Зеркало Господина Хьюмина

Где-то в городе Ф**** Из глубин сиреневого утреннего тумана, объявляя о своем прибытии ослепляющим светом фар, выехал уже известный читателю черный Renault. С пронзительным свистом остановился он у громозкого зловещего здания, на котором крупными буквами возвышалась надпись МОРГ. Из него, несмотря на ранее время суток, громко о чем-то говоря и хлопая дверями, вышли одни из самых великих сыщиков города Мартынов и Камушкин. Их голоса были слышны, как своего рода гул, который сливался с шумом начинающих работать заводов, будучи заглушенным тем самым туманом. Бодро, чуть ли не в припрыжку подойдя к двери, стажер остановился, и усмехнулся гласящей на ней надписи. - Нет, ну, Лень - весело сказал он своему другу - я, конечно, знал, что Васька у нас любит тусоваться в местах потише, но чтоб настолько... Оба товарища синхронно рассмеялись. - Да еще чтоб в пять утра... - заметил серьезно Мартынов - на самом деле, это что-то новенькое - после этих слов, он прокашлялся, я затем продолжил - он, обычно, хотя бы до начала дня рабочего ждет, зная, какой он охотник до сна... - И то верно - согласился Камушкин - чего же он мог найти-то там такое ? Мне он сказал, мол, увидел будто что-то непонятное... - А мне-то откуда знать ? - пожал плечами Мартынов - он тебе домой звонил, а не мне... кстати, Саш - сказал он тихо - а ты-то хоть сам выспался сегодня? Стажер набрал воздух в щеки, а затем медленно его выдохнул. - Да какое тут выспался - с горечью сказал он - два дня назад постель свою видел... - А не свою ? - подмигнул Мартынов, на что Камушкин обижено скривил лицо - ладно, прости меня. Голубей гонял ? - сказал он более озадачено. Камушкин, многозначительно посмотрев ему в глаза, коротко кивнул. Криминалист точно так же кивнул ему в ответ. Двуми последними словами, сказанными Мартыновым, между ними было решено обозначать деятельность, которой в последнее время занимался Камушкин. Было это, без сомнений, придуманно для того, чтобы ни в коем случае ничего не было заподозрено Волосовым, или же кем-нибудь иным. - Ах, да, еще... - задумчиво добавил Мартынов - ты когда мне расскажешь, благодаря чему их доверие-то гарантируешь ? - Потом, Лень, потом... - отмахнулся Камушкин - сейчас не время - говорил он, открывая дверь, как бы прерывая этот разговор - там надолго объяснений будет. Если вот так вот, быстро, на ходу все говорить, то боюсь, что ты даже до конца не поймешь... - Хозяин-барин - смирился Мартынов - главное, чтоб не обманул ты меня в итоге - погрозил он пальцем - ты и надеяться не думай, будто я позабуду, что ты должен мне все подробности выдать про приключения свои... - Какие приключения ? - выделил Камушкин, как бы намекая, что они уже в здании, и что был риск быть услышанными Волосовым. Мартынов, осознав свою ошибку, вытаращил глаза, и без звука проговорил "извини". - То-то, Леня, то-то - без эмоций сказал стажер - куда нам идти-то ? - добавил он, оглядываясь по сторонам. - Вниз нам надо - указал Мартынов на лестницу - там Грушину хранят. Нас Вася, по идее, там ждет - объяснял он - а ты, что, никогда еще не был здесь ? - Нет, впервые я тут - ответил Камушкин - а ты тут, смотрю, прям как у себя дома - слукавил он, глядя на то, как его друг уверенно спускается вниз, несмотря на кромешную темноту. - Такова моя работа, Саня - проконстатировал он - вот и не заметишь, не пройдет и двух лет, как это место для тебя родным станет. Камушкин с явным отвращением цыкнул. - Ты мне тут только неженку не строй - отрезал Мартынов - не пройдет - с этими его словами, они вошли в помещение, дверь в которое была уже приоткрыта до их прихода, по причине чего по всему зданию распостранился