Lycanthropy

      — Тэхён, ты в порядке? — спрашивает обеспокоенно Намджун, подмечая странное состояние товарища. — Ты как-то побледнел. Приболел?       — Просто чувствую себя не очень, — кидает первую пришедшую в голову отговорку, особо не заморачиваясь.       — Может, пойдёшь отдохнёшь? — риторический вопрос, не требующий ответа.       Оказавшись в своей временной комнате, Тэхён усаживается на кровать, массируя пальцами виски. В груди неприятно спирает, а ощущение тревожности потихоньку перекрывает прочие эмоции.       Тэхён не может вспомнить, когда это началось. В какой момент, помимо своих эмоций, он начал ощущать ещё одни. Отдалённо, не всегда в полной мере, лишь самые сильные эмоции, терзающие девичью голову. Иногда ему казалось, что он знает о её жизни больше, чем кто-либо, хоть они никогда и не разговаривали. Он может чувствовать её на расстоянии, знать, где она. Со временем пользовался этим все реже, как бы их души ни были связаны, в сталкеры он не записывался. Лишь изредка он проверял её, когда не мог успокоиться.       — Кто-нибудь, — девичий голос потоком проносится в его голове, тоненькой нитью указывая местоположение девушки.

* * *

      Резко распахнутая дверь громко ударяется ручкой о стену, издавая неприятный стук. Все сидящие в общей гостиной моментально обращают взор на тяжело дышащего Кима. На руках он держит бессознательное тело девушки, по ноге которой обильным потоком течёт кровь. Но больше всего пугало не это, а бешеный взгляд сияющих глаз: ярко-золотые глаза мечутся, со всей яростью осматривая каждого. Первым подскакивает Намджун, рывком оказываясь возле Кима.       — Что случилось? — голос звучит как никогда серьёзно. Но Тэхён молчит, до точки кипения ему остаётся два шага. Кажется, он бросит девушку и начнёт разносить помещение в нервном срыве, так ярко перешедшем в агрессию высшей степени. — Тэхён…       Атмосфера в комнате накаляется настолько, что никто не решается нарушить беспокойную тишину. Чонгук, до этого безмятежно развалившийся в кресле, нервно сжимает кулаки, нерешительно осматривая измученную подругу. В какой-то степени винит себя, что не уследил. Знал ведь, что её непоседливость и любопытство ни к чему хорошему не приведут.       — Её нужно где-нибудь уложить, — Ким тянется, чтобы перехватить девушку, однако Тэхён всё так же молчит, смерив товарища суровым взглядом. — Прекрати сейчас же, ты не в себе.       Эти слова дают свои плоды, и парень уже не выглядит так встревоженно. Осознаёт, что может доверить это дело другому. Намджун ни какой-то случайный человек для него, он тот, кому Ким может доверить свою жизнь.       Джун с особой осторожностью укладывает девушку на диван, поправляя под её головой подушку.       — Тупые студенты, говорили же не ходить в лес, — с нарочитым недовольством проговаривает Хосок, привлекая ненужное внимание.       Его фраза, кинутая нарочно, чтобы позлить окружающих, больше всего режет слух Тэхёна.       — Повтори, — в эту секунду он не думает ни о чём, вновь нахлынувшая агрессия затмевает разум.       — Хён, прекрати, — молчавший до этого младший Чон наконец вставляет своё слово, обращаясь к брату.       Он чувствует ту же злость, что и Тэхён, но, помимо этого, и грузная надменность брата застилает его разум. Ощущать эмоции всех и сразу — самоубийство, особенно в такой стрессовой ситуации.       — Почему я должен молчать? — вскидывает руки. — Я изначально предупреждал, что это плохая идея. Хоть кто-нибудь послушал меня? Конечно нет. Зачем слушать мнение Хосока?! — в его голосе просачивается одна лишь гордыня, никаких других чувств.       — Хосок, — сурово произносит Намджун, — тебе стоит уйти.       — Охуенно, — стоит на месте, — проебались вы, а все осуждают вновь меня, — блондин двигается к выходу, толкая плечом стоящего рядом Тэхёна, тут же останавливаясь у него за спиной. — Надо было лучше за ней следить, — кидает напоследок, не поворачивая головы и исчезая за дверью, которая закрывается с громким хлопком.       — Урод, блять, — сжимает кулаки, намереваясь пойти и догнать Чона.       — Успокойтесь, сейчас же, — усмиряет их одной лишь фразой, заставляя ту набатом стучать в головах товарищей. И они понимают, это не просьба, прямой приказ; ослушаться его — всё равно что добровольно подписать себе смертный договор. — Нам нужен Юнги, и как можно скорее, — проговаривает он, понимая, что медика лучше Мина он не знает.       Не сказав ни слова, Чонгук покидает помещение, бросаясь на улицу, торопливо набирая номер друга.       — Абонент недоступен, — в очередной раз проговаривает голос телефонного диктора.       — Блять, — злится, ускоряя шаг ещё сильнее.       Юнги не открывает дверь до тех пор, пока непрерывный мелкий стук не перерастает в грохот, готовый вот-вот пробить деревянную поверхность.       — В край оборзел? — чересчур резко спрашивает, не понимая причины такого бестактного нарушения его личного пространства.       — Шихи, — надрывисто произносит, и Мин замечает его беспокойный взгляд.       — Что она опять натворила? — закатывает глаза, как вдруг Чонгук почти за шкирку вытаскивает его из домика.       — Нет времени объяснять, ты нам нужен.       И в этот момент Юн всё понимает, но по-прежнему надеется, что всё не так серьёзно. Как же быстро рушатся его надежды, когда взгляд цепляется за окровавленную штанину.       — Сумка, — кидает взгляда на Намджуна, подставляя стул к дивану. — А ещё ведро воды и полотенце, — раздаёт команды парням, осторожно касаясь окровавленной ткани.       В некоторых местах ткань присохла к свежей ране, и когда Мин отодвигает её, штанина сильнее раздирает кожу, заставляя рану вновь кровоточить. Некогда нежная и хрупкая кожа истерзана в мясо, представляя взору открытую кость.       — Она, — Тэхён кашляпт, не решаясь взглянуть на то, от чего блондин так ошеломлённо выдохнул, — наткнулась на капкан.       — Капкан? — Юнги замирает, поднимая взгляд к парню. — На территории резервации же нет капканов.       — Я нашёл её дальше, причём намного, — Тэхён падает в кресло, устало потирая переносицу. — Я не представляю, как она могла так далеко уйти.       — Дура, — тихо бурчит под нос.       Как только ему предоставляют все необходимые вещи, Юнги выгоняет всех за дверь. Особые трудности он испытал, выдворяя Тэхёна, который ни в какую не хотел оставлять девушку.       Именно сейчас Юнги как никогда рад своей предусмотрительности: оставить свою медицинскую сумку с инструментами — ход, который обеспечил девушке должный уход в этой ситуации.       Дольше всего Юн возился, когда промывал рану, вода в ведре быстро окрашивалась алым цветом. Пару раз даже пришлось гонять парней менять её. Будучи в шоковом состоянии, Шихи ощущает прикосновения не так явно, но всё же беспокойно дышит. А в один момент и вовсе открывает глаза, жалобно проскулив и вновь теряя сознание.       Насколько же девушка везучая: кости целы, так же как и сухожилия. Был бы капкан медвежьим, то кость была бы раздроблена, а от болевого шока и потери крови она могла умереть, не сумев самостоятельно открыть капкан.       Тщательно и аккуратно зашивая рану, парень замечает, что температура тела начинает резко подниматься. У неё жар, а значит, организм постепенно приходит в норму. Повышенная температура в подобных ситуациях — обычное явление.       — Как она? — Тэхён буквально подлетает, отрываясь от стены напротив, как только дверь в комнату открывается.       — Кости целы, я наложил швы и забинтовал рану. Ходить она сможет, но первое время будет сильно похрамывать. Сейчас у неё жар, но она всё так же крепко спит.       Ким наконец выдыхает с облегчением. Он на протяжении часа торчал под дверью, хотя даже неугомонный Чонгук через время ушёл к себе. Сердце его тревожно билось все это время, а в голове стоял её громкий крик. Наполненный болью, истошный вопль, раскатом пробежавшийся по округе леса, вновь и вновь воспоминанием проходился по его ушам. Словно в тот момент он стоял рядом и смотрел, а не летел ей навстречу с бешеной скоростью.       — Кровь я всю отмыл, так что кожа теперь чистая. Осталось отнести её в комнату, переодеть да уложить, — в ободряющем жесте кладёт руку ему на плечо. — Позаботься о ней.       Юнги, закинув сумку на плечо, покидает корпус, наконец отправляясь в постель.       Сейчас Ким чувствует себя максимально неуверенно, стоя перед входом в комнату, но так и не решаясь зайти. Поборов себя, он всё же заходит и останавливается у дивана.       — Что же ты творишь со мной? — невесомо касается девичьей щеки, поглаживая кончиками пальцев нежную кожу, ощущая всю её теплоту.       Удерживая её на руках, он почти не ощущает её веса, он ощущает лишь жар её тела и слабость, из-за которой она тяжело дышит, опаляя тёплым воздухом сквозь ткань футболки его плечо. Во сне Шихи хмурит брови и шмыгает носом, плотнее прижимаясь к мужской груди.       Одежда, в которую одета студентка, явно не подлежит восстановлению: отстирать грязь и кровавые разводы вряд ли получится. Тэхён с особой осторожностью касается женского тела, пока меняет одежду на ней.       Всю оставшуюся ночь он не сводит с неё глаз, протирая влажным полотенцем горячую кожу, дабы остудить температуру тела. Изредка он касается её ладони, ласково поглаживая тыльную сторону. Не удержавшись, касается её губами, невесомо, едва ощутимо.       Никогда прежде он не поддавался этому искушению. Сколько раз он ощущал её беспокойство посреди ночи, сам подрывался с постели, в последнюю минуту останавливая себя. Его рассудок падал до минимума, когда она испытывала во сне тревогу. Приласкать, прижать к себе, дать ей чувство безопасности — всё, чего он хотел в такие моменты. Но не мог, не имел права даже коснуться её. Да и до сих пор не имеет…       Пока она не поймёт, что происходит, не узнает об их тесной связи — он бессилен. Как только она осознает и признает её, Тэхён подарит ей весь мир.       Под утро брюнет возвращается в их жилой корпус, сна нет ни в одном глазу, да и тем более все потихоньку начинают просыпаться. Устроившись в кресле в общей гостиной, он запрокидывает голову назад, протирая глаза руками. Просидев какое-то время в этой позе, он опускает глаза к двери, заслышав чужие шаги.       — Ещё не ложился? — вопрошает Намджун, устало зевая. Ответ ему не требуется, тут все и так ясно. — Я всё думал, как она смогла уйти так далеко, — садится на диван напротив товарища.       — Пять километров. Она была в пяти километрах от границы. Ещё немного и вышла бы на трассу.       — Можно было бы предположить, что она заблудилась, но… Сколько в таком случае она прошла… Ты ведь чувствовал это, да? Поэтому так неважно выглядел.       — Было неспокойно, — меняет позу в кресле, беспокойно потряхивая ногой, — но я поздно понял, в чём дело. Я услышал щелчок капкана и крик. Когда я добежал, она ещё пару минут была в сознании.

