Выбор евы

— И как давно они вместе? — услышала Маринетт заинтересованный голос Адриана. — Нино что-то сказал про несколько месяцев, — ненадолго задумавшись, ответил ему Лука, хотя голос его и звучал как-то скомкано. — Месяцев? — будто в пустоту переспросил Агрест. В их разговоре повисла неожиданная продолжительная пауза. Спустя некоторое время Маринетт, оторвавшись от прочтения очередного электронного документа, всё же подняла на них взгляд. Адриан и Лука молчали, при этом озадаченно перекидываясь друг с другом взглядами. — Научились общаться мыслями? — выгнув бровь, спросила она. Адриан заторможено усмехнулся. — Что вас смущает? — Да так, — отмахнулся Лука, — мелочи. — Нино ничего нам не рассказывал, — ответил вместо друга Агрест, толкнул язык за щеку, и потянулся к своей сумке с вещами, чтобы достать жестяную банку с каким-то напитком, — мы просто удивлены. Маринетт чувствовала, что это не вся правда, но лезть не стала. Не её дело. Опустив взгляд в телефон, снова погрузилась в работу. Был ранний вечер, только половина седьмого. Они сидели в комнате отдыха. Изначально Маринетт не понравилась идея Адриана провести часть свободного вечера в одной компании с кучей посторонних студентов, предпочитая этому спортзал, собственную комнату или более уединённую библиотеку, но, немного подумав, всё же согласилась. Когда к ним присоединился Лука, Маринетт смогла на некоторое время выпасть из общей беседы, чтобы поработать над учебными заданиями и заданиями по работе, которые ей периодически отправляли из Дома. О сегодняшней встрече с отцом она старалась слишком долго не думать, ведь помимо приятных воспоминаний она приносила с собой прохладную тоску. Так что погружение в работу было хорошим спасением. Так они и провели некоторое время. Лука и Адриан переговаривались о чём-то стороннем и лёгком, периодически посмеиваясь. Сама же комната была заполнена даже меньше, чем наполовину, в ней царил приятный тёплый полумрак; студенты, разбившись на группы, отдыхали после тяжёлого учебного дня, не было привычного утреннего шума, все переговаривались если не шёпотом, то хотя бы вполголоса, всем хотелось отдохнуть от громких звуков. За окном опять порхали мелкие снежинки, время от времени завывал северный ветер. На бёдра Маринетт был накинут мягкий клетчатый плед. В одной из стен комнаты потрескивал камин, — как практически и во всех помещениях академии, здесь царила уже привычная прохладно. — Не устала? — вкрадчивый голос Адриана прямо над ухом заставил отвлечься и оторваться от дел. Лука, которому, видимо, позвонили, отошёл к ближайшему окну для более уединённого разговора, Адриан же занял место рядом с ней на диване. — У меня и правда много дел, — слегка размяв шею, наклоняя её в разные стороны, ответила она. — Поэтому не хотела идти, всё равно не участвую в разговоре. — Мне приятно, что ты просто рядом, — без доли смущение выпалил Адриан, не меняясь в лице. Маринетт подкатила глаза и звучно цокнула: она всё вспоминала его дневную выходку на людях, когда он выдал какую-то чепуху про её поле зрения и единственного парня в его «скромном» лице. — Но если устала, то я могу проводить тебя в комнату, — она отрицательно покачала головой, безмолвно говоря о том, что всё нормально. Во время ужина она всё рассказала ему о Хёну и о своём странном предчувствии. Адриан тогда, не на шутку задумавшись и приняв её слова всерьёз, пообещал поспрашивать у знакомых. Он так же попросил не думать об этом слишком много и не волноваться раньше времени. Ни о какой ревности он больше не заикался. — Не пытайся смутить меня, — фыркнула Маринетт, когда Адриан снова оказался неприлично близко. Агрест на эти слова лишь плавно перекинул руку на спинку дивана прямо за её спиной. На его губах заиграла лёгкая усмешка, а зелёные глаза практически светились в тёплом полумраке комнаты. Адриан был из тех людей, кто умел привлекать внимание: его голос, его внешность, его запах, его поведение и манеры, — практически всё в нём было безупречно. И Маринетт всё чаще думала о том, что ей очень