Недоотчим

― Хён? – Чонгук стоит в кухне Чимина, нервно грызя ноготь на большом пальце и прислушиваясь к голосам из спальни студента. Он держит телефон у уха, отсчитывая каждый гудок, и давится воздухом на третьем, когда Юнги поднимает трубку, сбиваясь с собственных мыслей. – Привет. ― Чонгук? – школьник слышит громкий смех нескольких человек на заднем плане и чьи-то споры. Он тут же теряет весь свой настрой, но Юнги возвращает его к разговору, заставляя его немного повременить со сбросом звонка. – Что-то случилось? ― Эм, нет, – убирая палец ото рта, он принимается теребить подол домашней футболки и мерить кухню шагами. – У тебя есть минутка, чтобы поговорить со мной? Ничего страшного, если нет. Я подожду, когда ты освободишься. ― Нет, я не занят, – шум на фоне притихает. Мужчина явно куда-то вышел, и Чонгука одновременно успокаивает и расстраивает этот факт. Чем он там занимается? – О чём ты хотел поговорить со мной? ― Я… – взгляд мельком падает на дверной проём кухни, когда из другой комнаты доносится крик Тэхёна. Он просто надеется, что они оба останутся живыми и невредимыми. – Я думал над тем, что произошло вчера, и… Эм, как там мама? ― Джихё? – Юнги мычит в трубку, словно раздумывая над чем-то. Например, действительно ли Чонгук звонит ему только за тем, чтобы справиться о самочувствии его матери? – Она в порядке. Ты хотел спросить только это? ― Нет, – почему вдруг говорить с этим мужчиной становится настолько волнительно? Чонгук злится на самого себя и, прищёлкнув языком, складывает руки на груди. – На самом деле я просто хотел сказать, что… Точнее спросить. Точнее… – Чонгук едва удерживает себя от стона отчаяния. Он боится услышать смех Юнги. Он… – В общем, ты сможешь забрать меня завтра после школы? ― Во сколько? Это единственное, что спрашивает Мин, но Чонгук подвисает. Он ожидает услышать что угодно, но Юнги остаётся тактичным в остальном. Он терпеливо ожидает ответа школьника, ни на секунду не позволяя себе усмехнуться или подтрунить над разволновавшимся мальчишкой. В конце концов, он прекрасно понимает его чувства, потому не давит, наконец беря на себя роль ответственного взрослого. ― Э, я заканчиваю в четыре. ― Хорошо. ― Правда? ― Да, – и вот она, улыбка в его голосе. – Я буду ждать тебя возле школьных ворот. ― Ладно, – Чонгук улыбается в ответ. Это всё, что он хотел узнать, но, услышав голос Юнги, не готов теперь так легко расстаться с ним. Он тянет время, не прощаясь, но, понимая, что молчание длится уже неприлично долго, спохватывается. – Эм, что ты сейчас делаешь? ― Работаю. ― Работаешь? – слабо верится. – Но всё равно уделил мне время. ― Я не был сильно занят. Ага, конечно, развлекался там с кем ни попадя. ― Один? ― М, почти, – нотки озорства играют в этом слове, действуя на сердце Чонгука как-то странно. Как-то… Ревностно. – Кое с кем. ― О, ясно. Снова тишина. Чонгук поникает. Он держит улыбку на лице, чувствуя, как она подрагивает от напряжения. Из спальни всё ещё доносятся голоса друзей: Тэхён о чём-то громко спорит с Паком, пока второй остаётся безучастным. С другой же стороны доносится тихое дыхание Юнги и приглушённый шум, похожий на тот, который бывает на вечеринках: громкая музыка, девичий смех и выкрики парней. Чонгук знает, он сам не раз бывал на подобных мероприятиях. ― Чонгук, – Юнги отрывает его от собственных мыслей. – Мне приехать? Сейчас. ― Что? ― Если ты хочешь. ― Разве ты не был занят работой? ― Ты же знаешь, что я могу закончить позже. Что скажешь? ― И куда ты отвезёшь меня? ― А куда ты хочешь? Чонгук прикусывает губу. Он смотрит в окно, за которым разыгралась непогода. Снег уже завалил улицы белоснежной периной, а мороз наверняка больно щипает за открытые участки кожи. Крупные хлопья кружатся в воздухе, и, глядя на них, школьник вспоминает сегодняшний день, сегодняшний первый снег и закрывает глаза, жмурясь. Он делает судорожный вздох, задерживая его в лёгких. ― К тебе, – он медленно выдыхает, всё ещё боясь открыть глаза. – Отвези меня к тебе. ― Хорошо, – шелестящий шёпот оседает на ушах, заставляя Чонгука замереть. – Я буду через двадцать минут.

