В танце под луной

      Я с громким криком подорвался с постели. Сердце как ненормальное билось в груди, да так, что я ощущал его в горле.       «Лунный».       Быстро двинулся к письменному столу, раскрыл верхний ящик и достал оттуда тяжеленную книгу в толстом переплёте. Да-да, ту самую, которую читал на днях. Кажется, до того, как случилось то происшествие в лесу. Честно, я понятия не имел, что на меня нашло, просто в какой-то момент во сне я увидел эту книгу и отрывки, которые когда-то прочитал из неё. В общем, так всё завертелось, что я каким-то магическим образом во сне сумел сложить небольшой пазл и он, как мне кажется, выведет меня на довольно логичный ответ, который хоть как-то может объяснить всю ту ахинею, творящуюся со мной.       Я раскрыл книгу и пролистал несколько страниц, после чего аккуратно положил её на стол, опёрся на него руками и стал внимательно читать.       «Соединив четыре ока Луны и приставив к ним ещё один — пятый в белую, как снег, ночь явится Её посланник, и проснётся Лунный ото сна вечного, дабы охранить свет от тьмы и возобновить мировое равновесие сил добра и зла».       Во-о-о-о-от! А если вспомнить мою ситуацию, то получается слишком много совпадений. А такого не бывает. И всё же я никак не мог смириться с тем, что всё, что написано в этой книге — правда. Не сказка, не легенда — правда.       Это пугает.       Отец вкратце рассказал мне о Лунном, но в основном его слова ничем не отличались от того, что было написано в книге. Получается, информации об этом волке ничтожно мало. А это плохо. Вот прям очень-очень.       Мне ещё слабо верилось, что я — тот самый Лунный, но периодические вспышки энергии давали понять, что мне нужно как можно скорее свыкнуться с этим фактом и начать учиться управлять этими «дарами». К слову, отец уже успел распланировать график тренировок. По его словам, «в жизни ничего так просто и легко не даётся, даже избранным нужно работать над своими особенностям, чтобы оправдать ожидания тех, кто их избрал».       Сейчас, кажется, я стал понимать суть его слов. Изнурительные тренировки в зале, несомненно, забирали неимоверное количество сил и энергии, но со временем становилось легче. Ежедневно я старался поднимать планку тренировок и по возможности достигать её, а порой и перескакивать. Помню, когда-то смотрел фильм, где на парня свалились какие-то сверхъестественные силы, хотя до этого он был, грубо говоря, неудачником. Возможно, тогда я и не обратил на этот момент никакого внимания, но сейчас от него в дрожь бросало. Парень, получив силу, будто по щелчку пальцев изменился. Стал смелым, крутым, быстрым, ловким, умным, ну и все остальные плюшки, которые получают в такого рода сюжетах. Но сейчас не об этом. Как. Мать. Его. Он. Сумел. Так. Быстро. Измениться?! Причём не прилагая к этому никаких усилий. В самом начале истории он дико боялся высоты, а после «перерождения» летал получше некоторых птиц. Так не бывает. Нужно время, много времени, чтобы избавить себя от фобии высоты, поверьте, я знаю. До сих пор мне не удалось этого сделать. А он...       Так, ладно, глупо сравнивать фильм и реальную жизнь. Из-за своих мыслей я пропустил очередной удар от тренера. Он уже начал странно на меня посматривать.       Соберись!       Я нагнул голову, прыгнул вперёд, нанёс удар кулаком, целясь тренеру куда-то в лицо, и сразу же отпрыгнул.       «Что же ты скачешь? Как затр-р-р-усивший волчонок!» — волчара зарокотал внутри, словно насмехался надо мной. Я не обратил на него никакого внимания. Уже успел привыкнуть к его регулярным комментариям. Ну а вообще, если откинуть все его капризные выпады, то он довольно комфортный собеседник. Особенно бессонными ночами. Именно в такие моменты мне казалось, что мы наконец-то сумели найти общий язык друг с другом, но затем наступало утро — и он вновь становился последней твариной...       Я пропустил очередной удар...       — Ранделл! Что сегодня с тобой? — Тренер, тяжело дыша, подбежал ко мне и стал рассматривать ссадину от удара. Надо же, а я даже не почувствовал... — Ты какой-то вялый, совершенно не готов к тренировкам!       Я потупил взгляд, не зная, что ответить на его слова.       — Думаю, на этой неделе он уже достаточно позанимался, вымотался, — в зал вошёл отец, и я тут же постарался выпрямиться, привести себя в более адекватный вид, — пора передохнуть, — он приобнял меня за плечи и мягко улыбнулся, дал знак тренеру, после чего провёл меня в сторону дверей. — Как насчёт того, чтобы немного позаниматься чем-то менее активным? Например, поработать над излучаемой тобой энергией?       — Отличная идея. — Я осторожно размял шею и довольно улыбнулся отцу. Он прав, я действительно выдохся. Переоценил свои силы.       Попросив отца подождать меня несколько минут, забежал в раздевалку, снял спортивную одежду, наспех принял душ и, облачившись уже в чистую одежду, вышел в коридор, где меня поджидал папа.        — Ну, расскажи, есть ли какие-то достижения? — Он протянул мне бутылку воды, и я с какой-то звериной жадностью выхватил её из его рук.        — Спасибо. — Холодная вода приятно стекала по подбородку, охлаждая разгорячённое тело.        — Тише-тише, воду у тебя никто не отберёт, — лёгкий смешок отца заставил улыбнуться, отчего вода в слишком большом количестве попала в дыхательные пути. В горле защипало, а лёгкие обожгло огнём, из глаз выступили слёзы, но я продолжал улыбаться, несмотря на рвущий лёгкие кашель. Несильное постукивание по спине помогло прийти в норму.        — Порядок?        — Порядок, — шумно вдыхая воздух, хрипло ответил я.        «Почему мне попался именно этот носитель? Он только что чуть не сдох от простой воды, а ты, Луна, ещё какие-то планы на него имеешь!» — волчара ехидно махнул хвостом и прибился к самой коже так, что я почувствовал обжигающее тепло.        «П-планы?» — тут же поспешил спросить, на что зверьё гадко зашипело:       «Я ничего не скажу, потому что сам нахожусь в неведении».        — Точно всё в порядке, Ранди? — отец развернул меня к себе и внимательно оглядел с ног до головы.        — Да-да, пап, — выдавил я полуулыбку. — Помнишь, ты спрашивал, какие достижения появились? Так вот, мне есть, что рассказать.        — О как. Ну что ж, тогда я весь во внимании.        — А... ну... я действительно стал замечать, что моя ловкость и быстрота улучшаются, конечно, есть куда расти, но тренер говорит, что ещё чуть-чуть и я сумею его превзойти. — Мы вышли к длинному коридору, в конце которого располагался кабинет отца. — Ещё во время особо лунных ночей я могу лучше контролировать волка. Опять же, не всё так идеально, но намного лучше, чем было вначале, — я мельком глянул на отца, и заметил на его лице гордую улыбку, которую он даже не пытался скрыть. — О! Ещё я стал постепенно привыкать к повышенной чувствительности к звукам и свету. Оказывается, видеть в тёмное время суток не так уж и здорово, как я думал изначально.        — Разве? А мне кажется, что это здоровская примочка, — отец пропустил меня в свой кабинет.        — Ты ошибаешься. Это не совсем полезная штуковина. К тому же, из-за неё я плохо сплю по ночам, потому что они как раз таки теперь ничем не отличаются от дня.        — Вот оно как, — папа опустился в кресло и озадаченно глянул на меня. — Ты ведь знаешь, да, что функцию «виденья в ночи» можно «отключить»?       Я широко раскрыл глаза, будучи поражённым этой новостью.        — Нет... — удивленно протянул, высоко поднимая брови. — А как?        — Всё просто, тебе нужно сосредоточиться на одном месте, смотреть в одну точку и в голове представить, как яркость виденья гаснет. Как лампочка. Проще говоря — самому «настроить яркость».        — И всё?        — И всё.       Папа поднялся со своего места, прошёл к стене, а после повернулся ко мне.        — Хочешь сейчас попробовать?       Я как болванчик закивал головой, и через несколько секунд свет в комнате погас. Как я это понял? Краски, которыми я до этого видел окружающую обстановку, стали более мягкими и менее резкими.       Постарался сосредоточиться на стене, но ничего не произошло. Тогда я в голове представил светильник, на котором плавно регулируют яркость. Краски потихоньку стали тускнеть, очертания предметов — сливаться в единую чёрную массу, пока перед глазами полностью не предстала кромешная тьма.       Получилось!        — Пап, я смог! Я наконец-то, впервые за несколько дней сумел увидеть тьму! Надо же...       