не хотелось бы безрассудно повестись на оболочку, впоследствии обнаружив внутри гнилую пустоту. И пусть пока он казался ей вполне хорошим человеком, раньше времени делать выводы не спешила. — И в мыслях не было, — шутливо приложив руку к сердцу, он медленно кивнул несколько раз. Она только махнула в его сторону ладонью, возвращая взгляд открытому отчёту в телефоне. Глаза остановились на одном единственном слове, она ждала, когда Адриан пересядет обратно, запах его парфюма никак не давал сосредоточиться. Парень же, посидев рядом ещё некоторое время, всё же встал, прошёл к дивану, что стоял как раз напротив, что-то взял там, и вернулся к ней. Перед лицом Маринетт появилась та самая банка. Кофе. Она подняла голову, встречаясь с его безмятежным выражением лица. Кивком головы он указал на напиток. — Ты вроде себе его брал, — протянула она. — Уж я обойдусь, — он только усмехнулся. Поблагодарив его, она взяла банку из его рук и, сразу открыв её, отпила пару глотков, наконец возвращая своё внимание работе. Кофе действительно был хорошей идеей. Ещё некоторое время она посвятила себя прочтению и редактированию документов. Но это продлилось не слишком долго, в какой-то момент, когда мысли уже стали неприятно расплывчатыми, а текст приходилось перечитывать по несколько раз, Маринетт решила, что на сегодня уже достаточно: итак сделала довольно много. Но когда она уже закрывала все файлы и очищала недавние приложения, ей пришло сообщение на личный номер. Промелькнула мысль, что это могла быть Лайла, которая как раз хотела встретиться на днях, но нет. Маринетт в удивлении приподняла бровь, увидев имя отправителя. Хлоя: слушай, нужно встретиться… не уверена, что это важно, но, думаю, ты должна знать И больше ничего. Тут же вспомнилось её откровенно плохое утреннее состояние. Это всё было, как минимум, странно.

Маринетт: я в комнате отдыха на третьем этаже Западного. Приходи, если срочно

Увидев значок прочитано и не дождавшись ответа даже спустя пару минут, она резонно подумала, что Хлоя всё же решила прийти. Подняв взгляд на безмятежно смеющихся парней, Маринетт поняла, что это неожиданное сообщение слегка выбило её из колеи. Это место сделало из неё настоящего параноика, теперь она действительно в каждой мелочи видела какие-то тайные смыслы и заговоры. С жизнью в клане она уже должна была приучиться к подобного рода вещам, но, как оказалось, ей ещё стоило поработать над своим эмоциональным состоянием. — Что-то случилось? — спросил Адриан. Его голос показался каким-то неестественно громким, но Маринетт лишь беспечно кивнула в ответ. Почти невесома проведя рукой по лицу, пытаясь этим снять эту странную пелену, она вроде смогла прийти в себя. — К нам Хлоя подойдёт, — сказала, всматриваясь в лица приятелей. Агрест только кивнул, а вот Лука немного напрягся, пусть лёгкая улыбка так и не пропала с его лица. Маринетт, снова стараясь отключиться от ненужных мыслей, вклинилась в беседу парней. Пусть тема их последнего обсуждения была ей не слишком близка и не шибко интересна, но это было хоть что-то. На часах было уже почти восемь, они сидели здесь довольно долго, а людей стало только больше. Мельком осмотревшись и не увидев никого знакомого, она вернулась к разговору. Хлоя появилась неожиданно. Вразрез её утреннему состоянию, сейчас она выглядела скорее перевозбуждённой, нежели вялой и болезненной: её блондинистые волосы, заплетённые в высокий хвост, слегка растрепались и спутались; несмотря на полностью отсутствующий макияж, щёки и губы были покрасневшими, а дыхание ощутимо сбившимся. Хлоя выглядела так, словно бежала сюда. Бегло осмотрев присутствующих и кинув короткое «привет», адресованное сразу всем, она задержалась взглядом только на Луке, но в итоге, ничего не сказав ему, практически упала на свободное место около Маринетт. Глубоко вздохнув, словно собираясь с мыслями, она достала телефон и резво начала в нём что-то искать. Всё это время они молча наблюдали за её действиями, чувствуя, что прерывать её не стоит. Потом она корпусом обернулась в