Выбор евы

В ночь с десятого на одиннадцатое января Маринетт долго не могла уснуть. Стоило хотя бы на секунду закрыть глаза, она тут же видела перед собой лицо Адель. Адель. Подруга детства Адриана. Новенькая в академии. Новенькая — с аккуратными, правильными чертами лица, вьющимися каштановыми волосами, и янтарными глазами. Её тонкие губы с красной помадой то и дело растягивались в обворожительной улыбке, которая могла покорить любого. От неё пахло ванилью, романтикой и Парижем. Но в худощавом теле чувствовался стержень воспитания. Маринетт сжала в пальцах одеяло. Софи и Сэмюэль меркли на фоне Адель. Могла ли подруга детства Адриана оказаться тем самым «родственником», которого Маринетт искала уже месяц? Конечно, могла. Она поняла это сразу. — Это Адель Бастьен — моя подруга детства. Теперь она тоже будет учиться здесь, — сказал тогда Адриан. — А это Маринетт— — Приятно познакомиться, — Маринетт перебила его, не дав назвать свою фамилию. Они обменялись вежливыми пустыми улыбками. Что она должна была делать теперь? Рассказать всё отцу? Сделать всё, как положено? Да. Практически предать Адриана, отдав его подругу в руки вражеского клана её семьи? Да. Часы на дисплее телефона показали начало третьего. Маринетт перевернулась на другой бок, лицом к стене, и, притянув колени ближе к груди, прерывисто вздохнула. Она ни за что не станет думать над тем как поступить, она сделает для Дома всё. Небольшая надежда на то, что она в очередной раз ошиблась теплилась в душе. Но что бы в итоге ни произошло, она должна быть готова к любому исходу событий. Ей просто нужно немного времени. И пусть Адриан стал её другом, даже чем-то большим, Маринетт не будет мешкаться, когда настанет время принимать решение. Под пальцами скрипнула ткань одеяла. И не будет ни о чём жалеть. Склонив голову, она уткнулась лбом в колени. Ну, может быть, самую малость. Слушая тихое посапывание Альи и ветер за окном, той ночью Маринетт старалась просто уснуть. Но мысли, съедающие изнутри, позволили сделать это только к началу четвёртого утра. Весь следующий день прошёл практически мимо. Проспав всего несколько часов, она пропустила завтрак, на автомате отсидела пары, и пошла обратно в комнату, чтобы отоспаться. К вечеру у неё поднялась температура. Алья уговаривала позвонить врачу, но Маринетт убедила её не делать этого. Выпив таблетки и перекусив какой-то булочкой с чаем, она снова заснула, надеясь на то, что утром состояние нормализуется. Адриан писал ей днём, спрашивал, почему её не было на завтраке, предлагал встретиться, но она лишь коротко ответила, что занята. Заснув ранним вечером, Маринетт в итоге проспала всю ночь, ворочаясь и мучаясь от странных снов. Во вторник её состояние улучшилось ненамного, занятия она решила пропустить. Адриан снова писал ей, и она снова соврала ему. К среде Маринетт наконец пришла в более или менее нормальное состояние. На завтрак она спускалась с тяжёлым сердцем, потому что понимала: Адель, скорее всего, будет там. Алья, идущая рядом, тоже помалкивала. Она рассказала Маринетт о ситуации с Нино в общих чертах: что он изменил ей, но формально они всё ещё не расстались. На каникулах она набиралась решимости на разговор с ним, и собиралась сделать это ещё позавчера, но ни в понедельник, ни во вторник у неё не хватило духу подойти к нему лично, да и он тоже не спешил. Привычный шум Главного зала слегка успокоил Маринетт. За их любимым столиком уже сидели все, включая Адель. Но, несмотря на витающее небольшое напряжение в компании, в целом завтрак проходил спокойно. Маринетт старалась вести себя как обычно, но взгляд то и дело цеплялся за новенькую. Её сердце сжималось каждый раз, пусть уже и не так сильно, как той ночью. Нино тоже выглядел напряжённее обычного, оно и было понятно. Он сидел прямо напротив Альи, и почти не спускал с неё глаз. Маринетт от недовольства поджимала губы. Она уже предполагала примерный сценарий их разговора. Наверняка он сначала попробует убедить её, что всё это слухи и враньё, а если не получиться, то начнёт обвинять саму Алью. Нино был из тех парней, которые или в силу возраста, или