Резкая вспышка света больно ударила по глазам, и комната озарилась мягким оранжевым светом.       — Я рад за тебя, сынок. — Очередная гордая полуулыбка, и внутри разлился коктейль тёплых чувств.       Мною гордятся!       — Ну а теперь давай взглянем на твою энергию.        После его слов пальцы тут же охватила волна покалываний, а через несколько минут выступили маленькие голубые просветы — яркие линии, которые переливались всевозможными оттенками синего и голубого.       — Молодец, вижу, ты уже быстрее можешь призвать энергию Луны. А теперь попробуй сгруппировать её в некое подобие шара.       Я сосредоточенно уставился на ладони, прикрыл глаза и почувствовал приятные изменения. Было такое чувство, будто в руках я держал тёплую воду, которая расплывалась по всей ладони. Раскрыл глаза, и с удивлением заметил, что в руке держал энергетический шар.        — Прошу прощения, господины, надеюсь, что не сильно опоздал, — в кабинет неуверенно постучали, а после из-за двери показалась голова Мистера Освальда. Его глаза как-то резко пробежались по мне и отцу, и только тогда он вошёл. Видимо, папа подал знак.        — Мистер Освальд, могу заверить вас, что всё в порядке. — Отец встал из-за стола, приблизился к моему учителю и пожал ему руку. — Рад, что вы пришли.       Со всем этим я не заметил, как шар в руках погас. Тогда я поспешил встать из-за стола и поприветствовать вошедшего мужчину.       — Мой сын делает неплохие успехи в освоении лунного дара, правда, я заметил, что в последнее время Ранделл немного выжат. Вероятно, стоит сократить тренировки и уроки на неделе.        — Как скажете, мой король, — Освальд поклонился. — А теперь позвольте, я поговорю с принцем.        — Конечно, — как раз после этих слов его телефон зазвонил и он поспешил выйти из кабинета, а я устремил всё внимание на учителя.        — Скажите, Ранделл, вас что-то беспокоит? Возможно, вы плохо себя чувствуете, может быть, ваш зверь вновь пытается взять над вами контроль?       «Конечно. Пытаюсь каждую секунду», — недовольно рыкнул волчара, отчего моё тело бросило в жар, а после резко в холод.        «Да замолчи ты уже», — я тяжело вздохнул и скрестил руки на груди.        — Нет, мистер Освальд, мой волк меня совсем не беспокоит. Что меня волнует, так это то, что я вообще не имею никакого представления о себе... Вернее о Лунном волке. Всего, что рассказал отец, — недостаточно, а информации в книге — ни на слово больше. Кстати, я ещё давно заметил, что в ней выдернута какая-то страница, причём так небрежно, что создается впечатление, будто это делали в спешке.       Учитель шумно втянул воздух, медленно снял очки и задумчиво уставился куда-то мне за спину. В комнате повисла тишина, и чтобы её хоть как-то разрядить, я поёрзал на диване, смотря куда-то в пол.        — К сожалению, мой господин, информации о Лунном волке и правда ничтожно мало. С этим ничего нельзя поделать. Помню, когда-то о нём ходило множество легенд, некоторые люди даже умудрились написать несколько книг, которые, кстати, мистическим образом исчезли, точно также, как и тот самый лист из книги. И да, я опережу вашу догадку — вырванный лист содержал информацию о том самом волке.        — Но если информации о Лунном так мало, как отец сумел сделать выводы, что я — это он?       Учитель опять задумчиво нахмурил брови, надел обратно очки и заглянул мне в самые глаза.       — Ваша мать когда-то увлекалась этой тематикой, поэтому король тоже имеет какие-то знания, — он прикрыл глаза и сжал переносицу, словно через силу пытался выдавить следующие слова. — Вы можете начать меня презирать, но ваша мне всегда казалась какой-то... необычной женщиной. Больно уж странные у неё были повадки. Бывало, ночью выйдет на балкон, устремит свой взгляд в небо и заговорит... А когда ваш отец спрашивал с кем она разговаривает, она отвечала ему: «с Луной». Конечно он ни на грош ей не верил, но когда она забеременела вами, он начал сомневаться в своих убеждениях.       И снова в кабинете на мгновение повисла тишина, однако теперь эта тишина приобрела зловещий оттенок. Я сглотнул тяжёлый ком в горле и еле выдавил:       — Что... что случилось, когда она забеременела мной?       — Она постоянно твердила, что «Луна выберет первенца», естественно, ваш отец не поверил и просто спросил, почему она так уверена, а ответ ему был всё тот же: «Луна сказала». Через несколько месяцев на свет появились вы. Причём, я уверен, вам не рассказывали, но вы родились во время лунного затмения, когда Луна окрасилась в воистину кровавый цвет. — Учитель вновь прошёлся по мне взглядом, и на его лице расплылась мягкая улыбка. — В первую ночь вашей жизни мать запеленала вас и вышла на балкон, словно хотела похвастаться Луне. Я с какой-то снисходительной радостью наблюдал за этим и слушал, как она постоянно шептала: «Лунный».        От слов учителя легче не стало, наоборот, какой-то камень залёг в груди, не давая нормально вдохнуть.        — П-получается, моя мать всё знала?.. Ну, кем я стану?..        — А вы думаете, почему ваш отец так быстро поверил каждому вашему слову? Я уверен, он вспомнил слова жены и поэтому заранее предвидел это и постарался изучить тему поглубже, но тогда, так же как и сейчас, не было достаточно информации.       Тут я невольно вспомнил, как папа спокойно отреагировал на ту жуткую вспышку в кабинете, как спокойно выслушал все мои бредни про тот случай в лесу, как, в конце концов, помог мне справиться со зверем. После рассказа учителя картина немного прояснилась.        — О, и раз уж мы начали эту тему, то я хотел напомнить вам ещё раз. О ваших силах и вообще о том, кто вы, никто не должен знать. Это для вашего блага...        — Да-да, сейчас ненавидят «выскочек или тех, кто хоть как-то отклоняется от общественных норм», я это всё понимаю... просто...        — А почему, думаете, мы разделили те самые амулеты по разным странам? Чтобы какой-нибудь выскочка не решил выйти на ваш след и, не дай Луна, воспользоваться вашими силами.       А ведь правда. Я как-то об этом не задумывался даже.       В голове вихрем пролетела сотня разнообразных мыслей, и я поймал себя на том, что всё это мне ужасно не нравится... Что-то слишком многое навалилось на плечи. Слишком. Не успеваю разобраться с одним, прилетает что-то другое. Класс.       Нужно срочно отвлечься. Расслабиться.       Билл.       Мы в последнее время стали меньше общаться... а учитывая наши встречи, он, наверное, с ума сходит... Нужно будет как-нибудь набрать его, пригласить куда-нибудь. И он успокоится, и я сумею «выветрить» все ненужные мысли.       — Так значит, — я встал со своего места и прошёлся по комнате, сцепляя руки за спиной, — если мне нельзя показывать свои дары на людях, то что делать с запахом? Я... не знаю, с чего это взял, но что-то мне подсказывает, что запах у меня отнюдь не альфы. — Глянул на учителя и не смог сдержать короткую улыбку. — А как быть с полным перевоплощение в звериную ипостась? Просто так много вопросов и так мало ответов...       — Думаю, что со временем мы со всем разберемся, — он приблизился ко мне, и мягко подхватив мою ладонь, приложил к моей груди. — Я также уверен, что ваш зверь поможет в этом. Кто бы что ни говорил, а он знает намного больше нас.       В горле засел ком. Да, этот самовлюблённый, вечно острящий зверь точно поможет. Волк внутри зашевелился, стоило только подумать о нём.       «Неужто ты такого мнения обо мне?» — он облизнулся, и в его тихом рычании я сумел расслышать нотку сарказма.       «Да, — не стал я врать. — Ты действительно иногда перегибаешь палку».       «Хочешь, я отвечу на твой вопрос насчёт запаха?»       Я невольно нахмурился, осознавая, что меня только что просто-напросто проигнорировали.       «Хочу», — спорить или читать нормы морали сейчас волчаре не сильно-то и хотелось, а вот получить ответ на хотя бы один волнующий меня вопрос — ещё как.       «Тебе не о чём волноваться, человек. Мой запах замаскир-р-р-ован запахом альфы, и только в полнолуние я могу раскрыть настоящий. Опять же, не без твоего позволения», — он недовольно заурчал, словно не видел во мне достойного носителя. Мне почему-то показалось, что вся его сущность противится подчинению мне. И от этого стало как-то... обидно?       «Спасибо за информацию», — ответил бесцветно, и за эти несколько часов обучения с Мистером Освальдом, я больше не контактировал с волком.