сторону Маринетт, её голубые глаза беспорядочно забегали по чужому лицу. Было видно, она старалась оставаться спокойной, но выходило у неё это из рук вон плохо. — Вот это я сегодня увидела в кабинке туалета, — сглотнув, тихо проговорила она и тут же протянула телефон с открытой фотографией. «Дороте была не первой». Маринетт нахмурилась, принимаясь раз за разом перечитывая эти четыре слова. Она уже было хотела спросить у Хлои что это и откуда, но та опередила её, снова заговорив. Периодически она оглядывалась, чтобы убедиться, что никто лишний их не слышит. — Я увидела эту надпись в женском туалете на четвёртом этаже. В том, который около кабинета философии, — она снова как-то нервно сглотнула. — Не знаю почему, но меня зацепили эти слова, и я сделала фотографию. Это произошло сегодня утром. Целый день я никак не могла выкинуть из головы эту надпись, но пришла к выводу, что это, скорее всего, просто чья-то мерзкая шутка. Потом решила вернуться в тот туалет, чтобы почитать в других кабинках, — она запнулась и поджала губы. — Не знаю, почему-то думала, что найду что-то ещё в них, — проговорила она ещё более тихим голосом. — Но, когда я пришла туда, по времени это было уже почти в семь вечера, этой надписи уж не было. Её даже не закрасили каким-то маркером, её буквально соскребли с дверцы. Замолчав, она осмотрела лица собравшихся в поисках какого-то объяснения хотя бы от них. Но все молчали. — Говоришь, туалет около кабинета философии, — задумчиво повторила Маринетт первые слова девушки. — Тот, в который ходит большинство студентов во время занятий, — Хлоя неуверенно кивнула. — Только не говорите, что хотите снова поиграть в детективов, — разочарованно выдохнул Лука. Маринетт, не обратив внимания на замечание парня, перевела взгляд на Адриан, тот уже смотрел на неё. «Видимо, мы снова вляпались?», — молча спрашивали его глаза.

***

Уже лёжа в кровати, Маринетт долго не могла уснуть и думала, думала, думала. Слушая монотонный стук капель дождя по окнам и карнизу, она пыталась распределить мельтешащие мысли по местам. Глубокий вдох. Отблески молнии по тёмной комнате. Не думать ни о чём. Выдох. Вдох. Гром где-то вдалеке. Открыла глаза. На соседней кровати спала Алья. Она ещё ни о чём не знала. Адриан предложил подождать хотя бы до четверга, прежде чем начать что-то решать. — Не будем рубить сгоряча, нужно успокоиться, — первое, что сказал он после рассказа Хлои, но вразрез словам, его собственное тело было заметно напряжено. Маринетт перевела взгляд на сложенные на коленях руки. Пальцы периодически подрагивали, или ей это только мерещилось. — Я согласен, — голос Луки тогда показался непривычно уставшим. Хлоя была единственной, кто выступал категорически против такого исхода. Её итак взвинченное состояние, кажется, только ухудшалось. Ей будто казалось, что, не сделай они что-то прямо сейчас, станет слишком поздно. — Вы действительно собираетесь спокойно спать, пока здесь происходит такое? — поражённо прошептала она, всё ещё стараясь не повышать голоса. — А что ты предлагаешь делать? — явно резче, чем нужно, ответил ей Лука, впиваясь в неё раздражённый взгляд. — Мы не сыщики, не детективы, нас это вообще не должно касаться, это не наши проблемы. Устраивать истерику из-за одной чёртовой надписи в туалете — полный бред. Хлоя, растерявшись от такого напора, ощутимо вздрогнула и слегка опустила голову. Сглотнув, она часто заморгала, при этом не прекращая нервно комкать руками подол юбки. Лука громко и недовольно выдохнул. Ему совсем не претила мысль вновь копаться в интригах академии. Маринетт прекрасно понимала его. Ей и самой это казалось глупой затеей. — Позиция молчаливого наблюдателя ничем не лучше позиции преступника, — через некоторое время раздался всё ещё тихий, но более уверенный голос Хлои. Произнося это, она смотрела только на Луку, она пыталась изобразить спокойствие, но её руки заметно дрожали. Маринетт, замечая, что Куффен уже хотел было что-то сказать ей в ответ, опередила его. — Вы оба правы, — твёрдо произнесла она, будто