*

― Эй, так просто бросишь нас? – Чимин покачивается в своём кресле, наблюдая за тем, как Чонгук шустро собирает свои вещи в спортивную сумку и пытается впихнуть все учебники в рюкзак, но выходит у него из рук вон плохо. – Меня, который так радушно приютил тебя! ― Заткнись, – Чимину прилетает подушкой от сидящего в другом углу Тэхёна. Тот закатывает глаза и, избавившись о раздражения во взгляде, обращается к Чонгуку. – Юнги заедет за тобой? ― Да, – не отвлекаясь от своего занятия, школьник кивает на вопрос друга. – Я переночую сегодня у него, а утром он отвезёт меня в школу. Всё будет хорошо. ― Так уверен в нём, – с губ Пака срывается смешок, но нисколько не скептический, скорее подтрунивающий. – Разве ты не хотел отложить разговор с ним до завтра? ― Я… – Чонгук на мгновение замирает, а после, выпрямившись в спине, опускает взгляд. Он скребёт пальцем щёку, пока кончики его ушей стремительно краснеют. – Наверное, я скучаю по нему сильнее, чем раньше думал. Очень хочу его увидеть. ― Вы только поглядите на него, – оба студента мягко посмеиваются над общим другом, вгоняя его в краску. Чимин подпирает кулаком щёку, наблюдая за тем, как Чонгук пытается отбиться от рук пытающегося ущипнуть его Тэхёна. – Когда ты успел так сильно втрескаться в него? ― Да, разве вы не поругались недавно? – Тэхён не отстаёт от Пака, играясь с мальчишкой, и заливисто смеётся, когда тот морщит нос и дует губы, обидчиво уворачиваясь от него. ― Отстаньте от меня! – Чонгук наконец заканчивает со своими вещами и, закинув сумки на плечо, выпрямляется, становясь лицом к друзьям. – Вы ничего не понимаете! ― Ну да, конечно. ― Куда уж нам, вечным одиночкам, – поддакивает Пак, переглядываясь с Тэхёном. – Мои последние отношения были в прошлом году, а твои, Тэ? ― В ту среду. ― Да, нам тебя не понять, – заключает Чимин, пряча за кулаком смешок. От перепалки их отвлекает звук входящего уведомления на телефоне Чонгука. Все притихают, но стоило ожидать, кем мог бы быть написавший, когда глаза Чона загораются нетерпением и любовью. ― Юнги приехал! – тут же оповещает он с широкой улыбкой и, попрощавшись с друзьями, срывается с места. – Не поубивайте друг друга! Дверь за ним глухо захлопывается, и в квартире повисает полная тишина. Слышно только, как за окном завывает ветер, навевая тоску и усталость. ― И… Что мы будем делать? – Тэхён первым прерывает молчание, смотря на задумавшегося Чимина. Тот приподнимает уголки губ, глядя в ответ, и поднимается со своего места. Он огибает кровать и останавливается напротив сидящего в кресле Кима. ― Есть у меня одна идея, – Пак мельком оглядывает его целиком, останавливаясь на глазах. – Ты в деле? Тэхён сглатывает, чувствуя себя не совсем уверенно и комфортно под пожирающим взглядом чёрных глаз старшего. Его пальцы впиваются в подлокотник кресла с такой силой, что белеют костяшки. Сердце пропускает удар, а в лёгких не хватает воздуха. Он даёт себе ровно секунду, чтобы справиться с неожиданно накатившей паникой, и, растянув губы в кривой усмешке, подаётся чуть вперёд. ― Чёрт, да! Если это не убийство или голодовка! Чимин считывает с его лица решимость и довольно скалится, отступая на шаг и вскидывая подбородок. ― Что ж, тогда береги свою задницу. ― Это мы ещё посмотрим! Между ними искрит напряжение, и, зарядившись им по полной, оба срываются с места, оказываясь на кровати. Тэхён разглаживает простыни, пока Чимин тянется к тумбочке, доставая оттуда средних размеров коробку. Он садится напротив Кима, ставя предмет посередине. Пак видит, как младший облизывает губы от нетерпения и ёрзает на своём месте, но только ухмыляется, с щелчком открывая крышку. ― Предлагаю тебе сразу сдаться, Тэ, – Чимин обращается к нему с озорным блеском в глазах, встречаясь с чужим упрямством. ― Так уверен в себе? – Тэхён фыркает и накрывает руки Чимина, перенимая на себя инициативу и коробку. – Думаю, что в этом я достаточно хорош, чтобы вести. ― Серьёзно? – он легко поддаётся ему, уступая, и с интересом наблюдает за тем, как Ким достаёт всё необходимое. – И когда же ты прикасался к чему-то подобному в последний раз? ― Ты беспокоишься обо мне или о себе? – Тэхён отвлекается на секунду, чтобы поймать взгляд Чимина, а после щурится. – Не волнуйся, я не сделаю тебе больно. ― Просто начни уже, – от этих сладких речей вянут уши и тянет блевать, но Чимин держится молодцом, всего лишь закатывая глаза. – В процессе решим, насколько убоги твои навыки. ― Эй! Чтоб ты знал, я был лучшим по игре в Уно в старшей школе! ― Да-да, раскладывай уже. ― Готовь свой зад, Пак. ― Ага, весь в нетерпении, Ким, – Чимин дразнится, показывая Тэхёну язык, и сгребает свои карты. – Начинай.

*

В квартире Юнги пахнет так же, как и в его машине – табаком и лавандой. Чонгук уже и забыл, как это ощущается, но, как только он снимает с себя в верхнюю одежду и обувь и проходит дальше, его нахлынывает приятными воспоминаниями и ощущениями. Он оборачивается назад, чтобы наткнуться на фигуру старшего и расплыться в улыбке. ― Что такое? – брови Мина тут же скрываются за чёлкой, пока его глаза обеспокоенно бегают по лицу школьника. ― Ничего, – тот качает головой и подходит к нему ближе. Лёгким движением он поправляет завернувшийся воротник рубашки и разглаживает ткань по плечу. – Просто подумал, что это второй раз, когда я бываю у тебя, и первый, когда ты сам меня сюда привозишь. Юнги ничего не отвечает в первые секунды, а после растягивает губы в мягкой улыбке, касаясь щеки мальчишки и мягко оглаживая её. ― Не думал, что ты такой сентиментальный, – он заглядывает в его глаза, пока Чонгук льнёт к теплу его руки. – Хочешь есть или сначала примешь душ? Я подготовлю для тебя одежду. ― Душ звучит