просто из-за такого типа личности, не умели признавать свои ошибки. Прежде чем разойтись после завтрака, Адриан подошёл к Маринетт и снова предложил провести время вдвоём после учёбы. Скрепя сердцем, она согласилась и даже выдавила из себя улыбку. Они договорились прогуляться по окрестностям после занятий. Адель в этот момент стояла неподалёку и что-то читала в телефоне. Сидя на последней лекции, Маринетт снова погрузилась в мысли, пропуская мимо ушей речь преподавателя. Подперев голову рукой, она смотрела на телефон. Ей стоило как можно скорее связаться с Селеной, рассказать ей об Адель, проверить информацию. Но она продолжала тянуть с этим. Медленно покачивая ногой, Маринетт убеждала себя в том, что бездействие в такой ситуации ни к чему хорошему не приведёт, что лучше знать наверняка, чем теряться в догадках. Наверное ей снова не хотелось терять те мелкие крупицы надежды. Её взгляд упал на одногруппников, сидевших впереди. Компания из нескольких человек перешёптывалась между собой. Осмотревшись по сторонам, Маринетт увидела, что многие, как и она сама, занимались своими делами, не обращая внимания на то, что идёт лекция. Почти все сидели по двое-трое, одиночек, как она, можно было сосчитать по пальцам. Люди из её группы уже давно подружились друг с другом, а она до сих пор не знала по именам и половины людей, не говоря уже о чём-то большем. Нашла бы она друзей, если бы не тот трагичный случай с Флоренс? С Лайлой они познакомились и нашли общий язык раньше, с Алье тоже. Но на этом всё. Адриан, Лука и Нино так бы и остались для неё придурками, испортившими ей первый же день в академии. И пусть насчёт Нино её мнение в лучшую сторону так и не поменялось, но даже в его присутствии в своей жизни Маринетт могла найти плюсы. Хлоя бы наверняка тоже осталась для Маринетт просто знакомой — лучшей подругой соседки по комнате. Была бы её жизнь сейчас проще, если бы всё изначально пошло по другому сценарию? Лайла как-то сказала, что нет, но Маринетт всё же не испытывала полного доверия к её теории. После окончания лекции Маринетт сразу направилась в комнату. Она была рада, что Адриан предложил сегодня прогуляться на улице вместо того, чтобы сидеть где-то в академии. Погода стояла не самая плохая для этого места — пасмурное небо, лёгкий ветерок и негустой туман. По прогнозу в ближайшие несколько дней должен был снова начаться снегопад, какой был и на каникулах. Маринетт не хотелось упускать возможности прогуляться в лесу с кем-то, а не в привычном одиночестве, с наступлением холодов Лайла редко соглашалась на продолжительные прогулки. — Привет, — Адриан улыбнулся ей при встрече как ни в чём не бывало. Оно и было понятно, для него ничего не произошло. А вот Маринетт вдруг поняла, что впервые после сближения с ним чувствует такую отстранённость. — Привет, — с небольшой задержкой ответила она. Адриан слегка изменился в лице, видимо, вмиг уловив её необычное настроение, но ничего не сказал. — Прогуляемся до того утёса? — спросил он, разворачиваясь в сторону одного из выходов. — Давай. На улице было довольно пусто, а стоило им пройти чуть дальше, так люди вообще пропали из поля зрения. Они шли молча, Маринетт собиралась с мыслями и пыталась проанализировать свои чувства, Адриан, будучи в своём репертуаре, тоже молчал, наверняка не хотел давить на неё и ставить в ещё более неловкое положение. Он всегда тонко чувствовал её эмоции. Было ли это «побочным эффектом» его вампирской сущности, или он сам по себе являлся эмпатом, Маринетт не знала. Под ногами хрустел снег, было слышно как между деревьев гуляет ветер, пахло морозом и еловыми ветками, а щёки и нос уже начинало пощипывать от холода. Тишину нарушил внезапный крик вороны, которая, сорвавшись с ветки, взлетела ввысь. Маринетт взглядом проследила за удаляющимся силуэтом птицы и сглотнула. Дойдя до края утёса, они остановились. Впервые Маринетт побывала тут с Адрианом в начале декабря, на следующий день после той вечеринки, которую Хлоя предложила устроить, чтобы все они хоть немного сблизились друг с другом и морально отошли ото всех событий, которые так