невзначай накрывая при этом напряжённое девушки. — Но торопиться с выводами нельзя, нет ничего лучше холодной головы. Не будем раньше времени никого тревожить. Встретимся в четверг и начнём решать. Ей нужно было время всё обдумать, а делать это под аккомпанемент переругивания приятелей не хотелось. Для начала стоило на трезвую голову понять представляет ли эта надпись серьёзную проблему, и стоит ли вообще обращать на неё внимания, попытаться понять мотивы человека, написавшего её. А ещё собрать информацию по поводу Хёну, посоветоваться с Адрианом. О нём, скорее всего, тоже придётся рассказать остальным. С одной стороны, уход ученика из академии — не такое уж и странное дело. Но мелкие подробности об обстоятельствах и личности этого парня, которые ей довелось услышать из уст тех девушек в аудитории, были не такими уж и прозаичными. Их слова о том, что он зачем-то выходил ночью на улицу, а через пару дней категорически отнекивался от этого; факт того, что он простил своей любимой практически измену, но не удосужился предупредить о своём отъезде, а потом и вовсе не стал отвечать ни на звонки, ни на сообщения, — всё это наводило на не самые радужные мысли. Это, конечно, могло всё оказаться чередой обычных совпадений, но если нет? Перевернувшись на спину, она шумно выдохнула. Алья уже сопела, наверняка видя третий сон. Весь вечер она светила своей счастливой улыбкой, не замечая ничего вокруг. Маринетт хотела было спросить какого чёрта та не видит, что с её лучшей подругой происходит какая-то чертовщина, но не стала. Не знала точно почему, причин, на самом деле, было много: начиная с той, что это не её дело, и пусть подруги в этом разбираются самостоятельно, заканчивая тем, что Маринетт впервые видела Алью такой счастливой. Она решила, что, если тревога Хлои на самом деле не беспочвенна, то совсем скоро у них появятся новые проблемы и причины для переживаний, а так у Альи будет парочка лишних дней, чтобы счастливо пожить в розовом куполе, где нет места для внешних проблем. Заснуть в итоге получилось часам к двум ночи. Будильник прозвенел, по ощущениям, сразу после того, как ей удалось провалиться в сон. Конечно, это было не так. Но пришлось вставать и идти на учёбу. Всё начиналось по новой. Утром все вчерашние умозаключения пусть и казались теперь малореальными, но теперь они уступили место новым теориям, которые появляться не прекращали. Перед Маринетт неожиданно встал вопрос: являются ли эти два события обособленными или между ними всё же можно проследить связь. С одной стороны, — это было нелогично: исчезнувшая надпись на стене о девочке, которая повесилась; и слухи о мальчике, который отчислился. Поступки и мотивы казались совершенно разными. Но если начинать вдаваться в детали, то всё становилось не таким уж однобоким. Всем была известна правда о том, что Дороте повесилась, не выдержав горя из-за смерти лучшей подруги, но настоящую правду о том, кто именно убил эту самую лучшую подругу знали единицы; по крайней мере, так они всё это время думали. Но не было ли опрометчиво так считать? Ведь свидетелей того происшествия могло быть и больше. А ещё Маринетт так кстати вспомнила ещё одну деталь. Во время видения она видела глаза Дороте в ту ночь, когда она столкнула Флоренс с крыши. Они были полностью чёрными, и это вводило в тупик. Могла ли это быть какая-то странная форма психического заболевания, или это просто линзы, или так у неё проявлялся её дар? Маринетт остановилась прямо посередине коридора, взгляд застыл в пустоте. Она, пытаясь отыскать у себя в голове информацию о том, владела ли Дороте каким-то даром, и если да, то каким, вдруг поняла, что они никогда не говорили об этом. Конечно, тогда и самой Маринетт меньше всего хотелось ещё и узнавать у кого какие способности. Тем более на тот момент окончательно она ещё не приняла их даже в себе, не знала, что магия была неотъемлемой частью человека, и могла напрямую влиять на него. Тогда она не думала о том, что, выйди он из-под контроля, последствия могут быть действительно страшные.

