Выбор евы

Тем вечером Алья так и не вернулась. Маринетт осталась в комнате одна. И чуть ли не впервые это её не слишком радовало. Чем бы она ни начала заниматься, голову медленно, но неустанно заполняли разного рода мысли. Она думала о близнецах Софи и Сэмюэле, о маленькой Полин, о родной и такой далёкой сейчас Японии, об отце, и, конечно, об Адриане. И мысли о нём занимали несправедливо большую часть. Желанного успокоения не принесла даже продолжительная медитация. Это раздражало, это заставляло искать причину этим мыслям, это приводило к тому, что она снова вспоминала Агреста. И всё начиналось по новой. Стрелка настенных часов перевалила за девять вечера, когда в комнату постучались. Это оказалась девочка с соседней комнаты. С жалобным взглядом она спросила где Алья. Когда Маринетт уклончиво ответила, что та, скорее всего, вернётся только утром, девушка попросила передать той просьбу одолжить утром утюжок для волос. Маринетт пообещала сказать соседке об этом. Закрывая дверь, она успела увидеть, как по коридору пробежала ещё одна знакомая девчонка с мокрыми волосами и патчами под глазами. Этим вечером, медленно перетекающем в ночь, их корпус был особенно оживлён. Предстоящий бал, единственное радостное событие за последние месяцы, оживил всех. Кажется, одной только Маринетт было одиноко и скучно. И она совсем не знала что с этим делать, потому что одиночество никогда не было ей в тягость, она, наоборот, любила его. Уборка в комнате, тренировка, долгое принятие душа, чтение книги, — всё это помогло занять время, но не принесло должного удовольствия и умиротворения. Утомлённая больше морально, нежели физически, она выключила свет в комнате, оставив лишь несколько зажжённых Рождественских свечей, принесённых Алье, и легла в кровать, взяв телефон. По привычке сначала зашла в группу академии и мельком пролистала последние посты. Ничего полезного. Открыла какую-то мобильную игру, скачанную непонятно когда и непонятно зачем. Тишина комнаты неприятно давила. Пройдя подряд несколько уровней, снова заскучала и снова вернулась мыслями к одному единственному человеку. Телефон показал, что время близится к полуночи. Она встала с кровати, решив всё же затушить свечи и лечь спать сейчас, но отвлеклась, услышав мелодию входящего вызова. Адриан. Маринетт нахмурилась: он никогда не звонил ей до этого, не было необходимости. Несколько секунд она продолжала стоять около кровати и смотреть на дисплей. Шумно выдохнув, в итоге отвернулась. Одна за одной затушила свечи, под негромкую мелодию звонка. Вызов прекратился ровно в тот момент, когда комната погрузилась в темноту. Она легла обратно в кровать и, поставив будильник, убрала телефон на прикроватную тумбочку. Несколько минут Маринетт продолжала лежать на спине и невидящим взглядом смотреть в потолок. Причудливые тени от ветвей деревьев, освещённых редкими уличными фонарями, прыгали по стенам. Из-за приоткрытого окна было слышно как шумно завывал ветер. Перевернувшись на бок, она зацепилась взглядом за пустующую кровать Альи. Та наверняка помирилась с Нино, и сейчас проводила время у него. Маринетт подумала о том какие всё-таки странные у них отношения: сначала скрывались от всех несколько месяцев непонятно почему, потом неожиданно признались, и теперь жили от ссоры до ссоры. Маринетт вспомнила и то, какой счастливой была Алья, когда они только рассказали всем о своём романе. И такой радостной она теперь была почти всегда. Почти. Пока очередная ссора с Нино не заставляла её по несколько дней ходить как в воду опущенной. Сначала Маринетт это не казалось странным: каждый по-своему переживает конфликты, но подобная история происходила из раза в раз с завидной регулярность. И касалось это только Лейфа, Алья ссорилась и с другими, но кроме слегка подпортившегося настроения на ближайшие часы, на ней это никак иначе не отражалось. При конфликтах с Нино же её каждый раз будто откидывало на пару месяцев назад, сразу чувствовалась та неуверенность, присутствовавшая в ней, когда Маринетт только приехала в академию. Она будто теряла стимул к жизни без Нино. Такая потребность в постоянном присутствие в твоей жизни другого человека навевала мысли не о любви, а, скорее, зависимости. Хотя во время последней ссоры всё было немного иначе, Алья даже украсила их комнату, да и по разговорам не казалась слишком грустной, если не считать тот день, когда, вернувшись поздно вечером, она только и крикнула, что «придурок», и обозлённая ушла в душ. Маринетт никогда не лезла к ней с непрошенными советами. Они и не были в таких отношениях, чтобы иметь право так делать. Тем более что могла посоветовать сама Маринетт, не будучи никогда в серьёзных отношениях и никогда не имея перед глазами примера счастливого брака. Мама умерла при родах, она даже не застала тех времён, когда отец горевал по ней, была слишком мала. До определённого возраста она даже не знала действительно ли родители любили друг друга, или это был брак по расчёту, спрашивать о подобном у родных ей почему-то не хотелось. Хотя братья потом рассказали, что да — любили. Редкие совместные фото отца и матери ещё в молодости с улыбками и светящимися глазами подтвердили это. Маринетт впервые увидела их в тринадцать лет, Тетсуо так и не смог уничтожить их. Иногда Маринетт размышляла о том, что бы было, не забеременей её мать третьим ребёнком, долгожданной девочкой? Была бы