Континент Телепатия

*** - На следующей неделе Петра закончит с землей, еще неделя на дренаж – и все, начинаем сборку, - Чарльз понадежнее подхватил сидящую у него на спине Эмму под коленями и ступил с бетонной плиты на скользкий деревянный помост, чуть менее густо украшенный комьями глины, расплывающимися в лужицах. Этим вечером они вместе тайком проникли за строительный забор «подземного Вестчестера», чтобы без лишних глаз и ушей на все это полюбоваться и убедиться, что все по-прежнему под контролем. То есть, конечно, планировался секс в близких к экстремальным условиях, как два дня назад - тогда получилось неожиданно и освежающе дерзко. Это даже как будто привело их в себя и помогло отделить воображаемые угрозы от реальности - вторую пришлось объективно признать приемлемой. Но прошедший сегодня в полдень небольшой дождь был куда более безжалостен к стройплощадке, чем к прочим окрестностям, и условия показались им слишком уж экстремальными - они оба сморщили носы и решили побыстрее вернуться домой. Эмме с этой целью была предложена прогулка верхом, на которую она весело согласилась, радуясь, впрочем, что забор это тоже надежно спрячет. Прогулка продлилась дольше, чем она рассчитывала – Чарльз, используя скрывающую иллюзию, не отпустил Эмму до самой их комнаты, точнее, до их кровати, и лишь за несколько шагов до нее дурашливо сделал вид, что запнулся. - Вот зачем ты опять заставляешь меня волноваться, малыш, - Эмма, упав спиной на постель, начала стягивать с лодыжек почти сухие сапожки. Изначально эта фраза в ее голове родилась в виде «ты меня в гроб сведешь», но выражение лица у нее было крайне довольным. Чарльз, сбросив пальто, не спеша помог ей освободиться от обуви. - Ну, с одной стороны, я мечтаю, чтобы ты абсолютно доверяла мне… Хотя с другой все, что приходит в голову, мне хочется тут же рассказать тебе, чтобы убедиться, а не дичь ли это какая-нибудь. И это абсолютно неразрешимый парадокс. У тебя такого не бывает? Эмма улыбнулась быстрой улыбкой. - Нет, Чарльз. Я просто делаю все, чего хочешь ты. - … - До определенного предела. - Этих пределов по семь в день! - И все-таки по большому счету это так, - Эмма пожала плечами, хотя внутри сама немножко задохнулась от смелости такого округления - все проекты и новшества в Вестчестере последних пяти месяцев были ее идеями, включая позавчерашний запуск стипендии для старшеклассников. Чарльз слегка откинулся назад, опуская сапожки на пол. Потом склонился над Эммой, неожиданно серьезно глядя ей в глаза. - А чего ты все-таки сама хочешь? По-настоящему? Она вздохнула. - Наверное, чтобы никому из нас не надо было больше ничего бояться. Чарльз замер, потом усмехнулся и поцеловал ее. - Все еще не верится… что ты принадлежишь мне… а я тебе… даже когда ты сама об этом говоришь почти открытым текстом. А когда бояться будет больше не нужно или уже бессмысленно, я снова попрошу тебя официально выйти за меня замуж. Но перед этим… - он медленно стягивал с ее плеч блузку, покрывая каждый дюйм освобождающего пространства поцелуями, - …я попрошу тебя… поласкать меня ртом. Так что ответить ты не сможешь… и просто… - Чарльз поднял лицо, - кивнешь в это время… И этот момент я намерен запомнить до конца своей жизни! - Если я покачаю головой, - рассмеялась Эмма, - ты это тоже запомнишь до конца своей жизни. Но если все правда будет так, как ты говоришь, ответ будет зависеть от размера бриллианта, который тебе все равно придется как-то продемонстрировать. И я не про тот, который будет у меня во рту. - О, ты себе не представляешь. Но ты же отдаешь себе отчет, что это будет уже третье? - Первое, с сапфиром, не было обручальным. - Мы оба знаем, что было. - Ну, если уж выходить замуж, то только так! Они рассчитывали безмятежно протрахаться весь оставшийся им