***

Постучавшись в дверь, и дождавшись приглушённого «заходи», Маринетт потянула ручку вниз и неторопливо прошла в комнату. Адриан, который до её прихода сидел на кровати и что-то увлечённо печатал в телефоне, сразу поднялся и доброжелательно улыбнулся. Глядя на его милую улыбку, Маринетт на несколько секунд вновь почувствовала утраченное спокойствие, но это ощущение прошло настолько же быстро. — Выглядишь счастливым, — бросила она, параллельно оставляя свою сумку на комоде у входа и направляясь к небольшому мягкому диванчику. — Списывался с подругой детства, — ответил Адриан и устроился рядом. — Понятно, — Маринетт вернула ему приветливую улыбку и отвела взгляд от его лица. Почему-то в сердце как-то странно кольнуло, но она не придала этому значения. — Ты просил зайти. Надеюсь, это по поводу Хёну. Узнал что-то? — перешла она сразу к главному. Лицо Агреста тут же утратило ту умиротворённость, которая присутствовала ещё несколькими секундами ранее. Он как-то недовольно вздохнул и, вальяжно откинувшись на мягкую спинку дивана, кивнул. — Узнал, — нехотя протянул Адриан. — Кан Хёну, ученик второго курса. Все, кого я спрашивал, последний раз видели его в пятницу одиннадцатого декабря. Никто с ним после не списывался и не созванивался, — Адриан замолчал. Ей показалось, что он хотел добавить ещё что-то, но решила не допытываться. — Негусто, но хоть что-то, — задумчиво протянула Маринетт, по новой погружаясь в свои мысли. — Что сам думаешь? — не глядя на парня, спросила она. — Прошло всего несколько дней, так что, не знаю даже, — отозвался Адриан, устало выдыхая. — Может у него действительно что-то случилось дома, вот он экстренно и уех— — Он не уезжал, — резко перебила его Маринетт. Адриан замолчал и дёргано провёл рукой по волосам. — Он где-то в академии. Я чувствую это, — более тихо добавила она, — просто поверь. — Я-то верю, — как-то разочарованно ответил он, и снова замолчал, раздумывая о чём-то, — но именно в этом и проблема, — лишь произнеся это, он внезапно встал со своего места и присел перед ней на корточки, его острый взгляд упёрся ей в лицо. — Ты же понимаешь, что это повторяется? — нахмурившись, начал он настороженно. Маринетт почувствовала, как в горле моментально пересохло. — В прошлый раз всё было точно также: сначала ты делала вид, что мы стоим перед моральным долгом и должны найти убийцу; потом нам раз за разом помогали твои силы, ты отмахивалась и говорила, что не можешь контролировать это, — он сжал в своих больших ладонях её, — а затем твоя магия вышла из-под контроля и ты чуть не умерла у меня на руках, — он заметно дёрнулся от своих же слов. — А сейчас я вижу, как ты с уверенностью говоришь такие вещи, о которых обычный человек наверняка знать не может. Маринетт, сжав зубы, слушала его слова. Слова, о которых сама она размышляла с того момента, как снова ощутила это чувство невероятной уверенности в определённом предположение, когда ещё вчера, перед лекцией, слушая беззаботные сплетни девушек, поняла, что что-то в этой ситуации не так. Это произошло впервые с последнего всплеска магии, когда она побывала на той крыше в теле Флоренс. — Если всё так, как я сказал, — снова заговорил Адриан, — то мы тут же прекратим какую-либо работу, связанную с поиском этого парня. Ты не можешь контролировать саму себя. Маринетт выдернула свои ладони из его рук и уставилась рассеянным взглядом за окно. Уже начинало темнеть. Она понимала, что он прав, но что-то внутри неё не давало забить на все странности, которые творятся здесь. Маринетт закрыла глаза в надежде, что темнота поможет ей заглушить его голос. А он продолжал. Продолжал говорить-говорить-говорить. — Маринетт, — услышав своё имя третий раз подряд, она наконец посмотрела на него, — ты слушаешь меня? — она бессвязно кивнула, на что Агрест лишь покачал головой, прекрасно понимая, что это не так. Он опять сел рядом, загораживая своим телом окно. Он снова смотрел на неё так, словно пытался заглянуть в душу. Против света его глаза казались темнее, чем на самом деле, а черты лица более острыми. — Скорее всего ты прав, — честно призналась она. — Сейчас мои чувства схожи с теми, что я испытывала тогда, — сглотнув, Маринетт