неожиданно свалились на них. — Всё также красиво, — задумчиво проговорила Маринетт, выдыхая облачко пара изо рта. — Даже больше, — хмыкнув, ответил Адриан. Она бросила на него взгляд. Он, как и тогда, смотрел на неё. Маринетт сжала зубы, и отвернулась. Всего месяц назад она и подумать не могла, что Агрест настолько сильно застрянет в её сердце, что из-за него она поставит под сомнение приказ отца. Она всегда считала себя тем человеком, который никогда не сможет полюбить кого-то хоть на каплю также сильно, как братьев и отца. Любила ли она Адриана? Нет. Была ли влюблена? Скорее всего — да. Она постоянно откладывала мысли об их будущем в долгий ящик, считая, что разберётся с этим как-нибудь потом. Пока они не доставляли проблем, она продолжала делать вид, что всё под относительным контролем. Но та самая «проблема» появилась слишком резко и слишком рано. Маринетт не была готова к тому, что ей придётся выбирать между парнем и долгом. Она снова посмотрела на Агреста, он выглядел напряжённым. Была ли она влюблена в Адриана настолько сильно, чтобы предать отца? — Всё в порядке? — он, заметив её пристальный взгляд, повернулся к ней. — Не замёрзла? — Нет. Его взгляд смягчился, а губы растянулись в лёгкой улыбке. Он подошёл ближе и аккуратно приобнял за талию. На его слегка покрасневших от холода щеках появились небольшие ямочки. Отросшие светлые волосы трепал ветер, который усилился на открытой местности, пряди то и дело спадали на лицо, но он, будто не замечая этого, продолжал мягко смотреть на неё. — Расскажи, ты чем-то расстроена? — Маринетт сжала ладони в кулаки, ногти впились в кожу. Она сделает всё, что требует от неё статус. Если Адель окажется тем самым человеком, которого нужно сдать отцу, она сдаст её, даже если будет знать, что той суждено умереть от рук семьи Маринетт. Единственное, что она сделает для Адриана — расскажет правду. — Я приболела на днях, а сейчас поняла, что всё же не стоило так надолго выходить на мороз, — когда дело будет сделано, она всё ему расскажет. — Почему сразу не сказала? — Адриан нахмурился, и, положив ладонь на её затылок, потянулся губами к её лбу. — Температура вроде нормальная, — он посмотрел ей в глаза с явным недовольством. — Я поэтому два дня не видел тебя? — Да, — Маринетт смотрела ему в глаза и врала. И впервые ей давалось это так трудно, что подкашивались ноги и темнело в глазах. Она лгала ему, прокручивая в голове лишь одну разу: «я всё расскажу тебе, но потом», «я всё расскажу тебе, но не сейчас». — Почему сразу не сказала? — цокнув, повторил он, и крепче обнял. — Не хотела волновать, — ответила Маринетт почти шёпотом. Он недовольно покачал головой, и, нагнувшись, прислонился лбом к её виску. — Ты заставила меня волноваться сейчас, я потащил больную тебя в мороз на улицу, — поверх его плеча она теперь видела тяжёлые серые тучи, медленно плывущие по небу. Она не обнимала его в ответ, сжатые ладони всё ещё покоились в карманах куртки. Боль приводила в чувства. — Извини, — проговорила она ровным голосом, который дался ей с трудом. Она не знала: чувствовал ли Адриан, что она о чём-то недоговаривает ему, ей оставалось лишь надеяться, что нет. Она понимала, что их отношения теперь имеют чёткий срок. Если Адель окажется «родственником», а у Маринетт получиться выполнить задание полностью, то Адриан обязательно обо всём узнает от неё. И в тот же момент всё закончиться. Потому что она понимала — предательство не прощается, какой бы у человека не был мотив. Она бы не простила. Потому что жизнь и здоровье её близких всегда стояли и будут стоять на первом месте. — Пошли обратно, тебе нужно в тепло, — поцеловав её в щёку, он отстранился. Маринетт не спешила отходить от него, продолжая всматриваться в чужие зелёные глаза. Что она пыталась найти в его взгляде? Она и сама не понимала. — Хорошо, — в итоге кивнула она, в последний раз оборачиваясь в сторону обрыва и окидывая рассеянным взглядом открывающийся вид. Здесь ей всегда дышалось лучше, чем в любом другом месте на территории академии, но теперь… Теперь она не знала какие эмоции будет испытывать, возвращаясь сюда.