вечер, но после второго раза их болтовню прервал странный легкий звон за дверью в районе замка. Эмма выглянула в коридор и обнаружила намотанную на дверную ручку цепочку с кулоном Тиффани, купленную для Джин взамен пентагоновского жетона. Символизировала она теперь явно не то, что с Джин больше не случится ничего плохого. А маску с глазками из «Завтрака», которую тоже предполагалось демонстративно повесить на дверь, их драгоценная дочурка просто не нашла, потому что Ороро Монро стащила ее еще в начале учебного года и пока не придумала, как вернуть. - Нужно будет завтра снова побеседовать с Джин. Иначе она будет дуться на нас до конца месяца, - Эмма присела на край постели и позволила серебристой цепочке вытечь медленной струйкой из ее пальцев на поверхность прикроватного столика. - Думаешь, нам не стоило так говорить с ней сегодня? Но то, что она натворила, действительно было недопустимо. Это надо только додуматься было стереть отцу Оро память о дочери. Я даже не все успел восстановить. Задержала бы его и хватит, раз уж до такой степени необходимо везде влезть. В последней фразе Чарльза вроде бы должно было быть раздражение, но он до такой степени восхищался этим качеством в Джин, что получилась лишь озадаченность. - Ну, учитывая, что она в этой памяти увидела… И он хотел забрать Оро из школы, а Джин растерялась. Ведь нас обоих дома не было, и она это знала. Блин, вот снова это - нам так нельзя. - Ну, я тоже не виноват - Мик оказал нам большую услугу, когда забрал Ригго у охраны в молле вместо полиции. Ехать к нему в мэрию надо было срочно, и именно мне. Все остальные учителя оставались на месте, и они бы разобрались, не в первый же раз. То, что мистер Монро так и не доехал до вестчестерской школы, потому что повстречал на заправке работающих там Джин и Скотта, считали упущением и Эмма, и Чарльз, но по диаметрально противоположным причинам. Эмма думала, что на фоне школы – по контрасту - Оро наконец ясно увидела бы, что за чудовище у нее отец, ну а Чарльз - традиционно - что поняла бы, что тот о ней все-таки помнит. - Это понятно, но как же несуразно на деле. А что будет, когда их у нас станет не тридцать, а триста? - Будет гораздо легче, потому что остальные двести семьдесят будут относительно милыми, спокойными и благополучными детишками. - То есть примерно как Скотт и Джин. Боже, сохрани нас. Напомни, зачем мы разрешили им сидеть на этой бензоколонке? Мы же все равно сделали стипендию, а они теперь мучаются. Плюс оба ходячие зажигалки. Иногда мне кажется, что нам надо добровольно сдаться психиатрам. - Чтобы привыкали, что они - нормальные люди, решения которых имеют значение и которым когда-нибудь придется работать и распоряжаться деньгами, которые они заработали. Это всего три часа в неделю, и на эту бензоколонку стоят в очереди все подростки Салема. Я тоже там подрабатывал. И что им теперь, на автомобилях не ездить? Но все-таки жаль, что так получилось утром. Для Оро и ее отца это мог быть хороший шанс. Ему теперь еще год потребуется, чтобы снова решиться навестить ее. - Как это ужасно. Что не пять. Кстати, я невероятно благодарна тебе, что ты хотя бы меня не пытаешься ни с кем помирить. Хоть я и не понимаю, почему. Чарльз озадаченно приподнял подбородок. - А это разве не очевидно? - Ну… - Эмме пришлось немного поколебаться между порывом как можно быстрее закрыть неосмотрительно поднятую тему и ужасным желанием узнать, что в голове у Чарльза. - Вообще-то нет. За исключением того, что я уже взрослая, если ты это имеешь в виду. Чарльз нервно дернул уголком рта. - Нет, не это. Но что касается твоего брата, то, скажем так, всем будет лучше, если мы никогда не встретимся. А с отцом я мог бы попробовать, конечно. Тем более он подумал-подумал и сейчас ему кажется, что это ты из него