свойственный подобным местам запах. В длинном, казавшемся, на первый взгляд, бесконечным, зале находился всего один человек. По крайней мере, один живой. Как и было ожидаемо, шла речь о Волосове. Стоял он, прислонившись к стене, задумчиво посасывая полированную деревянную трубку, придерживал которую правой рукой. Он лишь на мгновение, как бы между прочим, бросил озадаченый взгляд на вошедших, снова затем обратвишись к тому, на что смотрел ранее, а именно, на один из трупов, в котором еще более менее можно было узнать Пелагею Грушину. Мартынов, при виде своего товарища приподнял шляпу, а Камушкин лишь помахал рукой. - Явились, не запылились - сакрастично сказал инспектор - думаю, что не сильно возражаете, если если я предложу вам начать сегодняшний рабочий день пораньше ? Мартынов и Камушкин переглянулись. - А у нас, разве, выбор есть ? - поинтересовался Камушкин. - Нет, конечно - спокойно ответил Волосов. - Так зачем же ты спросил тогда ? - не унимался стажер. - Чтоб ты заговорил, Камушкин - вздохнул инспектор - итак, насчет причины нашего сегодняшнего сборища... - А ты, Вась, нас разве не просто поболтать позвал ? - хихикнул Камушкин. - Здесь я для тебя Василий Федорович - процедил Волосов, намекая, что пора приступать к работе - и не пугай ребенка. - Какого еще ребенка ? - испуганно прошептал стажер, и принялся мотать головой, как бы пытасясь что-то заметить - ты о чем ? Он живой хоть ? Он увидел, как инспектор и криминалист, почувствовав его испуг из-за пустякового слова, как-то лукаво переглянулись. - Может живой, а может и нет - спокойно, и ноткой издевки в голосе сказал Волосов - смотря каким он перед тобой предстанет... - Да-да - поддерживал его Мартынов - по разному бывает - он повернулся к Камушкину и с фальшивой загадочностью, полушепотом сказал - главное, не пугай его... Камушкин с обиженным гневом посмотрел на них обоих и, слегка топнув ногой, плюнул. - Да ну вас - сказал он - давай лучше, Вася, рассказывай, что ты тут ночью необычное увидеть успел... со скольки ты тут, кстати ? - кивнул он. - С того момента, когда появился ребёнок... - лукаво улыбнулся Мартынов. Волосов зачем-то закрыл серое лицо Грушиной, и неторопясь, положив руки за спину, пошел к своим товарищам. Его монокль блеснул от света подвальных окон. Можно было подметить, что лицо его в этот момент было идеальным образом разделено на две стороны. Одна была полностью черной, погруженной в тень, и видно было лишь ее контур, а вторая же, наоборот, была ясно очерчена благодаря начинающему пробиваться солнечному свету. - А ты, отчасти, прав, Данилыч - пробасил он - а здесь я с полуночи, если это, кхм, способно удовлетворить твое любопытство, Камушкин - обратился он к стажеру - видишь, насколько я люблю свою работу - монотонно выделял он каждое свое слово - что даже сегодня променял на нее свое драгоценное время сна... Вдруг медленный скрип послышался позади Мартынова и Камушкина, прямо у входа. Последний, от испуга, даже прикринул, и подпрыгнул на месте. - А вот и он ... - загадочно сказал Волосов, продолжая издеваться. - Ребенок... - снова поддержал его Мартынов, засовывая руки в карманы пальто. Стажер, сознанием своим понимая, что его попросту дурачат, и что было этому всему человеческое объяснение, совершенно адекватное. Но некая наивность подталкивала его бояться смотреть в сторону двери, у которой послышались тихие шаги. Трое мужчин, находившихся в помещении, молчали, в ожидании того, что сейчас, судя по всему, должно было случиться. Двое, прекрасно зная, что ничего сверхъестественного перед ними не откроется, один, слегка в этом сомневаясь. На дорожке солнечного луча на полу появилась внезапно