хорошо, – Чонгук опускает ресницы и мечтательно мычит. Он скрывает факт того, что у него есть с собой сменная одежда, от Юнги, желая получить вещи, пропитавшиеся его ароматом. – Сегодня был слишком выматывающий день. ― Хорошо, – Мину приходится чуть привстать на носочки, чтобы губами дотянуться до лба мальчишки. – Тогда иди мыться, а потом можем поваляться в кровати и глянуть какой-нибудь фильм. Чонгук согласно кивает и, получив от мужчины данные о квартире, спешит скрыться за дверьми ванной комнаты. Он слышит, как Юнги мягко ходит в других комнатах, и не может сдержать улыбки. Сердце часто бьётся в груди, а в животе порхают бабочки, приятно щекоча стенки желудка. Это обычный вечер в обычной обстановке, но то, что рядом с ним будет Юнги, играет свою важную роль на его улучшившемся настроении. Не тратя больше времени, Чон избавляется от уличной одежды и, сложив её аккуратной стопкой на стиральной машинке, заходит в душевую, задвигая за собой матовую шторку. Он включает напор горячей воды, немного разбавляя её холодной, и, пока его кожа распаривается под приятными потоками, оглядывает полку с банными принадлежностями. Тут не густо: шампунь, гель для душа, кондиционер для волос – и всё по одному флакону. Не долго думая, Чонгук берёт один и принюхивается, щёлкая крышкой. Пахнет Юнги: «Мята и базилик», – гласит этикетка. Он тут же выливает немного в ладонь и, вспенив, принимается втирать в кожу, с наслаждением ощущая, как грязь покидает его тело. Он недолго нежится под горячими струями воды, вскоре нагишом выходя из душа. Он ведь даже не позаботился о том, чтобы взять полотенце у Юнги, и только подумав об этом, он находит стопку чистой одежды рядом с той, которую оставил сам. Надо же, Чонгук даже не заметил, когда Мин вошёл. Он просто принимает этот факт и, обтеревшись полотенцем, переодевается в треники и футболку. У них с Юнги почти одинаковый размер, но в плечах мужчина оказался шире, потому шея Чонгука оказывается более открыта, чем рассчитывалось, но это уже мелочи. Чонгук выходит из ванной, промакивая волосы, и, оглядевшись, улавливает шум из гостиной. Точнее, голос Юнги. Он с кем-то разговаривает по телефону, но когда Чонгук оказывается в его поле зрения, то тут же вешает трубку, расплываясь в мягкой улыбке. ― Уже закончил? – он откладывает телефон на журнальный столик и подходит к школьнику, беря из его рук полотенце и принимаясь за его волосы. Чонгук тихо угукает. ― С кем ты говорил? ― Да так, – Юнги отвечает уклончиво, занимаясь чужими волосами, а после, ненадолго прервавшись, заглядывает в его лицо. – Просто предупредил о делах на сегодняшнюю ночь. ― Делах? – мужчина только кивает. Он заканчивает с волосами Чона и, полюбовавшись своей работой, закидывает полотенце на плечо. ― Ты голоден? Я могу приготовить что-нибудь для тебя. ― Нет, – Чонгук качает головой. Он неловко переминается с ноги на ногу, отвыкший быть наедине с этим человеком. – Я поел у Чимина. ― Хорошо. Тогда я пойду приму душ, а ты пока можешь располагаться на кровати, – Мин указывает себе за спину, на открытую дверь в спальню. – Подождёшь меня ещё немного? ― Ладно, – Чонгук упускает тот момент, когда Юнги аккуратно прижимается губами к уголку его губ, но когда осознание накрывает его, тот уже скрывается из виду. Чонгуку остаётся только тихо выдохнуть и пару раз взмахнуть длинными ресницами. Его лицо стремительно заливается краской, а на губах расплывается влюблённая улыбка. Кажется, всё встаёт на свои места. Он ещё раз оборачивается на дверь ванной и, услышав звуки льющейся воды, спешит в спальню. Он ещё ни разу не был в этой комнате. Она выполнена в тех же тонах, что и вся квартира – чёрный и серый, смотрится очень эстетично. Но особое внимание Чонгука привлекает огромная кровать, заправленная тёмным постельным бельём. Он подходит к ней и касается ладонью, ощущая мягкость ткани и матраца. Тело тут же наливается свинцом, и огромное желание утонуть в простынях и запутаться в одеяле тут же накрывает его с головой. И он не отказывает себе в этом. Приподняв уголок, школьник юркает в постель и удовлетворённо стонет, наконец ощущая, как расслабляются его мышцы и кости, а тело проваливается в мягкую перину. Это что, сказка? Если Юнги не придёт в ближайшие десять секунд, то Чонгук уснёт. Как только он закрывает глаза и эта мысль закрадывается в его голову, он тут же вздрагивает, садясь. Прислушавшись к звукам, он всё ещё слышит воду, и тихо выдыхает. Нет, он здесь не за тем, чтобы хорошенько выспаться. Поспать он и дома сможет. Сейчас он с Юнги. Он скучал по нему. Он должен это показать. Чонгук решительно кивает собственным доводам и, собравшись, принимается терпеливо дожидаться мужчину. Юнги не соврал. Он и впрямь заканчивает довольно быстро, показываясь на пороге спальни спустя десять минут, и встречается взглядами с ожидающим его школьником. А тот так и застывает, как глиняное изваяние. Юнги без футболки. По его торсу всё ещё стекают капельки воды, скрываясь за резинкой спортивных штанов. Влажные блондинистые волосы торчат иглами, придавая его лицу некой мягкости. И Чонгук видит. Мин в более хорошей форме, чем он предполагал ранее. Ему однажды уже доводилось видеть его без одежды и чувствовать его кожу под собственными ладонями, но сейчас… Он словно стал больше. Или Чонгук просто отвык от него? Он приходит в себя, когда Юнги оказывается рядом и щёлкает его по носу холодными пальцами. ― Соскучился, Крольчонок? А Чонгук не может вымолвить ни слова. Он смотрит на перекат мышц на спине, когда Юнги убирает одежду в шкаф и достаёт футболку. Залипает на тазобедренных косточках, когда тот поворачивается к нему. И сглатывает вязкую слюну, цепляясь взглядом за