***

Алья остановилась около очередного поворота и, прислонившись к стене, сделала несколько глубоких вдохов и выдохов. Ей оставалось пройти всего пару коридоров, потом подняться на третий этаж, и пройти прямо. Достав трясущимися руками телефон, она поняла, что у неё есть несколько лишних минут в запасе. Сегодня она наконец-то поговорит с Нино. Ей понадобилось чуть больше недели, чтобы осознать его измену. Почему-то поверить в это было гораздо легче, чем принять. Он оказался настоящим мерзавцем. Но решиться на последний шаг — расстаться с ним — ей почему-то было труднее всего. Хлоя сказала, что первая любовь навсегда остаётся в сердце, отпускать эти чувства сложнее всего, а забыть почти невозможно. Алья ей верила, потому что, пусть она и собиралась прямо сейчас окончательно вычеркнуть из своей жизни Нино, она совершенно не представляла как будет существовать без него дальше. Отношения с ним занимали практически все её мысли, от них она отвлекалась только на учёбу, блогерство и Хлою. Думая об этом, Алья пыталась вспомнить чем занималась до того, как влюбилась в Нино, что она делала большую часть дня? Но или воспоминания уже успели стереться из памяти, или её жизнь действительно была настолько скучная — ни к какому более или менее конкретному выводу она так и не смогла прийти. Возникало ощущение, что без любви к Нино у неё и вовсе не было жизни. Снова достав телефон, она посмотрела на время. Оставалось несколько минут, если она хотела успеть, то ей стоило уже прямо сейчас идти. Но Алья продолжала стоять. Сердце забилось чаще, руки обдало холодом, а голова резко стала слишком тяжёлой. Она ужасно нервничала. Ей так не хотелось делать этого. Прикрыв глаза и откинув голову на холодную каменную стену, она вспомнила тот последний беззаботный день — Рождественский бал. Она была такой счастливой в те мгновения. И с какой же силой по ней ударили слова Лайлы. Тот момент так ярко запечатлелся в её памяти, что в первую неделю это снилось ей каждую ночь подряд — как из раза в раз Лайла признаётся в том, что спала с её парнем. И не только она. Алья злилась на неё. Они не были такими уж подругами, но они были в одной компании, Лайла со своей природной проницательностью и наблюдательностью не могла не понять, что между ними с Нино не просто дружба. Алья даже успела возненавидеть её. Но когда злость угасла, когда трезвость мыслей начала понемногу возвращаться, она поняла, что не может винить в чём-то ни её, ни других девушек. Нино говорил, что свободен. Это он врал всем. Лайла не была обязана ставить его слова под сомнение. Как бы Алье хотелось возненавидеть её, обвинить в том, что та соблазнила Нино, но она не могла. Потому что Нино должен был сам думать головой прежде, чем делать. Глаза снова наполнили слёзы. Алья поспешила достать салфетки. Она уж точно не собиралась идти к нему с красными глазами, ей было достаточно унижений. Сделав последний раз глубокий вдох, и досчитав до десяти, она отошла от стены и свернула за угол. Навстречу ей попадались парни со всех курсов, никто не обращал на неё внимания. Для академии посещение чужого корпуса не было редкостью. Насколько она знала официально это было запрещено, но в какой-то момент администрация стала закрывать на это глаза. Все они были не из простых семей, и далеко не пубертатными подростками, так что понимали последствия подобных связей. Последний скандал, связанный с беременностью одной из учениц произошёл за год до поступления Альи. Сердце продолжало быстро стучать, но она старалась не обращать на это внимания. Пролёт лестницы, ещё один, поворот. Оказавшись перед его дверью, Алья замерла. Она понимала, что обратной дороги уже не будет. Они уже никогда не будут вместе. Потому что она бы многое смогла простить, но не измену. Громко сглотнув, она подняла неестественно тяжёлую руку и постучала. Прошло несколько секунд тишины, когда Алья сделала маленький шаг назад. Мысль сбежать и перенести их разговор на потом приятным теплом растеклась по телу. Но дверь открылась. И они с Нино встретились взглядами. — Проходи, — откашлявшись сказал он непривычно тихим голосом, и чуть отошёл в сторону, продолжая крепко сжимать в руке ручку двери. Алья только кивнула и, опустив голову, шагнула к нему навстречу. В лёгкие моментально проник запах его парфюма. Её дыхание тут же сбилось, а руки, кажется, задрожали сильнее прежнего. Сжав зубы, она прошла вглубь комнаты и остановилась около письменного стола. Садиться она не собиралась, это бы означало предвещение долгого разговора, ей же хотелось покончить со всем этим как можно быстрее. Нино, закрыв дверь, подошёл к ней. Алья сжала в ладони ткань юбки, и быстро развернулась к нему лицом. — Я пришла сказать, что мы расстаёмся, — быстро проговорила она, лишив его возможности начать первому. Нино