нетерпеливо начинал искрить. — Да куда уж лучш?!.. — Не успевая договорить, Чен почувствовал резкий удар в спину, а затем болезненный удар об пол. Поначалу он даже не понял, что именно произошло, а когда жуткое осознание настигло его, Мастера охватил страх, постепенно скрывающийся за защитным куполом гнева. — Клаус, идиот, что, Кондрай возьми, ты творишь?! — Яростно застучал по двери Чен, чувствуя обжигающий холод металла и глубокие вмятины с царапинами, которые, по всей видимости, оставила Элизабет в тот момент, когда её также бросили здесь. По его жесткой указке. — Открой эту треклятую дверь! Как ты посмел?.. Но в ответ последовала тишина. Раздражающая Чена ещё больше, и вынуждающая нанести ещё несколько ударов. — Жалкие предатели, вы только что заперли меня в камере вместе с чудовищем!.. — …также, как и меня когда-то. — Прошелестел спокойный голос за спиной, в этой убивающей тишине он ощущался в несколько раз сильнее. Он давил на виски, проникал под кожу, заставляя тело судорожно трястись, а гневный голос — стихнуть в мгновение ока. Взгляд Чена обезумел от страха, а сам он обнаружил себя зажатым в угол камеры. Он не видел её, но мог слышать и оттого страх лишь усиливался. Вокруг них словно образовался вакуум, сквозь который невозможно было хоть что-то расслышать. Что-то коснулось его ноги, и он резко подскочил на месте, вскрикнув от неожиданности! — Их тут много, — всё тем же тихим голосом ответила девушка, — так что, не надейся остаться целым. Они чувствуют твой страх, и уже готовятся к пиршеству. — Чен судорожно выдохнул, желая что-то сказать, но вместо слов наружу вышел лишь сдавленный хрип. — Кусаются больно. Некоторые мои раны до сих пор не до конца зажили, представляешь? — Рассмеялась она, вызывая своим смехом мощные пульсации по телу Чена, под чьей тяжестью он медленно осел на ледяной, мокрый пол. — Одна, видимо очень голодная, однажды пыталась отгрызть мне палец! — Раздался шорох ткани, но перед собой Чен никого так и не ощутил. Теперь его сознание, помимо дамнаре, рисовало не менее жуткие и мерзкие картины того, как множество крыс, способных проникнуть в эту камеру, нещадно бросаются на него, кусают за щиколотки, руки, шею! На мгновение ему даже показалось, что он услышал писк у себя над ухом, и быстро отскочил от каменной стены, видя перед собой всю ту же плотную темноту. — Ты так напуган, что даже мне не хочется так просто тебя убивать. — Зеленая вспышка внезапно возникла рядом с ним и осветила собой лицо девушки. Находящееся всего в паре сантиметров от его! В горле ощутимо застыл комок страха, возможно, Чен даже закричал, больно ударившись затылком о стену позади себя, к которой рефлекторно отшатнулся, но слишком быстро. Впалые щеки и четко выделяющиеся скулы, мертвенно-бледная кожа с темными кругами под глазами, тонкими и бледными губами, растянутыми в широкой, пугающей улыбке — рассеченное, различной длины, шрамами лицо. Не моргающий, полный какого-то нездорового интереса и злорадства взгляд темно-зеленых глаз. Тонкие, искаженные в каком-то странном и неестественном обычному человеку, руки с двумя глубокими шрамами на ладонях, истекающих вязкой, черной кровью. Спутанные темные, как смоль, волосы частично скрывали уродство её лица, но не делали этим новый образ лучше. Перед Ченом предстало настоящее чудовище — Дамнаре из клана Инсингов. — Так хочется, чтобы ты пробыл в моей шкуре хотя бы месяц! Ведь на большее тебя и не хватит, Мастер Чен, — тяжелое дыхание раздалось совсем близко, вызывая мурашки по всему телу, — Но сила требует большего… — хрипло, точно сдерживая себя, призналась Элизабет, проскребя по полу чем-то острым. — Какая жалость!.. Чен не успел понять, что именно произошло и как крепкая хватка застыла на его шее. Заметил лишь то, как во рту застыл привкус собственной крови, а воздух становится всё тяжелее, пока окончательно не иссяк. Он даже не видел, как мир перед его глазами начинает тускнеть, становясь одним смазанным пятном, вокруг была тьма. Тело начинало неметь, первыми он перестал чувствовать ноги, а затем и всё остальное. Постепенно и ледяная рука дамнаре перестала ощущаться на шее, а он не сжимал ткань её кимоно. Запах в камере становился всё более невыносимым: кровь, пот, испражнения, рвота — всё смешалось и от этого запаха глаза начинали слезиться. Или же нет…слезы текли по её щекам не из-за этого. Элизабет плакала. Внутри неё всё сжалось в крохотный, жгучий комок из ужаса, злобы и странного ощущения пустоты внутри. Руки дрожали, но ни они, ни тем более Мастер Чен этого не замечали, словно онемевшие пальцы с невероятной, болезненной силой сжимали проклятый кинжал, практически по самое основание пронзивший тело мужчины. Она будто не чувствовала и липкой крови на своем теле. Элизабет будто наблюдала за собой со стороны: Той самой пленницей, чьё существование с самого начала состояло из одной лишь тьмы. В сердце, душе, словах, поступках, мыслях, и в крохотной, забытой всеми святыми, камере. Там, где её запер он — Мастер Чен, чудовище, умирающее от её рук прямо сейчас. Она не видит, но чувствует, как он остывает, как его мерзкая, прогнившая насквозь душа наполняет её практически до краев, как слабеет тело, раздается последний вздох, коснувшийся её лица, застывшего в болезненной гримасе. Всё произошло так, как она того и хотела — Чен умер, захлебываясь в собственной крови и её кинжалом в груди. Оковы на руках дамнаре треснули, цепь на шее заржавела и рассыпалась лишь от одного робкого прикосновения. Она наконец смогла вздохнуть спокойно, без тени мысли о том, что чудовище живо и совсем скоро вновь притянет её к себе под ноги, словно шавку. Что оно где-то рядом и наблюдает за ней, как хитрый игрок в шахматной партии. Что оно уже давно существует в её голове. Так погиб Мастер Чен, жалкий и никчемный человек, решивший подчинить себе ту силу, что была навеки проклята и не поддавалась даже собственному владельцу. И сделал он это на руках той, которую и заточил на долгие десять месяцев тишины в темной камере. В камере ставшей их общей могилой.

3 часа