она сейчас жива? Был бы отец более счастлив? Она старалась лишний раз не ворошить эти воспоминания. Ничего кроме боли они никогда не приносили. Но бремя младшего ребёнка, своим появлением на свет лишившего сразу трёх людей любимой жены и матери, кажется, до конца жизни уже никогда не оставит её. Ни отец, ни братья никогда не упрекали её в чём-то подобном, но она видела их взгляды. Смотря на немногочисленные фото своей покойной матери, даже подростком Маринетт поняла как сильно похожа на неё. Шуичи и Таро были относительно маленькие, когда та умерла, её образ со временем стирался из их детской памяти. Тэтсуо же… Он конечно же не мог не видеть насколько младшая дочь похожа на покойную жену. Зажмурив глаза, Маринетт сделала подряд несколько глубоких вдохов и выдохов. Стоило подумать о чём-то другом, например, о завтрашнем вечере. Стоило направить мысли в то русло, которое не приносило тоски и боли. В тишине комнате, где слышалось лишь неутихающее завывание ветра и приглушённое тиканье секундной стрелки часов, вдруг раздался пронзительный звук входящего вызова. Маринетт вздрогнула. Приподнявшись на локтях, она, прищурившись, взглянула на яркий дисплей. Снова Адриан. В этот момент она поняла, что поступила опрометчиво, не ответив на первый звонок. Вдруг у него что-то случилось? И ведь несколько дней назад она сама сказала о том, что готова поддержать его чем может. И теперь она так просто отказывалась от своих же слов из-за чёртового… страха? Взяла телефон в руки, и, приняв звонок, приложила его к уху. — Слушаю, — её голос оказался порядком охрипшим, так что пришлось слегка откашляться. — Привет, — Адриан не звучал взволновано. — Извини, что так поздно. Ты не спала ещё? — Нет, — Маринетт легла обратно в кровать. — Что-то случилось? — Нет. Он замолчал. — Тогда что? — вышло слегка резче, чем планировалось, Маринетт поджала губы. Она не собиралась грубить Адриану. — С кем ты завтра идёшь на бал? — она хмыкнула. Так вот в чём дело. Конечно, к ней подходили парни с разных курсов, предлагали стать её спутниками. Но никто из них не был ей интересен, Маринетт предпочла бы явиться туда одна, а не лишь бы с кем, и неважно, что это буквально первый встречный. В какой-то момент ей даже показалось, что приглашений было уж слишком, учитывая её минимальную социальную активность. Это насторожило. Ученики, видимо, так и не забыли её «эффектного» знакомства с Агрестом в Главном зале. Не то чтобы ей было неприятно внимание, она уже привыкла к подобному, переживала лишь по поводу того, что это могло отразиться на ходе её задания. Если «родственник» догадается кто она такая, и она вовремя не предупредит его последующие действия, то последствия могут быть плохие. Но среди всех этих людей, которые приглашали её на бал, не было того человека, приглашения от которого она где-то глубоко в душе ожидала услышать в первую очередь. Видимо, она молчала слишком долго, потому что Адриан заговорил снова, так и не дождавшись ответа от неё: — Я понимаю, что уже слишком поздно о подобном говорить, но я действительно хотел бы пригласить тебя раньше, — Маринетт почувствовала себя странно. Ему жаль, что он пригласил не её, а другую девушку? Он хотел сообщить ей об этом заранее, чтобы завтра не было неловкости? — Извини, — уже тише. — Ничего. Голос её был ровным. Может, так даже лучше. Не нужно будет ни о чём переживать. — Та-ак с кем ты идёшь, если не секрет? Маринетт перевела взгляд за окно, звёздное небо было плотно скрыто за тучами. Она неожиданно подумала о том, что Луну в последний раз видела, кажется, в ночь смерти Флоренс. Или ей так только казалось. — Одна, — тишина в ответ снова заставила в груди что-то сжаться. Почему в последнее время подобные чувства стали появляться всё чаще? — Как Полин? — Она перебила его, услышав, что он хотел было уже что-то ответить. — Подожди, да, я сейчас расскажу. Ты правда никем не занята? — его голос показался более радостным, чем был до этого. — Я так и сказала. — Тогда могу я пригласить тебя? Маринетт в удивлении нахмурилась. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы переосмыслить их короткий разговор. — Разве ты никого не пригласил ещё? — Нет, конечно, — она услышала хриплый смешок. — Кто бы это мог быть, если не ты? Значило ли это, что он чувствовал не вину, а горечь от того, что думал, что Маринетт уже нашла себе спутника? Видимо, да. Ей, конечно, легче было признать, что Адриан пренебрёг ею. Ей легче было переложить вину на него, чтобы позже у неё было оправдание перед собственным сердцем за разрыв всех отношений с ним. Так было проще. — Хорошо, я согласна. Но реальность была такова, что Адриан был хорошим. — Супер, — улыбка в его голосе почувствовалась почти на физическом уровне. Маринетт и сама улыбнулась в ответ, пусть он этого и не видел. Они проговорили по телефону ещё некоторое время. Адриан сказал, что Полин сейчас в больнице, проходит лечение, и он буквально недавно вернулся домой. Он не вдавался в подробности, но Маринетт понимала: так просто подобные вещи не проходят. Лечение тела будет лишь первой ступенью к исцелению. Но она была жива. И это самое главное. Стрелка на часах давно перевалила за полночь, когда они попрощались. Маринетт опять убрала телефон на прикроватную тумбочку, и комнату снова окутала тишина. Закрыв окно, Маринетт снова легла в кровать. Теперь было тихо, и на этот раз уснула она быстро.