помотала головой, пытаясь как можно чётче сформулировать мысль. — Но я не могу просто выкинуть их из головы, они буквально часть меня. Это как сказать, что какие-то мысли в моём сознании — не мои. Звучит бредово, на деле также. Адриан заторможено кивнул на её откровение. — Остановиться и ничего не делать? — спросила она в пустоту. — Оно всё равно не оставит меня. Поэтому, — Маринетт, положив ладонь на бедро Адриана и пару раз легонько похлопав по нему, с лёгкой улыбкой повернулась к парню, — давай решать проблемы по мере их поступления. Всё это время я проходила обучение, так что, может, пронесёт. Агрест не выглядел убеждённым её словами, но ему больше ничего не оставалось, они оба это понимали. Вновь откинувшись на спинку дивана, он на некоторое время прикрыл глаза, задумавшись. — Хотя бы пообещай, что будешь рассказывать мне о своём состоянии, — раздражённо пробормотал он. — Ладно, — быстро согласилась Маринетт. — Я серьёзно. Будь со мной откровенна, — снова попросил он, на этот раз голос звучал тише. Она кивнула в ответ. — Ты нравишься мне, — слишком неожиданно проговорил Адриан и улыбнулся, интонация его голоса не поменялась, — я говорю это, чтобы ты понимала: отныне я рядом, и всегда на твоей стороне. Маринетт, постаравшись сохранить выражение лица таким же бесстрастным, перевела на него настороженный взгляд. Это признание было слишком внезапным для того, чтобы успеть морально подготовиться. Агрест же выглядел так, будто только что не он признался ей в чувствах, а кто-то другой. Никакого напряжения, в отличие от неё, только в глазах какая-то лёгкая грусть. — Не отвечай ничего, — торопливо сказал Адриан, видя её изменившееся состояние, — особенно, если хочешь разбить мне сердце, — добавил с ноткой иронии в голосе, но уже более приглушённо. Сейчас они сидели так близко, что она чувствовала каждое его движение, даже самое мимолётное. Его рука плавно поднялась к её лицу, аккуратным движением он заправил за её ухо выбившуюся прядь. Неожиданно она поняла, что может уловить его горячее дыхание. Голова вдруг стала непривычно тяжёлой, а мысли словно испарились. Перед глазами остались только его губы. Маринетт вцепилась пальцами в его напряжённое плечо, она не знала чего именно хотела сделать больше: оттолкнуть или прижать к себе. Они уже целовались, да. Но тогда у обоих было чёткое понимание, что произошло это под влиянием эмоций и выпитого алкоголя. Если же это случится сейчас, то ни он, ни она уже не смогут списать случившееся на какие-то сторонние факторы. Если она сейчас хоть на сантиметр приблизится к нему, не будет ли это расценено, как принятие его симпатии? Адриан неожиданно усмехнулся. Она дёрнулась всем телом, какая-то непривычная тревога окутала тело. Но прежде чем Маринетт успела хоть что-то сказать или сделать, Агрест быстро коснулся губами её щеки, задержался в таком положении всего на пару секунд, и отстранился с лёгкой улыбкой. — Не грузись, — бросил он, отсаживаясь от неё дальше на диван. Маринетт сглотнула и повела головой. Холодный воздух неприятно мазнул по нагретым участкам кожи, но она отмахнулась от этого. Адриан снова… играл с ней. Она не понимала почему он почти всегда стоял будто на ступень выше неё. Даже сейчас, когда, кажется, это он должен переживать и нервничать из-за своего признания и страха быть отвергнутым или высмеянным, он вопреки этому почему-то выглядел таким расслабленным и удовлетворённым, а она совершенно наоборот. Агрест, сделав вид, что никакого разговора между ними только что не было, всё же поинтересовался её мыслями по поводу Хёну и той надписи о Дороте. Было видно, что делал он это всё ещё нехотя, но уже без прежнего негатива. Маринетт же рассказала ему о своих предположениях, касающихся Дороте, и мыслях по поводу Кан Хёну. Сошлись они на том, что и о ситуации с парнем всё же стоит рассказать остальным. Маринетт ушла от Агреста, когда за окном уже окончательно стемнело. Некоторое время, после обсуждения насущных тем, они просто разговаривали друг о друге. Маринетт было немного некомфортно вот так сидеть рядом с ним, вести обыденный диалог, вспоминая о его признании. Ей нужно было время, чтобы свыкнуться с этим фактом.