всю его жизнь веревки вила. Он считает, что ради тебя он буквально в узел себя скрутил и на горло наступил, когда купил тебе Гарвард и разрешил уйти в науку. Ну а ты вместо того, чтобы быть благодарной за это до конца дней, взяла и предала его. Встала на сторону мерзавца-брата, а о нем даже секунды не размышляла. Отмахнулась от наследства и смысла всей его жизни как от надоевшей игрушки. Это все вполне понятно, но как ему объяснить, что тебе были нужны обычный медицинский колледж и свобода, а то, чем он с такой непереносимой болью жертвовал, никогда ему не принадлежало, я не знаю. Хотя вообще я с большим уважением отношусь к тем нечеловеческим усилиям, которые некоторым тварям из чистилища приходится прикладывать, чтобы в земной жизни оставаться просто рядовыми паскудниками. Но всему есть предел. Искусственно менять мысли твоего отца с практической точки зрения уже бессмысленно - все давно прошло. А с моральной… тебе ведь вряд ли нужна подделка. - Мне от него вообще ничего не нужно. И все это я тоже понимаю. Но со стороны – а особенно по сравнению с тем, что творят родители наших студентов - это смотрится как обычный раздор отцов и детей. - Ну да, ты не первая сбежавшая принцесса… - Выгнанная. - И да, заживали раны и поглубже. Но зачем стараться прощать кого-то, кому не нужно твое прощение? Твой отец сейчас абсолютно уверен, что выгнать тебя из дома было лучшим решением в его жизни, потому что ты доказала, что действительно справишься с наследством, а ведь никакая бизнес-школа не смогла бы ему этого гарантировать. Остальное его вообще не интересует - что ты делала, каково тебе пришлось, чего это стоило. А представить, с каким удовольствием можно разрушать то, ради чего разрушали тебя, ему не хватает воображения. По большому счету, его состояние – это и есть его единственный настоящий ребенок, а вы трое – это как раз нечто вроде состояния, которое должно было обеспечить этому ребенку будущее. В нашем мире, одержимом деньгами и успехом, многие сочтут это даже трогательным. Но не я. А по мнению твоего отца ты все равно когда-нибудь возьмешь его подкисающую империю в управление или в крайнем случае сумеешь продать правильным людям за верную цену. Увы, мне кажется, его уверенность небеспочвенна. Но думать над этим бессмысленно, потому что когда этот момент наступит, все вокруг, скорее всего, изменится настолько, что это вряд ли сыграет большую роль для нас с тобой. - Я искренне надеюсь, что все, что с этим связано, уже сыграно. - Да уж. Старшая - стопроцентный психопат, средний… Эмма слегка хихикнула. - Да пиши всех троих, чего мелочиться. - Нет, средний просто тяжелый наркоман на фоне шизофрении, а младшая чуть не устроила ядерную войну. Изумительный расцвет династии. Но знаешь, что больше всего почему-то бесит? – Чарльз словно не мог остановиться, и Эмму это даже немного настораживало. – Когда ты родилась, у твоего отца уже была Адриана, хитрая как сам черт, просто идеальное то, что ему было нужно. Плюс вполне здоровый наследник мужского пола. А по тебе же с самого начала видно было, насколько все это не твое. Вот почему было просто не отпустить тебя? Он ведь даже почти не думал о тебе, пока ты росла, и тем более не видел настоящей наследницей – но с первого года жизни ломал под себя просто так, чтобы было, про запас… - Не знаю. Мне хотя бы в итоге дали шанс улизнуть. Причем как раз когда выяснилось, что самой нормальной из нас троих внезапно осталась я. А вот довести до полного безумия несуществующей конкуренцией с Джоном собственную же любимицу Адриану – вот где, по-моему, был истинный центр ада. - Тоже не знаю. Может, потому что я женат не на Адриане. Эмма ухмыльнулась, подавив желание недоуменно приподнять брови и дать Чарльзу понять, что он опять забежал вперед – потому что