тень, длинная, непонятная, и безформенная. Она надвигалась, издавая какие-то странные звуки, напоминющие кряхтение. - Да ну - махнул рукой Камушкин - старик у вас тут, что ли, какой-то работает ? Его товарищи посмотрели на него с давящим спокойствием. - Нет, Камушкин - мирно ответил Мартынов - это ребенок. Какие времена, такие и дети. Стажер, сщурившись, посмотрел на него с подозрением. - Верно подмечено - согласился Волосов. Между тем та самая тень продолжала приближаться к подвалу. С каждым шагом она становилась все больше и больше, и каждый раз увеличивалась паника Камушкина. Когда же, казалось, достигла она самой своей вершины, он, неожиданно для всех, облегченно вздохнул. Весь потный и запыхающийся, с высокой грудой коробок в руках в помещение вошел молодой человек. Из-за его худобы и невыского роста его можно было действительно влегкую принять за ребенка, но, что-то подсказывало в его поведении, несмотря на скованность, что был он, все же, значительно старше, нежели казалось. - Здасьте... - застенчиво, сквозь коробки, сказал он Камушкину и Мартынову - Василий Федорович - более уверенно обратился он к Волосову - куда мне все это поставить ? - Прямо на пол ставь, Сема - протянул Волосов - потом разберусь. Когда принялся парень пытаться аккуратно расположить коробки на полу, как и ожидаемо, все градом, с невероятным грохотом повалилось у него из рук. Посыпались горы бумаг, которые, судя по всему, зачем-то были необходимы Волосову. Мартынов, из доброты своей, тут же кинулся помогать несчастному. Камушкин же, с видом не имеющего отношения к делу человека, остался подле Волосова. - Спасибо вам, Леонид Данилыч - обратил он невероятной доброты взгляд на Мартынова. Камушкин подметил, что были его глаза редкого желтого цвета, иными словами, янтарными. В них, помимо той самой добродушности была некая отстраненность, будто он как-то по-своему воспринимал этот мир. Еще ему показалось, что из-за длинных, до плеч, сальных волос, особенно когда частично закрывали они лицо, он напоминал стажеру кого-то, кого видел совсем недавно. "А-а, точно, точно - думал он - почтальонишка этот Хьюминовский... - слегка улыбнулся он мальчишке, отчего тот еше больше засмущался, криво улыбаясь в ответ - их запросто спутать между собой можно. Волосы те же, рост примерно один и тот же будет. Только, е-хех, у того мордашка-то посмазливее, тот действительно на девку даже чем-то смахивает - продолжал он смотреть на собирающего горы бумаг пацана, игнорируя то, как тому было неловко - у этого-то лицо покруглее, кстати, да пожёстче немного, помаскулиннее ! Но спутать их раз плюнуть... "- вдруг к нему пришла в голову мысль, которой надо было непременно поделиться с Волосовым. - Слушай, Вась - обратился он к инспектору - а что если его как-нибудь за Углева того выдать где-нибудь, а ? - мотнул он подбородком на парня. Его друг посмотрел на него с непониманием, но на его лице выглядело скорее как презрение. - То есть ? - спросил он. - Ну, не знаю, проследить сперва, вечерком, как-то за Хьюминым и его товарищем, потом пустить его в какой-нибудь, там, клуб, допустим, а он оттуда нам передавать все будет. - Волосов смотрел на него так, будто слышал в эти минуты самый страшный бред в своей жизни, но это Камушкина совсем не переубедило. - Камушкин, ты хоть соображаешь, что говоришь ? - процедил Волосов - для сведения, чтобы ты знал, в, как ты говоришь, клубы могут заходить исключительно люди, являющияся их членами - Камушкин обреченно вздохнул - и, соответственно, им следует показать документ, или вещь наподобие, дабы это подтвердить. Так что, твоя мысль и была бы, в самом деле, неплохой, да только она слегка недодуманная. Вдруг