The Demon Of The Mind

      Уже в свои пять лет Хиро узнала о том, насколько же отличается положение детей с самого рождения. Наличие крутой причуды и родителей напрямую воздействуют на репутацию ребенка, что должен еще себя хорошо показать, чтобы его не посчитали чудаком и не стали избегать или, что того хуже, издеваться всей толпой. Внешность, способности, работа родителей… те, кому повезло, купались в славе, в то время как другие терпели насмешки, да цеплялись за «нормальных», пытаясь быть как все. Девочка наблюдала за всем со стороны. Видела, как дети ее возраста получают свои причуды. Как они могут случайно пораниться, как те, кому повезло, в итоге издеваются над неудачниками или же зазнаются до такой степени, что считают себя уже чуть ли не героями, равными по силе какому-нибудь там Всемогущему.       И, наблюдая за ними, Хиро по несколько раз за день успевала уже мысленно проклясть беспричудность своей матери. Ей пять лет, причуды, в среднем, ребята получали в четыре года, а она… она до сих пор не получила свои способности. Их не было, просто ни намека ни на что подобное она не ощущала, как бы не пыталась там прочесть мысли ребят или создать иллюзию в разуме воспитательнице в виде какой-нибудь сороконожки, чтобы напугать ее. Без толку.       «На этом, видно, я могу больше ни о чем и не мечтать», — нервная усмешка образовалась сама собой, когда догадки подтвердились, и она, действительно, по всей видимости была такой же, как и ее мама. Такой же бесполезной, такой же… обычной, что ли. И в то время, когда более, чем у восьмидесяти процентов людей были способности, ей не досталось, к слову, ничего.       Она была беззащитна. Чувствовала себя полным позорищем, и в то же время активно пыталась верить, что все образуется. У нее проявится причуда, просто позже. Гораздо позже, чем у остальных, но будет круче, чем у все этих детишек вместе взятых. Когда в группе узнали, что у нее еще не проявились силы, над ней, соответственно, должны были засмеяться.       «Ничтожество!», «Беспричудная, как ты живешь-то вообще?!», «Сдохни, да испытай удачу в следующей жизни!» — кричали все ребята слабым. И Хиро могла оказаться в их числе, могла точно так же стать объектом издевательств, если бы не одно только маленькое «но». Эта детка потрясающе подмазывалась к сильным и вместе с ними издевалась над другими, от чего никого и никогда, собственно, не волновало, есть ли у нее причуда или нет, да и какая она вообще. В ее группе знали, что девочка еще «не умеет» пользоваться силами. Воспитатели же понимали, что их просто нет, а Хиро активно делала вид, что ей просто нельзя палиться, ибо иначе это может сказаться на ее отце, коего, к слову, дети просто обожали. А как иначе? Напарник самого Всемогущего! Крутой герой, что кого угодно способен свести с ума! А внешность и приятный голос, собственно, стали дополнительным ключом к его популярности. Девчонки были от него без ума. Даже подруга Хиро, как выяснилось, была его фанаткой.       И когда столь известная личность впервые пришла в детский сад из-за того, что его дочь подралась с каким-то хулиганом… стоит ли говорить о том, что с тех пор к Хиро и лезть никто не смел? С ней все старались дружить, девочки завидовали, что у нее такой отец, а дети спрашивали, знакома ли она со Всемогущим.       «Что ж… теперь да. А много ли мне это дало?» — маленькое солнышко грустно улыбнулось, вспоминая день рождения. Ее отец, что собирался с самого утра устроить детке грандиозный праздник, снова задержался на работе и пришел только к вечеру. Мама на протяжении дня игнорировала, забыв о ее существовании, и только Всемогущий скрасил ее утро своим внезапным появлением. Так худший день в ее жизни стал наилучшим, и малышка искренне верила в то, что тот выполнит ее заветное желание. Спасет ее семью…       Сегодня ее родители снова ругаются. Снова она слышит звон посуды и истерики женщины, что в который раз наехала на папу. Хиро боится выходить из своей комнаты и попасть под удар, но знает, что при ней ее герой не сможет больше так ругаться. Он встанет на ее защиту, а потом снова уйдет, оставив ее наедине с этим монстром. Почему папа никогда не может просто забрать ее с собой? Почему они не могут взять, собрать вещи, да уйти? Уйти куда подальше, уйти туда, где мама их никогда и не найдет. Да к тем же бабушке и дедушке, к примеру! Они всегда им будут только рады, чего не сказать об этой женщине, кою терпеть не могли родители ее отца.       