пах. Минуточку, он без белья?! ― Чонгук, – от мыслей его отвлекает всё тот же Юнги, смотря на него с лёгкой улыбкой, пока тот сам заливается краской, Чонгук уверен. – Я надену футболку, если тебе некомфортно. ― Нет! – его ответ звучит слишком резко, чем удивляет Юнги. Его брови вновь взмывают вверх, и Чонгуку нужно исправить ситуацию. Он прочищает горло и отводит смущённый взгляд. – В смысле, не нужно. Я в порядке. ― Уверен? – в голосе мужчины больше нет смешинок, а брови неожиданно сходятся на переносице. – Пожалуйста, говори мне, если тебе что-то не нравится. ― Я в порядке, хён, – Чонгук повторяет с нажимом и, поборов своё смущение, поднимает на Мина решительный взгляд. – Просто подойди уже ко мне. Я скучал по тебе… Всё ещё пребывая в лёгком замешательстве, Юнги откладывает футболку на спинку стула и, внимательно наблюдая за Чонгуком, огибает кровать, забираясь с другой стороны. Он удобно устраивается и садится, чтобы поправить подушку. ― Ты уже выбрал, что мы будет смотреть? – Юнги оборачивается к нему с этим вопросом, но не успевает последнее слово слететь с его губ, как Чонгук припечатывается к нему, целуя слишком жадно и напористо, словно боясь, что это всё сон и он может оборваться в любую минуту. Его глаза зажмурены, а губы слепо мажут по чужим. Руки боязливо цепляются за широкие плечи. Он чувствует чужие горячие ладони на собственных предплечьях и тихо стонет, не рискуя отстраниться. ― Чонгук, – Мин едва поспевает за его бешеным темпом. Его губы измазаны в мальчишеской слюне, а тело едва справляется с неожиданно обрушившимся на него весом. – Чонгук… Стой, погоди немного… Чонг- Его слова тонут в очередном поцелуе. Чон держится за его шею, не позволяет отстраниться и наваливается сверху, отрезая все пути отступления. Юнги в ловушке. А Чонгук не слышит. Он в диком восторге и одновременно с этим борется с животным страхом. Адреналин в его крови достигает критической отметки, но он чувствует. Он чувствует губы Юнги, его дыхание, его сбитое бормотание. Он чувствует его руки, его грудь и жар его тела. И он счастлив. Разве это не то, чего хотели они оба? Но всё оказывается немного сложнее. Чонгук слишком глубоко погружается в эйфорию и упускает тот момент, когда Юнги уворачивается от очередного поцелуя, подставляя щёку, а после одним резким движением отстраняет его от себя, удерживая за плечи. Его глаза врезаются в напуганные и импульсивные Чонгука, но в них нет гнева или отвращения. Юнги… Беспокоится? ― Чонгук, – его мягкий, чуть шероховатый голос наконец приводит его в себя, и он вздрагивает в его руках. – Эй, Крольчонок, всё в порядке. Посмотри на меня. Чонгук смотрит. Его взгляд скачет по лицу Мина, как дикая антилопа по равнинам Саванны, и останавливается на глазах. ― Отлично, – Юнги кивает, когда выходит с ним на зрительный контакт, и принимается растирать его плечи, мягко сжимая их. – Мне дать тебе время? ― Время? – его голос хрипит, мысли не вяжутся между собой, а в голове только ощущение губ Юнги на собственных. – Что… ― Как ты себя чувствуешь, Чонгук? ― Я в порядке. ― Правда? – скептический смешок невольно слетает с припухших губ Юнги. – Тогда что это только что было? Ты пытался сожрать меня? ― Я просто очень соскучился, – Чонгук отвечает не думая и опускает голову. – Я просто… Так хочу поцеловать тебя. И, возможно, во взгляде и голосе Юнги что-то меняется, но школьник слишком обеспокоен неожиданной остановкой, что пропускает это мимо ушей. ― Чонгук, – рука мужчины осторожно касается его лица и приподнимает за подбородок, заставляя мальчишку вновь смотреть на него. – Просто говори со мной. И дождавшись от него кивка, Мин подаётся вперёд, вновь касаясь губ Чонгука своими. Теперь он задаёт темп – неторопливый, нежный и более правильный для них. Он целует его нежно, без принуждения, не используя буквально нисколько силы, но Чон уже отдаётся ему с головой, снова цепляется за обнажённые плечи и позволяет уложить себя на спину, когда Юнги нависает сверху. Их поцелуи набирают обороты с каждой секундой. Они медленно переходят от невинных касаний к более чувственным слияниям. Язык мужчины касается нежной кожи на губах школьника, и тот без лишних слов пускает его внутрь, позволяя хозяйничать по своему усмотрению и возносить его на небеса. Руки Юнги медленно ползут вниз по чужому телу, и Чонгук мелко вздрагивает, когда они пробираются под футболку, касаясь разгорячённой кожи торса. Порядком возбуждённый, школьник тихо стонет в чужие губы и требует больше прикосновений, пока Мин продолжает измываться над ним, не переходя черту. ― Юнги, – чужое имя слетает с приоткрытых губ, когда они отстраняются для глотка воздуха, и Чонгук смотрит на него из-под ресниц. Румянец на его щеках играет нежным розовым, в то время когда ярко-красные губы сильно контрастируют с остальными цветами. – Юнги. ― Я слушаю тебя, – Мин опускается, касается языком места у ушка и жарко выдыхает, пуская мурашки по бронзовой коже. ― Я… – Чонгук сбивается с мыслей каждый чёртов раз, когда Юнги продолжает выцеловывать его шею, беспокоясь о том, чтобы не оставить следов. – Я так… Так скучал по тебе… ― Зачем же тогда сбежал? ― Я боялся, – хватка на талии становится более ощутимой. Школьник плавится под чужими ладонями. – Я боялся, что ты оставишь меня. Я ведь… Я ведь хотел быть… С тобой. Длинные пальцы вплетаются в выбеленные волосы, сжимая их у корней и заставляя Мина шипеть в горячую кожу, но не прекращать своего занятия. Он кусает в отместку за ключицу и поднимается к лицу, улавливая на нём гримасу боли. ― Глупый мальчик, – Юнги убирает выбившуюся прядку смольных волос с чужого лба и мягко улыбается. – Как ты мог подумать, что я не хочу того же? ― Но ведь моя