стажер почувствовал на себе взгляд Мартынова. Когда он повернулся к нему, тот незаметно подмигнул. - А вот я, Вась, не стал бы так резко отпихиваться от этой идеи - бодро сказал он, складывая две последние бумаги в коробку - во первых - поднял он большой палец - не всегда Хьюмин с этим, как его ... Угольковым ... - Углевым - лениво подсказал Камушкин, будучи еще слегка обиженным на Волосова. - Да, вот, спасибо, Углевым - продолжал Мартынов - ну так вот, не всегда же они именно по клубам ходят - Волосов, внимательно слушая, кивнул ему - их же можно еще в ресторанах запечатлеть, а там только, этот самый, дресс-код правильный полагается, а это, уж думаю, мы могЕм... - Могем, могем - медленно перебил его Волосов - мы, Лень, все умеем. Главное, не выходить за рамки возможного. - Так если мы можем все - вмешался Камушкин - почему же мы не может узнать, что нужно для того, чтобы в клуб определенный впустили, а ? - с вызовом обратился он к Волосову - документ-то и подделать можно, сейчас это на раз два делается... - И на раз два раскрывается - обрезал Волосов - а мы не сможем даже их предупредить, если захотим туда проникнуть в профессиональных целях, по той причине, что главный закон клубов города Ф**** тот, что правительство и органы ни коим образом не имеют право вмешиваться в их жизнь. Так что - обратился он к Мартынову - разумной идеей, в конечном итоге, останется проследить за их походом в ресторан - криминалист кивнул ему - Желательно - говорил Волосов четко, плавно и повелительно - чтобы вы застали их в ресторане, где дают концерт, или, как минимум, танцуют. Если же место спокойное и безлюдное, то даже не имеет смысла туда проникать ; второго "Углева" могут очень быстро раскусить. - его товарищи смотрели на него с абсолютным вниманием - для этого, соответственно, требуется выполнить несколько расчетов. Об этом я разрешаю вам подумать до завтрашнего вечера, хотя бы. Думаю, времени хватит. - Надо, для начала, чтобы Сема согласился - заметил Мартынов - а не то, пиши-пропало - он обернулся, чтобы задать свой вопрос вошедшему до этого парню - а, кстати, где он ? Никто не заметил, как этот Сема благополучно ушел из помещения, скрывшись, как тень, что было полной противоположностью того, как он явился. Но только было Мартынов собрался его позвать, как его лучезарное лицо снова появилось в дверях. - Тута я, Леонид Даниилыч ! - помахал он рукой - что-то случилось ? Волосов, Камушкин и Мартынов синхронно переглянулись. Мысленные их переговоры, продлились которые несколько секунд привели к тому мнению, что ответить должен был Волосов, как самый ответственный. Впрочем, двое остальных и не знали, как нужно было корреткно начать этот разговор. - Ничего особенного, Сема - неожиданно для всех сказал Волосов - потом тебе объясню. Камушкин скривил бровь, глядя на инспектора. Тот же в ответ многозначительно моргнул в его сторону, мол, так надо. - А-а, хорошо... - улыбнулся Сема, почесывая затылок - я вам тут хоть не мешаю, Василий Федорович ? Волосов посмотрел на своих товарищей, будто бы вопрос был задан им. - Это у моих коллег надо спрашивать - указал он на них рукой - они сейчас здесь работать будут. Сема только было открыл рот, как Камушкин, ухмыляясь, подмигнул ему, сам, собственно, не зная зачем. - Как думаешь, Лень - обратился он к Мартынову - мешает он нам, или нет ? А то и укусить ведь можем... - ехидно прикусил он нижнюю губу. Друг его, с фальшивой серьезностью посмотрев на Сему с ног до головы, покачал головой, намекая, что тот может оставаться. - Великолепно - потер руки Волосов, снова напрявляясь в сторону трупа Грушиной. Мартынов и Камушкин, как по команде, пошли за ним - если же