***

Утро, перетекающее в день, проходило в спешке. Маринетт старалась не поддаваться всеобщему хаосу, пытаясь продолжать сборы в своём размеренном темпе, но мотающаяся туда-сюда по комнате Алья, которая, вернувшись ни свет ни заря, тут же побежала в душ, то и дело забегающие к ним соседские девчонки, делали эту задачу гораздо труднее. Всеобщее воодушевление, граничащее с истерией, по поводу предстоящего вечера буквально поставило на уши весь Северный корпус. — В прошлом году то же самое было? — спросила Маринетт, когда из их комнаты вышла Сабрина, рыскающая по всему этажу в поисках подходящего оттенка помады. — А? — Алья отвлеклась от нанесения на лицо восстанавливающей маски, и повернулась. На штативе рядом с ней стояла недавно выключенная камера. Ещё неделю назад Сезар сказала, что снимет в этот день всё, что возможно: начиная от сборов, заканчивая «утренним отходняком». Тогда же она пожаловалась на то, что из-за нахождения в академии её блог стал очень однообразным, находить новые идеи для видео становилось сложнее. Маринетт тогда только в очередной раз напомнила о своей просьбе не снимать её. Алья заверила, что помнит об этом. — Ну, — Маринетт неопределённо взмахнула рукой, указывая на дверь, — всё это. — А-а-а, — понимающе протянула соседка. — Даже хуже. В этом году нас «спас», если можно так выразиться, траур. И твоё присутствие, — она хмыкнула и снова отвернулась к зеркалу, продолжая специальной кисточкой аккуратно наносить голубоватую массу на лоб. Маринетт непонимающе скривила губы. Если к первому утверждению она могла найти логическое объяснение, то ко второму… Она-то тут причём? — Моё присутствие? — Некоторые девчонки остерегаются тебя, ну, знаешь, из-за слухов всяких. Вот и не заходят к нам без особой надобности. В других комнатах атмосфера далеко не такая спокойная, — без смущения ответила Алья. — Хотя, как по мне, ты милая, — Маринетт хмыкнула. — Приятно слышать, — она опустила взгляд на свои не так давно сделанные ногти. — В академии не так часто проводятся всякие мероприятия, — продолжила Алья, — так что, конечно, все хотят отвлечься от учёбы, надеть что-то кроме учебной формы. — Да-а, это порядком удручает. Алья снова включила запись на камере, и продолжила рассказывать о чём-то уже своим зрителям. Маринетт бросила взгляд на открытый шкаф. Когда она ехала сюда, то ещё не знала о том, что всё-таки сможет иногда покидать стены академии, поэтому взяла с собой довольно много вещей на разные случаи. Конечно, и это было необязательно, она самолично видела, как многим ученикам привозили личные вещи прямо сюда, но ей не хотелось лишний раз тревожить отца и их людей по таким пустякам как гардероб. Тем более вышло так, что многое из того, что висело и лежало на полках в шкафу, так до сих пор и не пригодилось ей. Маринетт любила выглядеть хорошо, тратила много времени на уход за собой, но она была не из тех людей, которым каждый день хотелось надевать что-то новое. Она чувствовала себя красивой практически в любой своей одежде. Платье, которое Маринетт выбрала для Рождественского бала, она не надевала ещё ни разу, забрала из ателье буквально за несколько дней до того, как узнала о своём «родовом проклятье». Чёрно-бордовое платье-кимоно в японском стиле: струящаяся ткань, свободные рукава-содэ со шлейфом, вырез на ноге с левой стороны, роспись в виде дракона в районе груди и аккуратный пояс, подчёркивающий фигуру — Маринетт влюбилась в него, стоило ей увидеть эскиз. Бал в готическом стиле — как раз подходящее для него мероприятие. — А в прошлом году какой был дресс-код? — спросила Маринетт, когда приступила к нанесению макияжа. — Викторианский стиль, — Алья снова сидела перед зеркалом, в одной руке она держала пока выключенный утюжок для волос, видимо, думая о том стоит ли выпрямлять свои кудряшки: в последнее время она делала это всё реже. — Как же мы намучились тогда с нарядами. — Звучит красиво, — подумав, хмыкнула, — но муторно. Нанеся на губы тёмно-красную помаду, Маринетт выделила глаза тенями коричневого оттенка, тушью и подводкой. В целом макияж получился похожим на тот, который она делала на повседневной основе, разве что помаду обычно использовала менее яркую. Над причёской она тоже думала не долго, резонно решив, что к выбранному платью подойдут только собранные волосы, украшенные хираути кандзаси. Несколько прядей около лица она выпустила, создавая лёгкую небрежность. Отказавшись от других украшений, оставила лишь фамильное кольцо на пальце и аккуратные серьги-гвоздики. — Как тебе? — Алья медленно прокрутилась вокруг своей оси, заставляя пышноватую юбку всколыхнуться. На ней было тёмно-зелёное платье с объёмными рукавами и большим количеством рюшей подчёркивал чёрный корсет, а кудрявые волосы, которые Сезар так и не надумала выпрямлять делали её образ более таинственным. Она выглядела красиво. — Очень хорошо, — Маринетт улыбнулась, заметив как в глаза Альи радостно вспыхнули. Солнце в этот день снова не появлялось из-за густых облаков, но в комнате всё равно было достаточно света. А может, это лишь так казалось из-за суматохи. Подойдя к окну, Маринетт оглядела деревья, укутанные снегом. Каждый раз у неё почти перехватывало дыхание от понимания того, что академия — единственное строение в этой местности, и до ближайшего населённого пункта, как минимум, сотня километров. Окружённые со всех сторон холодным лесом, возвышающимися горами и ледяной рекой, — они были здесь совершенно одни. В дверь постучали, когда Маринетт, закончив сборы, присела на кровать, чтобы немного отдохнуть перед предстоящим вечером на каблуках. Она не успела даже подняться, как Алья уже подскочила к двери, поспешив её открыть. Видимо, она знала, что парни вот-вот появятся, потому что выражение лица её не было удивлённым, когда она тут же бросилась обнимать Нино, будто и не прощалась с ним несколько часов назад. Адриан, показавшийся в проходе, обошёл парочку и с лёгкой улыбкой направился к Маринетт. Он подал ей руку, и она с его помощью поднялась на ноги. — Вау, теперь