мама… ― Что с ней? – Мин снова коротко целует его в уголок губ, после сразу отстраняясь. – Тебя беспокоит только это? ― Я не хочу говорить ей… – Чонгук наконец переводит дыхание, но не находит в себе сил, чтобы посмотреть на Мина. Но он молчит. И когда тишина между ними затягивается, Чонгук всё же поднимает глаза, чтобы встретиться с чёрными напротив. Они внимательно наблюдают за эмоциями на юном лице, не неся в себе каких-либо предрассудков. ― Хорошо, – наконец выдыхает Мин. Кряхтя, он переваливается на бок и ложится на спину, глядя в потолок. – Если это то, чего ты хочешь, то я тоже не буду говорить с ней об этом. ― Юнги, – Чонгук поворачивает к нему голову, разглядывая чужой профиль и получая в ответ мычание. – Посмотри на меня, пожалуйста. По тому, что мужчине требуется какое-то время, чтобы выполнить просьбу школьника, Чонгук понимает, что тот чем-то недоволен. Он поджимает губы, но решается идти до конца. ― Пожалуйста, будь честным со мной, – он кивает. – Кого ты выберешь: меня или… Её? Они смотрят друг другу в глаза некоторое время. В груди Чонгука разрастаются тревожные чувства, сжимающие сердце и лёгкие, но когда Юнги ложится на бок и кладёт ладонь на его щёку, нежно поглаживая, это мало его успокаивает. ― А кого выберешь ты, Чонгук? ― Что? Это не то, на что он рассчитывал. Его брови сходятся на переносице, а в глазах блестят крупицы страха. О чём он говорит? ― Почему я… ― Ты тоже должен сделать выбор. Знаю, это нечестно по отношению к тебе, потому что ты выбираешь между родителем и человеком, которого знаешь пару месяцев, но это тоже важно для меня. Я хочу, чтобы, если я выберу тебя, ты тоже меня выбрал. ― Хён… – в глазах Чонгука собираются слёзы. ― Ну вот, ты начал звать меня хёном, – он грустно улыбается ему и проводит большим пальцем под глазом, собирая слезинки. – Не плачь, Чонгук-и. ― Почему ты говоришь это? – Чон цепляется за его руку и еле сдерживается от рыданий, смотря в глаза, наполненные нежностью и любовью. ― Я просто хочу, чтобы ты знал, в каком положении находишься, – тихий выдох слетает с его губ, оседая на лице Чонгука. – Но у тебя есть преимущество. ― Какое? ― В отличие от меня, ты можешь выбрать двоих. И я, и Джихё останемся с тобой, если ты этого хочешь, и так будет при любом раскладе. ― Просто скажи уже! – его нервы на пределе. Он не сдерживает всхлипа и тут же оказывается в тёплых объятиях Юнги. Его голос шелестит над ухом, сквозя улыбкой. ― Тебя, – он горячо прижимается губами к его виску, сдаваясь, и продолжает шептать в него. – Я всегда буду выбирать тебя, Чонгук. Я так долго тебя ждал. Прости меня. Чонгук плачет. Слёзы неконтролируемо стекают по его лицу, пока руки продолжают цепляться за чужие плечи, боясь выскользнуть из объятий этого человека. В груди в одно мгновение становится легко и свободно. Его сердце живо бьётся, не встречая препятствий, а лёгкие глубоко дышат, не позволяя ему задохнуться. Всепоглощающее чувство большой любви и привязанности топят его в своём обилии, заставляя улыбку цвести на губах. ― Я люблю тебя, – в порыве эмоций мальчишка выпаливает признание, но ему так плевать сейчас. Он так влюблён. Тихий хриплый смех щекочет его ушную раковину, пуская мурашки по коже, но, когда Юнги выдыхает эти слова, они заставляют его сердце запеть. ― Я тоже, Чонгук. Люблю тебя. Шторм в его душе наконец утихает, и на водной глади образуется штиль. Горячие и глубокие чувства обволакивают его тело в уютный кокон, не давая промёрзнуть под ледяным ливнем из чужих мнений и ожиданий. Он только начал бороться за всё это, и так быстро закончиться тому, что даже не успело начаться, школьник не позволит. Да, на его пути будут встречаться препятствия. Да, круг его общения значительно сузится. И не стоит упускать возможность осложнения отношений с матерью. Но разве его сейчас это волнует – того, кто находится в объятиях любимого человека и получает трепетные поцелуи, обещая быть любимым в ответ? Чонгук погружается во всё это так сильно. Он впускает человека в свою жизнь, открывает ему сердце и доверяет все свои тайны, и он уверен: его ни за что не обидят, не ранят и не предадут. Потому что тот, кто смотрит на него с такой любовью во взгляде, с этой бесконечной нежностью в каждом жесте и теплом в каждом слове, не может нанести действительно тяжёлую рану. Чонгук в нём уверен. Спустя несколько минут расслабляющей и успокаивающей тишины Чонгук наконец отлипает от горячей кожи мужчины и неловко заглядывает в его лицо. Веки Юнги медленно опускаются и поднимаются. Наверняка уставший после длительного рабочего дня и распаренный после горячего душа, сейчас он находится в полушаге от того, чтобы провалиться в сон, но не позволяет себе этого только потому, что Чонгук всё ещё требует его внимания. Розовые губы растягиваются в ленивой улыбке, а большая ладонь перемещается на макушку, приятно массируя кожу головы грубыми подушечками пальцев. ― Хён, – не зная почему, но школьник заговаривает к Юнги шёпотом и тут же получает от него мычание. – Мне нужно ещё кое-что тебе сказать… ― Я внимательно тебя слушаю, Чонгук-и. Тебе не о чем волноваться, пока я рядом с тобой, – шероховатый голос негой льётся в уши, и Чонгук не может удержать ответной улыбки, даже если волнение распирает его всего изнутри. ― Ты можешь обещать, что не будешь злиться? ― Ты сделал что-то плохое или глупое? ― Нет, – Чонгук качает головой, а после прикусывает губу и отводит взгляд. – Наверное… Юнги ничего не отвечает, но сведённые на переносице брови говорят всё сами за себя. ― Касательно отношений… Я начал встречаться кое с кем, – и пока Мин не успел додумать всё за него, спешит добавить: – Но это была вынужденная мера! Меня шантажировали… ― Что?