***

Лайла сидела в комнате Луки, забравшись с ногами на мягкое кресло, и наблюдала, как сумерки медленно опускаются на лес и академию. На её обнажённое тело была накинута только мужская белая рубашка, если не считать нижнего белья. В руках тлела сигарета, она почти забывала о ней тут же, стоило сделать очередную затяжку. По комнате гулял лёгкий зимний ветерок, окна были открыты нараспашку, белые полупрозрачные занавески то и дело подлетали от любого мимолётного движения воздуха. Сам Лука лежал в кровати, на нижнюю часть его такого же полуобнажённого тела было неаккуратно накинуто тёплое одеяло. — Твой сосед скоро вернётся, я буду собираться, — первой нарушила тишину Лайла, не отводя при этом взгляда от стремительно проплывающих серых облаков. Лука молчал, только какой-то шорох послышался с его стороны. Это было на него непохоже, так что Лайла перевела ленивый взгляд из-под полуприкрытых ресниц на парня. Он уже сидел на кровати, опустив ноги на пол и слегка склонив голову вперёд. Мышцы его спины застыли, словно у каменной статуи, и только бледнеющие красные полосы, служившие напоминанием об их недавнем страстном сексе, отличали его от безупречной скульптуры. Лайла склонила голову к коленке и мягко улыбнулась, с наслаждением рассматривая такой красивый вид. Последний раз вдохнув в себя никотин, она торопливо потушила сигарету о стеклянную пепельницу, медленно встала с кресла, потянулась, разминая затёкшее тело, и быстро прошла до постели. Забравшись с ногами, она доползла до парня. Коснувшись обеими руками его голых лопаток, она неторопливо провела вверх-вниз, наслаждаясь теплом чужого тела, а потом повела ладонями дальше. Обхватив его за торс, Лайла положила голову ему на спину. Так она могла слышать ритм его сердца. Он был привычно сбившийся, теперь в её присутствии он всегда был такой. — Ты бы смогла меня полюбить? — неожиданно спросил Лука. Его хрипловатый ровный голос отдался вибрацией в теле. Лайла медленно отстранила голову от его спины и упёрлась в неё подбородком. — Зачем спрашиваешь такое? — также тихо ответила она и крепче сцепила руки на его торсе. Ей не хотелось смотреть ему в глаза. Уж лучше продолжать сидеть так. — Ответь, — более настойчиво повторил он, хотя и сам знал ответ на этот вопрос, но упорно продолжал игнорировать правду. Лайла прикрыла глаза. Он никогда не спрашивал напрямую, между ними всегда существовал это негласное согласие. Им было хорошо вместе, ей этого было достаточно. Ему — нет. — Скорее всего нет, — в итоге всё же произнесла она. Лука вздрогнул, тело его напряглось ещё больше. — Пожалуйста, не заставляй меня чувствовать вину за это. Ты знал с самого начала, что так будет, — тише добавила Лайла. Холодный порыв сквозняка мазнул по её голым пяткам, ей пришлось отстраниться, чтобы накрыть ноги одеялам. Ему хватило этого времени, чтобы развернутся к ней корпусом. Он смотрел на неё своими бездонными голубыми глазами, похожими на песчаное побережье тёплого океана, она могла буквально увидеть, как расширяются его зрачки при первом же взгляде на неё. Опустив голову, Лайла вздохнула. Разбивать ему сердце не хотелось, но жертвовать собой она не была готова. — Я знаю, — она снова подняла на него взгляд. Его губы были растянуты в слегка болезненной, но от того не менее мягкой, улыбке. — Но я буду стараться. И может в один прекрасный день твоё сердце примет меня. Может она и хотела бы полюбить его. Молча кивнув, она потянулась к нему в объятия. Лишние несколько минут в тёплой постели, в его объятиях никак не повредят. Он лёг спиной на кровать, и накрыл их сверху одеялом. Лайла прикрыла глаза и глубже вдохнула его парфюм. Его тело успело слегка остыть, пока он сидел обнажённый на кровати, так что сейчас его кожа отдавала лёгкой прохладой, но всё ещё была теплее её собственной. Она