я вижу твои глаза, а не только лоб и макушку, — он усмехнулся, встретившись с её показательно-недовольным взглядом. — Знаешь, я передумала идти с тобой, — Маринетт взмахнула рукой в сторону выхода. — Можешь быть свободен. — Мадмуазель, вы такая жестокая, — она скорее почувствовала, нежели увидела, что он подошёл ближе. Подняв голову, она столкнулась с его мягкой улыбкой. — Разве вам это не нравится? — сердце забилось чаще, когда она ощутила практически невесомое прикосновение его руки к своей пояснице. — Я в восхищении. Маринетт отвела взгляд. Флиртовать с парнем не потому что того требуют обстоятельства, а потому что ей самой так хочется — было чем-то новым. И это слегка смущало. — Неплохо выглядишь, — в итоге бросила она, снова окидывая взглядом Адриана. Костюм-тройка, сочетающий в себе чёрный и белый цвета, сидел на нём действительно хорошо. Его светлая кожа и блондинистые волосы выгодно подчёркивались, а зелёные глаза будто выглядели ещё более яркими. — Спасибо за столь лестную оценку, — Маринетт не успела ничего ответить. Агрест лёгким движением подхватил кисть её руки, и, нагнувшись, коснулся губами костяшек её пальцев, при этом не отрывая взгляда хитрых глаз от её лица. — Ты же выглядишь поистине великолепно, — и подмигнул. Маринетт улыбнулась, приподняв бровь. Адриан сегодня выглядел более возбуждённо, нежели обычно. Видимо Рождественский бал поднял настроение не только Северному корпусу. Бросив короткий взгляд на Нино и Алью, она заметила, что и Лейф чисто визуально выглядел более вовлечённым. — Спасибо, — всё же ответила она, вернувшись взглядом к Адриану. — Ну что, идём? — с чего-то посмеиваясь, громко спросила Алья. Вышли из комнаты они все вместе. В коридорах почти на каждом повороте встречались парочки, идущие из Северного корпуса в Западный. Парни встречали девушек у их комнат и сопровождали прямо от дверей. Со всех сторон доносился звонкий смех и громкие разговоры. Кто-то был уже явно нетрезв, кто-то чуть ли не бегом спешил в Бальный зал, но всех объединяло хорошее настроение и предвкушение чудесного вечера. Бальный зал, в котором Маринетт до этого не была, и видела лишь со стороны, являлся скорее пристройкой к Западному корпусу со внешней стороны здания, нежели его частью. Ещё не дойдя до него, они услышали не слишком громкую инструментальную музыку. Оркестр с приглашёнными артистами расположился около дальней стены, чуть позади небольшой возвышенности, с которой, скорее всего, их директор чуть позже объявит открытие бал. Масштаб зала замечался с первого взгляда. Сверкающие люстры, величественно свисающие с высоких расписных потолков, освещали мягким светом просторное помещение, но витражи на многочисленных панорамных окнах, сквозь которые виднелось начало парковой зоны, засыпанной снегом, были подсвечены красным цветом, что делало освещение в зале более мрачным, таинственным и соответствующим тематике. Тёмные резные колонны возвышались до потолка. Отовсюду отдавался звонкий стук каблуков, стучащих о мраморный пол. На многочисленных круглых столах, расположенных по периметру, были разложены различные угощения и напитки, а центр каждого из столов украшала композиция из тёмно-красных цветов и свечей и зажжённых свечей, стоящих в высоких, витиеватых канделябрах. Маринетт со скептицизмом относилась к идее соединения рождественской и готической тематики, но высокая ель около одного из углов просторного зала вполне неплохо вписалась в общую атмосферу. И пусть украшена она была не так ярко, как аналогичная ей ель в Главном зале, выглядела всё равно роскошно: более тёмные игрушки, преимущественно в бордовых и чёрных тонах, украшали её пышные ветви. — Не так уж всё и плохо, — хмыкнула Маринетт, когда медленно проходила по залу, держа Адриана под руку. — Комплименты от тебя сегодня просто льются рекой, — Агрест улыбнулся и указал рукой куда-то правее. — Там, кстати, Лука с Лайлой. Маринетт перевела взгляд на левую сторону и среди остальных учеников без труда нашла подругу взглядом. Даже в однотонном чёрном платье та выделялась среди всех остальных. Слегка откинув голову, она смеялась над чем-то, в правой руке уже виднелся бокал, кажется, с вином. Лука, стоящий рядом с ней, видимо, и послужил причиной её приподнятого настроения. Вчетвером они подошли к друзьям. Хлоя присоединилась чуть позже под руку с незнакомым Маринетт парнем. Он был довольно симпатичным, с широкой улыбкой и тёмными, слегка вьющимися волосами. Пусть Хлоя на первый взгляд и не испытывала к своему спутнику глубоких чувств, но, по крайней мере, не выглядела грустной и не смотрела волком в сторону Луки и Лайлы. Официальное открытие бала началось, как и ожидалось, с торжественной речи месье Клемана. Во фраке и с широкой, явно фальшивой, улыбкой он, стоя на возвышении, в первую очередь поздравил первокурсников и пятикурсников: одних с их первым Рождественским балом в стенах академии, других — с их последним. Потом, конечно, не забыл упомянуть Флоренс и Дороте, вся их компания на этих словах напряглась, в очередной раз выразил соболезнования, объяснил причины почему не стал отменять торжество во время действующего траура, и закончил всё тем, что память об этих девушках навсегда останется в сердцах тех, кто любил их. Речь его в этот раз пусть и была привычно перенасыщена пафосом и неискренностью, хотя бы не оказалась слишком длинной. Видимо, он всё же понимал, что собравшимся сегодня почти не было до него дела. Приглушили свет, начались торопливые приготовления. Маринетт уже знала, что первый танец традиционно исполняли ученики пятого курса. Остальные разошлись к столам. Заиграл полонез. Кажется, это был Шопен. Маринетт наблюдала за торжественным шествием будущих выпускников: за их гармоничными статными движениями, за их чётким ритмом, за прекрасными образами, сочетающимися у каждой пары. Алья стояла рядом, борясь с желанием достать телефон и начать снимать, но в академии без прямого согласия каждого участника этого было делать нельзя, всё же ученики здесь находились не