* * *

      — Тебе вообще можно доверить хоть что-то? — блондин хлопает по поверхности стола, рывком подлетая к Чимину. — Что, блять, было не ясно в моих словах?       — А что я должен был делать? — также срывает голос рыжий. — Я тебе не мальчик на побегушках, я выше тебя по рангу, тупая ты псина, — надвигается на собеседника, скаля зубы.       — Всё бы ничего, но ты упустил один важный момент, — достаёт из кармана блестящий шарик ярко-алого цвета. Камушек переливается всеми оттенками красного, слабо освещая ладонь парня. — Или тебе это больше не нужно?       — Да как ты смеешь, — Чимин толкает его, отходя на несколько шагов. — Я уже не первый год потакаю твоим прихотям, а всё благодаря твоему жалкому шантажу. Ты обещал вернуть его.       — Я всегда сдерживаю свои обещания, Кицунэ. Но не сегодня, ты подвёл меня.       — Ты знаешь, что я не могу убить. Если бы мог, то убил бы тебя и забрал своё.       Блондин злобно хохочет, запрокидывая голову назад. Ему льстит, что такое величавое существо, как Кицунэ, вынуждено подчиняться таким низким правилам.       — Я не просил убивать её собственноручно. Подстроить всё так, будто это несчастный случай, — парень усаживается за рабочий стол, надменно складывая руки на его поверхности. — Вроде прожил тысячелетие, а так ничему и не научился.       — Заткнись, ты даже не знаешь, что я прошёл, глупый человечишка.       — Человечишка? — продолжает крутить между пальцев багровый шарик. — Разве не это тебе нужно, чтобы самому стать таким же мелким человечком?       Хосок мог понять многое, но не желание быть обычным человеком. Зачем, когда у тебя есть такая сила, мудрость и способности? Ты не стареешь, но получаешь опыт. Чимин бы не согласился с этим, никто не сможет понять его. Быть человеком, прожить жизнь и спокойно умереть — предел его мечтаний. Он не убивал почти сто лет ради своей цели. А когда почти достиг её, попал в коварные руки такого подонка. Не для того он столько горбатился, чтобы потерять всё в один миг.