услышала, как Лука звучно сглотнул, стоило ей провести ноготками по его груди. Улыбнувшись, она положила ладонь на то место и больше не пыталась зайти дальше. — Я должен тебе кое-что рассказать, — его негромкий голос снова нарушил тишину. Лайла неосознанно скривила губы. Она-то уже было подумала, что на сегодня разного рода откровений и признаний достаточно, но, видимо, Лука не разделял её точку зрения. Она не стала ничего отвечать, надеясь на то, что он передумает. Но снова нет, — Я переспал с Хлоей. Распахнув глаза, Лайла наткнулась взглядом на открытое окно. — Хорошо, — только и ответила она, совершенно не зная как ещё реагировать на подобного рода признание. — Но зачем ты мне говоришь об этом? — вряд ли он бы попытался таким способом заставить её ревновать. Это было бы слишком глупо. — Я сделал кое-что, о чём сильно жалею, — на выдохе проговорил он. Лайла нахмурилась. В голове появилось слишком много вещей, которые мог бы совершить парень в постели с девушкой и о чём бы потом жалел. Но она и представить себе не могла, чтобы что-то подобное мог сотворить Лука. Он пусть и не был примером порядочного человека, но она считала его адекватным, вменяем и уж точно не преступником. — Что же? — скорее всего он почувствовал, как она напряглась в его руках, потому что начал торопливо говорить: — Нет-нет, ничего… настолько мерзкого, не думай так обо мне, — в его голосе Лайла услышала что-то сродни отчаяния, поэтому слегка приподнялась с его груди и, оперевшись головой о руку, легла рядом. Теперь она могла видеть его лицо, его глаза. Лука нервничал. — Я назвал её твоим именем, — практически на грани шёпота произнёс он. Лайла, лишь на секунду замерев, перевела опустевший взгляд с его лица на стену. — Я пытался извиниться вчера, но она, — он запнулся, провёл рукой по спутанным волосам, — она даже слушать не стала. И я понимаю, что виноват перед ней. Она не знала что могла бы сказать в такой ситуации. Потому что Лука поступил ужасно. Мало того, что он своими словами в очередной раз разбил Хлое сердце, так ещё и пошёл просить прощения за это. И она даже не знала, что было бы унизительнее лично для неё. — А мне ты зачем об этом рассказал? — так и не переводя на него взгляд, снова повторила вопрос Лайла. — Не знаю, — помедлив, ответил он бесцветным голосом. — Может, потому что сам я вообще не представляю как исправить положение. — В этой ситуации я тебе не советчик. Поднявшись с постели, она принялась неторопливо собирать свои вещи. Захотелось как можно скорее уйти. Потому что она не думала, что вся эта ситуация дойдёт до такого. Она не думала, что Лука настолько влюбится в неё, не думала, что Хлоя до последнего будет искать его внимания, не думала, что у неё самой появятся проблемы от происходящего. И, наконец, она не думала, что всё будет повторятся вновь. И как бы ей хотелось быть точно уверенной в том, что эта история не закончится также трагично. Поднимая очередную вещь, Лайла вдруг почувствовала чужие руки на предплечье. Выпрямившись, она встретилась со встревоженным взглядом Луки. — Послушай, — начал он, — я понимаю, что мой поступок не заслуживает уважения и это действительно очень низко с моей стороны. Но, — Лайла хотела было отстранится от него, но он не дал ей этого сделать, — я же не специально. Лайла покачала головой. Она видела, что ему тоже плохо от произошедшего, видела и понимала, что сделал он это действительно не со зла. И почему-то ей хотелось бы остаться с ним. Остаться с человеком, который так внезапно стал напоминать того, кто погубил её единственную сестру. — Не сейчас, пожалуйста, — опустив голову, попросила она. — Я не виню тебя, но не сейчас. Поговорим позже. Быстро одевшись, она поцеловала его на прощание в щёку, задержалась губами чуть дольше обычного, и торопливо вышла из комнаты.