совсем обычные. Для Маринетт это правило было как нельзя кстати, ведь попади она случайно на чью-то фотографию или видеозапись, то уже не смогла бы оставаться такой уверенной в том, что информация о её местонахождении здесь не дойдёт таким нелепым образом до врагов её Дома. Танец продолжался. Маринетт, не теряя времени, принялась осматривать присутствующих. Найти Сэмюэля и Софи сейчас, когда все четыре курса находятся на местах и не двигаются, было необходимо. На удивление, это оказалось легко. Они стояли рядом, и если Сэм тихо перешёптывался с парнем поблизости, то его сестра с восхищением наблюдала за танцем. Маринетт постаралась запомнить их наряды, чтобы потом было проще найти их в толпе. Белое, на первый взгляд довольно простое, платье Софи с глубоким вырезом на ноге, украшали тёмно-красные пятна на подоле, напоминающие кровь. Выглядело красиво, особенно, если учесть то, что и у брата был похожий костюм, но, в его случае, красный цвет находился на нижней части пиджака. Когда танец пятикурсников подошёл к концу, зал наполнили громкие аплодисменты. Настроение Маринетт улучшалось по мере проведённого на вечере времени. Перед глазами то и дело мелькали счастливые лица Алья, Хлои и Лайлы, нескончаемо играла музыка, звенели бокалы, проходили минуты, а за ними часы. Танцевать с парнем не под прицелом множества взглядов оказалось намного приятнее, особенно, когда этот парень был ей знаком и приятен, особенно, если им был Адриан. Танцевать, зная, что на тебя никто не смотрит, а если и смотрят, то не уделяют твоим действиям большого внимания, оказалось лучше, чем когда все восхищённые взгляды обращены на неё. Никакие светские приёмы, которые Маринетт успела посетить за те два года свободы, не сравнятся с тем, что она испытывала прямо здесь и сейчас. В такой ненавистной поначалу академии она нашла людей, которые, не будучи связанными с ней кровными узами, считали её другом. Именно в этот вечер, накануне Рождества, она вдруг поняла: быть кому-то другом и самой иметь друзей — удивительно прекрасная вещь. Знать, что люди, которые в любой момент с лёгкостью могут разорвать с ней любые связи, всё равно остаются рядом, потому что… Она пока не знала ответ на этот вопрос, Маринетт не считала себя объективно хорошим человеком, она действительно не думала, что такое понятие, как «друзья» хоть когда-то станет ей доступно. Она пока не знала ответ на этот вопрос и, наверное, знать не хотела. Так было проще. Может, их дороги и разойдутся после окончания учёбы в академии, но в этот вечер, в кругу хорошей компании, ей стало понятно, что даже она заслуживает друзей. И найти их, как оказалось, не так уж и сложно, потому что они приходят в жизнь сами, иногда, когда ты ждёшь сам, иногда, совсем неожиданно. — Воды? — легко улыбнувшись, спросила Маринетт, когда раскрасневшаяся Алья оказалась перед её лицом. Глаза её горели ярким светом, а с губ не сходила улыбка. Хлоя, которую она оставила на танцполе, уже танцевала с очередным парнем. Классические песни медленно сменялись, чередуясь с более современными. — Да, пожалуйста, — запыхавшись, отозвалась она, и практически плюхнулась на рядом стоящий стул. — Кстати, не видела Лайлу? — Маринетт ещё раз огляделась, но подругу так и не увидела. Она подала соседке стакан, и та быстро выпила всю воду. — А, она, кажется, на улицу выходила, — продолжая глубоко дышать, ответила Алья, махнув рукой на один из выходов. — Спасибо, — она кивнула и сразу направилась в ту сторону. Так даже лучше, та наверняка пошла курить, и именно этого Маринетт сейчас и хотелось. Прямо у выходов на улицу находились стойки со сложенными пледами для тех, кто захочет подышать воздухом. Взяв один, Маринетт небрежно накинула его на плечи и толкнула массивные двери со стеклянными вставками. Был поздний вечер, так что улица встретила её колющим морозным воздухом. Но температура этим вечером всё же не казалась слишком низкой, потерпеть некоторое время без куртки было вполне возможно. Радовало и отсутствие метели, а редкие снежинки, падающие с тёмного неба, не были большой проблемой. Открытые участки кожи тут же покрылись мурашками от контраста температур, так что Маринетт поплотнее укуталась в мягкий плед и направилась по очищенной дорожке в сторону беседок. По мере удаления от Бального зала музыка, играющая там, становилась всё тише. Теперь Маринетт слышала даже собственное дыхание. Она поняла насколько успела устать за время, проведённое на празднике, когда оказалась в тишине. Ей то и дело встречались ученики, которые, как и она, решили выйти на улицу, чтобы остудить голову. Кто-то уже спешил обратно, порядком замёрзнув, кто-то только вышел, ещё только планируя некоторое время провести на морозе. Среди незнакомых лиц, она заметила лишь одно знакомое — быстрым шагом Нино шёл ей навстречу. Маринетт отошла чуть в сторону, чтобы он ненароком не задел её. Парень практически пробежал мимо, а она направилась дальше. Лайла же стояла буквально за поворотом. Укутавшись в похожий плед, она неторопливо, с наслаждением, курила свои любимые и неизменные сигареты. Завидев подругу, только слегка улыбнулась. Маринетт подошла ближе. — Потеряла меня? — спросила Лайла, сладко растягивая слова. Казалось, настроение её было лучше некуда. Но только казалось. — Ага, — бросила Маринетт и кивнула. — Угостишь? — Конечно, — Лайла полезла в сумку, зажав фильтр между губ. Потянувшись за сигаретой, Маринетт коснулась холодных пальцев подруги. Сколько она здесь уже простояла? Руки её были ледяные. Затянувшись, прикрыла глаза и немного откинула голову, на лицо тут же упало несколько снежинок. — Нино с тобой был? — Нино? — без интереса повторила Лайла, слегка задумавшись. — Нет. Маринетт повела головой, отворачиваясь от подруги. Они стояли в самом начале парка, там, где фонарей было достаточно для прогулки: чем дальше, тем их становилось всё меньше. Темнота между деревьев казалась неестественно густой. Белёсый туман прятал за собой бескрайний простор леса. Ночь была тихой, если не считать приглушённой