изменился в лицо: его глаза расширились, а рот приоткрылся. Некоторое время они оба молчали, продолжая смотреть друг на друга. В конце концов Алья первая прервала их зрительный контакт. — Если тебе нечего сказать, то я пойду, — она и сама не поняла почему произнесла то, что произнесла. Хотела ли она услышать извинения, оправдания Нино? Хотела ли она, чтобы он тоже страдал от их разрыва, и пытался вернуть её? Алья не знала. Она хотела закончить всё сегодня, и самым простым вариантом развития событий стало бы принятие Нино её решение. Простым, но самым неочевидным. Алья достаточно хорошо его знала, чтобы понимать: так просто всё не может закончиться. Но был ли в этом смысл? Измениться ли её отношения к нему, если он будет просить прощения хоть до конца своих дней? Измениться ли что-то, если она будет на сто процентов уверена, что он больше никогда не изменит ей? Сможет ли она быть с ним даже при таком идеалистичном, невозможном для него раскладе? Нет. Слёзы снова начали подступать, когда она подняла взгляд на Нино. Ей вдруг стало так невообразимо тошно от него. Своим поступком он перечеркнул всё: её безграничную любовь, веру, их будущее. Облизнув губы, она собиралась было что-то сказать ему, но никаких слов не нашлось, теперь ей просто хотелось уйти и не видеть его. Сделав несколько шагов в сторону двери, она вынужденно остановилась от чужой крепкой хватки на руке. Глаза защипало. — Стой, подожди, — сбивчиво проговорил Нино и потянул её обратно, снова встал рядом. Алья не сопротивлялась, только опустила голову. — Посмотри на меня, — его ласковый голос резанул по сердцу, так что она ещё ниже наклонила голову. — Отпусти, — на выдохе сказала она и дёрнула рукой, но хватка лишь усилилась. — Я просто хочу объясниться, — прошептал он, встав к ней практически вплотную. Алья всхлипнула. Нино так редко разговаривал с ней подобным нежным тоном. — Я не хочу этого, — помотав головой, быстро проговорила она. — Я понимаю, что поступил ужасно, — будто не услышав её, начал он. — Я понимаю твои чувства, — Алья сильнее замотала головой и сжала губы. — Пожалуйста, хотя бы выслушай меня, — вторая его рука коснулась её плеча. Алья дёрнулась, но это не помогло ей уйти от прикосновений. — Я не осознавал насколько ты нужна мне, пока не понял, что могу остаться без тебя. Я ошибся, я признаю это, но дай нам шанс, — его рука, подобно змее, поползла через её плечо на лопатку. Наконец-то выпустив из крепкой хватки её кисть, он обнял её обеими руками. Лоб Альи уткнулся ему в ключицу. Она уже не пыталась скрыть своих слёз. Попытки вырваться становились всё слабее. — Отпусти меня, — всхлипнув, прошептала она жалким голосом. — Я не смогу без тебя, — в ответ он только крепче прижал её тело к своему. Её плечи затряслись. Обида по новой захлестнула её. Он ведь всегда был таким. Всегда думал только о себе, на её чувства ему почти всегда было плевать. Даже сейчас он только и делал, что повторял «я», «я», «я». — Пожалуйста, — заикаясь, прошептала она, касаясь губами его открытой кожи. На языке чувствовался солёный привкус слёз. — Не оставляй меня, — она слышала боль в его голосе, но больше не верила, не могла. — Отпусти, — громче сказала она, предпринимая очередную, последнюю, попытку вырваться из его рук, из этой комнаты, из его жизни. Нино явно не ожидал того, что она применит силу. Сделав по инерции шаг назад, он слегка ударился о стену и уставился на неё широко раскрытыми глазами. — Я хотела хотя бы закончить всё по-человечески, — прошипела Алья ему в лицо, — но теперь понимаю, что это была глупая идея. Нет, стой на месте! — крикнула она, когда Нино сделал шаг вперёд, явно намереваясь что-то сказать ей. — Стой на месте и впервые в жизни слушай меня! Я, — она сделала паузу, — бросаю тебя. И больше никогда не смей даже думать о том, что я когда-либо прощу тебя. Она сама приблизилась к нему. Вся та злость на него, копившаяся не первый месяц, вырывалась наружу. Алья никогда раньше и подумать бы не посмела о том, чтобы высказывать ему нечто подобное. — Живи дальше свою убогую жизнь: трахайся с кем хочешь и когда хочешь, продолжай делать вид, что твоя личность так интересна людям. Пытайся поддерживать авторитет, которого никогда не существовало. Наслаждайся долгожданной свободой, — ей хотелось бы сказать ещё много всего, но наконец-то уйти отсюда ей хотелось сильнее. Нино, отошедший от мимолётного шока, снова хотел было открыть рот, но Алья развернулась и выскочила за дверь быстрее. Она знала, что он не станет догонять её, но всё равно не сбавляла быстрого шага до самой комнаты. В тот день она впервые за долгое время вспомнила что значит «дышать». Комната оказалась пустой, Маринетт до сих пор не вернулась. Алья как никогда раньше была рада отсутствию соседки. Сейчас ей очень хотелось побыть