*

― Ты проиграл, – Тэхён со вздохом скидывает последние карты и откидывается на изголовье кровати, наблюдая за тем, как сереет лицо Пака. ― Ещё раз, – он бурчит себе под нос, собирая колоду и шустро перетасовывая её. ― Это был девятый раз за два часа, – Ким морщится, отмахиваясь от него, и прикрывает ладонью зевок. – Просто признай уже своё поражение. ― Ни за что. ― Какой упрямый, – Тэхён закатывает глаза и снова садится напротив Чимина. – Ладно. Сыграем ещё раз, но если и в этот раз проиграешь, то будешь должен мне одно желание. ― В пределах разумного, надеюсь? – Пак смотрит на кончик указательного пальца, наставленного на него, и отводит его в сторону, принимаясь раскидывать колоду. ― Конечно, – Ким фыркает, беря свои карты. ― Идёт. За игрой время летит незаметно. Оба усердно борются друг против друга, желая одержать очередную или первую победу. Но колода в центре уменьшается, ход переходит от одного к другому, а количество карт в руках Чимина только растёт. ― Уно, – в какой-то момент Тэхён демонстрирует единственную карту, зажатую между двумя пальцами на манер сигареты, и тут же скидывает её в центр. – Жизнь ничему тебя не учит, да, Чимин-и? ― Заткнись, – мрачнее тучи, Чимин бросает все свои карты. Тэхён видит, как на его скулах играют желваки, но это мало его пугает. ― Ты ведь не забыл об условии? ― Что ты хочешь? Чимин встаёт с кровати, чтобы размять затёкшие конечности, пока Тэхён убирает за ними, складывая все вещи обратно в коробочку и убирая её в ящик тумбы. На вопрос он задумчиво мычит и растягивает губы в дьявольской усмешке, пока старший не видит этого. ― Могу я одолжить твой телефон? ― Чего? – Пак озадаченно оборачивается к нему, но натыкается только на вскинутые брови и протянутую ладонь. ― Не спрашивай, просто дай. Чимин недоверчиво косится на него, но ничего не говорит. Он знает: в этой просьбе не всё так чисто, но, не споря, тянется в карман домашних шорт и достаёт свой смартфон, передавая его в руки Кима. ― Ты всё ещё не сменил свой пароль? – Тэхён довольно улыбается, бросая на друга мимолётный взгляд и снова возвращаясь к гаджету в руках. ― Не вижу смысла, – Пак передёргивает плечами. Он нервно облизывает губы, немного беспокоясь о том, что мог задумать этот ненормальный, но не рискует подойти и посмотреть, вместо этого послушно ожидая в стороне. – Лучше скажи: это и есть твоё желание? ― Не совсем, – Тэхён выглядит увлечённым, с усмешкой отстукивая шустрый ритм по сенсорному экрану. – Лишь малая часть. А основная будет состоять в том, чтобы… Он не договаривает, обрывая самого себя, и вскоре улыбается ещё шире, блокируя телефон и возвращая его Паку. Тот сразу выхватывает его из рук друга и проверяет наличие каких-либо изменений. Вроде всё на месте. Что же он сделал? Пак недоверчиво смотрит на него, встречаясь с удовлетворённым выражением лица, пока телефон в его руках не начинает вибрировать от входящих уведомлений. ― Что за… ― Посмотри, – Тэхён кивает подбородком, а Чимину немного боязно. Он снимает блокировку, и равнозначно тому, как быстро растёт цифра уведомлений над значком «Твиттера», также округляются его глаза. Чимин тут же заходит в приложение. Его палец шустро листает вниз, пока лицо покрывается румянцем то ли гнева, то ли смущения. ― «Я встречаюсь с Ким Тэхёном»?! – Тэхён встречает его негодование смехом и поднимается с кровати, останавливаясь рядом, чтобы тоже прочитать поток поступающих комментариев. Среди них должен быть один, которого он ждёт больше всего. – Ты с ума сошёл?! ― А что? – он давит смешок, поднимая глаза на Чимина. – Это всего лишь желание. Ты сам просил в рамках разумного. ― И ты не смог придумать ничего лучше?! – Пак пихает его в грудь. Его внимание снова возвращается к обновлённому посту. Многие желают им счастья. Некоторые задаются подробностями об их отношениях. А есть те, кто переходит в личные сообщения, требуя объяснений. – Какого хрена! ― Эй, полегче. О, – Тэхён заглядывает очень вовремя, когда тот самый человек отмечается в числе новых сообщений. – А вот и он. Дай-ка. Не дожидаясь разрешения, Ким выхватывает телефон из рук Чимина и, уворачиваясь от него, принимается за свой первоначальный план. ― Я всё думал, как же отвадить его от тебя, но ты и сам со всем прекрасно справился, – Ким тихо посмеивается себе под нос, действительно не веря в то, как удачно смогла сложиться ситуация. – Ты только посмотри на это. Он поворачивает к Чимину экран, давая ему прочесть всё, что он успел написать. А Чимин так и замирает. Он вчитывается в каждое сообщение и не дышит, только в конце медленно поднимая взгляд на Кима. ― Теперь доволен? – его слова звучат довольно жёстко, но Тэхён пропускает их мимо ушей. – Этого ты добивался? ― Почему ты злишься? – блондин прищёлкивает языком и, возвращаясь к переписке, падает на кресло, закидывая ногу на ногу. – Я всего лишь помечаю территорию. ― Ты не в тех условиях, чтобы вообще хоть что-то предпринимать. ― Тогда считай это желанием. Ты ведь легко сможешь всё исправить. ― Ты идиот, если действительно так думаешь. ― Я? – неожиданно взгляд Тэхёна темнеет, но Чимин с ним справляется. – Скажи, ты правда что-то чувствуешь к нему? ― Что? ― Если нет, тогда чего так переполошился? ― Он не заслуживает к себе такого отношения, Тэ! ― Серьёзно. ― Да, блять, серьёзно! Ты не имеешь права писать подобное от моего лица! ― Успокойся, – Тэхён блокирует телефон и кидает его Паку. – Я всего лишь отшил его. Потом скажешь мне спасибо. ― Ты больной! – Чимин ловит мобильный, не прекращающий вибрировать от новых сообщений, но уже игнорирует это, впиваясь взглядом в Тэхёна. ― А может быть, ты тоже? – Ким медленно поднимается со своего места и останавливается напротив друга слишком близко, смотря сверху вниз. – Иначе почему продолжаешь позволять мне всё это? ― Ты мой друг. ― Но я заявил права на тебя, – Тэхён ещё немного сверлит Пака взглядом, а после наклоняется, подбирая свою сумку. – Иди, успокой своего ребёнка, пока он не начал названивать, иначе я за себя не ручаюсь. ― Да что с тобой происходит? – Чимин сменяет гнев на волнение и семенит за Тэхёном, который направляется в прихожую. ― Ничего, – больше не глядя на него, Тэхён медленно одевается и останавливается у двери. – Просто начинаю разбираться в своих чувствах. Напиши мне, когда разберёшься в своих. ― Что, блять? – Чимин осоловело хлопает длинными ресницами, конкретно подвисая над ответом. Он это сейчас серьёзно? Вот так вот берёт и говорит ему нечто подобное в лицо? Кем он себя возомнил? – А ну-ка стоять! В чувствах он своих разбирается! Разбиралка ещё не выросла! Чимину хватает буквально двух шагов, чтобы схватить Кима за ворот пальто и оттащить от порога. ― Дел наворотил и решил съебаться, мой милый? – используя силу, Пак тянет блондина вниз, буквально припечатывая его лицо к собственному, и гневно смотрит в распахнутые глаза. – Не выйдет! Живо, блять, в комнату! Я‌ за тобой дерьмо подбирать буду? У Тэхёна не находится ни сил, ни слов, чтобы спорить с Чимином, потому, едва успев стащить с себя «Челси», Ким, спотыкаясь, возвращается обратно, пока хозяин квартиры подталкивает его в спину. Он понимает, в какую передрягу попадает, когда за Паком захлопывается дверь, а сам он разминает костяшки пальцев, нервно похрустывая ими. ― Что такое? – Чимин кивает ему, и Тэхён давится воздухом, теряя былую смелость. – Сдулся? Сука, молись, чтобы я тебя не отпиздил.