***

      Алое, уставшее солнце лениво близилось к горизонту. На кристально голубом небе стали появляться звёзды, и меня невольно посетила одна мысль. А что, если действительно после того, как человек умирает, душа поднимается к небу, проходит через саму Луну и после рассеивается в небытие. Что, если человек, сделавший при жизни много хороших вещей, становится одним из этих звёзд, показывая нам, что всё добро всегда навиду. Его не забывают.        Самые яркие звёзды — люди, которые смогли изменить ход истории, привнести некий вклад в неё и в жизнь всех оборотней. Маленькие и тусклые звездочки — люди, которые старались делать добро, пусть и не такого масштаба, как первые, но всё же, делали его.       Я внимательнее всмотрелся в небо. Где-то вдалеке по небосводу скользнула падающая звезда, оставляя яркий всплеск линии. Это завораживающее зрелище помогло достроить мне мою теорию.       Люди, которые всю свою жизнь посвящали другим во благо, но в какой-то момент сломались, утратили веру и вдохновение, становятся падающими звёздами. Сначала светят ярко-ярко, затем мгновенно гаснут, а после и вовсе растворяются, оставляя после себя только еле видимый след. Но такое фееричное падение, уверен, стоит этих усилий.       Вечернюю тишину вдруг рассеял тихий писк моего телефона. Я подорвался с пола, на котором успел удобно устроиться, и подхватил потревоживший меня предмет.       Билл: «Слушай, мы давно не выходили на связь. У тебя всё в порядке? Не хочу показаться навязчивым... а хотя нет, хочу. Я волнуюсь. Набери как будет возможность».       Сердце забилось радостно и встревоженно одновременно. Я же хотел на днях созвониться... Но за несколько часов умудрился позабыть о своих планах. Какой же я... дурак.       Я поудобнее обхватил телефон и принялся писать ответ, как пришло новое сообщение.       Билл: «Я не могу больше. Хочу встретиться. Прямо сейчас. Мне нужно тебе кое-что сообщить, это пиздец какая важная инфа».       Любопытство возобладало над опасением, что, возможно, меня ну никак не выпустят в столь поздний час, и поэтому я написал короткое «Встретимся в том самом парке» и, накинув первое, что попалось под руку, отправился на поиски отца.       По традиции он снова обнаружился в собственном кабинете за кучей каких-то бумаг. Стоило мне пересечь порог, как отец тут же встрепенулся, и обратил на меня свои серо-голубые глаза, которые в свете лампы казались янтарными.       Я с минуту помялся в самом углу, глубоко вздохнул и выдал:       — Добрый вечер, пап.       Он смотрел на меня долгим, изучающим взглядом, и прежде, чем в них я успел разглядеть беспокойство, сразу же сказал, зачем сюда пришёл.        — Я за последнее время немного подустал. Ну, знаешь, тренировки, уроки, всякие предназначения... Они действительно выматывают, — я сложил пальцы в замок, но шаг навстречу отцу не сделал. — Я хотел бы немного развеяться.       Оказывается, сразу говорить, что тебе нужно и не лепить какую-то чушь намеками намного удобнее.        — Под «развеяться» ты подразумеваешь времяпровождение со своими друзьями? — он отложил бумаги в сторону.        — Ну да...        — С теми самыми, с которыми ты ночами ездил на бешеной скорости по лесу и чуть не угодил в обрыв?       Я тут же опустил глаза в пол, чувствуя, как жар стыда поднимается от самых пят.        — Это в прошлом.        — Ну конечно, — отец поднялся с кресла и подошёл ко мне. Я всё так же рассматривал ворс ковра, ожидая, когда же спадёт волна стыда.        — Я просто не хочу тебя потерять, Ранделл.       