музыки, доносящейся из Бального зала. Маринетт подняла голову и, не увидев звёзд, с неудовольствием поджала губы. Пар изо рта смешивался с дымом, медленно поднимался ввысь и тут же растворялся в тускловатом свете фонаря. Запах никотина смешивался с запахом елей. Маринетт подумала о том, что в последнее время Лайла уж слишком часто стала курить, кажется, раньше такого не наблюдалось. — Я не знаю, что между вами происходит, — она первой нарушила тишину, когда, сделав последнюю затяжку, выбросила окурок в ближайшую урну, — но Алья хорошая, вряд ли она заслуживает такого вранья, — голос Маринетт был лёгким, без намёка на упрёк. Это были лишь её предположения: ничем не подтверждённые и, вполне может быть, необоснованные. Она до последнего не хотела лезть, толком и не зная что именно связывает Лайлу и Нино. Но почему-то в итоге решила, что имеет на это право. И молчание Лайлы говорило о многом. — А если я не сделаю этого? — звучало не как провокация или вызов, а как простой вопрос. — Значит, не сделаешь, — Маринетт снова посмотрела на подругу. Её чёрные распущенные волосы трепал лёгкий ветерок, светлая кожа, казалось, светилась в ночном полумраке, а тёмно-зелёные глаза смотри пронзительно и без привычного огонька. — Ты всегда с такой теплотой смотришь на меня, — неожиданно произнесла Лайла. Маринетт опешила. — Я считаю тебя другом, — слова дались так легко и естественно, что она сначала даже и не поняла, что сказала это вслух. — Приятно знать, — Лайла усмехнулась в ответ. Слишком неестественно. Маринетт улыбнулась. — Адриан наверняка уже ищет меня, — в итоге сказала она, оборачиваясь в ту сторону, откуда пришла. Лайла молча кивнула. А, когда Маринетт дошла практически до конца поворота, громко сказала вслед: — Я тоже, — она сразу поняла о чём та говорит. — Приятно знать. В зале всё также громко звучала музыка, люди продолжали танцевать, не было ни намёка на конец торжества. Царящая здесь духота, на контрасте со свежестью улицы, теперь ощущалась более явно и даже немного болезненно. Практически в центре зала Маринетт быстро заметила Алью с Нино. Она слегка скривила губы, отворачиваясь от них. Софи и Сэмюэля заметно не было, но до своего ухода Маринетт уже успела понаблюдать за ними. Брат с сестрой веселились от души, наедине практически не оставались, всегда в компании кого-то ещё. Хлоя кружилась в танце с очередным парнем. Среди её партнёров за вечер, кажется, успел промелькнуть и знакомый Маринетт — Хёну. Специфичный выбор Хлои она не осуждала даже мысленно, всё же — каждому своё. Внезапно рядом оказался Адриан. Маринетт не без удовольствия перевела на него взгляд. Без пиджака, который он снял ещё практически в начале вечера, оставшись в одной рубашке и жилетке, со слегка растрёпанными волосами и сверкающими зелёными глазами, которые после выпитого алкоголя казались только ярче, он притягивал к себе всеобщее внимание. — Где была? — спросил Агрест, когда, церемониально поклонившись, пригласил её на медленный танец. Энергичная музыка сменилась на более спокойную. — Да так, воздухом дышала, — ответила Маринетт и приблизила два пальца губам, имитирую зажатую между ними сигарету. — Значит надо будет сказать Луке, что Лайла на улице? — хмыкнул он, чуть крепче прижимая руку к её пояснице. — Пожалуй. Танцевать с Адрианом было приятно. Но остро ощущать каждое его прикосновение, даже мимолётное, то и дело ловить его тяжёлый взгляд на своих губах, чувствовать так близко запах его свежего парфюма, и всё это после нескольких бокалов вина, — оказалось ещё лучше. — Какие планы на оставшуюся ночь? — растягивая губы в улыбку, спросила Маринетт, когда заметила, как его кадык дёрнулся, стоило ей сместить руку чуть левее, там, где кожу не скрывала мягкая ткань рубашки. — Пока не знаю, — Адриан ещё сильнее прижал её к своему телу. — Есть предложения? Неожиданно даже для самой себя она рассмеялась, немного запрокидывая голову. Агрест всегда так безбожно флиртовал с ней, но стоило ей самой сделать первый шаг, как все его навыки будто испарились, оставив после себя какого-то неловкого подростка, впервые разговаривающего с девушкой. Снова переведя на него взгляд, она поняла, что Адриан ни капельки не обиделся её реакции. — Это будет первый навык, который я добавлю в своё резюме, — проговорил он, как-то странно смотря на неё. — Какой навык? — Маринетт снова улыбнулась. — Я смог рассмешить тебя, — ответил он чуть тише, словно боясь спугнуть её. Маринетт показательно отвернулась от него, пытаясь за наигранным возмущением скрыть вновь непонятно откуда появившееся смущение. Рядом с ними то и дело мелькали лица людей, но она не различала их, продолжая смотреть на одного единственного человека, который появился в очень неприятный момент её жизни, с которым она имела честь познакомиться в очень неприятных обстоятельствах, и который стал её поддержкой в таких же неприятных последующих событиях. Смогла бы она бороться за него? Одни только мысли о подобном уже говорили о многом. И Маринетт было страшно. Но Адриан был перед ней, он улыбался и выглядел сейчас таким счастливым, что это чувство спокойствия каким-то образом передавалось и ей. Маринетт никогда не понимала Скарлетт О'Хара, которой обо всём хотелось «подумать завтра» , но именно в этот момент она будто осознала, что в этом мире существует множество проблем, которые невозможно решить здесь и сейчас. Есть вещи, которым требуется лишь время. Сегодня и сейчас ей больше не хотелось думать о решениях, которым не время и не место. — Я бы хотела провести эту ночь с тобой, — прямо сказала она. Адриан сглотнул, на несколько секунд явно растерявшись, его кадык дёрнулся. Когда его взгляд стал более тёмным, она поняла, что официальная часть праздника для них скоро кончиться. На некоторое время они ещё остались в зале, планируя насладиться свободным временем с друзьями перед каникулами, но долго это не продлилось. Подхватив свой пиджак со спинки стула, Агрест подал Маринетт руку. Попрощавшись с Лайлой, та направилась рядом с ним к выходу.