и впрям никто никому не мешает, то, позвольте же, друзья мои, вас посвятить в те самые circonstances(1), из-за которых вам пришлось в столь раннее время покинуть ваши постели, или же нет (прошу прощение, Леня, совсем позабыл про твою бессонницу) - сказал он Мартынову, а затем, подойдя к Грушиной, снова открыл ее лицо. - Ожила она на твоих глазах, мерзость этакая, что-ли ? - хихикнул Камушкин, теребя кожу на шее. - Все верно, Камушкин, и все для того, чтобы отомстить за то, что ты ее сестру каждый день до слез доводишь - поддел Мартынов, на что стажер обиженно цыкнул. Волосов исподлобья, слегка приподняв одну бровь, посмотрел на них обоих. Этого хватило для того, чтобы оба в миг виновато замолчали. Почему-то казалось, что их шутка по какой-то причине даже несколько напрягла его, и в его глазах даже промелькнуло что-то наподобие ужаса. - Как дети малые, честное слово ... - со своеобразной нежностью покачал головой инспектор - но, шутки шутками, в этом, отчасти, немного от правды есть. - Чего, и впрям ожила ? - гоготнул Камушкин. - Не совсем, Камушкин - сказал Волосов с презрением, и на долю секунды показалось, что его голос вздрогнул - вот ты, Леня - повернулся он к Мартынову, отчего тот почему-то сглотнул - какие выводы в последний раз сделал, когда здесь был из-за нее ? Мартынов задумался, пытаясь найти в голове подробности того, что говорил. Затем, сначала победно подняв палец вверх, полез в карман своего пальто, откуда достал бордовый потрепанный блокнот, и принялся усердно листать его страницы, на многих их которых виднелись следы от пролитого чая или кофе. - Глубоко капать не надо, Леня - спокойно пробасил Волосов - мне детали сейчас не нужны от слова совсем - криминалист тотчас же торопливо убрал свой блокнот - ты мне лучше главную причину скажи, почему она скончалась. - Ну, так, от остановки сердца - пожал плечами Мартынов - и я же уже давно говорил, что не убийство это вовсе... Камушкин вдруг почему-то нахмурился, а затем, прислонившись к стене, принялся усердно кашлять в кулак. - Не убийство, говоришь... - покачал головой Волосов - а, напомни-ка мне, с каких пор она лежала там, в канаве, под Большим Мостом, до того, как ее нашли ? - Два-три часа, Вася - уверенно сказал Мартынов - но мне кажется, что она упала туда, уже после того как, ну... трагедия случилась. Там следы от падения еще есть - говорил он - головой она ушиблась, как будто бы на нее упала, но сама уже в сознании не была. Следов от побоев у нее точно нет ; так, старые какие-то ссадины, и то видно, что получила она их недель этак две назад... Камушкин с укором усмехнулся. Волосов задумчиво вздохнул, бережно снял монокль и положил его на стоявшую рядом табуретку. - Тебе, Лень, вовсем, что ли, не смущает то, что пропала она как раз таки две недели назад... - прошептал инспектор, глядя на мертвую женщину. - Так, Вась, а я и не отрицаю, что возмножно есть похититель какой-то, который бил ее немало, вот отчего эти синяки все и появились - добродушно сказал Мартынов - я только говорю то, что ее никто не убивал - запустил он руку в волосы - она сама, от испуга, скорее всего... Волосов положил руку не плечо и уставился вниз, постукивая по полу ногой. Казалось, что сказаное криминалистом совсем не совпадало с его мнением, вводя его в заблуждение, либо совершенно не нравилось ему. Он положил руки на голову и принялся медленно расхаживать по помещению. Непонятно было, настолько ли смутили его слова Мартынова, или же он сам заплыл в какие-то собственные думы. - От испуга ... - поднял он голову к потолку и резко зажмурил глаза, будто внезапно почувствовал острую боль - et, bah, voyons... (2) - внезапно он замолчал, и