Она не понимает, из-за чего они ругаются, но знает, как именно это отражается на ее родителе. Знает, как папе плохо. Видит его усталую улыбку, мертвый взгляд… и ее сердце просто разрывается на части. Хиро не может сказать плохого слова маме, но в то же время чертовски боится за отца, что только ее терпит. Терпит, терпит… девочка прямо-таки чувствует, как Нэро, ее папочка, меняется прямо на глазах.       «Я так хочу, чтобы у нас было как у всех. П-Почему мои родители ненавидят друг друга? Почему я не могу им никак помочь? Может, это вообще моя вина, что они постоянно ругаются? Если бы меня только не было…» — она кусает губу, пытаясь снова не разреветься. Сильные не плачут. Девочка не должна показывать своих проблем, что бы не случилось. У нее все в жизни хорошо! Ее отец — герой! Крутейший герой из всех героев! Разве ей есть, на что вообще жаловаться? Нет! Нет, и быть не может!       — У меня все хорошо. Мои родители очень друг друга любят, — в этот самый момент она слышит, как мама кричит о том, что ненавидит «этого ублюдка». — Многие завидуют, что у меня такой отец, — она обнимает себя руками и слезы сами собой начинают литься по ее щекам. — М-Моя мама… очень хороший и, на самом деле, добрый человек, — пытаясь себя успокоить вслух, Хиро выдавила из себя улыбку перед зеркалом, но вышла она настолько вымученной и натянутой, что сейчас малышка бы просто не поверила собственным словам.       «Дура, да кого я только пытаюсь обмануть…» — саму себя. Если ты веришь в то, что говоришь, то в это, обязательно, поверят и другие. Хиро узнала об этом в четыре года, когда попыталась папе соврать, что не брала шоколадку. Она прятала взгляд, мялась перед ним и чуть ли не плакала, а он, глядя на это маленькое нечто, только присел рядом, погладил ее по голове и улыбнулся. Так ободряюще и так тепло… а после сказал, что его дочка — очень плохой лжец.       «Если врешь, то делай это правильно. Поверь в то, что говоришь, и тогда любой простофиля купится, какую бы ахинею ты там ему и не несла», — его совет снова всплыл в голове. Она смотрит в маленькое зеркальце и пытается поверить, но никак не может. Пытается обмануть саму себя, но не выходит. И сколько бы она там не врала, сколько бы не хвасталась семьей и не говорила, насколько у них классно… приходя домой, детка не знала ничего, кроме страха и нелепых попыток поддержать отца, сделав вид, что все в порядке.       Она слышит, как хлопается дверь. Быстро вытирает слезы и тихонько выходит в коридор, понимая, что один из ее родителей все же ушел в спальню. На кухне горит свет, тихий плач говорит о том, что там сидит сейчас мама. Значит, ушел именно ее отец. Хиро старается идти как можно тише, дабы не потревожить сейчас женщину, и открывает дверь, где в полумраке сидел ее герой. Ее спаситель, что снова находился на грани и, кажется, был готов сойти с ума.       — Папочка?       — Не сейчас, Хиро, — она не слушает, идет прямо к нему и обнимает. Нежно-нежно и достаточно крепко для того, чтобы дать понять, что он здесь не один. Эта кроха всегда была и будет на его стороне, что бы не случилось, и даже если перевернется мир, для нее он останется таким же. Ничего не изменится, пока папа будет рядом. Пока он будет все так же заботиться о ней, любить и защищать… пока они вместе, Хиро знала, что сможет выдержать что угодно. Ссоры, крики, хоть развод. Если им с папой от этого будет хорошо, то ничего плохого в нем детка и не видела. — Снова не слушаешься?..       — Я знаю, что на самом деле ты не хочешь оставаться в одиночестве, — малютка села ему на коленки, коснувшись щек отца своими маленькими ручками.       — Твоя причуда наконец-то пробудилась?       — Нет, папа. Мне не нужна причуда, чтобы понимать тебя, — она отрицательно качнула головой и улыбнулась, когда мужчина загреб ее в свои объятия. — Ты… расскажешь, что произошло? Вы с мамой решили развестись? М-Можешь не скрывать, я… знаю, что в нашей семье все не так гладко. Знаешь? А я и не против. Только… если заберешь меня с собой, — с паузами между словами произнесла малышка, что на самом деле до чертиков боялась быть брошенной обоими родителями. — Мы будем гулять все выходные или смотреть фильмы, а еще я обязательно научусь готовить, чтобы ты не голодал, когда будешь на работе. А еще я буду хорошо учиться в школе! И раз в несколько недель мы будем ходить в интересные места, на концерты или в какой-нибудь новый аквапарк…       — Звучит прекрасно, — мужчина сам не заметил, как улыбнулся дочери, пока гладил ее по голове и постепенно приходил в себя. Он не мог на нее злиться, что бы только не произошло. — Значит, этого ты хочешь?       — Я хочу, чтобы мы жили с тобой счастливо, — шепотом призналась маленькая девочка. — Как в сказке. Помню, ты говорил, что такого не бывает. Но мечтать же, вроде бы, не вредно?       — Смотря с какой стороны на это посмотреть, — усмехнулся, понимая, что, возможно, где-то он воспитывал ее неправильно. Рассказывал, как надо врать, говорил, что сказок в жизни быть не может, а люди, на самом деле, все и поголовно погрязли в своей лжи. Ей всего пять лет, но Хиро не мечтала о путешествии на луне или принце, прекрасно зная, что он ей и не светит. Детка старалась ставить перед собой куда более реальные, можно сказать, выполнимые цели, а он же, в свою очередь, пытался удовлетворить ее хотелки, не разбаловав при этом слишком сильно. Казалось бы, одного без другого просто быть не может, но Хиро, его маленькая героиня, и правда, не наглела. Всегда искренне благодарила его за любую мелочь, всегда с лету обнимала и передавала свое настроение. Солнечное, яркое, наполненное позитива и любви ко всему миру. — Хиро, могу я тебя попросить? Не рассказывай никому о своей причуде, когда она проявится.       «Ради тебя мне не страшно и руки замарать», — прикрыв глаза, Нэро постепенно забывал о женщине, что родила ему прелестного ребенка. Его маленькую девочку, что была и всегда будет для него героем. Хиро всегда смотрела на него с понимающими глазками, всегда поддерживала и интересовалась его работой, всегда радовала его рисунками, вниманием или даже своей дуростью, над чем он, в свою очередь, смеялся, а она же очень мило обижалась. Скрещивала ручки на груди, надувала щечки и походила на злого хомяка, что, непременно, еще придушит его ночью, когда он сам откроется ей для атаки. И, тем не менее, он понимал, что на такое его принцесса не была способна, как бы сильно он ее там не разозлил.       — Что? Пф-ф, папа, ты порой такие смешные вещи говоришь, — малютка не сдержалась и прыснула со смеху, посмотрев на отца так, словно он, и правда, сказал глупость. — Я беспричудная, если ты не знал. У нормальных детей она проявляется в четыре года, если та не связана с какой-нибудь мутацией.       — Существуют нормальные дети? — наигранно поразился герой, вспоминая маленьких дегенератов, с коими никогда и не пытался сопоставить свою дочь, считая ее просто кем-то не от мира этого всего. — Хиро, своей причудой я начал пользоваться в шесть. Она… сильно отличается, понимаешь? Надо еще додумать, как ей правильно пользоваться. То есть, недостаточно просто упасть или разозлиться, чтобы активировать ее.       — Но я пыталась… много-много раз. Ее просто нет, зря ты мне не веришь. Как я могу скрывать то, чего никогда не было и не будет?       — Ты можешь просто мне пообещать? — тяжело вздохнув, только и попросил Нэро, понимая, что упертостью она, определенно, пошла в него. А от матери у нее только доставучесть. Ну и ласковая слишком, а он с детства был засранцем. — Это полностью развяжет тебе руки в ее использовании и… может даже спасти жизнь. Запомни, она всегда сильна, когда о ней никто не знает.       — Ну… ладно? — Хиро не понимала, почему ее отец так вцепился в эту тему, когда, казалось бы, она все ему предельно четко объяснила, но решила просто согласиться, чтобы более он не волновался из-за такого пустяка. — Я обещаю, папа. Клянусь, что о ней не узнает даже наша мама, — Картер устало улыбнулся, погладив свое солнышко по голове, когда та снова обняла его крепко-крепко и зажмурилась, уткнувшись личиком ему в плечо.