***

Переступив порог комнаты, Маринетт дождалась, пока Адриан закроет дверь. Услышав щелчок, она тут же обернулась к нему. Она ненавидела эти моменты неловкости, когда, оставшись с парнем в комнате наедине, он начинал ходить вокруг да около. Она наверняка не знала как именно мог себя повести Адриан, но проверять не собиралась: как минимум, сейчас. Приблизившись к нему вплотную, Маринетт схватилась рукой за галстук и потянула вниз. Агрест послушно наклонился, их губы оказались на одном уровне. В темноте комнаты она всё равно могла увидеть его взгляд. Губы сами собой растянулись в улыбке. Она обожала, когда на неё смотрели так: так желанно и восхищённо. На неё это действовало хуже наркотика. Особенно, когда этим человеком был Адриан. Она первая сократила расстояние между их губами. Её голова кружилась из-за алкоголя, теперь же стало только хуже. Ноги слегка подкосились, когда сильные руки Агреста оказались на её пояснице. Маринетт почувствовала, как он медленно повёл одной рукой вверх, его холодные пальцы коснулись её оголённой кожи. По телу тут же рябью пробежали мурашки. Одной рукой она схватилась за его напряжённое плечо, а вторую, отпуская галстук, вплела в слегка растрёпанные волосы. Сделав шаг назад, Маринетт потянула Адриана за собой, но он, кажется, итак не собирался её отпускать. — Разденешь меня? — оторвавшись от его губ, шёпотом, растягивая слова, спросила она и заглянула ему в глаза. — Или мне сделать это самой? — она услышала его шумный выдох. — Предпочитаю делать всё самостоятельно, — хриплый голос Агреста заставил её на несколько секунд прикрыть глаза. Она почувствовала, как пояс на талии начал расслабляться. Дышать должно было стать легче, но явно не в этом случае. Он аккуратно освобождал её от одежды: мимолётными, почти невесомыми касаниями, но сейчас ей этого было точно недостаточно. Маринетт схватилась за рукава платья, собираясь стянуть их, но её запястья мгновенно окольцевали его ладони. Странно усмехнувшись, он завёл её руки назад, и, продолжая удерживать их, нагнулся к её шее. Ей хотелось больше. Больше прикосновений, больше контакта кожа к коже. Больше. Прогнувшись в пояснице, она откинула голову, открывая доступ к шее. Первый медленный поцелуй пришёлся куда-то под подбородок. Она несдержанно выдохнула, в ожидании продолжения. Следующий — чуть ниже. Потом ещё, и ещё. Ключиц коснулось чужое жаркое дыхание. Маринетт вздрогнула, когда Адриан слегка прикусил её кожу. Глубоко дыша, она грудью чувствовала его торс. Запястья до боли сдавливала его сильная хватка. Но именно это и приносило наслаждение. Агрест поднял одну руку к её голове и, достав из волос украшение, распустил их. Она почувствовала как мягкими волнами они легли ей на плечи и спину. Он провёл по ним раскрытой ладонью и принялся медленно наматывать на кулак. Подняв голову от её ключиц, Адриан снова остановился около её влажных приоткрытых губ. — Что ты любишь в сексе? — его вопрос прозвучал слишком буднично. — Я, — Маринетт не успела сказать и слова, когда её рот накрыли резким поцелуем. Резким, но не слишком долгим. — Извини, не удержался, — как будто раскаивающееся хмыкнул Адриан. Она видела: это было ни черта не так. — Я люблю вести, — пусть в данной ситуации, находясь полностью в его власти, её ответ и звучал слегка странно, это всё равно отчасти была правда. Маринетт любила удовольствие. Если стоял выбор между удовлетворением партнёра или своим, она быстро делала выбор. Лишь пару раз ей встречались парни, понимающие женское тело, понимающие, что секс — это про обоих, а не про одного. Чаще ей приходилось брать роль ведущего, чтобы избежать этого. — Хорошо, я понял, — улыбка Агреста снова говорила о том, что, может он и понял, но вряд ли примет к сведению. Маринетт ещё не знала как он трахает, но происходящее пока более, чем устраивало её. Поверить, что идеальный парень существует, было сложно, но, кажется, сейчас он стоял прямо перед ней. Адриан слегка дёрнул ей за волосы, отводя голову немного назад. Это почти доставляло боль, но прекрасно избавляло ото всех лишних мыслей. Медленно он снова приблизился к её губам. Также неторопливо провёл языком по нижней губе, Маринетт шире приоткрыла рот, послышался смешок, прежде чем его язык проник ей внутрь. Низ живота свело. Спокойно дышать становилось всё труднее по мере того, как она плотнее прижималась к телу Агреста. Когда они только зашли в комнату тут было прохладно и свежо, теперь же ей казалось, что духота практически сводила с ума. Он снова сделал шаг вперёд, и она по инерции попыталась отступить назад, чтобы не упасть, но оступилась. Если бы не руки Адриана, она бы точно не удержалась. Он отпустил её слишком резко, она в небольшой растерянности глянула на него. Агрест, толкнув язык за щеку, только кивнул куда-то ей за спину. Маринетт обернулась, она и не заметила, как они оказались прямо у кровати. Она села на постель и снова подняла взгляд вверх. Адриан, зачесав рукой волосы, принялся торопливо расстёгивать рубашку. Небрежно отбросив в сторону пиджак и галстук, он уже практически разрывал последние пуговицы. Маринетт почувствовала огромное удовольствие, увидев, как его пальцы подрагивали. Оставшись полуобнажённым, Агрест опустился перед ней на колени. Она ощутила его холодные прикосновения на щиколотке правой ноги и прикрыла глаза, немного шумно втягивая воздух. Тело, будто наэлектризованное, отзывалось на каждое мимолётное прикосновение тяжестью в районе живота и груди. Продолжая держать глаза закрытыми, она не видела, зато чувствовала, как Адриан медленно снимал с неё туфли. Маринетт поняла, что он начал приближаться, когда стопы упёрлись в его торс. Слегка влажными губами он невесомо коснулся её голени. Его ладони теперь крепче обхватили её щиколотки и теперь аккуратными, дразнящими движениями поднимались всё выше. — Уверена, что считаешь себя доминанткой? — она услышала его хриплый голос, одновременно с этим почувствовав, как его пальцы коснулись кромки её нижнего белья. Руки, которыми она опиралась сзади на постель, дрогнули, и Маринетт легла спиной на прохладное покрывало. Глаза открывать не хотелось, что-то делать, препятствуя действиям Адриана, — тоже. Хотелось лишь довериться ему. Она пропустила мимо ушей его замечание и лишь неопределенно провела рукой по воздуху, в попытке схватиться за него. Дыхание сбилось, когда он потянул вниз её бельё. Воздух холодил её разгорячённое тело. Маринетт поняла, что Адриан приблизился к её лицу, когда его горячее дыхание вновь коснулось её щеки. По комнате снова разнеслись грязные, слишком откровенные звуки. Она не знала когда он успел достать смазку, но было безмолвно благодарна, что он сам позаботился о такой вещи. Его влажные пальцы коснулись её пульсирующего входа. Адриан растягивал её медленно, будто наслаждаясь только одним её состоянием, хотя она и чувствовала, что сам Агрест находиться почти на грани. На ней всё ещё было платье, и Маринетт хотелось как можно скорее избавиться от него, но каждый раз, когда она пыталась это сделать, Адриан мешал ей. — Сними его, — резче, чем планировала, буквально прошипела она, когда в очередной раз он перехватил её руки. Но глаза его блеснули, стоило ему услышать это. — Если ты так рычишь в постели, когда ведёшь, то я бы с самого начала позволил тебе это, — прошептал он ей на ухо, прикусив мочку, и на этот раз не только не стал препятствовать избавлению от одежды, но и помог. — Может, в следующий раз я позволю тебе это. Он сам разделся до конца и, достав презерватив, шипя от лёгкой стимуляции, натянул его на уже слегка покрасневший член. Маринетт сразу притянула лицо Агреста к своему и впилась в губы. Она боялась не выдержать и уложить на спину уже его, чтобы самой контролировать процесс. Но желание сегодня подчиниться ему всё же было слишком велико. Входил он также медленно, наращивать темп будто и не собирался вовсе, пускай она и говорила ему, что готова. Сдерживаться становилось сложнее. Он показательно недовольно цокнул, когда она в отместку особенно сильно провела ногтями по его спине, наверняка оставляя за собой розоватые полосы. — Ты такая нетерпеливая, — Адриан отстранился от неё и слегка приподнял за бёдра, ещё сильнее натягивая на себя. Не ожидав такого, она рвано выдохнула, сжимая в ладонях простыни. — Не забывай, я хоть и не чистокровный вампир, но всё же, — она перевела на него слегка помутневший взгляд и ей показалось, что его зелёные глаза сверкнули в темноте, — выдержка у меня прекрасная. Это были последние слова, которые она услышала чётко и разборчиво. Он начал двигаться всё быстрее и быстрее, медленно наращивая темп, и, кажется, даже не думая сбиваться с ритма или останавливаться. Чёткие толчки каждый раз заставляли Маринетт спиной проезжаться по простыням, выгибая поясницу. Из-под ресниц она почти не видела его напряжённого тела, но чувствовала его буквально каждой частичкой своего тела — и этого было более, чем достаточно. Мысли перемешивались в голове, путаясь друг с другом. Всё, на что ей теперь хватало сил — не забывать дышать. Его горячий язык коснулся её обнажённой груди. Она зарылась пальцами ему в волосы, почувствовав, как соска коснулись его зубы. Кусал он её аккуратно, не до боли, но до острых ощущений, которые сжигали итак пылающее тело. Он вжимал её в постель, меняя угол проникновения, целовал её губы, ловя ртом неритмичные стоны, удерживал её руки, лишая возможности ухватиться хоть за что-то. Он буквально трахал её. Маринетт совершенно не нравилось это слово, но по-другому она назвать это никак не могла. Рождество она встретила со слезящимися от накопившихся эмоций глазами.

