A thousand and one wishes for you

Нежась, в как и ожидалось, мягкой постели, Тилл блаженно потягивается, откидывая настрадавшийся телефон на подушки.  Всё таки здесь очень уютно.  Осталось только сходить с "бестисами", как их называла Мизи, по магазинам и оккупировать магазинчики с различной чепухой для дома.  И если честно, Тилл никогда не украшал комнаты к Новому Году. А если и украшал, то только до смерти своей матери.  *** — Тилл-ь, будь лапочкой, подай маме во-он ту игрушку, — палец женщины показывал на стеклянную игрушку пингвинчика, держащего в "лапах" новогодний подарок, — Да, Тилл-ь, умница!  Его матушка была мягким и любящим человеком, которая всегда любила Тилла и его отца.  Но с возрастом он все больше забывал её.  Её черты лица, её успокаивающий нежный голос, её теплые ладони, которые стирали с мягких и по-детски больших щечек соленые слезы.   Но Тилл до сих пор помнит запах её цветочных духов, запах её жестких и коротких волос. Они пахли карамельками. Так и хотелось съесть.  Помнил её привычку тереться о его, Тилла, щеку, когда он капризничал, был напуган или не мог заснуть.  А ещё он помнил, как Ио напевала ему какую-то нежную колыбельную на ночь.  Помнил их семейные выезды за город, помнил как его мама и папа хватали его за маленькие ручки и поднимали Тилла высоко-высоко, веселясь как самая счастливая семья. Помнил, как папа таскал его на плечах, а мама всё время "подстраховывала", идя сзади.  Помнил как мама натягивала на него детский комбинезон.  — Тилл-ь, не капризничай. Ты же знаешь что на улице холодно, — каждый раз приговаривала женщина, застёгивая то и дело заедающую молнию. — Хочешь потом купим тебе шоколадного зайчика?  И каждый раз Тилл активно кивал головой, смиренно давая полную свободу действий его матери.  Помнил как мама постоянно покупала ему разные шапочки. Шапочка с собачьими ушками, с заячьими, с кошачьими и тому подобное.  Ио даже пыталась сама вязать их, но как на зло у неё то и дело что-то шло не так, и она забросила это занятие. Помнил, как мама рассказывала ему о Санте. Помнил, как они вместе сидели за кухонным столом и писали ему письмо.  Помнил, как мама, пока он писал, чистила ему большие и сладкие мандарины, выкладывая дольки цитруса на небольшую тарелочку.  Помнил, как она исправляла ошибки.  — Здесь не нужна "черточка", мой хороший, — мама тыкнула на иероглиф, — Думаю, ещё стоит написать о том, какой ты был послушный в этом году, верно? — тонкие губы растянулись в нежной улыбке, а лампа, закрепленная над раковиной, "по ангельски" обрамляла мамины волосы теплым светом. Помнил, как он рассказывал ей о том, кем хочет стать когда вырастет.  — Я хачу быть супиргироем! — Тилл, как самый настоящий супергерой, поставил руки по бокам и гордо поднял голову.  — А почему именно супергероем? — поинтересовалась Ио, развешивая белье на сушилке.  — Поматушто я хочу спасать людей и сделать тибя самой счастливай мамой на свете!  — И спасать тебя ото всех проблем! — И если понадобиться, я стану бизнесменом! — А ещё я могу стать тем, кем ты бы хотела!  — Если ты хочешь, я могу быть врачом!  Треск больничных ламп больно ударял по ушам, не давая избавится от душащего ощущения обреченности и беспомощности.  — Мама, почему ты отстригла свои волосы? — восьмилетний Тилл недоуменно смотрел на "уставшую" маму.  — Мой маленький, мама просто решила изменить имидж. — на потрескавшихся губах вновь появилась теплая улыбка, будто напоминая: «ты самое дорогое что у меня есть, мой маленький Тилл-ь».  — Тебе идёт, моя любимая мамочка! — маленькие ручки обвили шею Ио.  — Спасибо, мой Тилл-ь, спасибо. — зардевшись кашлем, мама обняла его в ответ, похлопывая по спинке уже не такой теплой и сухой ладонью, — Я так люблю тебя.. Так люблю, мой лучик.   Тилл не знал, что происходит с его мамой.  Почему его ранее жизнерадостная и активная мама села в инвалидное кресло.  Почему её "простуда" не проходила и она выглядела ещё более "уставшей" с каждым днём.  Почему папа больше не катает его на спине и они больше не смотрят какую-нибудь дурацкую дораму всей семьей в 6 часов вечера.  Не знал, что через пару месяцев окажется в палате своей мамы болеющей какой-то неизлечимой болезнью.  Не знал, что такое настоящая смерть и что совсем скоро она уведет за ручку его самого близкого человека на всем белом свете. — Мама! Мамочка! Я стану врачом! Я стану самым лучшим врачом! Не уходи! Я помогу тебе! — выкрикивал Тилл, хватаясь на сухую руку мамы. После каждого слова слёзы начинали ещё сильнее течь по раскрасневшемуся лицу.  — Боюсь, мой маленький Тилл-ь, мамочка не сможет подождать чуть больше. — Худая рука потянулась к щеке Тилла, смахивая горячие слёзы, — пообещай маме, что будешь жить свою лучшую жизнь. — женщина вновь закашлялась, — пообещай, что найдешь самых лучших друзей и самого любящего спутника жизни. Я молилась Богам, что бы ты был любим как никогда.  Через несколько часов его мама скончалась, держа их с отцом за руки.  Но Тилл уже не мог плакать. Слёзы будто навсегда исчезли с его лица, не появляясь более почти никогда.   Даже будучи на прощальной церемонии, смотря на фотографию мамы, обрамленную черными лентами и цветами, Тилл не смог пролить и слезы.  Ему оставалось только смотреть в одну точку.  Где-то внутри, он абсолютно пуст.  В глубине души осталась только дыра, которая, по сей день не зарастала ни на секунду. Он знал, что этого никогда не произойдет.  Знал, что чуда не существует.  Не существует, потому что его мама умерла в канун Нового Года.  А ещё, Тилл никогда не верил в Бога.  Если бы он существовал, он бы не послал смерть за его матерью.  Не увел бы за ручку самого чистого и хорошего человека.