The Demon Of The Mind

      Даже идиоту стало бы ясно, что Хиро ему врет, если бы ему только не было плевать. Девчонка всегда шутила по поводу новых синяков и придумывала нелепые байки о своей природной неуклюжести, из-за которой у той мог быть как синяк на полщеки, так и огромная жуткая гематома на руке, которую она скрывает за слоем бинтов, и продолжает врать. Смеется, рассказывая о том, как ошпарилась. И под ее веселый рассказ, полный иронии и шуток по поводу своей же неуклюжести, другие ребята тоже ржут над ней и спрашивают, как же она так только умудрилась вообще.       Кацуки же… наверное, знал ее уже слишком долго. Или он ее не знал от слова вообще? Впрочем, это тоже ведь не так. Хиро — тот тип людей, которых очень заботит собственная репутация. Буквально, изображая сострадательность, она возится какого-то хрена с Деку. Сэнсэю строит глазки и послушно улыбается с видом самой прилежной ученицы, какой Хиро, к слову, никогда и не была. С другими ребятами играет роль шута, либо же, когда надоедает, спускает с небес на землю тех, кто ей не нравится. А это, в свою очередь, куда более занимательное зрелище, чем все остальное вместе взятое. Ведь именно в такие моменты, когда они вместе поливали кого-то грязью или она, будучи беспричудной, сама поднимала руку на мальчишку выше и сильнее нее, Картер казалась ему настоящей.       Хиро не жалеет на самом деле слабых. Она их презирает. Презирает точно так же, как и презирала бы саму себя, вот только… девчонка всегда пытается быть сильной. Принимает тяжелые решения, никогда не рассказывает о проблемах и разбирается со всем самостоятельно. И Бакуго уважал ее выбор, точнее, просто и сам понимал, что это такое. Сильные разгребают свое дерьмо сами, а не втягивают в него других людей, что просто еще больше навалят в ту же кучу. И из какого-никакого уважения к этой недотепе, он никогда ее не дергал и не лез с советами, которые нахрен им обоим не уперлись, или же своей помощью. Предложить помощь — значит признать, что человек сам не справляется.       И живя по таким принципам, Кацуки на дух не переносил, когда его пытались пожалеть после чудовищной драки, или же предлагали ему свою помощь. Он из тех, кто скорее отгрызет протянутую руку, чем ухватится ее и признает себя слабаком. И все же…       — Кацуки! — она буквально налетает и вешается ему на шею. Он не обнимает ее, продолжает все так же стоять с раздраженным видом, засунув руки в карманы опущенных школьных брюк, и прожигает взглядом в ней дыру с таким видом, будто девка позволила себе нечто непозволительное. Но сам не спешит орать на нее, бить по голове или еще что-либо в этом духе, хотя, признаться честно, подумал об этом уже не один раз. — Второе место!       — Че?.. — его глаза расширились от удивления. Он опустил взгляд на ее светлую макушку, когда она вдруг подняла голову с той же счастливой, можно сказать, даже детской улыбкой.       — У меня второе место по матеше! Девяносто восемь баллов! — еще, может, полгода назад результатом точно было в районе семидесяти, а то и меньше.       — Ты кто такая? — пораженно спросил он, когда Хиро не сдержала смешка и быстро поцеловала друга в щеку. Он строит недовольное лицо, подруга пакостливо улыбается и все же прекращает липнуть, понимая, что ему это не нравится. А точно ли… достоверна была ее информация? Не сдохла же еще. Значит, возможно, не так уж и «не нравится».       — Я? Прилежная ученица нашей муниципальной шараги, расчетливый гений, творческая личность и просто…       — Ебучий инвалид, — закончил за нее Ка-чан с нахальной лыбой, когда Хиро играючи поклонилась, и он мерзко рассмеялся. — Ну, могу тебя поздравить? Признайся, чьи мозги сожрала перед тестами?       — Да ну тебя, — хмыкнула она, закатив глаза, но после снова легко улыбнулась, будто и не обиделась на него вовсе. — У меня просто был потрясающий сэнсэй.       — Правда? Расскажешь о нем поподробнее? — когда Кацуки натягивал более милую и «безобидную» улыбку, все его враги содрогались от ужаса. И сейчас был, примерно, тот же самый случай…       — Конечно! Он очень… — Хиро начала с самоуверенной улыбкой, но встретившись с его взглядом, уже забыла то, что хотела ему сказать. Или, скорее, смутилась и не смогла произнести того, о чем изначально думала.       — Очень?       — Хорош собой? — Кацуки скривил такую гримасу, что в его взгляде девочка прочитала: «И это все?». — Пф, шучу! На самом деле, он просто ужасен, — несмотря на убийственную ауру, Хиро воодушевленно продолжила: — Бил меня по голове и только орал, когда у меня что-то не получалось. Вообще, странно, что я с таким зверем еще поняла хоть что-то. Он швырял тетради, рвал листы, а еще постоянно говорил о том, какое я ничтожество, — девочку, кажется, совсем не волновало то, что друг был готов наорать на нее, послать или даже врезать. Точнее… Хиро просто знала, что он не поднимет на нее руку. Настолько сильно доверяла ему и ничуть не сомневалась в том, что Кацуки не представляет для нее никакой угрозы, когда остальные его пешки буквально содрогались от страха, пытаясь ему только как-то угодить. — И все же… благодаря нему я поверила в себя и запомнила хоть что-то. Объясняет он более, чем хорошо и… возможно… — но сейчас рядом не было его друзей и Картер решила воспользоваться случаем. — Я могла влюбиться в него? — последний вопрос будто выбил его из колеи, когда девчонка смотрела на него с любопытством и каким-то даже интересом, сильным волнением, что Кацуки воспринял как очередную несмешную шутку или имитацию. И он прыснул со смеху. Улыбнулся так мерзко, гордо задрав голову, и посмотрел на Хиро, будто на последнее ничтожество.       — Что за бред? — ясное же дело, что она попыталась зачем-то его смутить или же задеть за живое, что, в свою очередь, было даже малость обидно. — Ты любить умеешь?       — Что?.. — но, кажется, Хиро совсем не ожидала того, что он вот так просто возьмет и рассмеется с этого.       От чего-то на душе стало так больно, так противно, что девочка только разозлилась, но сама… просто не смогла ничего предъявить из всего того, что крутилось сейчас в ее голове. Она просто испугалась… подумала, что было бы, начни она действовать по плану и… признайся ему в более привычной форме. Может, где-нибудь за школой или во время одной из прогулок, когда он поздно вечером провожал ее до дома.       — Ну конечно же, умею! Тебя же я люблю, — и школьница снова нацепила надменную улыбку. Такую, чтобы можно было понять, что она просто придуривается.       — Серьезно?       — Нет, теперь задумалась, — фыркнула она, перестав давить лыбу, от чего казалось, будто девчонка говорит правду. То есть, реально, просто серьезнее некуда. Но он только прыснул со смеху, увидев ее неподдельную обиду, и с широкой улыбкой грубо растрепал ей волосы, на что Хиро теперь даже и не возмутилась.       — Эй, ну ты чего? Правда за живое берет? — бесит. Но Картер не хочет признаваться или доказывать ему что-то дальше. Она… просто испугалась, подумав о том, что своими чувствами могла разрушить сейчас дружбу. А ведь, по сути, только она и спасала девчонку от тех ужасов, что ждали ее дома.       — Иди ты, — а еще, Хиро по-прежнему была единственным человеком, за исключением его матери, что мог послать его и не получить в ответ почти что никакой агрессии. Ну, может, только в виде ора, но она настолько уже к нему привыкла, что просто не обращает на него внимания, выделяя из «очередного потока дерьма» главную суть и держа ее в голове до тех пор, пока друг не закончит. — Боже, Кацуки! Мне искренне жаль твою будущую девушку.       — Говоришь, как моя старуха, — Бакуго посмотрел на нее холодно и отстраненно… так, что Хиро поняла его уже без слов о том, что он просит ее «прикрыть варежку».       И она послушно замолчала. Не хотела продолжать тему от того, что сама же считала ее мерзкой, когда друг ее, кажется, задумался. Был взбешен, но… совершенно не так, как раньше. То есть, он не орал, не обвинял ее, и вел себя тише воды, что совершенно не было похоже на того Кацуки, которого она знала. Хотя, а знала ли его Хиро на самом деле? Знала ли она о том, что все его шутки про ее влюбленность… были не столько шутками, сколько своеобразными намеками?       «Язык мой — враг мой», — подумала сейчас девчонка, понимая, что из-за нее теперь возникло недопонимание. И она должна как можно скорей его исправить, как бы Бакуго не надумал сейчас чего лишнего и не начал над ней издеваться или… что куда хуже для нее, прервал их общение и поставил точку.       — Спасибо, — он вновь перевел на нее взгляд, когда Хиро виновато улыбнулась. — Ну… за то, что помог подготовиться. На деле, ты не такой уж и плохой учитель.       — Не такой уж и плохой? Да кто бы вообще стал возиться с такой дурой? Ни один другой учитель не вытерпел бы твоей тупости и нежелания даже готовится, — и Кацуки отвесил ей подзатыльник. Она сразу же зажмурилась, сделав вид, что ей было больно, но мальчик знал, что та просто придуривается. Знал из-за того, что давно еще выяснил, с какой силой ее можно лупасить так, чтобы не оставить случайно шишки или синяка. Ведь когда однажды он просто хотел стукнуть ее по плечу, а в итоге через пару дней увидел желтый синяк на том же самом месте… Бакуго стал применять гораздо меньше силы.       — Вот поэтому-то я и благодарю тебя, придурок.       — Ты кого придурком назвала?! — прокричал он, схватив ее за ворот блузки, будто пытаясь припугнуть, но она даже не шевельнулась.       — Ты знал, что голуби могут быть хорошими художественными критиками? — от такой резкой смены темы у него, кажется, задергался глаз.       — Че?..       — Сигеру Ватанабе и двое его коллег в 1995 обучили голубей распознавать и различать картины Клода Моне и Пабло Пикассо. А затем они научили голубей определять, какие рисунки детей получили плохие оценки в школе. Правда, классно? — восхищенно спросила она, когда Кацуки посмотрел на нее, как на дуру.       — Да нахрен мне сдалась такая информация? Твою же мать, Хиро! — выругался Бакуго, отпустив ее, и взъерошил себе волосы. — Лучше бы ты историю так учила, чем всякий бред в три ночи из инета!       — Голуби — тоже часть истории, Ка-чан, — важно подметила она и лукаво улыбнулась. — Вообще-то, во Второй мировой они спасли множество человеческих жизней!       — Да ты что?.. — как-то скептично спросил ее одноклассник, уже не зная, ржать ему над ней или же ругаться.       — Конечно! Разве ты не слышал о голубиной почте?       — Ты меня совсем за идиота держишь?       — Нет. Я просто захотела рассказать о том, что вычитала недавно в интернете от бессонницы, — со смехом ответила Картер, радуясь уже просто тому, что тему, все же, удалось сменить.       Только вот… вспомнив о том, что же было той ночью и из-за чего она почти не высыпается, девочка снова как-то поутихла. Мама кричала, ее отчим, если судить по звонкому шлепку, ударил ее ладонью. Хиро запирается в своей комнате и сидит у двери, прижимаясь к ней спиной и боясь даже думать о том, что будет, если она попадет под горячую руку. Ей хотелось побежать туда и спасти маму. Хотелось прокричать: «Да свали к херам, уебок!», но слова застряли где-то в горле, когда разум отчаянно кричал о том, что ей нужно сидеть в комнате. Сидеть тихо и просто делать вид, что ее и нет здесь вовсе. Она тихо плачет, закрывая уши, и оттягивает волосы, когда понимает, что все это просто бесполезно. В кармане толстовки вибрирует телефон, и она реагирует, наверное, машинально проверяя на наличие новых сообщений. Там же просто загорелась опубликованная новость о каких-то голубях…       — Пиши мне чаще, — всего три слова, но они вырывают ее из не самых приятных воспоминаний, когда Хиро изумленно смотрит на нахмурившегося друга, как бы спрашивая, для чего.       — А то что, соскучишься по мне? Или, может, ты уже?.. — Картер нахально улыбнулась, но быстро растеряла всю спесь, не заметив на его лице привычной ей насмешки. — Я не хочу тебя отвлекать. И не думаю, что…       — Не думай дальше, тебе вредно, — фыркнул мальчишка, понимая, что чем больше она размышляет над какой-то ситуацией, тем безумнее становится ее объяснение или решение определенной проблемы. Серьезно, даже когда он просто решил ее припугнуть, Хиро заговорила о каких-то сраных голубях! Да о чем речь может идти тогда с ней вообще?!       — Обидно…       — Как есть, — но он лишь пожал плечами, думая о том, чтобы звать ее гулять по выходным, дабы более не видеть на ней бинты или же пластыри, да не слушать нелепые отмазки по типу того, что она грохнулась с кровати или же навернулась с лестницы, испугавшись черного кота. Ведь… Кацуки прекрасно понимал, что все это — не так просто. И какой бы неуклюжей не была там Хиро, при стольких отмазках вывод напрашивался сам собой. — Почему ты… постоянно пытаешься соврать? — по крайней мере, Бакуго ей никогда не врал. Подрался с кем-то — он честно рассказывает о том, как набил кому-то рожу. Появились проблемы — Кацуки кратко, если нужно, говорит, в чем суть или, по крайней мере, намекает на их существование словами вроде «есть дела».       — Потому что не хочу казаться слабой, — Хиро неопределенно жмет плечами. — И, тем более, жалкой в чьих-либо глазах… — и виновато опускает взгляд. — Прости.