одной, ей хотелось поплакать, лёжа в своей кровати, не заботясь о том, что кто-то может её услышать. Ей потребовалось чуть больше часа, чтобы более или менее отойти от встречи с Нино. Она немного жалела, что всё-таки высказала ему те слова в пылу гнева. Но не столько из-за жалости к нему, сколько из-за того, что он вполне мог затаить обиду на неё. Он всегда так делал: любые претензии Альи потом оборачивал против неё же. Нино всегда мстил ей за любые неосторожные слова: аккуратно, в тихую, но мстил, и делал это так аккуратно, что она даже сразу не понимала этого. Сейчас же ситуация была ещё хуже, ведь она сделала это всё намеренно, и он это прекрасно понимал. Алье оставалось лишь надеяться, что он всё же не станет опускаться настолько низко, чтобы продолжать портить ей жизнь даже после их разрыва. Когда пришла Маринетт, Алья не стала её трогать и в скором времени вообще ушла из комнаты. Она написала Хлое, что хотела бы перенести их встречу из гостиной Северного корпуса в библиотеку. Вечером народа будет достаточно и там, и там, но в библиотеке места было намного больше, скрыться от посторонних глаз удобнее. Хлоя, ничего не спрашивая, согласилась. Подруга знала, что в этот день между Альей и Нино должен был состояться решающий разговор, поэтому сама предложила свою компанию. В библиотеке они устроились на самые дальние от входа диванчики. Алья сразу рассказала Хлое всё «от» и «до». Ей как можно скорее хотелось услышать постороннее мнение, чтобы удостовериться, что она не переборщила с выражениями. На удивление Хлоя не только поддержала её, но ещё и сказала, что Алья могла бы и не сдерживаться, и этого, по её мнению, было даже мало. — Он предал тебя, унизил, а ты всё продолжаешь жалеть его нежные чувства, — шёпотом проговорила Хлоя и недовольно поджала губы. Алья видела, подруга ещё сдерживалась в выражениях, чтобы лишний раз не расстраивать её. — Не хотелось уподобляться ему, — на выдохе также шёпотом ответила Алья. — Он козёл, и получил по заслугам, — Хлоя откинулась на мягкую спинку небольшого диванчика и перевела взгляд за окно. В библиотеке пахло книгами и пылью, тянущиеся вверх стеллажи книг отбрасывали высокие тени. Центрального света было недостаточно, в помещение по вечерам всегда стоял небольшой полумрак. Учеников спасали только лампы на каждом столе. — Наверное, ты права, — спустя время на выдохе сказала Алья. Он изменил ей. А она боялась сказать лишнее слова. Это звучало настолько глупо, что ей стало жалко от самой себя. — Эй, — Хлоя накрыла её руку своей прохладной ладонью, — всё у тебя будет хорошо, слышишь? — слегка пригнувшись, она заглянула подруге в глаза. — У нас, — Алья улыбнулась, — у нас всё будет хорошо. На губах Хлои тоже появилась улыбка, но вот голубые глаза остались такими же холодными. Алья знала, что та до сих пор так и смогла полностью отпустить Луку. И пусть разговоры о нём почти сошли на нет, по ней всё было видно. Алья вздрогнула, когда её лицо на секунду накрыла тень, мимо них прошла какая-то девушка. Альбинос. Она видела её раньше, но не знала имени. Девушка скрылась за последним стеллажом и, судя по звукам, устроилась там за столом. Алья снова вернула внимание на Хлою. Та, прикусив губу, уже успела о чём-то задуматься. — У тебя всё нормально? — скорее ради формальности спросила Алья, не думая, что подруга ответит честно сейчас. — Знаешь, я не хотела об этом говорить, у тебя итак много своих проблем, но, — она опустила взгляд на телефон, который сжимала в руке, — не могу ходить с этим одна. — Что случилось? — Алья выпрямилась, настороженным взглядом продолжая всматриваться в лицо Хлои. — Наверное, ничего такого, — подруга разблокировала телефон и принялась в нём что-то искать, — не знаю, может я сама себе это всё навыдумывала, — она неожиданно замолчала, хотя явно собиралась что-то сказать. Алья не торопила её, хотя тревога в груди постепенно нарастала. — Помнишь это? — она протянула Алье телефон с открытой фотографией. «Дороте была не первой». Алья замерла, руки обдало холодом. — Помню, — практически одними губами прошептала она в ответ и снова перевела взгляд на лицо Хлои. — Эту надпись закрасили на следующий день после того, как я сделала эту фотографию. Тогда почти никому из нашей компании это не показалось странным, но Маринетт поддержала меня и предложила написать такой же текст в других кабинках туалетов по всей академии, — Хлоя явно собиралась с мыслями, потому что иначе ей не было смысла рассказывать всё то, что Алья отлично помнила и сама. Поэтому она продолжала молча слушать, не перебивая. — Даже спустя несколько дней они все оставались на своих местах нетронутые. Но, не помню, где-то неделю назад я заметила, что одна из них отсутствует, — Хлоя снова запнулась. — Я прошлась по всем туалетам, даже мужским. Алья