воцарилась полная тишина, нарушаемая лишь еле слышным тиканием карманных часов Мартынова. Внезапно ощутился весь холод и мрачность этого места, и казалось, что безмолвно говорили сейчас лишь те, кому больше никогда не предстоит проронить ни слова. Казалось, что длилась это тишина уже давно, и что была она чуть ли не в разы длиннее разговоров, которые ранее здесь были проведены. Инспектор подошел к окну, прислонился к нему, а затем с самым измученным видом провел рукой по лицу. Камушкину заметил, как по его щекам покатились то ли слезы, то ли пот. Было почти что не видно. Лицо его побледнело настолько, что стало оно чуть ли не одного цвета с его белой рубашкой. Все так и молчали, ожидая, что же последует за этой немного пугающей паузой, которая ему зачем-то понадобилась. Товарищи его, как, впрочем, и Сема, смотрели на него тревожно, будто с ним вот-вот должно было что-то случиться. - Что такое-то, а, Вась ? - не выдержал Камушкин, нетерпеливо почесывая нос - говори все сразу - развел он руками - а не то вызвал нас, видите ли, ни свет ни заря в это "благоприятное" местечко, а сам тут темнит себе на уме... Вдруг Волосов посмотрел на стажера с самой сильной добротой, какая только присуща его природе. Этот взгляд появлялся на его лице невероятно редко и, следует заметить, далеко не со всеми. - Пожалуй, ты прав, Камушкин - мягко, несколько сонно сказал он - зря я вас потревожил посреди ночи. Моя это вина. Каюсь - он улыбнулся недоумению, которое обуревало лица его друзей - это все было для того, чтоб вы знали, что и мне свойственно делать ошибки. - И что, в таком случае, ты предлагаешь нам делать ? - нахмурился Мартынов. Волосов, посмотрев на него, усмехнулся тому, что его нога автоматически повернулась в сторону двери, как бы неосознанно готовясь уходить. Камушкин же, ожидая заветное разрешение, то и дело переводил глаза то на Мартынова, то на инспектора, как ребенок, желающий, чтобы ему позволили прогулять занятия. - Ну как что - сказал Волосов, снова подходя к ним - домой, в койку, спать. Тут я сам разберусь. Через несколько часов увидимся уже на нашем родном Белом. - дойдя до табуретки, он взял на ней монокль и легким жестом надел его - так что, господа, прошу на выход - слегка указал он на дверь. Через несколько секунд, наскоро, не веря своей удаче, попрощались с инспектором Мартынов и Камушкин, и быстро скрылись на темной лестнице. Тот им, вдогонку, успел напомнить о том, что следовало продумать план действий насчет Хьюмина. - Василий Федорович - услышали они голос оставшегося Семы - а мне, ну, тоже уйти может ? - Ни в коем случае - всем на удивление сказал Волосов - у меня, как раз таки, к тебе дело и есть. Сегодня ночью я понял, что только ты сможешь мне помочь. Стажер и криминалист удивленно переглянулись, на что второй лишь пожал плечами. - Может, он про Углева ему как раз все будет объяснять, а ? - предположил Камушкин. - Скорее всего - махнул рукой Мартынов - о чем же им еще говорить. Этот он только помещения убирает, вряд ли у него какие-то сведение имеются. - Ой, как знать, Ленька, как знать ... - с явным удовольствием зевнул стажер - но ничего, он расскажет нам все. Через несколько часов сто пудов все узнаем. Выходя из здания, они громко хлопнули дверью, затем быстрыми шагами подойдя к автомобилю. С диким карканьем пролетела черная стая воронов, что почему-то заставило Мартынова остановиться, прежде чем сесть. - Чего там ты такое увидел ? - устало спросил Камушкин, уже сидевший на своем законном водительском месте. - Да нет, нет.. - неуверенно сказал Мартынов - ничего... Сев, он тут же незло усмехнулся. Камушкин, обнял обеими руками руль, уже крепко спал, немного улыбаясь.