*

― Чонгук, когда тебя шантажируют, ты сразу должен об этом рассказывать кому-то! ― Я рассказал! – Чонгук вскидывает брови, не понимая, почему Мин так разозлился. – Чимину и Тэхёну! Старший нервно меряет комнату шагами и, услышав знакомые имена, в неверии останавливается, глядя мальчишке прямо в глаза. Он не добивается должного эффекта, поэтому глубоко вздыхает и, помассировав переносицу, садится на край кровати, подбирая юношескую ладонь и перебирая пальчики. ― Пожалуйста, рассказывай всё мне, – Юнги действительно выглядит обиженным тем фактом, что Чонгук решил поделиться с ним едва ли не последним. Между его бровями всё ещё пролегает глубокая морщина, а взгляд наблюдает за их руками. Кончик языка облизывает пересохшие губы, и, словно собравшись с мыслями, мужчина продолжает говорить: – Я ведь волнуюсь о тебе, Чонгук. Я знаю, Тэ и Чимин – твои друзья, ты доверяешь им, но и они не со всем могут помочь тебе разобраться. ― А кто может? – Чон нервно терзает внутреннюю сторону щеки зубами и бегает взглядом по напряжённому лицу напротив. – Ты? ― Почему нет? – Юнги поднимает глаза, сталкиваясь ими с мальчишескими, и приподнимает уголки губ в улыбке. – Если это касается тебя, то я костьми лягу, но вытащу тебя из передряги. ― Ты это серьёзно? ― Вполне, – мужчина кивает. Чужое признание бьёт по сердцу Чонгука хлеще, чем слова о любви. Его щёки заливаются мягким румянцем, а губы неконтролируемо превращаются в улыбку. Тихий смешок растворяется в пространстве комнаты, и сияющий взгляд больших глаз устремляется на Юнги. ― Что ты будешь делать? ― Сначала послушаю твою историю, – взгляд Мина смягчается, и вторая его ладонь аккуратно проходится по нежной коже у подбородка и линии челюсти подростка. – Потом приму меры. ― В рамках допустимого? ― Разумеется. ― Я имею в виду, никакого насилия. ― За кого ты меня принимаешь? – Юнги хрипло смеётся, заваливаясь на Чонгука, и сгребает его в свои объятия. – Я всего лишь продюсер, а не какой-то там гангстер. Чон вторит чужому смеху, убирает ещё влажные пряди с лица напротив и мягко прижимается к розовым губам. ― Спасибо, – шепчет, давая Мину вдохнуть собственное дыхание и запечатать его на своих губах. Большие ладони скользят под просторную футболку, холодными пальцами ощупывая каждый участок торса и пуская мурашки по юношескому телу, пока язык мягко, без напора толкается в чужой рот, срывая судорожный вздох. ― Не благодари.