уже поняла, что услышит дальше. — Все до одной исчезли. Хлоя замолчала, а тишина между ними с каждой секундой становилась всё ощутимее. — Я ничего не понимаю, — чуть громче, чем следовало, в итоге сказала Хлоя, блокируя телефон. Алья до сих пор молчала, нужные слова не находились. — Зачем я вообще настояла тогда на этом, — Хлоя опустила голову, накрывая её ладонями. — Жила бы себе спокойно, но надо было всех заставить париться ещё и из-за этого. Глаза Альи забегали, она сглотнула и положила руку на плечо подруги. — Не вини себя, ты ведь хотела как лучше, — она тут же прикусила язык. Это явно были не те слова, которые нужно было сказать. Но всё произошло так неожиданно, она никак не могла собрать мысли в одно целое. — Хлоя, — уже твёрже проговорила она, сжимая чужое плечо, — ты единственная из нас, кто действительно прочувствовал боль Флоренс и Дороте, ты единственная делала это из доброты и сострадания, а не из собственных интересов. То, что случилось сейчас уж точно не твоя вина, понимаешь? — она заставила Хлою выпрямиться и посмотреть в глаза. — Мы со всем разберёмся, слышишь? — уже чуть менее уверенно проговорила Алья. Она и сама не была уверена в том, что говорит. Но Хлое сейчас было нужно собраться. — Ты говоришь, что я добрая, но проблема в том, что на самом деле я не хотела бы знать того, что узнала, — Хлоя отвела взгляд, будто стыдясь своих чувств. — Мы все только-только начали отходить от произошедшего, смогли оставить прошлое в прошлом, а теперь, — она потрясла в руках телефон и бросила на него гневный взгляд, — опять придётся возвращаться ко всему этому? — Давай сделаем так, — Алья отпустила плечи подруги и взяла её за руки, — пока что мы не будем ничего делать. Ты знаешь, кроме Маринетт нас мало кто поддержит сразу, а для того, чтобы убедить остальных, мы сами должны хотеть начинать действовать, — Хлоя кивнула несколько раз подряд. Будто одна мысль о том, что она сможет хоть на время забыть о проблеме, приносила ей облегчение. — Тем более, — Алья закусила губу, помедлив, — мне кажется, у Маринетт самой сейчас не самый простой период. Она ничего не говорит мне, но я чувствую: что-то не так. Вечером, придя в комнату, Алья не удивилась, застав Маринетт уже спящей. На часах было только начало десятого.

***

В пятницу Маринетт наконец решилась рассказать обо всём Селене. Она чувствовала себя неестественно грязной, когда прямиком из комнаты Адриана шла на занятия мадам Ревиль, где и собиралась выловить Селену. Настроение было хуже некуда. Проводить время с Адрианом теперь было не так просто и комфортно как раньше. Каждый раз, стоило ему упомянуть Адель, Маринетт нервничала и пыталась увести разговор в другое русло. Потому что многие детали её жизни уж слишком удачно вписывались, продолжая подкреплять уверенность Маринетт в её происхождении. Так, например, она уже знала, что Адель должна была поступить в академию ещё в начале года, но по семейным обстоятельствам ей пришлось задержаться во Франции, она заочно проходила весь учебный материал и к этому времени даже не отставала по программе. Они даже чуть не повздорили из-за этого, когда она, не сдержавшись, в грубоватой форме сказала ему, что ей не особо интересна жизнь его подруги. Адриан, всегда лояльный к её характеру, тогда не сразу смог совладать с эмоциями. Хотя потом он сам и сгладил все углы, в шутку обвинив её в необоснованной ревности. Маринетт позволила ему думать так. Пусть лучше в его глазах она будет ревнивицей, а не предательницей и лгуньей. Хотя бы на время. В тот вечер у Маринетт всё валилось из рук, карты совершенно не хотели слышать её, а она лишь больше раздражалась из-за очередной неудачи. Мадам Ревиль, в какой-то момент заметив её состояние, предложила хотя бы ненадолго отложить работу и отдохнуть. Маринетт поняла, что сегодня у неё уже вряд ли что-то начнёт получаться, поэтому послушно убрала всё на край стола. Оставаться с мыслями наедине ей тоже не особо хотелось, поэтому она принялась наблюдать за сокурсницами. Конечно больше всего её интересовала Селена. Она молча работала за своим столом: перед ней стояло несколько ёмкостей с какими-то жидкостями, она то и дело проверяла температуру и, кажется, цвет каждой из них, сравнивая с учебником. Её работа выглядела интересно со стороны, но всё-таки была не по душе Маринетт. Выбирая между пусть и изматывающей, но сухой работой с картами и постоянной варкой каких-то субстанций, она, несомненно, склонялась к первому варианту. Хотя может её субъективное мнение и основывалось больше на том, что в картах она понимала уже многое, а вот в специализации Селены была полным профаном. В любом случае она была благодарна Вселенной за то, что её «даром» всё же оказались карты и провидение, а не вот это. Как и обещал прогноз погоды — снова началась