Шестой епископ: Птичья Глубина

Совен, высокая, коричнево-бежевая сова, с оранжевой короной на голове, оранжевыми глазами, и расширенными зрачки, с темной мантией, ни чуть не отличавшиеся от той, что носили другие епископы. Выглядит она немного обкуренной, из-за чего многие (и не только её последователи) иногда ловили себя на том, что задумывались, а не употребляет ли она чего? после очередного жертвоприношения, она пришла в свои уединенные покои, после чего достала маленькую трубку с сушенным тростником внутри. Она поднесла трубку к свечи, которая горела ярким огнем, и зажгла трубочку. Совен сделала затяжку одну-две, погружаясь в свои мысли Пока она сидела и курила, выдыхая дым из своего клюва, в её покои зашёл Рафаэль. Учуяв запах тростникового дыма, он невольно нахмурился – Совен, милая моя, я же просил тебя бросить курить – недовольно пробормотал Рафаэль, говоря мягким, но серьезным голосом – ты же знаешь, что даже будучи епископом, курение навредит твоему здоровью Совен взглянула на него через плечо, слушая его слова. Она не стала с ним спорить, и просто потушила трубку о каменную чашечку Рафаэль подошёл к ней ближе, вдыхая запах дыма, исходящего от неё. Несмотря на то, что ему был противен этот запах, он не отстранился. Между ними произошла неловкая минута тишины, после чего Совен наконец-то заговорила первой: – итак, зачем ты меня беспокоишь? – небрежно спрашивает она, с ноткой своего обычного безразличия – о... Эм, да.. – Рафаэль прочистил горло, после чего поднял голову, чтобы взглянуть на Совен, чей рост превосходил его в несколько раз – в последнее время я был очень беспокойным. Все, вроде бы, хорошо, но у меня плохое предчувствие. Будто сейчас случится что-то плохое... – неуверенно пробормотал Рафаэль, теребеня ткань своего серого халата – с чего вдруг вообще может произойти что-то не так? – спросила Совен, нахмурившись – просто.. а, ты что-ли не знаешь, спутница моя? – немного удивлённо спросил Рафаэль. Увидев, что Совен приподняла бровь в любопытстве, он глубоко вздохнул, начиная рассказывать ей – Совен, просто, все дело в том, что после того, как Тот Кто Ждет попал в небытие, появился тот, кто пришел освободить его. Все остальные епископы уже пали от руки того незнакомца, и я боюсь, что эта учесть достигнет и тебя – Рафаэль глубоко вздохнул, взяв Совен за руку и слегка прислонившись к ней Взгляд Совен смягчился, когда она увидела беспокойство в его взгляде, и страх в его голосе. Совен позволила ему себя обнять, после чего сказала ему мягким тоном – не бойся, этого не произойдет. Я не участвовала в заключении Того Кто Ждет в бездну, по этому меня нет смысла беспокоить. Если конечно же этот палач не хочет быть единственным правителем во всем мире... Совен и Рафаэль стояли вместе ещё пару минут, безмолвно оказывая друг другу поддержку. Но потом, Совен завела речь о том, как идут дела в их культе, и тогда они решили отойти от недавней темы, и сосредоточиться на культе На недавнем жертвоприношении они убили чужеземца. Совен недолюбливает чужаков, по этому в жертвы приносят именно их. Но из-за того, что Совен отсутствовала на недавнем жертвоприношении, Рафаэлю пришлось провести его самостоятельно. Несмотря на то, что он уже несколько лет иногда заменяет Совен в ритуалах, или проповедях, он не мог терпеть, когда дело доходило до жертвоприношения. Во первых: Рафаэлю было жалко этих несчастных существ. Во вторых, даже несмотря на то, что он повел уже много жертвоприношений, ему все также противен запах крови, и вид этих умирающих тел, и ему жаль, что они не могут найти альтернативу. Сейчас, Рафаэль сидел в своем маленьком, деревянном, однокомнатном домике, немного изолированный, но достаточно близок к центру Птичьей Глубины. Он шил простой шарф, напевая себе мелодию под нос. Пока он шил, то местами вспоминал моменты со своими детьми, некоторые которые уже умерли, а некоторые которые уже ушли из родины. Рафаэль помнил каждого, и скучал по каждому, однако он знал, что ничего не может вернуть или изменить. Когда он погрузился в свои мысли, он на мгновение остановился, неподвижно сидя с иглами в руках, как ишак. Но через пару минут он пришел в себя, и быстренько вышел на улицу, собираясь подышать свежим воздухом. Оказавшись снаружи,он глубоко вздохнул, дыша свежим, чистым воздухом, проведя ладонью по пернатому лицу, пытаясь избавиться от навязчивых мыслей Также, пока он был на улице, он успел немного поработать в огороде, и собрать созревшие плоды. После этого он помолился у золотой статуи Совен. Да, конечно, они были женаты, но божественный статус Совен превосходил Рафаэля в тысячи раз. Тревожные мысли всё ещё посещали его, но он старался отогнать их. По крайней мере, ещё не случилось что-то такое, из-за чего можно было поднять панику, верно?...