***

Алья снова подошла к столу с напитками и, быстро отыскав среди множества бутылок алкоголя воду, выпила подряд почти два стакана. Ночь была в самом разгаре, близилось ранее утро, но спать не хотелось. Нино сказал, что отойдёт в туалет, и она использовала это время, чтобы немного передохнуть. И хоть усталость постепенно брала вверх, уходить она не собиралась. Они с Нино уже очень давно не проводили вместе время так прекрасно: без каких-либо ссор или упрёков, которых в последнее время почему-то становилось всё больше. Алья могла бы подумать, что это связано с тем, что они раскрыли всем свои отношения, но по сути это ничего не изменило. Достав из сумочки зеркало, она взглянула в него. На щеках появился румянец. Алья недовольно цокнула и бросила взгляд за окно. Улица выглядела неприветливо холодно, но, немного подумав, она быстро направилась к одному из выходов. Новое дыхание перед следующими танцами ей точно не помешает. Пледы, которые ещё в начале вечера были аккуратно сложены по стопочкам, теперь хаотично лежали друг на друге. Схватив один, она сразу накинула его на плечи, поплотнее укутываясь, и медленно вышла на улицу. Было холодно, но не так сильно, как ей казалось. Решив, что отсюда она сможет сквозь высокие окна увидеть, когда вернётся Нино, она подошла к перегородке и, оперевшись о неё, блаженно прикрыла глаза. Людей, по сравнению с началом празднования, стало меньше. Даже Маринетт ушла довольно рано, держа под руку Адриана. Это было неудивительно, между ними с самой первой встречи будто искры летали. Такая химия могла закончиться или очень сильной враждой, или… этим. Темнота обволакивала, а тишина леса казалась почти звенящей. Алья старалась даже не смотреть в сторону леса, почему-то он вызывал лишь тревогу, и в особенности ночью. Музыка, доносящаяся из зала, на пару секунд стала громче. А потом Алья ощутила чьё-то присутствие. Сердце почему-то дрогнула, но она, не обратив на это внимания, повернулась к появившемуся человеку. — Привет, — улыбаясь, она кивнула Лайле. Та как-то отрешённо кивнула в ответ и, помедлив, встала рядом. Через некоторое время та первая нарушила молчание между ними: — Слышала, вы с Нино померились? Уголки губ Альи так и остались приподняты. Мельком пробежавшись глазами по местности, она снова повернулась в сторону Лайлы. — А, да, ничего особенного, небольшая ссора, — она усмехнулась, в попытке разрядить почему-то накалившуюся атмосферу. Вновь отвернувшись, краем глаза заметила, как Росси достала из сумочки сигарету с зажигалкой. Подкурив её, шумно затянулась. Алья поджала губы, запах дыма ей не особо нравился, и на пару шагов отошла от ограды, собираясь вернуться в зал. — А я бы не смогла простить измену, — прилетело ей в спину слишком неожиданно. Сердце вмиг забилось чаще, а голова стала какой-то неестественно тяжёлой. Помедлив, она всё же обернулась. — Что? — проговорила сипло, на выдохе. — Он не сказал тебе, да? — спросила Лайла, не повторив своей прошлой фразы. И, несмотря на вопрос, она совершенно не выглядела удивлённой. — О чём ты? — сжав окаменевшими ладонями плед, Алья подошла ещё ближе. Неприятный запах тут же заполнил лёгкие. — Я спала с ним, — Лайла повернула к ней в голову. Встретившись с её безразличными глазами, Алья слегка вздрогнула. — И не только я, — снова пауза, очередная затяжка. — Он говорил, что был свободен. Каждая новая фраза била сильнее предыдущей. — Почему… — она откашлялась, голос оказался слишком сиплым, — почему я должна тебе верить? — спросила, продолжая вглядываться в тёмные глаза Росси. Та ничего не ответила и, хмыкнув, отвернулась, снова поднося к губам сигарету. Алья повела головой и опустила взгляд на свои ноги. Что всё это значило? В голове почему-то было пусто: никаких мыслей. Как будто ей не хватало сил даже на такую ерунду. На улице было тихо, теперь она не слышала ни дыхания Лайлы, ни своего, ни музыки из зала, ничего. Она подняла голову и повернулась ко входу в зал, намереваясь… найти Нино? Уйти к себе? Усталость окутала тело слишком резко. Что она должна была делать в этой ситуации? Сквозь высокие окна Алья сразу заметила одного единственного человека. И по выражению лица Нино ей всё стало понятно.