метель. Это ещё сильнее ухудшало настроение Маринетт. Сумерки, опустившиеся на лес, медленно погружали местность во тьму. Маринетт опустила голову на сложенные руку и прикрыла глаза. В обычно тёплом кабинете, сегодня ей даже здесь было прохладно. Руки были холодные, не помогали и натянутые по самые пальцы рукава чёрной мягкой кофты. Слушая перешёптывания девочек, шелест страниц книги в руках мадам и тихий скрежет стула, который Селена то и дело случайно задевала ногой, она думала о том как устала. Последние дни подкосили её. Тёплый кабинет и нераздражающее освещение медленно, но верно успокаивали её настолько, что в какой-то момент Маринетт чуть не уснула. Пять лет. Вся её молодость пройдёт здесь, в глуши. Отец учил её смиренно принимать уготованную судьбу, с достоинством проходить через все трудности и уроки жизни. Она всегда старалась прислушиваться к его мнению. Но иногда случались такие моменты, как этот. Когда ей хотелось взбунтоваться, кричать, плакать, заставить всех вокруг услышать себя. До конца занятия она так и не нашла в себе сил снова притронуться к картам. С тяжестью в голове она на автомате собирала вещи в сумку, не поднимая головы. Маринетт чуть не пропустила уход Селены, но успела вовремя окликнуть её. Попрощавшись с мадам Ревиль, они вместе вышли из кабинета последними. И Маринетт только тогда заметила нежно-розовый ободок на голове Селены, удивительно, почему такая яркая деталь осталась незамеченной раньше? — Кажется, я нашла его, — не став тянуть, сразу сказала Маринетт ровным голосом, стоило им немного пройти по пустому коридору. Краем глаза она заметила, что Селена обернулась, её лицо не выражало удивления. К этому времени они успели проверить всех оставшихся людей, которые подходили под роль «родственника», но так и не нашли за кого зацепиться. — Хорошая новость, — через несколько секунд отозвалась она. — Имя? Маринетт молча достала из кармана брюк небольшую сложенную бумажку. На ней аккуратным почерком было выведено два слова: Адель Бастьен. Они завернули за угол и спустились по лестнице на один пролёт. Там Селена остановилась. Маринетт не сразу это заметила. Обернувшись, она увидела, как одногруппница достала из небольшой сумочки зажигалку и, недолго думая, подожгла записку, продолжая держать её пальцами за край. Бумага резко вспыхнула. Равнодушным взглядом Маринетт смотрела, как пепел летел на пол. В молчании они двинулись дальше. — Ты ведь уже знакома с ней? — спросила Селена, когда они почти дошли до первого этажа. Маринетт только слегка дёрнула головой. — Да, — спокойно ответила она. Видимо, Селена видела их рядом в Главном зале. Наверняка многое поняла, она была далеко не глупой девушкой. Просто хотела удостовериться, что Маринетт точно осознаёт последствия своего решения. А Маринетт отлично всё осознавала. — До встречи, — с улыбкой бросила ей Селена, когда они дошли до второго этажа Северного корпуса. — Спокойной ночи, — Маринетт ещё несколько секунд продолжала стоять на месте, смотря вслед удаляющейся девушки. Оставшись в одиночестве, Маринетт будто вмиг потеряла все остатки сил. Привалившись спиной к ближайшей стене, она подняла глаза к потолку. Просто перетерпеть. Ладони сжались на кожаной ручке сумки. После боли всегда следует апатия. Как в тумане она дошла до комнаты. Алья, разговаривающая с кем-то по телефону, после её прихода быстро попрощалась с собеседником. Пока Маринетт из последних сил готовилась ко сну, та молча наблюдала за ней, явно намереваясь о чём-то сказать. Маринетт надеялась, что она так и не решиться начать разговор и даст ей просто лечь в кровать. — У тебя всё хорошо? — в итоге неуверенно спросила Алья. — Всё в норме, — бросила Маринетт, подходя к кровати. Не заметив брошенную на полу сумку, она запнулась о неё и потеряла равновесие, но в последний момент всё же упёрлась рукой в стену, удерживая себя от падения. Поднявшись на ноги, Маринетт, не смотря на Алью, расправила постель. Сев на кровать, она несдержанно устало выдохнула. Завтра выходной. Она планировала выключить будильник и отоспаться, наплевав на режим. — Если что, я всегда могу выслушать, — снова нарушила тишину Алья. Маринетт перевела на соседку заторможенный взгляд. Неужели она действительно так плохо выглядела со стороны? — Хорошо, — конечно, она ни о чём не собиралась ей рассказывать, но сейчас было проще согласиться. Алья кивнула и, выключив настенную лампу над своей кроватью, наконец-то улеглась. Маринетт последовала её примеру. Но стоило ей закрыть глаза, как телефон завибрировал, оповещая о входящем сообщении. Это оказалась Селена: думаю, ты права Маринетт деревянными пальцами провела по экрану, выходя из одного чата и заходя в другой. Несколько фотографий Адель, заблаговременно сделанные пару дней назад, были отправлены отцу.