никуда он не забегал, это была игра в точности по ее правилам, в которой Чарльз неожиданно оказался полностью на ее стороне. Эмоции это вызывало странные. Вообще, конечно, было потрясающе. Потрясающе настолько, что с души Эммы навсегда свалился и куда-то рухнул очередной гигантский камень. Но вот категоричность, с которой Чарльз судил о ее семье, вызывала гораздо меньшую радость, чем должна была. Потому что сама Эмма, откровенно говоря, не была уверена, что все настолько плохо. Она знала, что отец искренне рад, что она в порядке, и теперь просто ждет, когда Эмма достаточно повзрослеет, чтобы понять его - хотя до этого нужно было скорее деградировать. Но если все правда было так, как видел Чарльз, Эмме, по ее убеждению, следовало бы немедленно ехать в Массачусетс, помириться, попутно слегка поправив папочке мозги, и начать ждать его смерти, а то и поспособствовать – деньги-то лишними не бывают. Этого Эмме не хотелось. Ей хотелось просто забыть. Чертовы родоплеменные инстинкты, думала Эмма, это они сейчас заставляют ее желать хоть немного защитить папу перед Чарльзом. А может, Чарльз на это и рассчитывает? Ведь все остальное сработало бы строго наоборот? Не стоит недооценивать его хитрость, когда он добивается того, во что верит. Нет, для Чарльза это все-таки слишком. Он просто честно сказал, что думал, а что дальше – решать ей самой. - Кстати, - Эмма поджала губы, - я тебе тоже кое-что должна… рассказать. Предупреждаю сразу - я не знаю, откуда я это знаю. - Как интересно... - Чарльз, твоя мама… ну, когда она иногда думала, что лучше бы тебя не было… она думала это не потому, что хотела бы вернуться в прошлое, чтобы снова стать веселой и беззаботной. А потому что страшно боялась, что снова что-нибудь случится, и она с этим не справится, и потеряет тебя, как потеряла твоего отца. Она так думала, потому что очень любила тебя. Как это ни парадоксально. Чарльз смотрел на Эмму, явно преодолевая шок. Он никогда не рассказывал ей, что так думала именно мать. Хотя, учитывая бессрочную забастовку профсоюза их ментальных блоков, Эмма просто могла безотчетно что-то подслушать. Он опустил голову. - На самом деле… я, наверное, всегда это видел. Но понять, как такое возможно, я пока не могу. Иногда кажется, что почти совсем понял, но меня словно отбрасывает - я хочу, чтобы были… все. Несмотря ни на что, - он улыбнулся, - включая Шерон Ксавье - чтобы именно она была моей матерью. Можешь передать. - Не думаю, что тут нужно посредничество, - приподняла бровь Эмма. - И раз уж мы снова в этих страшных фамильных тайнах… Ты знаешь, что твоя мама, Эмма, задолго до того, как выйти замуж за Уинстона Фроста, когда только закончила свою закрытую английскую школу, некоторое время встречалась с одним виконтом… который тогда служил лаборантом в Кавендишской лаборатории у Резерфорда? Она частенько бывала у него на работе. И примерно в это же время там стажировался мой отец. Ты представляешь себе, что это может значить? - Что очередная неделя без шуток про инцест объявляется досрочно завершенной. - Да! Мы дети атома, родная моя! Причем, кажется, одного и того же! - Подожди, я посчитаю… Получается, мы с тобой могли появиться на свет в результате самой первой в мире искусственной ядерной реакции? С превращением… азота в кислород, верно? - Да - с помощью радиоактивного излучения. Которым, видимо, кроме азота задело моего папу и твою маму. - Святые альфа-частицы. Сдается мне, где-то здесь и объяснение, откуда разница в наших способностях... Но как же глубоко ты опять закопался в мою семейную историю! - Ну, нужно же знать, что нам придется продолжить. Эмма, прищурившись, посмотрела на Чарльза, но ничего не сказала. Шутку про то, что сына можно назвать Эрнестом в честь их общего дедушки, ему пришлось оставить на будущее.