*

― Значит слушай сюда, одноклеточное. ― Обязательно обзываться? – Тэхён обиженно дует губы, падая в кресло и глядя снизу вверх на Пака. ― Закрой рот, – Чимин наставляет на него палец, а после, отрезая все пути к отступлению, упирается руками в спинку кресла по обе стороны от головы Кима. – Ты очень ошибаешься, если думаешь, что я буду всё спускать тебе с рук. Нужно знать меру, Тэ. ― Да что я сделал? – студент всеми силами пытается сохранить между ними дистанцию, но Чимин как назло наклоняется ближе, и Тэхён рад бы провалиться в мягкую обивку мебели, но увы. – Если ты злишься из-за Джисона, то мне не жаль, ясно? Я не буду извиняться за это или ещё что-либо. Ты же в курсе, что он меня раздражает, но всё равно продолжаешь таскаться с ним! Я понимаю, если бы ты просто хотел трахнуть его, но твоя сраная одержимость им… Чимин грубо затыкает Тэхёну рот ладонью, не давая ему закончить, и тяжёлым взглядом впивается в глаза друга, вынудив его шумно засипеть. ― Мне стоит применять силу, чтобы ты замолчал? – Пак даёт другу немного времени на ответ, но тот только сводит брови на переносице, на «ура» справляясь с пожирающей чернотой. – Дело вовсе не в Джисоне, а в твоём детском поведении, Тэхён. Я многое тебе прощал и многое поощрял, потому что ты мой друг, но и пересекать черту не стоит. Ты должен это понимать. Кивни, если до тебя доходит суть моих слов. Тэхён противится какое-то время, но, шумно выдохнув носом, всё же кивает. Его пальцы впиваются в подлокотники кресла, когда Чимин упирается коленом в сиденье, совсем близко от его паха. ― И то, что ты устроил сейчас, – очередная детская выходка. На что ты рассчитывал, поступая таким образом? – пусть Чимин и задаёт вопросы, но продолжает держать ладонь на чужих губах, очевидно, не ожидая ответов, но Тэхён окольцовывает тонкое запястье длинными пальцами, отводя чужую руку в сторону. ― Я же сказал, – Тэ наклоняет голову к плечу, не собираясь уступать Паку в этой игре в гляделки. – Помечаю территорию. Они оба продолжают сверлить друг друга взглядами. Тэхён видит, как играют желваки на чужих скулах, и, наверное, совершает ошибку, когда спускается глазами к плотно сжатым губам, потому что Чимин, не проронив ни слова, сокращает между ними мизерное расстояние, запечатывая его рот своим и требовательно врываясь в него языком. Этот поцелуй не кажется им обоим чем-то неожиданным, скорее очень даже предсказуемым сюжетным поворотом. Поэтому, когда Пак седлает колени Тэхёна, тот впивается обеими ладонями в упругие бёдра, ни на миг не разрывая поцелуя и желая если не сожрать, то впечатать друга в себя. Если после этого называться друзьями всё ещё будет уместно. В голове пустота. Тэхён даже забывает причину их очередной ссоры, чувствуя только язык Чимина глубоко у себя во рту и тяжесть его тела на собственных коленях. Он как никогда рад, что на Паке только тонкие шорты, позволяющие чувствовать мягкость и упругость его кожи, сталь натренированных мышц и жар возбуждённого тела. Кстати о возбуждении. Это Ким тоже отчётливо чувствует. И сам находясь в щепетильном положении, он едва ли сдерживает себя, когда Чимин задевает его член собственным, словно специально потираясь о него. Но стоит ему только подумать об этом, как маленькая ладонь спускается вниз и требовательно дёргает его за ремень. С этим импульсом оживляются и нейроны в голове Тэхёна, заставляя его отстраниться от желанных губ и наконец глубоко вздохнуть. ― Погоди, – его сбитое дыхание мешается с таким же Чиминовым, а руки накрывают чужие. Язык то и дело слизывает слюну обоих с распухших губ, а воздух застревает в горле из-за каждого малейшего движения старшего на его бёдрах. – Ты хочешь сделать это сейчас? ― Почему нет? – взгляд Чимина возбуждённый и возбуждающий, Тэхён невольно сглатывает, пока первый снова дёргает за ремень и срывает хриплый стон с покрасневших губ. ― У меня ни разу не было с парнями. ― Не проблема, – Пак хрипло усмехается и наконец справляется с бляшкой, вытягивая ремень из шлёвок. – Я всему научу тебя. Ты же этого хотел? ― Я… – Тэхён теряется под чужим ожидающим взглядом, нервно сглатывая скопившуюся слюну. Этого ли он хотел? Секс с другом звучит интригующе. Тэхён соврал бы, что не заглядывался на плавные изгибы чужого тела, мечтая ощутить его упругость и жар сполна, но сейчас, когда Чимин сидит на нём и медленно, но верно пробирается к его изнывающему от возбуждения члену, он не знает, что происходит в его душе. ― Нет, – Ким выдаёт свой ответ, когда Пак добирается до нижнего белья друга и почти касается сочащейся смазкой головки сквозь ткань, заставляя его замереть и поднять свой взгляд. ― Что? ― Нет, – Тэхён повторяет снова, но увереннее, внутри сгорая и уничтожаясь. – Я не хочу секса с тобой, Чимин. Пак вздёргивает бровь, но распахивает глаза, когда Тэхён обнимает его лицо ладонями и нежно касается его губ своими. ― Я хочу тебя. Чимин знает себе цену – умный, красивый, сексуальный, много людей бегало и бегает за ним до сих пор. Каждый хотел встречаться с ним или переспать, но только, опять же, по первым трём причинам. Никого ранее не интересовали его увлечения, характер и страхи. Он никогда не слышал признаний в любви, в которых ему бы говорили о том, что влюбились в его заразительный смех или сияющие глаза. Он знал только, что красив, и ему этого было достаточно. Но то, что сейчас говорит Тэхён, в корне отличается от всего того, что он чувствовал раньше. «Я хочу тебя». Тэхён говорит не о его теле. Он говорит о нём целиком – о его упрямом нраве, вспыльчивости, ужасном чувстве юмора и любви к маленьким и милым вещам. Тэхён знает его так хорошо, как не знают даже собственные родители. И Чимину тяжело это слышать. Чимин весь замирает, напрягаясь, вглядывается в пышущие нежностью и любовью глаза и чувствует, как с отвратительным скрипящим звуком рвутся струны его души. Он мягко отстраняет руки Тэхёна от своего лица и, прикрыв глаза, поднимается с чужих колен, отворачиваясь. ― Уходи. ― Что? – ожидая чего угодно, но только не быть выгнанным, Тэхён вскакивает с кресла и подходит к другу, касаясь его плеча, но тот скидывает его ладонь. ― Уходи, Тэхён, – Чимин всё ещё стоит спиной к нему, и Ким не видит, как тот с силой кусает губы. – Я не хочу видеть тебя сейчас. ― О чём ты говоришь? – но студент словно не слышит его. Он делает очередную попытку дотянуться до Пака, но натыкается только на чужой гнев. ― Я сказал: пошёл вон! – Чимин наконец разворачивается к нему, отпихивая от себя его руки, и Тэхён замирает, видя в глазах напротив застывшие слёзы. – Катись отсюда! Проваливай! Ким проглатывает горькую несправедливость, глубоко раненный собственными чувствами, но отчего-то ему больно не за себя. Он только поджимает губы, застёгивает ширинку джинсов и, подхватив с пола ремень, выходит в коридор. Он уйдёт сейчас, если Чимин хочет этого, но ни за что не оставит его. ― Увидимся в универе, – это последнее, что говорит Ким перед тем, как за ним захлопывается дверь. Чимин наконец оседает на пол и закрывает лицо ладонями. Что же он наделал…