И я не выдержал, оторвался от ковра и заглянул в его глаза. В них я увидел грусть. Только грусть и больше ничего.       — Я понимаю. Мои тогдашние поступки были действительно необдуманными, но поверь, я хочу отдохнуть, только и всего. Просто посидеть в каком-нибудь парке, обдумать всё произошедшее со мной...       — Ты ровно то же самое можешь сделать и в нашем саду.       Я невольно скривился от его слов.       — Это будет уже не то.       Минула вечность, прежде чем тяжёлая горячая ладонь легла мне на плечо и раздался тяжёлый вздох.       — Учитывая всё произошедшее с тобой, я не могу позволить тебе покинуть пределы дома. С моей стороны это будет опрометчиво. К тому же, кто знает, быть может, твой зверь снова взбунтуется, а рядом никого не будет и только Луна знает, что он вытворит. Извини, Ранди, но мой ответ нет.       Горькая волна обиды и разочарования подступила комком к горлу. Я с силой прикусил щёку и тут же ощутил солоноватый привкус во рту. Но не прошло и нескольких секунд, как маленькая ранка затянулась, и от этого стало ещё более обиднее.       — Сегодня пришло письмо от совета, — отец снова разместился за столом, подцепил какой-то лист и быстро пробежался по нему глазами. — Мне нужно будет уехать на несколько дней, возможно, недель, — он тихо вздохнул. — Как и каждые полгода.       Я сразу всё понял. Каждые полгода отец уезжал на какие-то длительные собрания, которые больше походили на командировки, и, пока он был в отъезде, обычно за мной присматривал наш дворецкий Итан, ведь по сути он был единственным, кому так хорошо доверял папа.       — Мне совсем не хочется оставлять тебя в столь трудные времена, поэтому я подумываю над том, чтобы отказаться от поездки.       Что-то внутри меня тихо взбунтовалось. Воспротивилось возможному решению отца.       — Нет-нет-нет, езжай. Со мной всё будет хорошо. Мистер Освальд просто превосходный учитель, уверен, он сумеет предотвратить какие-то проблемы, если они, конечно, возникнут. Хотя я очень сомневаюсь.       Ещё с минуту его взгляд был полон недоверия, но вскоре он переменился на более тёплый.       — Ты прав. Ты уже взрослый мальчик и сумеешь взять на себя ответственность за свои действия.       — Непременно, отец, — мой голос тут же приобрёл стальные нотки, как бы подтверждая его слова. Я — уже взрослый.       — Ну что ж, — папа натянуто улыбнулся и стал складывать все документы в одну стопку. — Я надеюсь, что всё будет хорошо.       — А когда ты отъезжаешь?       Он снова поднялся из-за стола и отнёс к большому шкафу стопку бумаг.       — Совсем скоро. Я принял решение, что лучше отправлюсь на место встречи сейчас, чтобы уже к утру быть на месте.       Радость тут же поселилась в моём сердце, заставляя робкую улыбку скользнуть по губам. Я медленно попятился к двери.       — Ну... тогда желаю удачи, пап!       Он что-то пробурчал мне в ответ, уже совсем не обращая на меня внимания, будучи поглощённым сборами.       Я тихо прикрыл дверь и направился по длинному коридору. Острый бледноликий месяц потихоньку возвышался в небе. Редкие облака закрывали его часть, отчего он отбрасывал на землю какой-то мистический свет, а тени от больших окон, которые расползлись по пустому коридору, создавали устрашающее впечатление полного одиночества. Я двигался по мраморному полу сквозь ночную тьму, разбавленную лунным светом. Я всё ещё помнил о решении отца насчёт моей ночной прогулки, но недавно нахлынувшая обида вмиг испарилась. На губах вновь растянулась улыбка. Я почему-то был уверен, что наша встреча с Биллом всё же состоится.